«Тюрьмы опасаются все»

За последние годы в России сложилась система жестких ограничений на свободу слова в интернете. Об этом говорится в докладе международной правозащитной организации Human Rights Watch, опубликованном 18 июля (полная версия на английском языке доступна здесь). Доклад под названием «Онлайн и по всем фронтам. Наступление на свободу выражения мнений в России» посвящен активизации деятельности российских властей и прицельному ужесточению контроля государства за тем, что происходит в интернете. Правозащитники отмечают, что с 2012 года десятки людей по всей стране необоснованно привлекались к уголовной ответственности за публикации в социальных сетях, размещение видеороликов, статей или интервью. Под прикрытием борьбы с экстремизмом власти заблокировали сотни сайтов. В докладе говорится, что имеющиеся репрессивные законы дают государству возможности для ограничения доступа к информации, которую власти относят к экстремистской или противоречащей «традиционным ценностям». Наблюдатели Human Rights Watch утверждают, что тем самым власти открыто нарушают права человека.

По данным российского информационно-аналитического центра «Сова», в 2010 году по так называемым «экстремистским статьям» было осуждено 30 пользователей соцсетей. К 2015 году число таких осужденных возросло до 216. По данным центра, в 2014–2016 годах с онлайн-активностью было связано около 85% приговоров за «экстремистские высказывания», а число попавших в тюрьму за высказывания в интернете в период с сентября 2015 года по февраль 2017 года увеличилось с 54 до 94 человек.

Доклад Human Rights Watch основан на интервью с адвокатами, сотрудниками неправительственных организаций, журналистами, правозащитниками, блогерами и их родственниками. Составители доклада опросили более 50 человек. При подготовке документа было проанализировано существующее законодательство, обвинительные заключения и приговоры по конкретным уголовным и административным делам.

По словам одного из авторов доклада, исследователя Human Rights watch по России Юлии Горбуновой, тактика запугивания, которую взяли на вооружение российские власти, оказалась довольно эффективной: у пользователей интернета, желающих высказать нелицеприятную для властей точку зрения, все чаще включаются механизмы самоцензуры. Затронута в исследовании и ситуация со свободой слова в Крыму: здесь, говорит Горбунова, российскими властями была осуществлена полная зачистка информационного поля, жертвой которой стали, в первую очередь, крымские татары. В числе прочего доклад содержит рекомендации к иностранным интернет-компаниям, действующим на территории России: не выдавать данные пользователей российским спецслужбам без оценки правомерности таких требований и по возможности отказаться от хранения данных пользователей на расположенных в России серверах.

– Этот доклад – результат довольно длительной работы, которая заняла несколько месяцев. Период, который он охватывает, это несколько лет – с 2012 года и заканчивая сегодняшним днем. То, что мы попытались в этом докладе осветить, это последовательные шаги, которые российские власти предпринимали, чтобы ужесточать контроль над свободой выражения мнений. То есть это ситуация не одного дня, не одного месяца, а именно нескольких лет. И связана она с рядом законов, начиная с ведения «реестра запрещенных сайтов», их блокировки и заканчивая недавним «законом о блогерах», «законами Яровой» и законопроектами, которые сейчас обсуждаются в Думе, в частности о запрете анонимности в мессенджерах. Несомненно, произошли качественные изменения – именно со стороны законотворчества. Было принято очень много законов, которые позволяют властям получить практически неограниченный доступ к информации, позволяют им вести неподконтрольную электронную слежку, цензурировать информацию, которую государство считает экстремистской, сепаратистской или иным образом вредной для общества.

Акция протеста против «законов Яровой», Москва, 9 августа 2016 года

Качественное изменение также состоит в том, что не все эти законы используются максимально активно, но можно сказать, что они используются против очень широкого спектра групп и граждан. Это и отдельно взятые блогеры, и пользователи соцсетей, это и журналисты, это и оппозиционные активисты, это СМИ. Охват довольно широкий. Мы говорим о десятках случаев, не о сотнях или тысячах, а о десятках. Но суть в том, что власти это прекрасно понимают – невозможно посадить всех пользователей интернета в России, но можно их эффективно напугать. А для того чтобы эффективно напугать, достаточно нескольких приговоров за высказывания в сети, которые квалифицируются по антиэкстремистскому законодательству, очень широкому и очень размытому. Еще одно изменение, которое мы зафиксировали в нашем докладе, это то, что приговоры за онлайн-высказывания стали жестче, то есть вполне реальные тюремные сроки люди получили просто за неосторожные заявления в соцсетях, которые совершенно не являются экстремистскими.

– Работает ли эта тактика запугивания? Проявляется ли у людей самоцензура? Пытаются ли они каким-то образом превентивно избежать наказания за свои высказывания?

– Несомненно. Просто потому, что если какие-то люди и не опасаются того, что их сайт заблокируют, то реального тюремного срока опасаются все. И если взять, к примеру, блогера из Тюмени Алексея Кунгурова, которому дали 2,5 года за неосторожную заметку в своем блоге о действиях России в Сирии, то глядя на этот пример, невозможно не опасаться за свою собственную безопасность и рассчитывать на какие-то гарантии того, что не будешь следующим, если скажешь что-то неосторожное об очень конкретном ряде тем. Это темы, которые касаются действий России в восточной Украине, которые касаются Крыма, темы, которые касаются Сирии, ЛГБТ. В этом и проблема, что власти совершенно обоснованно преследуют людей, которые действительно совершают экстремистские преступления, но в то же время используют это законодательство довольно эффективно, чтобы заставить замолчать людей, которые либо высказывают критику, либо находятся в оппозиции к власти. Важный момент состоит в том, что свобода выражения мнений распространяется не только на информацию, которая воспринимается позитивно, она распространяется и на какие-то оскорбительные, шокирующие, неудобные высказывания. Взять конкретный пример, довольно недавний, с Русланом Соколовским. Те ролики, которые он выложил на YouTube, совершенно обосновано могли кого-то обидеть или оскорбить, но уголовное преследование и уголовный приговор за подобные действия совершенно непропорционален и не обоснован. Здесь проходит граница, которую государство пересекать не должно. Мы считаем, что российские власти все чаще эту границу переступают.

– Вы упомянули Крым. Рассматривалась ли в рамках вашего исследования ситуация со свободой слова на полуострове?

– Да, несомненно. Мы писали в докладе про ситуацию в Крыму, и в общем-то, выводы, к которым мы пришли, заключаются в том, что за три года, что Россия осуществляет контроль на этой территории, власти зачистили Крым от инакомыслия. Российские власти в Крыму притесняют и запугивают критиков очень эффективно, против них возбуждаются надуманные уголовные дела, в том числе за призывы к сепаратизму, просто за заявления, что Крым является частью Украины, а не России, либо за критику действий России в Крыму. На сегодняшний день в Крыму не осталось независимых источников информации, независимых средств массовой информации, они либо закрылись, либо уехали на территорию Украины. А те, кто сейчас страдает в Крыму больше всего, это крымско-татарские активисты, которые продолжают высказываться по поводу действий России. Против них заводятся уголовные дела. Любое слово, сказанное неосторожно в Крыму по поводу оккупации, может привести к совершенно реальному уголовному приговору.

Журналист Николай Семена, против которого в Крыму было возбуждено уголовное дело за «призывы к сепаратизму»

– В рейтингах свободы прессы Россия уже давно не выбирается с последних мест, но в то же время иному наблюдателю может показаться, что со свободой слова все обстоит не так плохо. Да, какие-то сайты заблокированы, но многие доступны, кто-то сидит в тюрьме по антиэкстремистским статьям, но, в принципе, пока больше тех, кто может высказывать свое мнение. Далеко ли еще до следующей «красной линии» и что можно будет считать таковой? Какую следующую границу должны будут перейти российские власти, чтобы можно было опять говорить о качественных изменениях?

– Я думаю, что простого ответа на этот вопрос нет. Но если вы посмотрите на хронику законов, которые приняты с 2012 года, законов, направленных на введение ограничений и контроль за интернетом, на очень широкий ряд инструментов, которые появились у властей для доступа к информации пользователей, то можно сказать, что машина уже выстроена, то есть все нужные властям инструменты уже есть у них в руках. То, как эти инструменты будут применяться, покажет будущее. Я думаю, что ближайшее будущее. Либо это будет более массовое привлечение к уголовной ответственности, либо это будет больше сайтов, которые будут закрываться, либо соцсети вслед за LinkedIn будут испытывать давление со стороны властей и будут вынуждены уходить с российского рынка. Сложно предсказать, как будут дальше действовать власти. Но тот факт, что они обеспечили себе набор инструментов, чтобы осуществлять фактически неограниченный фактически контроль за пользователями интернета, очень тревожен.

– Ваше исследование завершается рекомендациями. Рекомендации самой России, российским властям – это, конечно, отдельная тема, и мы понимаем, что вряд ли, наверное, они будут к ним прислушиваться и отменять все принятые ранее репрессивные законы. Но есть рекомендации к партнерам России на международной арене, к международным правозащитным организациям, к интернет-компаниям. Каковы самые важные из них?

– Самые важные рекомендации – это рекомендации к интернет-компаниям, работающим в России. Это «Твиттер», «Фейсбук», «Гугл», «Майкрософт». Их мы призываем к тому, чтобы оценивать все запросы властей о цензурировании контента на соответствие международным стандартам. Мы призываем эти компании воздерживаться от исполнения этих запросов в том случае, если они противоречат этим стандартам. Мы рекомендуем им минимизировать хранение на территории России пользовательских данных, просто потому, что в российском законодательстве и правоприменительной практике нет достаточных гарантий неприкосновенности частной жизни. Мы просим их публиковать так называемые «отчеты прозрачности», которые будут включать в себя информацию по России, по всем рынкам, где работает компания, где будут конкретные сведения – сколько было запросов на ограничение доступа к контенту или запросов на блокировку, запросов на удаление аккаунтов, как они отреагировали на эти запросы, какие практики они используют, чем они руководствуются, когда вступают во взаимодействие с властями по поводу этих запросов.

Ситуация в России, где отсутствует такая прозрачность, в этом смысле не уникальна. Мы и в других странах призываем к этой прозрачности, потому что без нее невозможно отслеживать, насколько сильным является давление на интернет-компании и как они на это давление реагируют. Но в связи с конкретными законами, с теми же «законами Яровой», мы сделали конкретные рекомендации: не автоматически реагировать на запросы и выдавать информацию, которая требуется спецслужбам, а отказываться в тех случаях, когда это не обосновано законом, когда нет решения суда, когда законы, которыми это регулируется, не соответствуют международным стандартам.