Абсурд без срока давности
Известному омскому журналисту Виктору Корбу предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 205.2 («публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма»).
Уголовное дело возбуждено 16 мая первым отделом по расследованию особо важных дел СУ СК России по Омской области по заявлению областного управления ФСБ. А 18-го в течение 10 часов в квартире Виктора Корба проходил обыск. Как рассказал «МБХ медиа» сам Корб, обыск проводили десять правоохранителей (четверо из них были в масках) в присутствии двоих понятых. Обыскивали, по его словам, довольно бесцеремонно, не стесняясь копаться в личных вещах, на что им, впрочем, давала формальное право санкция Куйбышевского райсуда:
«Все перерыли, забрали весь мой архив, который я веду уже 30 лет с первого демократического митинга в Омске (он состоялся 29 мая 1988 года — „МБХ медиа“). Изъяли все компьютеры — мой, мамин, на котором, кроме игр, ничего нет, жены, дочери-студентки, телефоны, планшеты, сгребали все подряд. Флешки, симки, ежедневник, банковские карточки — раздумывали, что бы еще прихватить. Нашли старую пачку визиток от разных людей: там номера, вероятно, за 10 лет уже сменились сто раз».
А вот как описала пережитое его супруга, известная омская журналистка Татьяна Ильина:
«18 мая, примерно, в 7 утра, мы проснулись от грохота в подъезде. Я открыла дверь и обнаружила на площадке толпу народа, четверо или пятеро в масках, бронежилетах и с оружием. Двое из них — с фомкой и каким-то агрегатом — начинали вскрывать соседнюю дверь, через которую к нам в квартиру не попасть».
«На мой вопрос, что происходит и кто они такие, они радостно загомонили: „А мы к вам, пропустите, в квартире все скажем“. Меня схватили за руки, наступая ботинками на босые ноги, и впихнули в квартиру. Результат „корректных“ и „нежных“ действий виден на моих руках».
«Предъявили бумагу об обыске и начали „шмон“. Интересовало все, что может служить носителем информации — от компьютеров до почеркушек на листочках. Добычей стали блокноты моей свекрови, где она записывает давление и уровень сахара, а также ключи, пароли и результаты онлайн-рыбалки — игры, в которую она много лет играет по сети. Подозреваю, что именно эти записи они назвали „схемой финансирования“ — там у игроков своя валюта, счет идет на миллионы рублей».
«Обыск шел 10 часов. Все это время мы не имели возможности поесть, а пить могли только потому, что в прихожей, где пять мужиков охраняли нас с Сашей, стояла бутылка минералки — на ней и продержались».
«Изъяли всю технику, фактически, причем, даже компьютер свекрови и ноутбуки (старый и новый) дочери, а также все карты памяти, даже из явно неработающих приборов. Нашли мешок минидисков для диктофона периода моей работы на радио „Свобода“ — тоже упаковали. На одном заметили надпись „Греф“, и хоть там интервью не Германа Оскаровича, я бы советовала ему поднапрячься — именно после этого они решили забрать минидиски. Из каких-то стопок бумаг, с полок периодически выпадали какие-то забытые симки, которым они радовались, как поцелую Бастрыкина. Жальче всего подаренный мне мужем планшет, в который я так и не успела вставить симку и тоже использовала как читалку».
Все это стражи порядка и госбезопасности будут, по всей вероятности, изучать: первый допрос назначен на 21 мая.
Повод для заведения дела довольно странный: стенограмма выступления в суде Бориса Стомахина, опубликованная три с лишним года назад — 21 апреля 2015 на сайте «Патриофил». Никаких доказательств того, что этот текст разместил там именно он, у следствия нет. Это — свободная площадка, как говорит Виктор, где пользователи, а их больше двухсот, вольны выставлять что угодно — разумеется, соотнося публикации с действующим законодательством.
Последнее слово, произнесенное известным публицистом Стомахиным перед вынесением ему приговора, не может в принципе, по мнению Корба, попасть под запрет, поскольку это — юридический документ. Хотя у нас в стране всякое бывает, но на момент публикации он в списке экстремистских материалов точно не значился, и до сих пор находится в открытом доступе, в частности, на сайте YouTube.
Даже если не вдаваться в подробности того, что было сказано осужденным в открытом процессе (на нем могли присутствовать представители любых СМИ), возбуждение уголовного дела по этому поводу представляется омскому блогеру абсолютно абсурдным со всех сторон, но он догадывается, что побудило компетентные органы «возбудиться».
«Я занимался делом Стомахина не только как правозащитник и журналист, но и как социолог, — говорит Виктор Корб. — „Патриофил“ — аналитический сайт, изучающий взаимоотношении граждан и государства, и там это было четко прописано. Сама по себе стенограмма последнего слова Стомахина не может содержать пропаганду и оправдание терроризма: она взята в кавычки — понятно, что это — не мои высказывания, а цитата. По закону все, что сказано на суде, может быть опубликовано. И видео этого выступления в интернете есть до сих пор — его не блокируют ни ФСБ, ни прокуратура, ни Роскомнадзор. Получается, что это — провокация со стороны государства: оно ничего как бы не запрещает, но все отслеживает и вылавливает тех, кто клюет на его „живца“. Я расцениваю это дело как преследование за профессиональную деятельность — журналистскую, научную, правозащитную. Защищать человека словом уже нельзя. Тот, кого государство считает своим врагом, лишается права на защиту и даже на цитирование его собственных слов. Это — новый шаг к 37-му году».
Виктор Корб — координатор Международного Комитета по защите Бориса Стомахина, в состав которого входят ученые, правозащитники, общественные деятели, журналисты из разных стран и регионов России — в частности, Александр Подрабинек, Даниил Коцюбинский, Владимир Буковский, Наталья Горбаневская и другие.
Борис Стомахин был осужден за свои публикации, будучи инвалидом, трижды: в 2006 году на 5 лет, в 2012 — на 6,5, в 2015 — на 3 года, и полгода назад переведен на самый жесткий режим содержания — в «крытую» тюрьму. При этом 9 мая 2018 ЕСПЧ вынес Постановление по первому уголовному делу публициста, признав наказание неадекватным и постановив выплатить ему компенсацию морального вреда в размере 12,5 тысяч евро. Виктор Корб предполагает, что российские власти решили наказать «главного защитника» Стомахина «в пику Страсбургу».
В марте 2018 года Центр «Мемориал» и правозащитница Людмила Алексеева объявили о создании Комитета по выдвижению Бориса Стомахина на Нобелевскую премию. В него вошли также лауреат этой премии писательница Светлана Алексиевич, музыкант Андрей Макаревич, актер Алексей Серебряков.
Правозащитный Центр «Мемориал» признал Алексея Кунгурова политическим заключенным. Будем надеяться, что это высокое звание не придется присваивать Виктору Корбу.
