Иванова Галина Наумовна

Полное описание

15 ноября 2023 года пенсионерка Галина Иванова по заданию мошенников подожгла автомобиль рядом со зданием военного комиссариата Ленинградской области в Санкт-Петербурге на набережной реки Фонтанки. 

Издание «Фонтанка» разместило видеоролик, на котором видно, как пенсионерка с мобильным телефоном и сумкой среди бела дня и на глазах у многих людей подходит к припаркованному у военкомата белому микроавтобусу «Фольксваген», спрыскивает лобовое стекло горючей жидкостью и поджигает его. Пламя вспыхивает, но почти сразу гаснет. Подошедший мужчина на другом видео задаёт вопросы: «Вы почему подожгли мою машину?» и «Кто вам подсказывает сказать “Слава Украине”»? Женщина называет кому-то по телефону номер автомобиля и кричит, что никто ничего ей не подсказывал и чтоб все от неё ушли. Её задерживают полицейские и отбирают у неё мобильный телефон.

Как писали СМИ впоследствии, в течение полутора месяцев перед этим происшествием на пенсионерку воздействовали по телефону мошенники. Первый из них утверждал, что он — сотрудник Сбербанка, затем появились «сотрудники ФСБ», ей рассказывали, что в банк кто-то пришёл с поддельной доверенностью от её имени, также от неё требовали оказать услугу спецслужбам и «помочь Родине». За это время на обманутую пенсионерку оформили кредиты, а сама она перевела мошенникам более 500 тысяч рублей. В ноябре 2023 года «сотрудник спецслужб» практически убедил её бросить «коктейль Молотова» в военкомат, пообещав, что так пенсионерка сможет вернуть свои деньги. Когда Иванова сообщила по телефону, что не может подойти к зданию, ей велели поджечь автомобиль, якобы — чтобы выманить на улицу нужного спецслужбам сотрудника военкомата.

Против Галины Ивановой возбудили дело о теракте по п. «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ. В качестве меры пресечения избрали запрет определённых действий. 

Одновременно было возбуждено дело по ст. 159 УК РФ о мошенничестве, по которому она проходит потерпевшей. Как сообщает 47 News, «в ходе расследования дела по мошенничеству, где Иванова проходит потерпевшей, следствие назначило судебную политологическую экспертизу». В числе прочих специалист должен был ответить на вопрос, можно ли говорить о том, что на пенсионерку воздействовали носители деструктивной идеологии. По утверждению издания, эксперт пришёл к выводу, что она подвергалась идеологии «укронацизма». Также издание пишет, что «в Московском университете согласились, что к Ивановой применялось психологическое принуждение, а в итоге женщина не сохранила возможности руководить своими действиями. Пенсионерка использовалась как инструмент для достижения цели совершения преступления, в том числе для анонимизации деятельности самих преступников. Жертва психологического влияния не осознавала своего содействия в совершении преступления».

Дело против Ивановой поступило в суд 23 октября 2024 года. Судя по скупости информации о процессе, он вёлся в закрытом режиме. Адвокат Ивановой и сама пенсионерка просили не лишать её свободы из-за проблем с сердцем и необходимости регулярно принимать лекарства. Иванова заявила суду, что раскаялась и «встала на военный учёт, чтобы работать в центрах оформления россиян на контрактную службу».

За день до вынесения приговора Галина Иванова дала интервью редакции издания 47 News. «Ведь полный абсурд получается — судят и наказывают жертву. Это ведь на руку мошенникам всё. Вот сами рассудите: они же этого и добивались. Сначала ограбить одураченную старуху, потом толкнуть на преступление, а потом затолкать её в тюрьму. И пусть она там сдохнет. Я ведь не анализировала, не понимала, что кричала. Понятно ведь, что десять лет колонии для меня — приговор смертельный. Я и десять дней там не проживу. Поймите, я послевоенный ребёнок, человек сформированный Советским Союзом, у нас в крови доверие к таким словам как «государство», «милиция». Мы во всё это свято верили, а теперь с нашей верой и идеалами вот так вот. Знаете, что они мне говорили: «Вас же Родина просит!»» — так женщина попыталась сформулировать своё предстоящее последнее слово в суде.

Один из защитников Ивановой рассказал СМИ: «Когда она услышала приговор, на ней лица не было, она побелела вся. Полнейший шок. Она готовилась к подобному, но всё-таки до конца надеялась. Заседание шло почти шесть часов. До последнего надеялись, что дело переквалифицируют на 167-ю — умышленное повреждение имущества. К тому же она полностью возместила ущерб». 

28 января 2025 года судья Первого Западного окружного военного суда в Санкт-Петербурге Одиноков Дмитрий Николаевич приговорил 76-летнюю Галину Иванову к 10 годам лишения свободы. 

21 мая 2025 года судья Апелляционного военного суда Мордовин Александр Александрович рассмотрел апелляционную жалобу, поданную адвокатом и оставил приговор без изменения.

22 января 2024 года Росфинмониторинг внёс Галину Иванову в Перечень террористов и экстремистов как причастную к терроризму. 

Признаки политической мотивации дела

Квалификация поджогов, осуществлённых по указанию мошенников

Согласно исследованию издания «Медиазона», с начала полномасштабного вторжения в Украину по январь 2025 года в России произошло как минимум 187 поджогов, осуществлённых по указанию телефонных мошенников, и их число продолжает расти. 

Массовая волна поджогов, организованных мошенниками, захлестнула всю Россию в конце июля — начале августа 2023 года: «Медиазона» насчитала как минимум 37 спровоцированных мошенниками атак. 

В 2024 году мошенники организовали не менее 92 атак, из них 65 произошли между 13 и 27 декабря. Их жертвы пытались поджигать машины, торговые центры, отделения почты, МФЦ, банки, банкоматы, военкоматы, отделы полиции, здания городских и поселковых администраций, «воинский храм», музей «СВО», спецприёмник и другие объекты. 

Телефонные мошенники используют психологическое давление. Обычно обман разыгрывается в два этапа: мошенники, представляясь силовиками, сперва вымогают у жертв деньги, а потом уговаривают их поджечь военкомат, банк или машину, обещая после этого вернуть похищенное. В других случаях — убеждают поджигателя, что, атакуя военкомат или совершая иные, иногда совершенно абсурдные и опасные действия, тот помогает спецслужбам поймать настоящих преступников. Они запугивают жертву и изолируют её, запрещая общаться с близкими и постоянно держат её на связи, контролируя её действия. Перед поджогом жертву уверяют, что так она выполнит гражданский долг, поможет Родине, спецслужбам или другим обманутым и, конечно, вернёт свои сбережения.

Суды трактуют действия поджигателей как умышленные преступления: якобы жертвы и телефонные мошенники действовали заодно. Почти все задержанные полностью признают вину. Поджигателей за одни и те же действия могут судить по разным статьям, предусматривающим разные сроки, например за поджог, терроризм или хулиганство.

«Медиазоне» не удалось выяснить, были ли возбуждены уголовные дела по каждому из 187 случаев, но ей удалось найти статьи обвинения в 132 делах, связанных с поджогами по указанию мошенников: 

• 79 дел о поджогах возбуждены по статье о повреждении имущества (ст. 167 УК РФ);
• 28 дел о поджогах возбуждены по статье о террористическом акте (ст. 205 УК РФ);
• 21 дело о поджогах возбуждено по статье о хулиганстве (ст. 213 УК РФ);
• два дела — по статье о покушении на убийство (ч. 3 ст. 30, ст. 105 УК РФ);
• по одному делу — по статьям о повреждении мемориала (ст. 243.4 УК РФ) и о посягательстве на жизнь сотрудника силовых структур (ст. 317 УК РФ).

По какому критерию следователи выбирают, кому из поджигателей вменить терроризм, неясно: обвиняемые по ст. 205 УК РФ делали буквально то же самое, что и люди, получившие условные сроки по другим вышеупомянутым статьям УК. При этом некоторым поджигателям в различных регионах на стадии следствия вменяли совершение терактов, но затем обвинение переквалифицировали, и судили их уже по статье о повреждении или уничтожении имущества.

Мы полагаем, что неясность оснований для различной квалификации поджогов и такой «разброс» применяемых статей Уголовного кодекса к очень схожим действиям свидетельствует о произволе, когда силовики получают политическое указание своего руководства о том, как именно необходимо квалифицировать данные преступления. Таким образом, в правоприменительной практике складывается ситуация, когда за одно и то же деяние обвиняемый получает кардинально разные виды наказаний: от условного срока до длительного лишения свободы. Эту тенденцию подхватывают и суды, формируя совершенно расходящуюся правоприменительную практику: в одних случаях они находят террористический мотив и квалифицируют действия как теракт, а в других — ограничиваются лишь признанием имущественного ущерба, не усматривая террористической направленности. Такая практика приводит к отсутствию предсказуемости в правоприменении и подрывает принцип правовой определённости, поскольку лица, совершившие схожие действия, могут получить принципиально разные правовые оценки этих действий и виды наказания.

Неверная квалификация деяния Ивановой

Действия Галины Ивановой следствие квалифицировало по «террористической» статье, и суд согласился с этой квалификацией, однако мы считаем её неверной.

Диспозиция ч. 1 ст. 205 УК РФ звучит следующим образом: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями». 

Таким образом, обязательными признаками преступления, позволяющими квалифицировать его как террористический акт, являются следующие: 

— создание опасности гибели человека, причинения значительного ущерба либо иных тяжких последствий;

— устрашение населения;

— наличие цели дестабилизации деятельности органов власти или воздействия на принятие ими решения.

Важно отметить, что все эти признаки не заменяют, а дополняют друг друга, т. е. для квалификации деяния как теракта необходимо, чтобы присутствовал каждый из них. Также важно учитывать, что теракт — это преступление, которое предполагает прямой умысел субъекта, поэтому все признаки объективной стороны преступления должны охватываться его умыслом. 

Как следует из видеороликов, автомобиль, который пыталась поджечь Иванова, не загорелся, внутри никого не было, таким образом, непосредственная угроза жизни или здоровью человека не была создана. При этом мы не отрицаем, что поджоги, подрывы петард в местах скопления людей и иные опасные действия, совершаемые жертвами мошенников, действительно способны устрашать население, а также что некоторые из них могут повлечь тяжкие последствия. 

Однако у жертв телефонного мошенничества, включая Галину Иванову, со всей очевидностью отсутствует такая цель как «дестабилизации деятельности органов власти или воздействия на принятие ими решения». Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» в первом пункте указывает, что необходимо «обратить внимание судов на то, что цели дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений являются обязательным признаком террористического акта (ст. 205 УК РФ)». Именно наличие умысла на наступление подобных последствий позволяет отграничить данный состав преступления от других, таких как убийство, совершённое общеопасным способом (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ); умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенное путём поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлёкшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 2 ст. 167 УК РФ) и т.п. 

В то же время, жертвы мошенников имеют иной умысел и движимы совершенно иными целями: они либо ведутся на шантаж, желая вернуть свои украденные деньги, либо считают, что выполняют секретные задания российских спецслужб и действуют для блага российского государства, либо — и то и другое.

Истории, которые мошенники рассказывают жертвам, чтобы убедить их совершить поджог, похожи друг на друга, но могут меняться в зависимости от обстоятельств. «Медиазона», изучившая десятки уголовных дел, обнаружила такие вариации: спецслужбы засекли машину с деньгами, которые мошенники украли у родственников участников «СВО»; в военкомате проходит собрание военных, которые хотят устроить теракт; в военкомате «находятся военком и его подчинённые, которые делят деньги, добытые мошенническим путём»; мошенники работают в самом банке и обманывают клиентов; недобросовестный сотрудник Сбербанка прячется в военкомате. Помощь силовикам заключается в том, чтобы «создать шум», «устроить панику», «заблокировать дверь», «подать сигнал». 

Сама Галина Иванова так описывала посыл манипуляторов: «Вас Родина один раз попросила помочь, а вы отказываетесь — какой же вы патриот после этого?..», «Нужно было выманить сотрудника из военкомата (я понятия не имела, что это — военкомат), он выбежал бы — и его бы арестовали. И произнести лозунг запрещённый, потому что якобы это пароль ФСБ, и тогда они меня вызволят из этой ситуации».

Таким образом, в её действиях отсутствовала цель воздействия на принятие решений государственных органов. При этом вполне вероятно, что цель такого воздействия могла присутствовать у лиц, которые путём давления склонили Иванову к поджогу военкомата, но не у самой пенсионерки. Будучи уверена, что оказывает помощь спецслужбам, она не могла подозревать, что участвует в теракте, предвидеть реальную возможность и желать наступления таких последствий как изменение госорганами каких-то своих позиций под давлением устрашённого её действиями населения.

Отсутствие у Ивановой каких-либо требований к органам власти или к международным организациям, как и намерения их к чему-либо побудить, разрушает логическую конструкцию понятия «террористический акт» и не позволяет квалифицировать её действия по ст. 205 УК РФ. Мы полагаем, что, вероятнее всего, Иванова не отдавала себе отчёт в своих действиях и не в полной мере осознавала факт своего содействия в совершении преступления. Она использовалась как инструмент для достижения цели совершения преступления, в том числе для анонимизации самих преступников. 

Однако сложно спорить с тем, что, каковы бы ни были внушённые ей ложные представления о последствиях содеянного, каков бы ни был её реальный умысел, Иванова осознавала, что её действия направлены на повреждение или уничтожение имущества, каковое и произошло, именно такие последствия поджога она могла и должна была предвидеть. Следовательно, её действия могли в худшем случае квалифицировать по ч. 2 ст. 167 УК РФ — «умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если это деяние повлекло причинение значительного ущерба, совершённое путём поджога». Максимальный срок лишения свободы по этой статье составляет 5 лет лишения свободы.

В то же время, оценивая субъективное отношение Ивановой к совершаемым ей действиям, мы считаем возможным говорить и о психическом принуждении, оказанном на неё мошенниками. 

Специфика оценки деяний, совершённых под воздействием мошенников

Во всех делах, где те или иные действия жертвы совершают под воздействием мошенников, мы можем говорить о наличии психического принуждения с их стороны.

Ч. 2 ст. 40 УК РФ указывает, что «вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учётом положений статьи 39 настоящего Кодекса». Ст. 39 УК РФ говорит о ситуации крайней необходимости, вряд ли относимой к Ивановой, но, таким образом, УК требует учитывать саму возможность оказания на человека психологического принуждения для оценки совершённого им деяния.

В «Комментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации (в четырёх томах)» под редакцией д.ю.н., профессора В. М. Лебедева (М.: «Издательство Юрайт», 2023) эксперты указывают, что психическое принуждение выражается «в угрозе причинением какого-либо вреда (в том числе и физического) с целью заставить человека совершить общественно опасное деяние». 

Этот же авторитетный источник указывает, что «лицо, причинившее вред охраняемым уголовным законом интересам в результате физического или психического принуждения, фактически выступает в этом случае орудием или средством совершения преступления, поскольку наступление общественно опасных последствий детерминировано не его волевым поведением. В связи с этим по правилам о посредственном причинении вреда исполнителем преступления признаётся субъект, который принудил другое лицо совершить преступление».

Таким образом, если физическое или психическое принуждение не лишает полностью человека возможности руководить своими действиями и проявить свою волю, а человек тем не менее совершает действия, причиняющие вред охраняемым законом интересам, то вопрос о его ответственности решается с учётом того, был ли у человека выбор в своём поведении или нет, в соответствии со ст. 40 УК РФ. Если лицо не находилось в состоянии крайней необходимости и причинило вред охраняемым законом интересам под воздействием физического или психического принуждения, то оно несёт ответственность на общих основаниях. В таких случаях факт принуждения является лишь смягчающим наказание обстоятельством, предусмотренным п. «з» ст. 61 УК РФ. 

Издание «Медиазона» в своем исследовании о поджогах пишет, что у судов в этом вопросе отсутствует общая согласованная практика: в некоторых аналогичных процессах адвокаты пыталась указать на психическое принуждение, которому подвергались их подзащитные. В двух случаях судьи не увидели принуждения. Ещё в одном — судья учла психическое принуждение как смягчающее обстоятельство наряду с «оказанием благотворительной помощи бойцам, находящимся в зоне СВО».

Мы полагаем, что жертвы воздействия мошенников, совершающие поджоги и иные преступления, находятся в некоем изменённом состоянии сознания, фактически лишающем их выбора своего поведения и возможности в полной мере руководить своими действиями и предвидеть последствия своих действий и руководить ими. Об этом говорит и их многочисленность, и схожесть совершаемых действий, и тот факт, что часть жертв, находясь в таком состоянии, причиняет себе физический вред и ставит свою жизнь под угрозу. «Медиазона» в упомянутом исследовании приводит примеры этого. Так, в феврале 2023 года мошенники поручили пожилой жительнице Ершова Саратовской области Тамаре Мезенцевой пробраться в военкомат. Она попросилась в туалет у охранявших здание полицейских, ей разрешили пройти. В туалете она по поручению мошенников облила стены и пол моторным маслом и хотела его поджечь, но её остановили силовики. 

В феврале 2023 года, как писали «Коммерсантъ» и Regnum, телефонные мошенники заставили 56-летнюю жительницу Зеленограда набить себе татуировку со словами «ГУР» и «ВОР», а затем вставить себе в анус петарду и поджечь. Женщина попала в реанимацию. В конце декабря 2024 года едва не погибла 19-летняя студентка Валерия из Красноярска. Она облила банкомат бензином и подожгла его. В тесном помещении огонь мгновенно перекинулся на одежду девушки, её госпитализировали в тяжёлом состоянии. «Медиазона» упоминает также и о минимум трёх законченных суицидах, которые совершили люди, ставшими жертвами подобного мошенничества. 

Не пытаясь подменить собой экспертов-психиатров, мы, тем не менее, склоняемся к следующей мысли: масштаб проблемы говорит о том, что часть людей не в силах противостоять манипулятивному давлению, которое оказывается мошенниками на их психику, и сохранять трезвость разума и возможность объективной оценки своих действий. При этом ч. 3 ст. 14 УК РФ указывает, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого. Понятие виновности имеет непосредственное отношение к вине — то есть психическому отношению субъекта преступления к совершаемому им деянию. Характерно, что во многих случаях своими жертвами телефонные мошенники выбирают именно пожилых людей: зачастую снижение когнитивной активности уменьшает способность к анализу информации и критическому мышлению.

В то же время, как отмечает «Медиазона», «заметно, что манипуляторы играют на конформизме, лояльности и готовности жертвы подчиняться любому требованию представителя власти — или того, кто выдаёт себя за такового. Среди осуждённых обманутых поджигателей мы не нашли ни одного человека с чёткой антивоенной позицией. Напротив, в характеристиках обвиняемых попадаются такие формулировки: “является патриотом своей Родины, поддерживает Президента”, “поддерживал курс Президента РФ по денацификации Украины”, “никогда не высказывала недовольства проводимой СВО”». 

При этом именно к безоговорочной вере в приказы руководства и всемогущество правоохранительных органов привела многих россиян государственная пропагандистская машина, заинтересованная в лишении населения способности к критическому мышлению в период подавления любого инакомыслия. Под давлением именно такой массированной агрессивной пропаганды многие россияне поверили в существование «укронацизма», непогрешимость властей РФ, необходимость ограничения демократических свобод и иные вещи, которые ещё пару десятилетий назад показались бы невозможными и абсурдными. Не кажется удивительным, что люди, ставшие настолько подвластными манипулятивной пропаганде что одобрили и военное вторжение в соседнее независимое государство, и политические репрессии в своей собственной стране, могут становиться и жертвами манипуляций, приводящих их к совершению действий, незаконных с точки зрения теперь уже и властей РФ.

«Я считаю, что ответственность за то, что происходит, в какой-то мере должно взять на себя и государство. К сожалению, наши граждане оказались совершенно неподготовленными к тому, что в отношении них возможны такие провокации. Часть преступных месседжей действительно опиралась на патриотические порывы людей. Мошенники играли на их чувстве долга и любви к Родине, к своим родным», — высказала свою позицию сайту Милосердие.RU член Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Ева Меркачёва.

Однако российские чиновники-депутаты в своих публичных выступлениях чаще придерживаются той точки зрения, что жертвы мошенничества не заслуживают снисхождения и должны нести наказание по всей строгости закона. Так, первый заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Андрей Луговой, печально известный в связи с причастностью к отравлению Александра Литвиненко,  заявил: «Очевидно что эти акции спланированы иностранными спецслужбами с одной целью — сместить фокус с всё глубже проваливающегося наступления ВСУ. Украинские нацисты хотели бы, чтобы в России начали говорит о том, что люди поджигают военкоматы, потому что не хотят войны, но дали команду завербованным идиотам, которые непременно будут осуждены на серьёзные срока, совершить поджоги в один день, что говорит о спланированности данных действий». Следует отметить, впрочем, что в случае, если мошенники действительно ведут свою деятельность с территории Украины, то часть ответственности дополнительно лежит на властях России, развязавших войну и спровоцировавших, таким образом, подобное развитие событий. 

Мы видим, что вместо поиска системного решения проблемы телефонного мошенничества и порождаемых им поджогов и иных преступлений и правонарушений, власти предпочитают перекладывать ответственность на жертв этого мошенничества. В случае уголовного преследования Галины Ивановой и назначения ей длительного срока лишения свободы суд предпочёл ретранслировать подаваемый властью сигнал тотального устрашения — не только противников власти и инакомыслящих, но и в данном случае представительницы своего «ядерного электората». Можно констатировать, что Иванова стала жертвой дважды: сначала мошенников, от которых государство не сумело её защитить, а затем — самого этого государства, её примером устрашающего новых потенциальных жертв мошенничества.

Иные обстоятельства

Издание «Ротонда» отмечает, что Галина Иванова более 40 лет проработала экономистом на оборонных и промышленных предприятиях Санкт-Петербурга. После начала судебного процесса с пенсионеркой перестали общаться все родственники. За время следствия умер её муж Александр Соколов, до августа 2023 года работавший доцентом Института сценических искусств. В 77 лет женщина потеряла сначала деньги, потом близких, потом и свободу. Заключение её под стражу и осуждение на длительный срок представляется несоразмерным общественной опасности ею содеянного. Кроме того, такое наказание явно не служит предусмотренной ч. 2 ст. 43 УК РФ цели восстановления социальной справедливости, и подавно — цели исправления осужденной, которая вынуждена будет дожить остаток жизни, страдая от возрастных заболеваний в условиях колонии. Отдельно следует отметить включение Ивановой в Перечень террористов и экстремистов, сделавшее затруднительным получение ею своей пенсии.

Подводя итог, отметим, что по нашему мнению деяния Ивановой были неверно квалифицированы, а суд уклонился от учёта фактора её психического принуждения. Также мы учитываем описанную выше общую ответственность государства за развязывание агрессивной войны и массовую пропаганду, приведшую к оболваниванию российских граждан. Поскольку действия Ивановой могут быть квалифицированы по ч. 2 ст. 167 УК РФ, предполагающей лишение свободы на срок до 5 лет, мы не можем признать её политической заключённой, однако видим в её преследовании признаки политической мотивации и нарушения прав.

Исходя из вышеизложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что преследование Галины Ивановой содержит признаки политической мотивации и нарушает её право на справедливый суд. Мы требуем пересмотра дела Иванова справедливым и открытым судом, в том числе с учётом применимых международно-правовых стандартов.

Включение людей в список лиц, подвергающихся уголовному преследованию, в котором с большой вероятностью присутствуют признаки политической мотивации и серьёзного нарушения закона, не означает ни согласия с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокаты: Андрианова Татьяна Павловна, Киселёв Егор Александрович 

Публикации о деле в СМИ:

15 января 2025 года, Медиазона. «Вас уже ищет полиция. Я мошенник». За поджоги военкоматов и зелёнку в урнах на выборах наказывают жертв обмана — исследование «Медиазоны»

16 января 2025 года, 47 News. 76-летняя террористка №6126. Последнее слово Галины — за поджог военкомата прокурор запросил десятку

1 февраля 2025 года, Новая газета. Акт террора. Пенсионерка, совершившая поджог, стала двойной жертвой: сначала — мошенников, а затем — репрессивных органов

Дата составления справки: 24.06.2025 г.