Коровина Екатерина Анатольевна

Полное описание

Екатерина Коровина проживала в селе Песчаное Старобельского района Луганской области Украины, с марта 2022 года оккупированном Россией. Утром 19 марта 2024 года, по сообщению издания Медиазона, по пути в аптеку она столкнулась с двумя мужчинами в штатском. Один из них представился полицейским и настойчиво попросил пройти в машину, объясняя, что Екатерина похожа на какую-то девушку, потерявшую кошелёк. Сбитая с толку, она последовала за незнакомцами. Всю дорогу, вспоминала Коровина, её вели под руку, вероятно, опасаясь, что она попытается убежать. Екатерину усадили в автомобиль, где ей сообщили, что она задержана из-за подозрений в шпионаже. У неё забрали разблокированный смартфон и стали листать фотографии. Коровина провела в машине несколько часов. Все это время девушку подробно расспрашивали: есть ли у нее «куратор», знает ли она людей с проукраинской позицией. Вскоре Коровину доставили в отдел полиции, где продолжили задавать вопросы о её отношении к войне и оккупации и запугивать её.

В отделе Коровина дала силовикам пароль от приложения украинского «Ощадбанка». Изучив историю переводов, один из оперативников выделил две последних транзакции и сказал, что деньги пошли на финансирование «террористов и экстремистов»: «Правого сектора», батальона «Айдар» и бригады «Азов». Девушка пыталась объяснить, что не разбирается в структуре вооружённых сил Украины, а небольшие пожертвования волонтёрам отправляла, чтобы помочь мирному населению. Под давлением силовиков Екатерина расписалась в бумаге, где признавалась, что в общей сложности отправила на поддержку украинской армии несколько сотен гривен. Напоследок, по воспоминаниям Коровиной, силовики записали видео, на котором она признаётся в поддержке «Азова» и «Правого сектора». Украинка долго не могла запомнить надиктованный текст признания и в итоге зачитала его по бумажке, которую держал перед ней один из оперативников. Затем девушку отпустили под подписку о невыезде. 

Спустя почти три месяца, 10 июня 2024 года, оперативники приехали к Коровиной домой в село Песчаное и задержали её. Екатерине предъявили обвинение в финансировании терроризма и в предоставлении средств, предназначенных для обеспечения деятельности экстремистской организации. В основу уголовного дела против Коровиной легли её признание и выписки по транзакциям.

О задержании Коровиной 11 июня 2024 года сообщило Следственное управление Следственного комитета России по так называемой Луганской народной республике. В сообщении указано, что девушку задержали в Старобельском районе Луганской области силами оккупационного УФСБ при силовой поддержке Росгвардии. На видео, опубликованном рядом с новостью, видно, как бойцы Росгвардии заходят в дом девушки, ведут с ней разговор, общаются также с её отцом, затем требуют продемонстрировать её украинский паспорт, а затем увозят с собой. Далее съёмка происходит в здании Следственного комитета, где девушка говорит, что признаёт свою вину и раскаивается.

По версии обвинения, «Коровина, разделяющая идеологию украинского военизированного националистического объединения (далее УВНО) «Азов», а также «идеологию украинской организации “Правый сектор”», «достоверно зная, что украинские военизированные националистические объединения «Азов» и «Правый сектор» признаны террористическими и экстремистскими и их деятельность запрещена на территории Российской Федерации, в период с января по апрель 2024 года осуществила не менее десяти переводов денежных средств на банковские карты участникам этих организаций». По версии следствия, она перевела эквивалент 1006 рублей батальону «Азов» (восемь денежных переводов) и один перевод, эквивалентный 118 рублям, «Правому сектору». Общая сумма переводов составила 470 гривен, или 1 127 рублей 14 копеек по тогдашнему курсу. Информацию о сборе средств «Азову» она нашла в Telegram-канале «Старобiльськ life», а «Правому сектору» — в Telegram-канале «Магнат». 10 июня 2024 года девушка якобы явилась к силовикам с повинной, а в марте выдала им свой мобильный телефон добровольно.

Обвинительное заключение составил следователь (по расследованию преступлений, совершённых иностранными гражданами или лицами без гражданства) первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления «СК РФ по Луганской Народной Республике» майор юстиции Нечаев Е.Н. Утвердил — «Прокурор Луганской Народной Республики» государственный советник юстиции 3 класса Михайлов Г.Л.

Оперативно-розыскные мероприятия по уголовному делу проводили оперуполномоченные отдела ФСБ России войсковой части 3593 Управления ФСБ России Федеральной службы войск национальной гвардии Игнатов Максим Дмитриевич и Попов Андрей Васильевич.

Судебный процесс над Коровиной начался в сентябре 2024 года. Её вина, по мнению суда, подтверждается признательными показаниями, данными на предварительном следствии, результатами оперативно-розыскных мероприятий, свидетельскими показаниями её отца и брата, сотрудника правоохранительных органов, изъявшего у Коровиной телефон и банковскую карту, а также протоколами осмотров её телефона и банковской информацией о совершении денежных перечислений, протоколом осмотра публикаций о сборе средств в вышеуказанных Telegram-каналах.

Как следует из текста приговора, в судебном заседании Коровина виновной себя в финансировании терроризма и экстремизма не признала и «показала, что перечисляла денежные средства с целью оказания материальной помощи гражданам Украины, пострадавшим в результате проводимой РФ специальной военной операции (далее СВО), а на предварительном следствии оговорила себя, поскольку на неё оказывалось психологическое воздействие оперативными сотрудниками, которые в том числе высказывали угрозы и в отношении её брата». Также девушка заявила, что признательные показания были выдуманы лицами, проводившими предварительное следствие, и лишь подписаны ею. Тем не менее, суд положил в основу обвинительного приговора её показания, данные на предварительном следствии, где Екатерина Коровина признавала свою вину и раскаивалась. 

Явку Коровиной с повинной суд не признал смягчающим обстоятельством в связи с тем, что на момент её совершения в отношении девушки уже проводились оперативно-розыскные мероприятия. Суд учёл «её активное способствование раскрытию и расследованию преступления», отсутствие судимости, «молодой возраст и состояние здоровья, в том числе наличие психического расстройства». Отягчающим вину обстоятельством суд посчитал «совершение Коровиной обоих преступлений в условиях военного положения, введённого с 20 октября 2022 года на территории ЛНР». Телефон и роутер девушки были конфискованы и обращены в собственность государства.

По ч. 1.1 ст. 205.1 УК РФ суд назначил Екатерине Коровиной наказание в виде лишения свободы на срок 9 лет, по ч. 1 ст. 282.3 УК РФ — на срок 4 года. Суд назначил окончательное наказание по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний в виде лишения свободы на срок 10 лет в колонии общего режима.

Судья Южного окружного военного суда Генералов Александр Васильевич рассмотрел дело единолично. Государственное обвинение представляли прокуроры отдела прокуратуры Ростовской области юрист 1 класса Краснова А.М. и советник юстиции Кузнецов В.В.

Основания признания политзаключённой

Фактические обстоятельства дела. Недоказанность переводов на нужды «Азова» и «Правого сектора»

В обвинительном заключении и в приговоре суда утверждается, что Екатерина Коровина осуществила восемь денежных переводов батальону «Азов» и один перевод «Правому сектору» (общая сумма составила 470 гривен, или 1 127 рублей 14 копеек по тогдашнему курсу), обнаружив информацию о сборах в двух вышеуказанных Telegram-каналах. При этом, как указывает суд, она понимала, что действия лиц, разместивших объявления о сборах, и, соответственно, её собственные действия «направлены против интересов РФ; но она желала оказать участникам данных террористической и экстремистской организаций финансовую помощь для ведения боевых действий против Российской Федерации…» Как указано в обвинительном заключении, указанные лица при «совершении ими публикаций в приложении “Телеграмм” сообщали о своей принадлежности, в том числе к террористической организации УВНО “Азов” и экстремистской организации УО “Правый сектор” путём размещения видеороликов, фотографий и текстовых записей, то есть при осуществлении переводов денежных средств Коровиной Е.А. достоверно было известно, что она оказывает финансовую помощь участникам террористической организации УВНО “Азов” и участникам экстремистской организации УО “Правый сектор”».

Мы полагаем, что это утверждение не соответствует действительности. При соотнесении вменяемых Коровиной денежных переводов в конкретные даты с соответствующими публикациями о сборах в упомянутых обвинением Telegram-каналах становится очевидным, что следствие связало эти сборы с «Правым сектором» и «Азовом» произвольно. Во всех нижеперечисленных сборах отсутствует какая-либо связь с указанными подразделениями.

Так, 4 января 2024 года, как указано в обвинительном заключении, Коровина сделала перевод в размере 30 гривен (примерно 71 российский рубль). В этот день в канале Старобільськ life сбор осуществлялся на зарядную станцию для разведывательного подразделения 210-го отдельного специального батальона Berlingo (сбор шёл на банковский счет физического лица). 

15 января, как указано в обвинительном заключении, Коровина сделала перевод в размере 30 гривен (примерно 69 российских рублей). В этот день сбор осуществлялся на химические грелки и газовые баллоны с горелкой для пограничников (сбор шёл на банковский счет физического лица).

26 января, как указано в обвинительном заключении, Коровина сделала перевод в размере 60 гривен (примерно 142 российских рубля). В этот день сбор осуществлялся на приобретение пикапа для перевозки беспилотников для 3-го Луганского пограничного отряда имени героя Украины полковника Евгения Пикуса, подразделения разведывательно-ударных беспилотных воздушных судов (сбор шёл на банковский счет физического лица).

5, 8 и 19 февраля, как указано в обвинительном заключении, Коровина сделала переводы в размере 50, 100 и 50 гривен (примерно 120, 242 и 122 российских рубля соответственно). В этот день сбор шёл снова на приобретение пикапа для перевозки дронов (также на банковские счета физических лиц).

16 февраля, как указано в обвинительном заключении, Коровина сделала перевод в размере 50 гривен (примерно 120 российских рубля). В этот день сбор в том же канале осуществлялся сбор на дроны для 25-й отдельной Сечеславской воздушно-десантной бригады Вооружённых сил Украины (сбор шёл на банковский счет физического лица).

12 марта, как указано в обвинительном заключении, Коровина сделала перевод в размере 50 гривен (примерно 119 российских рубля). В этот день сбор осуществлялся на автомобиль для 5-й отдельной штурмовой Киевской бригады сухопутных войск ВСУ для выполнения боевых задач и эвакуации (сбор шёл на банковский счет физического лица). 

8 января 2024 года, когда, как указано в обвинительном заключении, Коровина сделала перевод в размере 50 гривен (примерно 118 российских рубля), в канале МАГНАТ сбор осуществлялся на автомобильные диски, генератор и дизельный обогреватель (на банковский счет физического лица). 

Все вышеуказанные сборы анонсировались пользователями, которые никак не обозначали своей принадлежности ни к «Азову», ни к «Правому Сектору».

Суд указывает, что в «ходе осмотра обнаружены размещённые на канале “Старобельск лайф” (“Старобiльскь life”) и “Магнат” публикации на украинском языке о сборе денежных средств участниками УВНО “Азов” и УО “Правый сектор” в целях обеспечения их деятельности, направленной на совершение преступлений террористического и экстремистского характера на территории РФ». Для доказывания факта, что Коровина переводила деньги именно на нужды вышеуказанных организаций, суд ссылается в приговоре на её признательные показания на следствии (от которых девушка в суде отказалась) и на справку-меморандум оперуполномоченного УФСБ РФ «в результате ОРМ “Наведение справок” и “Исследование предметов и документов”». В этой справке утверждается, что «получены данные об использовании националистическими батальонами “Азов” и “Правый сектор” <…> украинского банка “Монобанк” для получения денежных средств от проукраински настроенных граждан для приобретения вооружения и иных материальных средств в целях ведения боевых действий против Вооружённых сил РФ. В этих целях <..> в телеграм-каналах “Старобельск лайф” <..> и “Магнат” используются ссылки на переход в онлайн-банк для перечисления сумм на счета владельцев с именами, совпадающими с указанными в разделе “История” личного кабинета Коровиной в банковском приложении её телефона». 

Подобная подтасовка со стороны обвинения и суда объясняется, на наш взгляд тем, что в случае оказания Коровиной помощи иным, не объявленным в РФ террористическими или экстремистскими, подразделениям ВСУ, девушку невозможно было привлечь к к уголовной ответственности за такие переводы, так как статья о государственной измене в форме оказания финансовой помощи «в деятельности, направленной против безопасности РФ» применима только к российским гражданам. 

Неправомерность привлечения к ответственности по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ

По этой статье суд квалифицировал действия Коровиной как «содействие террористической деятельности путём финансирования терроризма <…> предоставление денежных средств путём перевода на нужды организации, которая в соответствии с законодательством РФ признана террористической».

Со ссылкой на признательные показания Коровиной, в приговоре указано: «понимая, что полученные денежные средства могут быть израсходованы на совершение преступлений террористической и экстремистской направленности на территории РФ, она в силу своих убеждений осознанно поддерживала деятельность данных организаций, направленную против Вооружённых сил РФ, желая помочь военнослужащим своей страны в противодействии проводимой РФ СВО».

Даже в случае, если Екатерина Коровина действительно осуществила денежные переводы на нужды украинского военного подразделения «Азов», она не подлежит за это уголовной ответственности, поскольку это подразделение не является террористическим и не ведёт террористическую деятельность.

Батальон «Азов» был создан весной 2014 года как добровольческое формирование. 5 мая 2014 года на основании решения Министерства внутренних дел Украины он стал батальоном патрульной службы милиции особого назначения. 17 сентября 2014 года приказом главы МВД Украины батальон был реорганизован в полк милиции особого назначения «Азов». 11 ноября 2014 года в соответствии с приказом министра МВД Украины полк был переведён в состав Национальной гвардии Украины, в которой стал отдельным отрядом специального назначения «Азов» войсковой части 3057. На момент боёв за Мариуполь в 2022 году к этой части была приписана 12-я бригада оперативного назначения НГУ. В феврале 2023 года «Азов» был расширен и фактически заменил собой эту бригаду. Уже после задержания Коровиной и вынесения ей приговора, в апреле 2025 года, на базе 12-й бригады спецназначения «Азов» Национальной гвардии Украины было сформировано новое оперативно-тактическое объединение – 1-й корпус «Азов».

Таким образом, «Азов» — это воинское формирование, которое финансируется из бюджета государства, подчиняется единому командованию и выполняет общие с Вооружёнными силами Украины боевые цели и задачи. Всё это не отрицается российскими правоохранительными органами и судами и прямо указывается в известных нам обвинительных заключениях и приговорах по делам против военнослужащих, проходивших службу в этом подразделении, или другим делам, связанным с «Азовом». Так, например, в материалах уголовного дела жителя Новосибирска Ильи Бабурина, обвиняемого в участии в этом формировании, имеется копия сообщения Главного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации от 27 апреля 2023 года, согласно которому «полк специального назначения “Азов” в составе национальной гвардии Министерства внутренних дел Украины является вооружённым формированием, непосредственно противостоящим Вооружённым Силам Российской Федерации в зоне боевых действий при проведении специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины». 

Следует отметить, что на начальном этапе существования «Азова» (в 2014–2015 годах) в его рядах было немало выходцев из националистических организаций, кроме того, в тот период к «Азову» примкнули и иностранные добровольцы, в т.ч. российские неонацисты. Однако в последние годы и на настоящий момент «Азов» гораздо менее политизирован, он в целом превратился в ординарное подразделение, подчиняющееся воинскому уставу и полностью интегрированное в структуру Национальной Гвардии Украины. Лица, проходившие в нём воинскую службу по контракту либо работавшие в качестве вольнонаёмных служащих, являются, таким образом, обычными военнослужащими, которые в ситуации вооружённого конфликта имеют статус комбатантов и пользуются при попадании в плен всеми соответствующими правами.

«Украинское военизированное националистическое движение “Азов” (батальон «Азов», полк «Азов»)» включено под указанным наименованием в единый федеральный список организаций, признанных в соответствии с законодательством РФ террористическими на основании решения Верховного суда РФ от 2 августа 2022 года, вступившего в законную силу 10.09.2022 г. Мы считаем это решение Верховного Суда Российской Федерации недостаточно обоснованным и законным как по процессуальным, так и по материальным (содержательным) основаниям.

Решение было принято за одно заседание, прошедшее в частично закрытом режиме. Судом публично была оглашена резолютивная часть решения: «Признать украинское военизированное националистическое объединение «Азов» (другие используемые наименования — батальон «Азов», полк «Азов») террористической организацией и запретить её деятельность на территории РФ». Также для представителей СМИ была организована трансляция части выступлений экспертов с обоснованием необходимости признания «Азова» террористической организацией. Из этих выступлений, а также из заявления ВС РФ можно сделать вывод о том, что в основу решения были положены свидетельства о нарушении прав мирных жителей в 2014–2015 годах со стороны отдельных представителей «Азова» на территории так называемой ДНР. На наш взгляд, даже если подобные нарушения или военные преступления имели место, их совершение отдельными представителями формирования (тем более задолго до рассмотрения дела в Верховном суде РФ) не даёт оснований для признания целой структуры террористической.

Заседание по делу проходило частично в закрытом режиме, а решение суда не было опубликовано полностью. При этом оно обладает всеми ключевыми характеристиками нормативно-правового акта и, следовательно, должно быть доступно для ознакомления, исходя из следующих обстоятельств.

Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 года № 50, нормативный правовой акт должен обладать следующими признаками:

1. Быть изданным в установленном порядке уполномоченным органом государственной власти.
2. Содержать правовые нормы (правила поведения), обязательные для неопределённого круга лиц.
3. Быть рассчитанным на неоднократное применение.
4. Быть направленным на урегулирование общественных отношений или изменение (или прекращение) существующих правоотношений.

Указанное решение было вынесено судом, уполномоченным на принятие таких актов. Хотя оно принималось в отношении конкретной организации, последствия его вступления в законную силу затрагивают права, свободы и обязанности неопределённого круга лиц, поскольку на основании этого судебного решения возможно привлечение к уголовной ответственности по различным статьям Уголовного кодекса РФ, в том числе и ст. 205.1 УК РФ, которая вменяется Коровиной. Признание «Азова» террористической организацией влечёт за собой постоянный запрет на осуществление его деятельности как минимум на территории РФ (а сложившаяся правоприменительная практика распространяет этот запрет и за её пределы) и сотрудничество с ним для неопределённого круга лиц. Такой запрет имеет своей целью прекращение и предотвращение любых общественных отношений, связанных с деятельностью «Азова». Это судебное решение уже неоднократно применялось для уголовного преследования лиц по различным статьям УК РФ в связи с обвинениями в сотрудничестве в той или иной форме с «Азовом».

Отсутствие публикации этого решения Верховного Суда и его использование для уголовного преследования по делам третьих лиц представляется нам противоречащим ч. 3 ст. 15 Конституции РФ, согласно которой «любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». 

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованны. Согласно Конституции Украины, территория «ЛНР» и «ДНР» была и остаётся законной территорией Украины, находящейся под российской оккупацией, а действия Вооружённых сил Украины, Национальной гвардии Украины, в том числе отряда специального назначения «Азов» и его бойцов, с точки зрения как украинского, так и международного права, — законными действиями по восстановлению конституционного порядка и отражению военной агрессии.

Более того, на невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены, например, в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым, нет никаких оснований для объявления «Азова» — официального воинского подразделения Украины, действующего на её территории, — террористическим сообществом или организацией, а деятельность, осуществляемую им, — террористической. Следовательно, Екатерина Коровина не должна обвиняться в финансировании терроризма.

Несостоятельность обвинения по ч. 1 ст. 282.3 УК РФ

Аналогичным образом мы полагаем незаконным преследование Екатерины Коровиной по статье о финансировании экстремизма. По этой статье суд квалифицировал действия Коровиной как «финансирование экстремистской деятельности путём перевода денежных средств для обеспечения деятельности организации, которая в соответствии с законодательством РФ признана экстремистской». 

Мы считаем необоснованным решение о признании «Правого сектора» экстремистской организацией. Аргументация в соответствующем решении Верховного суда РФ от 17 ноября 2014 года не выдерживает никакой критики, а в его основу положены как минимум непроверенные факты.

Во-первых, в обоснование необходимости запретить «Правый сектор» приводится дело украинского режиссёра Олега Сенцова: «…в мае 2014 г. органами Федеральной службы безопасности раскрыты совершённые сторонниками “Правого сектора”, объединившимися в террористическое сообщество, два террористических акта и пресечена подготовка к третьему в г. Симферополе». Мы детально изучали дело Сенцова и не увидели никакой связи между осуждёнными по этому делу и «Правым сектором»; в целом дело известно большим количеством фальсификаций и неадекватной квалификацией хулиганских деяний как террористических. При этом на 17 ноября 2014 года по делу не было вынесено ни одного приговора, таким образом факты, упоминающиеся в решении о запрете «Правого сектора», не были установлены судом.

Во-вторых, в решении говорится о возбуждении уголовного дела в отношении лидера «Правого сектора» Дмитрия Яроша в связи с публикацией 1 марта 2014 года на странице «Правого сектора» в VK текста «обращения Яроша к Доку Умарову», однако пресс-служба организации заявила, что аккаунт одного из администраторов сообщества был взломан и что ни Ярош, ни «Правый сектор» в целом с таким обращением не выступали.

В-третьих, в решении цитируется программа «Правого сектора», в частности, фрагменты, касающиеся межнациональных отношений в Крыму, но не объясняется, почему упомянутое обсуждение национального вопроса внутри Украины (по всей видимости, актуальное до аннексии Крыма) должно быть запрещено.

Таким образом, полагая решение о запрете незаконным и необоснованным, мы не можем согласиться с привлечением Коровиной к уголовной ответственности за перечисление денег неким лицам, якобы принадлежащим к «Правому сектору». В то же время мы отмечаем, что ещё до начала полномасштабного вторжения российских войск в Украину, с 2014 года обвинения в принадлежности к «Правому сектору» или в сотрудничестве с ним стали достаточно распространённым инструментом политических репрессий и подавления инакомыслия, закамуфлированного пропагандистским подтекстом для разжигания ненависти к Украине. В этом контексте следует рассматривать дела Дениса Бахолдина, Александра Атаманова, Владимира Домнина, Виктории Гончаровой (Куц), обвинённых в участии в деятельности «Правого сектора» либо в склонении иных лиц к участию в этой организации. 

Иные аспекты уголовного преследования

Обстоятельства фактического задержания Коровиной в марте 2024 года, а затем с «силовой поддержкой» в июне, заставляют предполагать, что сотрудникам ФСБ было необходимо время для фабрикации дела против девушки, в чьих действиях очевидный состав преступления отсутствовал.

Екатерина Коровина является гражданкой Украины, проживающей в Старобельске Луганской области, незаконно и в нарушение норм международного права оккупированном РФ в самом начале полномасштабного вторжения. Само по себе оказание ею финансовой помощи Вооружённым силам Украины в борьбе против российской военной агрессии не только вполне объяснимо с моральной и этической точки зрения, но и не является преступлением даже по действующим российским законом. Для привлечения Коровиной к уголовной ответственности обвинение бездоказательно заявило о её осведомлённости о перечислении денег именно на нужды «террористической» и «экстремистской» организаций, заставив украинку оговорить себя.

Мы не считаем заслуживающими доверия показания Екатерины Коровиной, данные на предварительном следствии. Она отказалась от них в суде, заявила об угрозах, шантаже и давлении, из-за которых она подписала те показания, которые требовало обвинение. В последнем слове на суде она повторила, что на поддержку «Азова» и «Правого сектора» денег не перечисляла, никакого к ним отношения не имеет и идеологию не разделяет. Свои прежде данные показания девушка пояснила следующим образом: «Чем это подтверждается, кроме моих якобы показаний, которые сочинил следователь? Да, я понимаю, что мои аргументы о том, что у меня не было варианта не подписывать всё это, могут показаться смешными, ведь меня же, увы, не били, не пытали, не кидали на подвал, не причиняли физический вред моим близким, поэтому всё выглядит так, будто я просто наговариваю на доблестных стражей правопорядка. Но также я понимаю, что если бы я ещё 19 марта 2024 года отказалась от сотрудничества с ФСБ, мне бы пришлось через это пройти, и при этом меня бы всё равно заставили подписать то, что им нужно <…> И да, на меня было достаточно надавить психологически, я человек впечатлительный, ранимый, тревожный, не совсем здоровый ментально (ведь как можно находиться в атмосфере с ежедневными сиренами, звуками обстрелов, летающими туда-сюда самолётами-вертолётами, ночными автоматными очередями и при этом оставаться нормальным?). Это я здесь, в суде, не боюсь говорить правду, где ощущаю себя в безопасности. А там я была одна против них всех, даже при наличии адвоката, который сказал мне, что если я не признаю вину, мне будет очень плохо…».

Следует отметить сложившуюся в российских судах порочную практику, когда в основу приговоров суд кладёт показания, данные на предварительном следствии, от которых подсудимый впоследствии отказался. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре» указывается, что «в случае изменения подсудимым показаний суд обязан выяснить причины, по которым он отказался от ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства показаний, тщательно проверить все показания подсудимого и оценить их достоверность, сопоставив с иными исследованными в судебном разбирательстве доказательствами». Если подсудимый объясняет изменение или отказ от полученных в присутствии защитника показаний тем, что они были даны под принуждением в связи с применением к нему недозволенных методов ведения расследования, то судом должны быть приняты достаточные и эффективные меры по проверке такого заявления подсудимого. При этом суду следует иметь в виду, что с учётом положений ч. 4 ст. 235 УПК РФ бремя опровержения доводов стороны защиты о том, что показания подсудимого были получены с нарушением требований закона, лежит на прокуроре (государственном обвинителе), по ходатайству которого судом могут быть проведены необходимые судебные действия. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ также отмечено, что «если в ходе судебного разбирательства доводы подсудимого о даче им показаний под воздействием недозволенных методов ведения расследования не опровергнуты, то такие показания не могут быть использованы в доказывании». На наш взгляд, суд лишь чисто формально оценил причины, по которым Коровина отказалась от показаний, данных ею ранее и не исследовал их. Суд, сославшись на показания силовиков и наличии у девушки в тот период адвокатов по назначению, отмёл эту версию как недоказанную и направленную на смягчение ответственности.

Вместе с тем, мы оспариваем саму возможность привлечения украинских граждан, проживающих на оккупированных территориях к уголовной ответственности по российскому законодательству. ФЗ-395 «О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской области и Херсонской области», который был подписан Владимиром Путиным 31 июля 2023 года, противоречит нормам Женевских Конвенций.

Бои за Старобельск Луганской области Украины начались 24 февраля 2022 года с начала российского полномасштабного вторжения. Город и его окрестности перешли под фактический контроль российских войск 2 марта 2022 года. 

С точки зрения международного права эти действия представляют собой насильственное присоединение одним государством части территории другого государства в одностороннем порядке. Это нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН, в котором закреплено, что все государства — члены ООН «воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или её применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций».

12 октября 2022 года Генеральная ассамблея ООН осудила попытки аннексии Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей Украины. Соответствующую резолюцию поддержали 143 из 193 государств — членов ООН. Против были только пять, включая Россию. 

В своей Резолюции ES-11/4 Генеральная Ассамблея ООН потребовала от России отмены своих решений об аннексии Донецкой, Запорожской, Луганской и Херсонской областей Украины, «поскольку они являются нарушением территориальной целостности и суверенитета Украины и идут вразрез с принципами, закреплёнными в Уставе Организации Объединенных Наций», а также «вывода всех своих вооружённых сил с территории Украины в пределах её международно признанных границ». 

По мнению ведущих специалистов в области международного права, подкреплённому вышеупомянутой Резолюцией Генассамблеи ООН, эта попытка аннексии незаконна и не имеет никакой юридической силы. Международное право не предполагает приобретения территорий таким образом — с его точки зрения, на настоящий момент территории Украины, находящиеся под фактическим контролем Российской Федерации, являются оккупированными. 

Такая квалификация ситуации соответствует определению режима оккупации в международном гуманитарном праве (принятая в Гааге 18 октября 1907 года Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны, Положение о законах и обычаях сухопутной войны, ст. 42), а также практике международных судов (ICTY, Prosecutor v. Mladen Naletilic and Vinko Martinovic, IT-98-34-T, Trial Chamber, Judgment of: March 31, 2003, para. 217; Armed Activities on the Territory of the Congo (Democratic Republic of the Congo v. Uganda), Judgment, I.C.J. Reports 2005, p. 168, para 173).

В связи с этим Россия как оккупирующая держава обязана соблюдать Женевскую конвенцию о защите гражданского населения во время войны (далее — ЖК IV), а также нормы обычного международного гуманитарного права, регулирующие режим оккупации, в частности, содержащиеся в Положении о законах и обычаях сухопутной войны.

В соответствии с международным гуманитарным правом, Россия ограничена в своих законодательных и административных полномочиях. Согласно положениям ЖК IV и нормам обычного международного гуманитарного права, администрирование оккупированной территории должно осуществляться местными органами, действовавшими на момент начала оккупации, а рассмотрение дел по обвинению в нарушении уголовного законодательства уполномочены осуществлять местные суды. Несмотря на то, что оккупирующая держава может создавать отдельные органы и военные суды с целью более эффективного администрирования территории, она не вправе ни при каких обстоятельствах попросту устранять действовавшую ранее систему органов власти и заменять её новой без наличия на то веских оснований (ЖК IV, ст. 64).

Аналогичным образом Россия не вправе целиком отменять действовавшее на момент начала оккупации уголовное законодательство и заменять его своим. Ограниченные законодательные полномочия предоставлены оккупирующей державе лишь с целью изменения законодательства, применение которого угрожает безопасности или препятствует имплементации международного гуманитарного права, а также для более эффективного администрирования оккупированной территории.

Уголовное преследование гражданина Украины, проживающего на оккупированных территориях Украины, в соответствии с законодательством оккупирующей державы, т.е. Российской Федерации, вывоз его с территории проживания для предания суду — всё это представляет собой грубое нарушение положений ЖК IV. 

Таким образом, незаконным нам представляется сам факт уголовного преследования Коровиной по российскому Уголовному кодексу. Помимо того, мы не можем исключать фальсификацию доказательств по этому уголовному делу и шантаж в отношении Екатерины Коровиной с целью принудить её к самооговору, поскольку именно такие методы характерны для сотрудников «правоохранительных органов» на оккупированных территориях Украины ещё более, чем в Российской Федерации. Мы знаем о пытках, похищениях и исчезновениях многих украинских граждан.

В то же время, российские суды всё более массово осуждают россиян, перечислявших или якобы перечислявших денежные средства в помощь ВСУ, по обвинениям в госизмене, а украинских граждан — в финансировании терроризма. Это позволяет силовикам демонстрировать свою значимость и улучшать собственные рабочие показатели, а власти — держать общество в страхе и повиновении.

В своём последнем слове Екатерина Коровина попросила суд отметить, что в этом процессе судят не её, а её любовь к Украине и прочитала стихотворение о том, что никогда Украину не предаст.

Мы полагаем, что незаконное лишение свободы на длительный срок молодой женщины причиняет ей дополнительные страдания, поскольку, как отмечено в приговоре суда, «в условиях досудебно-следственной ситуации у неё развились признаки затяжного умеренного депрессивного эпизода без соматических симптомов, которые обнаруживаются и в настоящее время». Десятилетний срок лишения свободы, назначенный ей судьёй Генераловым, ни в коей мере не был соразмерен ею содеянному даже в том случае, если бы в её действиях имелся бы реальный состав преступления.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Екатерины Коровиной является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к ней в отсутствие состава преступления, в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Екатерину Коровину политической заключённой и требует её немедленного освобождения и прекращения её уголовного преследования.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты — Ефимова Анна Романовна, Хаджиева Маргарита Аликовна

Публикации СМИ:

10 марта 2025 года. Медиазона. Ужас в моем доме. История украинки Екатерины Коровиной, осуждённой на 10 лет за тысячу рублей донатов

Последнее слово Екатерины Коровиной в суде

Дата обновления справки: 06.05.2025 г.