Ковешникова Юлия Александровна

Полное описание

Юлия Ковешникова жила в Мелитополе и после оккупации города российскими войсками осталась там ухаживать за домашними животными, в то время как её семья уехала. Как пишет издание «Первый отдел», она не скрывала своей проукраинской позиции и открыто высказывалась в соцсетях. Также она занималась волонтёрством — разыскивала пропавших без вести солдат ВСУ. 4 апреля 2023 года Юлия Ковешникова вышла из дома в магазин и была похищена. На протяжении восьми месяцев её близкие не знали, где она находится; впоследствии выяснилось, что её держали в разных мелитопольских «подвалах» с мешком на голове, затем — в СИЗО Мариуполя и Крыма. Затем женщину обвинили в шпионаже: по версии ФСБ, с июня 2022 года по январь 2023 года Ковешникова собирала информацию о местонахождении российских силовиков, техники и оружия подразделений «управления МВД в Запорожской области». Собранные данные она якобы передавала своему фактическому супругу, который служил в ВСУ, для того, чтобы ВСУ могли нанести ракетные и артиллерийские удары по военной технике и личному составу ВС России.

Ковешникову обвинили по ст. 276 УК РФ в её новой редакции, принятой в июле 2022 года, которая внесла в неё дополнительный состав: «передача, собирание, похищение или хранение в целях передачи противнику сведений, которые могут быть использованы против Вооружённых Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов Российской Федерации, совершённые в условиях вооружённого конфликта, военных действий или иных действий с применением вооружения и военной техники с участием Российской Федерации». В приговоре указано, что Ковешникова совершила «передачу, собирание, в целях передачи противнику сведений, которые могут быть использованы против органов Российской Федерации, совершённые в условиях иных действий с применением вооружения и военной техники с участием Российской Федерации, то есть шпионаж, если эти деяния совершены иностранным гражданином».

Как следует из приговора суда, «в период с 27 июня 2022 года по 18 января 2023 года Ковешникова Ю.А. находясь на территории г.Мелитополь Запорожской области <…> путём визуального наблюдения осуществила сбор достоверных и актуальных сведений о нахождении в здании, расположенном по адресу: Запорожская область г. Мелитополь, бул. 30-лет Победы, д. 24, личного состава, техники и вооружения подразделений Временного управления МВД России в Запорожской области.

18 января 2023 года в 14 часов 13 минут, Ковешникова Ю.А., находясь в жилище, продолжая реализовывать задуманное <…> осуществила передачу сведений при помощи личного мобильного телефона <…> своему сожителю Баканову Юрию Александровичу, проходящему службу по контракту в качестве командира взвода зенитного расчёта 37 батальона 56 мотопехотной бригады ВСУ <…> в интернет-мессенджере “Сигнал” для последующего использования их заведомо для Ковешниковой Ю.А. против органов Российской Федерации».

При этом, как установил суд, Ковешникова действовала «с прямым умыслом, то есть, осознавая общественную опасность своих деяний, предвидя возможность наступления общественно опасных последствий и желая их наступления <…> из идейных побуждений, с целью уничтожения российских личного состава, вооружения и техники подразделений ВУ МВД России в Запорожской области».

Вину Юлии Ковешниковой, на взгляд суда, подтверждают показания понятых при добровольной выдаче ею 27 июля 2023 года в съёмной квартире телефона. Так же вину подтверждают не имеющие отношения к делу документы Баканова, смс-сообщения в телефоне, якобы подтверждающие отправку информации, заключения о том, что переданные сведения могут составлять государственную тайну и могут быть использованы против подразделений органов внутренних дел, показания сотрудников правоохранительных органов.

В приговоре отмечается, что в суде Ковешникова фактически признала себя виновной. В судебном заседании были процитированы показания подсудимой, данные ею на предварительном следствии 11 декабря 2023 года и 25 февраля 2024 года, где она признавала свою вину в формулировках следствия, а также говорила, что намерений приобрести гражданство РФ она не имеет, от гражданства Украины отказываться не желает, надеется на освобождение и возвращение Украине «территорий Запорожской и Херсонской областей, Луганской и Донецкой Республик». «Желая отступления Российских войск с территории Украины, она после начала СВО приняла для себя решение оказывать помощь в освобождении территорий, занятых вооружёнными силами РФ, путём передачи ВСУ сведений о передвижении и дислокации техники и личного состава подразделений и органов России.

Примерно в это время, она посредством интернет-мессенджера “Сигнал”, начала передавать Баканову Ю.А. сведения в отношении мест дислокации и передвижения сотрудников в г. Мелитополе. Указанные данные она получала путём визуального наблюдения, как правило, из места своего фактического проживания либо путём анализа популярных проукраинских телеграмм-каналов таких как “РИА-Мелитополь”, “Гнилая Черешня”, “Вазелин”, а также иных каналов и чатов».

18 января она передала в мессенджере сообщение о том, что «в здании, расположенном по адресу: Запорожская область, г. Мелитополь, ул. 30-лет Победы, д. 24, где ранее располагалось ПТУ № 24, находится личный состав и техника МВД России, а также информацию о режиме охраны указанного объекта. Для конкретизации передаваемой информации она через приложение “Гугл карты” нашла участки местности, сделала и отправила Баканову сообщения с отметками указанных мест в виде ссылок. Данные сообщения, содержащие ссылки, она удалила из интернет-мессенджера, однако скриншоты в её телефоне сохранились».

При этом сама Юлия Ковешникова в судебном заседании отрицала, что отправляла своему мужу геолокацию места расположения личного состава, техники и вооружения оккупационного ВУ МВД России в Запорожской области. Эти показания суд не принял во внимание как противоречащие тем, что женщина дала на предварительном следствии, и опровергаемые письменными материалами дела. Суд отметил, что «в материалах дела не содержится и в судебном заседании не добыто каких-либо данных о том, что Ковешникова Ю.А. на предварительном следствии дала показания вынуждено против себя самой или дала показания не соответствующие действительности».

Как указано в приговоре, мотивом Ковешниковой, побудившим её к совершению действий, направленных на передачу, собирание, в целях передачи противнику сведений, в обвинительном заключении указано несогласие с проведением «СВО», наличие у неё «идейных побуждений и желание нанесения ущерба безопасности РФ». Отягчающим обстоятельством, предусмотренным п. «л» ч. 1 ст. 63 УК РФ, суд посчитал «совершение преступления в период военного положения».

7 июня 2024 года «Запорожский областной суд», созданный российскими властями на оккупированной территории Украины, вынес Ковешниковой приговор. В составе председательствующего судьи Козырева Алексея Викторовича и члена коллегии Вдовина Никиты Витальевича суд приговорил Юлию Ковешникову к 13 годам лишения свободы общего режима. Государственное обвинение представлял прокурор — начальник отдела государственных обвинителей уголовно-судебного управления прокуратуры оккупированного Крыма Радин А.В.

Основания признания политзаключённой

Международное Законодательство о положении гражданского населения во время войны и нарушение его Российской Федерацией

Женевская конвенция IV от 12 августа 1949 года о защите гражданского населения во время войны определяет основные правила обращения воюющих сторон с гражданским населением в ходе вооружённого конфликта. Эта конвенция защищает права лиц, не являющихся военнопленными, ранеными и больными в действующих армиях, «которые в какой-либо момент и каким-либо образом находятся в случае конфликта или оккупации во власти стороны, находящейся в конфликте, или оккупирующей державы, гражданами которой они не являются». Это в полной мере относится к случаю Юлии Ковешниковой.

Согласно основополагающим положениям Конвенции, лица, непосредственно не принимающие участия в военных действиях, «должны при всех обстоятельствах пользоваться гуманным обращением».

«С этой целью запрещаются и всегда и всюду будут запрещаться следующие действия в отношении вышеуказанных лиц:

a) посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности всякие виды убийства, увечья, жестокое обращение, пытки и истязания,

b) взятие заложников,

с) посягательство на человеческое достоинство, в частности оскорбительное и унижающее обращение,

d) осуждение и применение наказания без предварительного судебного решения, вынесенного надлежащим образом учреждённым судом, при наличии судебных гарантий, признанных необходимыми цивилизованными нациями».

Существует распространённое заблуждение, что лица, подозреваемые в шпионаже, теряют статус лиц, защищаемых Конвенцией IV. В действительности этот документ распространяет сферу своей защиты не только на гражданское население в целом, но и на гражданских лиц, которые принимали прямое участие в военных действиях, на наёмников и даже на членов вооружённых сил, которые утратили своё право на статус военнопленных в результате шпионской деятельности. Таким образом, нет никаких оснований исключать лиц, обвиняемых в шпионаже, из числа защищаемых Конвенцией.

При этом в ст. 5 Конвенции отдельно указывается, что «если на оккупированной территории отдельное лицо, находящееся под покровительством Конвенции, задержано в качестве шпиона или диверсанта или в качестве подозреваемого на законном основании в деятельности, угрожающей безопасности оккупирующей державы, в тех случаях, когда этого требуют настоятельные соображения военной безопасности, данное лицо может быть лишено прав на связь, предоставляемых данной Конвенцией. В каждом из этих случаев лица будут, однако, пользоваться гуманным обращением и в случае судебного преследования не будут лишаться своих прав на справедливый и нормальный суд, предусмотренный настоящей Конвенцией. Им будут также полностью предоставлены в возможно кратчайший срок, совместимый с безопасностью государства или, в соответствующем случае, оккупирующей державы, права и преимущества, предоставляемые покровительствуемому лицу в соответствии с настоящей Конвенцией». Там же в ст. 31 указано: «Никакие меры принуждения ни физического, ни морального порядка не должны применяться к покровительствуемым лицам, в частности, с целью получения от них или от третьих лиц сведений».

Мы можем констатировать, что в отношении Юлии Ковешниковой вышеприведённые положения Конвенции — право на физическую неприкосновенность, на гуманное обращение, справедливый и нормальный суд, — были грубо нарушены.

После задержания Юлии Ковешниковой на оккупированной территории, в случае наличия серьёзных подозрений в том, что она угрожает безопасности оккупирующей державы, к ней либо могли быть применены положения Конвенции об интернировании, либо, в случае судебного преследования, ей должно было быть обеспечено право на справедливый суд в соответствии с положениями Конвенции, о которых речь пойдёт ниже.

Принудительное интернирование, в соответствии со статьями 41 и 42 Женевской конвенции, является наиболее суровой мерой безопасности, имеющейся в распоряжении воюющей стороны, за исключением судебного преследования по конкретным обвинениям. К ней можно прибегать только в качестве последнего средства, когда менее жёсткие меры контроля, такие как предписанное место жительства, ограничения на передвижение или запрет на некоторые виды профессиональной или политической деятельности, представляются неадекватными.

Нам ничего не известно о попытках оккупационных властей применить в отношении Юлии Ковешниковой такие меры. Более того, при похищении женщины и её последующем заключении в СИЗО были грубо нарушены предписания Женевской конвенции о правилах действий в отношении покровительствуемых лиц. А именно: согласно международному законодательству, определение того, что покровительствуемое лицо представляет угрозу безопасности, обусловливающую его интернирование, должно делаться в ходе обычного производства в соответствующем суде или административной комиссии, назначенной удерживающей или оккупирующей державой для этих целей, а не отдельным судьей или офицером (J. S. Pictet (ed.), Commentary on the Fourth Geneva Convention, op. cit. (примечание 387)). Эта процедура должна обеспечивать незамедлительное информирование соответствующего лица на понятном ему языке о причинах интернирования (Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) от 8 июня 1977 г., ст. 75) и должна предусматривать право на апелляцию (Женевская конвенция, статья 78). Дела по апелляции должны решаться как можно скорее, а если решение об интернировании остаётся в силе, суд или административный орган должен пересматривать его по крайней мере дважды в год, решая вопрос о необходимости такого интернирования с целью благоприятного изменения первоначального решения, если позволяют обстоятельства (Женевская конвенция, статьи 43 и 78).

Юлия Ковешникова пропала на оккупированной Россией территории 4 апреля 2023 года, при этом отсутствует какая-либо информация о принятии в отношении неё решения об интернировании в судебном порядке с предоставлением ей права на апелляцию и последующим пересмотром решения, хотя фактически она был насильственно вывезена с места своего проживания и удерживалась оккупирующей страной в условиях заключения. Более того, нам в принципе неизвестно, чтобы РФ как оккупирующая держава принимала в судебном порядке решения об интернировании. При этом, согласно многочисленным свидетельским показаниям, в неволе как на самих оккупированных территориях, так и в России содержится множество граждан Украины (в том числе вывезенных с оккупированных территорий), чей статус никак не оформлен.

В случае, если лицо, находившееся на оккупированной территории, подозревается в преступлении, в том числе, как Юлия Ковешникова, в шпионаже, такому лицу должно быть гарантировано право на справедливый суд. В частности, такой обвиняемый должен считаться невиновным до того момента, когда его вина будет доказана в соответствии с правом. Его следует незамедлительно проинформировать о предъявляемых ему обвинениях и предоставить ему все средства и права, необходимые для подготовки и ведения защиты. Таким лицам должен быть предоставлен доступ к услугам квалифицированного адвоката для защиты в ходе уголовного судопроизводства как на национальной, так и на оккупированной территории. (Женевская конвенция, ст. 71, Дополнительный протокол I к ЖК, ст. 75).

Суд исчисляет срок лишения Ковешниковой свободы лишь с 12 декабря 2023 года. С момента её фактического задержания в апреле 2023 года она не имела официального статуса арестованного либо интернированного лица, не имела доступа к полноценной адвокатской помощи, ей не были предъявлены обвинения. Подробнее о нарушениях в уголовном деле Юлии Ковешниковой и о том, почему у нас есть веские основания утверждать, что обвинения в шпионской деятельности в его отношении не являются обоснованными, речь пойдёт ниже.

Незаконность и необоснованность обвинения

Независимо от того, передавала ли Юлия Ковешникова вменённую ей информацию своему супругу, мы считаем необходимым провести оценку принципиальной возможности уголовного преследования гражданина Украины в связи с передачей подобных данных другим гражданам Украины судом, образованным оккупирующей державой на оккупированных территориях.

В соответствии с международным гуманитарным правом Россия ограничена в своих законодательных и административных полномочиях. Согласно положениям Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны и нормам обычного гуманитарного права, администрирование оккупированной территории должно осуществляться местными органами, действовавшими на момент начала оккупации, в свою очередь, рассмотрение дел по обвинению в нарушении уголовного законодательства уполномочены осуществлять местные суды. Прекращение полномочий вышеуказанных органов возможно только в случае их отказа от выполнения профессиональных обязанностей. Несмотря на то, что оккупирующая держава может создавать отдельные органы и военные суды с целью более эффективного администрирования территории, она не вправе ни при каких обстоятельствах попросту устранять действовавшую ранее систему органов власти и заменять ее новой без наличия на то веских оснований.

Аналогичным образом Российская Федерация не вправе целиком отменять действовавшее на момент начало оккупации уголовное законодательство и заменять его своим. Ограниченные законодательные полномочия предоставлены оккупирующей державе с целью изменения законодательства, применение которого угрожает безопасности или препятствует имплементации международного гуманитарного права, а также для более эффективного администрирования оккупированной территории — естественно, оно может применяться только к действиям, имевшим место после начала оккупации.

Что касается порядка привлечения гражданских лиц на оккупированной территории к уголовной ответственности, то важные положения об этом содержатся в Женевской конвенции IV. Ст. 68 этого документа прямо указывает на возможность уголовного преследования гражданских лиц за шпионаж, вводя ограничения только в части возможного наказания за такое деяние. Применимый при рассмотрении дел о шпионаже уголовный закон отдельно не оговаривается, поэтому при разрешении этого вопроса стоит ориентироваться на общие положения Женевской конвенции в части применения уголовного законодательства оккупированной или оккупирующей державы (статьи 64 и 65 ЖК). Ст. 64 Конвенции IV гласит: «Уголовное законодательство оккупированной территории остаётся в силе, за исключением случаев, когда оно может быть отменено или приостановлено оккупирующей державой, если это законодательство представляет собой угрозу безопасности оккупирующей державы или препятствует применению настоящей Конвенции. С учётом упомянутого соображения и необходимости обеспечить эффективное отправление правосудия судебные органы оккупированной территории будут продолжать исполнять свои функции при всех правонарушениях, предусмотренных этим законодательством». Также в ст. 65 указано: «Издаваемые оккупирующей державой постановления, предусматривающие уголовную ответственность, вступают в силу только после того, как они будут опубликованы и доведены до сведения населения на его языке. Действие этих обязательных постановлений не должно иметь обратной силы».

Федеральный закон № 395-ФЗ «О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской области и Херсонской области» был подписан президентом Путиным 31 июля 2023 года и опубликован 2 августа 2023 года. Нет никаких свидетельств попыток официально ввести на оккупированных территориях Украины, опубликовать, довести до сведения населения (тем более на украинском языке) какие-либо законы Российской Федерации до этой даты.

В принципе, мы оспариваем соответствие Женевским Конвенциям указанного выше Федерального закона № 395-ФЗ, так как оккупирующая держава может вводить на оккупированной территории новые уголовные положения только для трёх целей: a) чтобы дать возможность оккупирующей державе выполнить её обязательства по Международному гуманитарному праву, b) чтобы обеспечить должное управление территорией и c) обеспечить безопасность персонала, имущества и коммуникационной инфраструктуры вооружённых сил и администрации оккупирующей державы (ЖК IV ст. 64 (2)). Этот перечень правомерных законодательных целей является исчерпывающим. Очевидно, что сама идея комплексного введения на оккупированной территории уголовного закона оккупирующей державы противоречит этим положения ст. 64 ЖК.

В то же время сам факт передачи Юлией Ковешниковой сведений о передвижении и дислокации техники и личного состава подразделений и органов России вызывает большие сомнения. В судебном заседании она отказалась от данных ранее признательных показаний по этому поводу, однако суд положил в основу обвинительного приговора именно показания, данные на предварительном следствии. Суд отметил, что «в материалах дела не содержится и в судебном заседании не добыто каких-либо данных о том, Ковешникова Ю.А. на предварительном следствии дала показания вынуждено против себя самой или дала показания не соответствующие действительности».

Однако, как рассказали «Первому отделу» близкие Юлии, 4 апреля 2023 года женщина была именно похищена на оккупированной территории. Несколько месяцев её возили с мешком на голове по разным «подвалам» в Мелитополе. Родные не могли её найти и даже не знали, жива ли она, пока дочери Юлии Анастасии не позвонили родственники других украинцев, которых вместе с Юлией удерживали в мариупольском СИЗО, и не сообщили о том, что её обвиняют в шпионаже. По словам похищенной женщины, она страдала от голода, жажды и побоев, рассказала она и о пытках. За каждое слово, произнесённое на украинском языке, её били по голове, заставляли учить наизусть российский гимн и «новый гимн Украины». В Мелитополе её держали в яме. «Это буквально вырытая в земле яма, в которой очень холодно, сыро и неудобно. Когда идёт дождь, она наполняется водой, которая долгое время не уходит». За это Ковешникова похудела с 54-го размера одежды до 40-го. Сама она рассказывала: «Я не знаю, как выжила за те восемь месяцев. Они изменили меня очень сильно, как по здоровью, так и внешне. Первый раз увидев себя в зеркало, просто испугалась…».

В таких условиях она не имела возможности пользоваться помощью адвоката, осуществлять свою защиту и имела основания опасаться за свою жизнь. Любые показания, данные ей в этот период и в таких обстоятельствах, не должны считаться допустимыми доказательствами, а тем более — ложиться в основу обвинительного приговора. В соответствии со ст. 49 Конституции РФ, неустранимые сомнения в виновности лица должны толковаться в пользу обвиняемого. Тем не менее, суд, постановляя приговор, не дал оценку показаниям женщины об обстоятельствах её похищения и последующих обстоятельств содержания в неволе, ограничившись констатацией того, что «как следует из материалов уголовного дела, Ковешникова Ю.А. фактически была задержана 11 декабря 2023 года, после чего заключена под стражу на основании избранной судом в отношении неё меры пресечения, в связи с чем в срок отбытия наказания следует зачесть период содержания Ковешниковой под стражей со дня фактического задержания 11 декабря 2023». Уход суда от выяснения местонахождения подсудимой в период с апреля по декабрь 2023 года представляется нам ещё одним доказательством его предвзятости и необъективности. 

Также полагаем, что, при наличии неопровержимых доказательств вины, следствие не стало бы держать Ковешникову восемь месяцев без всякого правового статуса и применять к ней недозволенные законом методы дознания. На наш взгляд, это свидетельствует о предвзятости следствия и фальсификации материалов дела. Вызывает недоумение и тот факт, что, несмотря на присутствие в процессе адвоката — Якубовской Светланы Валентиновны, в тексте приговора не упоминается позиция защитника, что заставляет сомневаться в соблюдении права Ковешниковой на защиту в суде.

Вызывают большие сомнения и обстоятельства сбора и передачи информации, инкриминируемые женщине. Как следует из приговора, речь идёт лишь об одном эпизоде «передачи» информации, якобы подтверждённом неким одним сообщением в мессенджере Signal, а под «сбором» информации суд понимает визуальное наблюдение из окна своей съёмной квартиры и чтение местных Интернет-ресурсов. При этом Юлия Ковешникова переписывалась не с незнакомым ей человеком, а со своим мужем, информация о происходящем в оккупированном городе, где она находилась, могла быть не направленной на ущерб безопасности России, а являться обычным рассказом о происходящем с ней самой и у неё на глазах.

К тому же вызывают сомнения доказательства, положенные судом в основание приговора: якобы удалив сами вмененные ей сообщения, Ковешникова зачем-то сохранила изобличающие ее скриншоты.

При этом известно, что после оккупации Мелитополя оккупационные власти всеми силами пытались избавиться от «ждунов» — то есть украинцев, не желающих мириться с новым положением и не покинувших захваченные территории. Активистов похищали, целые семьи депортировали: их вывозили на границу вместе с детьми, зачитывали решение о депортации и высылали. Получила распространение практика доносительства, жертвой такого доноса с большой степенью вероятности могла стать Юлия Ковешникова, не скрывавшая своих взглядов, проявлявшая гражданскую активность и, кроме того, являвшаяся женой украинского военнослужащего.

Отдельно стоит отметить сложившуюся в российских судах порочную практику, когда в основу приговоров суд кладёт показания, данные на предварительном следствии, от которых подсудимый впоследствии отказался. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре» указывается, что «в случае изменения подсудимым показаний суд обязан выяснить причины, по которым он отказался от ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства показаний, тщательно проверить все показания подсудимого и оценить их достоверность, сопоставив с иными исследованными в судебном разбирательстве доказательствами». Если подсудимый объясняет изменение или отказ от полученных в присутствии защитника показаний тем, что они были даны под принуждением в связи с применением к нему недозволенных методов ведения расследования, то судом должны быть приняты достаточные и эффективные меры по проверке такого заявления подсудимого. При этом суду следует иметь в виду, что с учётом положений ч. 4 ст. 235 УПК РФ бремя опровержения доводов стороны защиты о том, что показания подсудимого были получены с нарушением требований закона, лежит на прокуроре (государственном обвинителе), по ходатайству которого судом могут быть проведены необходимые судебные действия. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ также отмечено, что «если в ходе судебного разбирательства доводы подсудимого о даче им показаний под воздействием недозволенных методов ведения расследования не опровергнуты, то такие показания не могут быть использованы в доказывании». На наш взгляд, суд лишь чисто формально оценил причины, по которым Ковешникова отказалась от показаний, данных ею ранее, не исследовал их и не принял достаточных мер для проверки заявлений о применении к ней недозволенных методов ведения расследования. Суд только указал, что «в материалах дела не содержится и в судебном заседании не добыто каких-либо данных о том, что Ковешникова Ю.А. на предварительном следствии дала показания вынуждено против себя самой или дала показания не соответствующие действительности. Оснований для самооговора не имеется».

После вынесения приговора Юлия Ковешникова была этапирована в ПФРСИ в ИК-15, находящийся в Самаре. Оттуда она писала родным: «Мои нервы сдали полностью. Боюсь, что я не дотяну до обмена. Я пытаюсь взять себя в руки, но чувствую, лучше бы меня вернули в “яму” или расстреляли ещё в первые дни, после того, как вывели из дома. <…> Ты смотришь на себя и понимаешь, что из тебя сделали преступника, а ты просто любишь страну, в которой родился и жил до 24 февраля 2022 года».

После этапа в самарскую колонию у женщины отобрали все личные вещи и взамен выдали одну пару носков. Уже дважды волонтёры пытались передать Юлии термобелье, но безуспешно. Юлия жалуется на холод и на то, что её заставляют работать, хотя по закону она как иностранная гражданка работать не должна. Юлия очень надеется на обмен. В России у Юлии нет родственников, готовых о ней заботиться. Помогают ей только волонтёры.

Жертвой обвинения в шпионаже на оккупированных территория стала далеко не одна Юлия Ковешникова, информация о многих аналогичных случаях засекречена. Издание «Холод» обнаружило с апреля 2023 года по август 2024 года 74 случая преследования жителей Херсонской и Запорожской областей по так называемым статьям против общественной безопасности и государственной власти. Информация о них публикуется на сайтах управлений Следственного комитета и государственных информагентств, в Telegram-канале «Оперативные сводки» с полумиллионной аудиторией, а также в пророссийских локальных медиа. В 49 случаях из 74 говорится о задержаниях мирных жителей и возбуждении уголовных дел против них. В 21 случае — о вынесенных им приговорах. Также удалось обнаружить сообщения о четырёх погибших при задержании жителях оккупированных территорий.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно Руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Юлии Ковешниковой является политически мотивированным и направлено на устрашение противников агрессивной войны, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к ней в нарушение права на свободу от пыток, на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Международным законодательством.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Юлию Ковешникову политической заключённой и требует её немедленного освобождения, прекращения уголовного преследования и расследования информации о пытках. 

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Правозащитного проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат — Якубовская Светлана Валентиновна.

Публикации в СМИ

14 августа 2024 года. Холод. Как работают оккупационные суды. И кого они обвиняют в диверсиях и шпионаже

17 октября 2024 года. Первый отдел. «Как же они не поймут, что мы любим свою страну». История украинки Юлии Ковешниковой, которую похитили из оккупированного Мелитополя и осудили на 13 лет 

Дата обновления справки: 07.04.2025 г.