Любашенко Кристина Андреевна

Полное описание

Согласно сообщению пресс-службы ГСУ СК России по городу Москве, опубликованному через три дня после приговора, «в марте 2022 года Любашенко в городе Женева Швейцарской Конфедерации добровольно вступила в террористическую организацию “Легион ‘Свобода России’”. С 5 по 8 мая 2023 года, действуя в интересах данной организации», Любашенко приехала в Москву и через колонки, поставленные на окна арендованной квартиры и номера в гостинице, публично воспроизвела аудиозаписи, содержащие «ложную информацию о действиях российской армии в Украине». Кроме того, как утверждается, она запустила с площадки на Ленинских горах воздушные шары с привязанным к ним бело-сине-белым флагом Легиона «Свобода России». За эту акцию Любашенко якобы было обещано вознаграждение в размере 3500 швейцарских франков. 

Из показаний Любашенко следует, что она была задержана сотрудниками полиции на Воробьёвых горах в районе МГУ 8 мая 2023 года после того, как запустила в этом месте воздушные шары. Изначально против неё было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 213 УК РФ («Хулиганство, совершённое группой лиц по предварительному сговору», до 7 лет лишения свободы).

В деле цитируется текст найденного на телефоне Любашенко аудиофайла, который якобы должен был воспроизводиться через колонки: «Иду на Вы. Граждане и гражданки свободной России. Хватит посылать своих детей на смерть в угоду диктаторскому режиму. Выходите на митинги, скажите “нет” режиму, откройте глаза… российская армия занимается только убийствами мирных граждан и грабежом».

Свидетели, два таксиста Яндекс-такси, показали, что возили Любашенко в магазины покупать колонки и искать закопанный в Измайловском лесопарке бело-сине-белый флаг. Оба свидетеля в совершенно одинаковых выражениях (судя по протоколам их допросов) также утверждают, что пассажирка сама рассказала им о своих намерениях запускать флаги и звуковые трансляции. В деле присутствуют также скриншоты переписки с неким Виталием Юрченко, побудившим Любашенко на проведение акций.

Дело возбудило и вело Следственное управление транспортного управления МВД по Центральному административному округу (видимо, это связано с тем, что задержание Любашенко на Ленинских горах производили сотрудники именно этого управления). 9 мая 2023 года заместитель начальника следственного управления УТ МВД России по ЦФО Чехович А.А. подписал постановление о создании следственной группы из 15 следователей (в основном — по особо важным делам) во главе с Андреем Евгеньевичем Лутовым.

11 мая 2023 года Хорошёвский районный суд Москвы удовлетворил ходатайство следствия, определив меру пресечения Любашенко в виде ареста на 2 месяца. 28 июня Московский городской суд рассмотрел апелляционную жалобу адвокатов на арест, оставив постановление Хорошёвского суда в силе. Впоследствии арест неоднократно продлевался. На сайте Хорошёвского суда постановления по этому делу маркированы как «запрещённые к публикации». Из опубликованных обезличенных копий постановлений апелляционных инстанций ясно лишь, что за это время вменяемая Любашенко статья оставалась прежней.

Однако 20 ноября 2023 года действия Любашенко были переквалифицированы по ст. 205.5 УК РФ («Участие в деятельности террористической организации»), что отражено в апелляционном постановлении Московского городского суда от 26 декабря. Статья о хулиганстве из обвинения исчезла.

21 мая 2024 года дело Любашенко поступило для рассмотрения во 2-й Западный окружной военный суд в Москве, при этом в обвинении возникла ещё одна статья — о распространении военных «фейков» по мотивам ненависти или вражды в составе группы лиц (п. п. «б» и «д» ч. 2 ст. 207.3 УК). 17 июня 2024 года судья Роман Иванович Кифоренко приговорил Кристину Любашенко к 12 годам лишения свободы в колонии общего режима.

Обвиняемая своей вины в рамках предъявленных обвинений не признаёт. Адвокат Людмила Посмитная изложила в прениях позицию защиты и описанный её подзащитной ход событий. По словам Кристины Любашенко, она жила в Киеве с больной раком матерью, дедушкой с деменцией и двумя дочерьми. После 24 февраля 2022 года семья бежала в Швейцарию и получила там убежище, однако испытывала трудности с деньгами на жизнь и лечение. Вскоре Любашенко познакомилась с Виталием Юрченко, утверждавшим, что он также украинский беженец.

Юрченко несколько раз давал ей деньги в долг, а затем предложил слетать в Москву и провести там мирную акцию — запустить в небо жёлто-голубые шары (цветов флага Украины), обещая заплатить за это. При этом речь не шла ни о публичном звуковоспроизведении чего-либо, ни о флаге Легиона «Свобода России», о существовании которого (и о запрете в России) Любашенко ничего не знала.

Юрченко снял в Москве для Любашенко квартиру и номер в гостинице и руководил по телефону её действиями. Узнав о его требовании провести акцию в другом формате, с воспроизведением аудиозаписи и флагом Легиона «Свобода России», Любашенко отказалась это делать. Однако Юрченко стал шантажировать её тем, что сообщит в швейцарские надзорные органы, что она, имея статус беженца, незаконно покинула страну, и за это у неё отберут детей. Женщина согласилась на его условия, но не нашла флаг в указанном месте. Тогда он велел ей самой купить ткань разных цветов и сшить полотнище, но она не успела это сделать и привязала купленные куски синей и белой ткани к шарикам по отдельности.

После задержания Любашенко рассказала обо всём оперативниками и затем следователю. По словам адвоката, протокол этого первого допроса и является единственным существенным доказательством в деле. Защита неоднократно ходатайствовала о признании его недопустимым доказательством по ряду причин.

Во-первых, допрос якобы проходил в ИВС, где нет ни компьютера, ни принтера, однако показания напечатаны, а не написаны от руки. Любашенко утверждает, что следователь пришёл к ней с уже напечатанным текстом, который она подписала не глядя, поскольку была напугана и поверила его обещанию, что дело ограничится административным наказанием. По протоколу допроса Любашенко якобы говорит, что изначально знала о Легионе «Свобода России» и о плане провести акцию с флагом, который он использует, а также о том, что она сшила полосы ткани для изготовления флага, и некоторые другие детали, которых она в действительности не говорила.

Во-вторых, во время первых следственных действий интересы Любашенко по соглашению (как следует из документов дела) представлял адвокат из Ростовской области Василий Доморадский, с которым в действительности ни она сама, ни кто-либо с её согласия соглашения не заключал. 

В-третьих, допрошенный в суде оперативник Центра по противодействию экстремизму сообщил, что его руководство заранее знало планах Любашенко, но при этом не раскрыл источник информации. Адвокат Людмила Посмитная предполагает, что заказчик акций мог быть в действительности провокатором и информатором российских спецслужб. В настоящее время Юрченко проживает в Швейцарии в квартире, которое государство ранее предоставило семье Любашенко: «Он выкинул оттуда все её вещи. Дочек пришлось перевезти, чтобы не забрали в детский дом, обратно в Украину, в Киев. В Швейцарии осталась её мама и дедушка, потому что у мамы сложнейшее лечение, которое в Швейцарии она получает бесплатно, а на Украине она будет за это платить сумасшедшие деньги».

Судьи, выносившие решения по мере пресечения, — Ольга Валентиновна Жукова и Дмитрий Владимирович Будигин. Апелляционную жалобу на первое постановление рассматривала судья Александра Михайловна Юдина, обвинение представляла прокурор Бурмистрова А.С.

Основания признания политзаключённой

Противоречия, касающиеся фактических обстоятельства дела, и процессуальные нарушения

В материалах дела присутствует ряд очевидных противоречий, порождающих сомнения в том, что Любашенко вообще совершала какие-либо из вменённых ей действий. Например, относительно запуска шаров с флагом Легиона «Свобода России» девушка утверждает, что была задержана в районе МГУ на Воробьёвых горах. При этом в протоколе осмотра места происшествия от 8 мая указан адрес «Ломоносовский проспект, дом 27, корпус 4», также приводится пояснение Любашенко о том, что в этом месте она запустила только белые воздушные шары, однако «при себе имела белую и голубую ткань, из которой должна была сделать флаг и запустить его в другом месте. Но не сделала этого, поскольку уже темнело, а флаг был не готов». Однако уже на следующий день в постановлениях о возбуждении дела и привлечении в качестве обвиняемой сказано, что Любашенко всё же запустила шары с флагом. В своих признательных показаниях в этот день она заявляет о том же. При этом в постановлениях говорится о запуске шаров с флагом в «неустановленное время и неустановленном месте», что противоречит протоколу осмотра места происшествия. С другой стороны, запуск шаров она снимала на видео, и в деле есть скриншот этой видеосъёмки. Скриншот чёрно-белый, но на нём отчётливо видно, что к двум воздушным шарам привязаны два отдельных куска ткани разных цветов, что совершенно не соответствует понятию двухцветного флага из трёх полос. Даже если Любашенко и запустила этот объект, вряд ли кто-то мог бы идентифицировать его как флаг, связанный с Легионом «Свобода России». 

По поводу аудиозаписей утверждается, что обе они были воспроизведены публично, хотя исходя из самих же материалов дела следует, что это не соответствует действительности. В одном случае обыск в снятом жилище в соответствии с протоколом произошёл ночью, на 7 часов раньше времени, установленного Любашенко на таймере (утро 9 мая), то есть воспроизведения не произошло вообще. Во втором случае имела место лишь имитация воспроизведения: гораздо раньше изначально установленного времени утра 9 мая, по договоренности с Юрченко (в деле есть их переписка об этом), Любашенко включила запись лишь на несколько секунд, чтобы сделать видеозапись «для отчёта перед куратором», как этого требовал Юрченко.

В деле допущены очевидные процессуальные нарушения. Согласно показаниям Любашенко (которые следствие не ставит под сомнение) и исходя из протокола обыска в помещении гостиницы, её фактическое задержание нарядом полиции произошло вечером 8 мая 2023 года на Воробьёвых горах. Однако формально задержание оформлял следователь Лутов вечером 9 мая. Суд по определению меры пресечения состоялся только 11 мая, то есть с момента фактического задержания прошло три дня. П. 1 ст. 14 Федерального закона «О полиции» запрещает удерживать задержанного без решения суда более 48 часов. Следовательно, к моменту рассмотрения судом меры пресечения Любашенко удерживалась полицией незаконно.

При этом в ходе суда адвокат Доморадский даже не отметил этого факта, фактически отказавшись от защиты интересов подзащитной. Впоследствии при попытке войти в дело независимого адвоката Оксаны Ольгердт (она встречалась с Любашенко в СИЗО и заключила соглашение) этот же адвокат настоял на том, чтобы Любашенко написала отказ от услуг Ольгердт. По всей вероятности, адвокат Доморадский был связан со следствием, которое предоставило его под видом адвоката по соглашению, на основании, возможно, не существующего документа. Отсутствие независимого адвоката, действующего с согласия обвиняемой в её интересах, ставит под сомнение все показания Любашенко и заставляет скептически относиться к признанию ей вины даже по начальному обвинению в хулиганстве. Кроме того, судя по протоколам некоторых следственных действий 8-9 мая, на них адвокат в принципе не присутствовал.

Квалификация предполагаемых действий фигурантки

В первоначально предъявленном обвинении по статье «Хулиганство» в изобилии содержались формулировки, предполагающие вменение других статей УК РФ. Например, подготовленные Любашенко к воспроизведению (и якобы воспроизведённые) аудиозаписи содержали, по мнению следствия, «заведомо ложные сведения о противоправных действиях по проведению специальной военной операции». Также утверждалось, что она публично демонстрировала «флаг украинского военизированного объединения “Легион ‘Свобода России’”, которое согласно Определения Верховного суда Российской Федерации признано террористической организацией и его деятельность запрещена на территории Российской Федерации». Тем ни менее, ни антиконституционная ст. 207.3 УК РФ, ни ст. 20.3 КоАП РФ («Публичное демонстрирование запрещённой символики»), Любашенко первоначально не вменялись, а «террористическая» ст. 205.5 УК РФ была вменена лишь через полгода после задержания.

На наш взгляд, это говорит о том, что изначально обвинения Любашенко и её задержание были связаны именно с содержанием её антивоенных акций, а не с мнимым «грубым нарушением общественного порядка», который предполагает статья о хулиганстве. Известно множество случаев, когда обвиняемые по политическим антивоенным статьям первоначально задерживались по сфабрикованным обвинениям именно по этой статье. В случае Любашенко, скорее всего, первое обвинение было предъявлено ради недопущения отъезда украинской гражданки и с прицелом на более серьёзную «политическую» статью. Следовательно, именно идеологическая составляющая играет в этом деле решающую роль.

Политический мотив мы усматриваем также в самой схеме этого дела, читаемого как «происки украинских спецслужб или организаций» и лежащего в русле множества уголовных дел пропагандистского характера, связанных со стремлением оправдать действия российских властей в Украине.

Неправомочность вменения ст. 205.5 УК РФ и неправовой характер постановления о Легионе «Свобода России»

Предположение обвинения о причастности Любашенко к Легиону «Свобода России» выглядит весьма неправдоподобно. Следствие не приводит никаких доказательств существования каких-либо договорённостей и условий, связывающих акции Любашенко именно с этой организацией. Кроме того, все источники, включая официальный сайт Легиона, утверждают, что в его состав входят исключительно граждане России. В решении Верховного суда РФ о признании организации террористической также сказано: «Осуществляется вербовка в ряды Легиона российских граждан, которые привлекаются к участию в боевых действиях на стороне Украины <…> Легион комплектуется за счёт добровольцев из числа антироссийски настроенных лиц, а также пленных российских солдат и офицеров». В то же время, и Любашенко, и, по утверждению следствия, её «сообщник» Юрченко являются украинскими гражданами.

При этом даже если допустить, что запуск в небо флага Легиона состоялся и был задуман как пропаганда с целью привлечения в его ряды россиян, то, очевидно, этот способ не был и не мог быть действенным. Как мы уже отмечали, «флаг» представлял собой два отдельных полотнища, никоим образом не напоминавших бело-сине-белый флаг, и, несомненно, очевидцы запуска никак не могли воспринять это как призыв к вступлению в него или вообще куда-либо. 

Что касается аудиозаписей, которые якобы включила (или по крайней мере планировала включить) Любашенко, вывод об их незаконности даже с точки зрения российского законодательства неубедителен. Легион «Свобода России» признан террористической организацией, поскольку, по мнению ВС, его задачей является нанесение ущерба безопасности России насильственными методами — участием в военных действиях на стороне Украины и диверсиями на территории России. Однако в предназначенных для публичного воспроизведения аудиозаписях (судя по цитатам из них в деле) не говорится ни слова о какой-либо организации, равно как нет там и призыва к силовым акциям. Напротив, предполагаемый текст аудиозаписи побуждал россиян протестовать против войны исключительно мирным способом, выходя на митинги.

Кроме того, безотносительно описанных выше нестыковок и нарушений, мы считаем само по себе постановление ВС РФ о признании Легиона «Свобода России» террористической организацией незаконным. Контекстом его деятельности является преступная война, развязанная Россией против Украины и осуждённая мировым сообществом и многочисленными международными организациями. Вне зависимости от того, находится ли Легион «Свобода России» в официальном подчинении министерству обороны Украины, фактически следует рассматривать его деятельность как легитимное участие в войне на стороне Украины, одобренное ВСУ: невозможно предположить, что это формирование могло бы действовать в условиях войны без согласования с украинской стороной. Таким образом, фактически Легион «Свобода России» в настоящее время, пока идёт война, следует рассматривать не как независимое формирование, а как часть вооружённых сил Украины. Соответственно, его деятельность в этих условиях — не терроризм, а легитимное участие в войне на стороне обороняющегося государства.

В любом случае, мы считаем, что совокупность обстоятельств говорит об отсутствии реальной связи фигурантки с Легионом «Свобода России» (и, вероятнее всего, вообще какой бы то ни было организацией) и о том, что дело, вероятнее всего, было неуклюже сфабриковано российскими спецслужбами.

Неправовой характер ст. 207.3 УК РФ

Поскольку мы не располагаем материалами дела, то не знаем деталей обвинения по вменённой в последний момент перед передачей дела в суд статье. Скорее всего, оно связано с теми же действиями, которые анализировались выше. Упомянутая фраза из приготовленного к воспроизведению аудиобращения «Хватит посылать своих детей на смерть в угоду диктаторскому режиму <…> российская армия занимается только убийствами мирных граждан и грабежом» вполне могла быть расценена обвинением как повод для вменения этой статьи. Мы не считаем законным это вменение. Прежде всего, как было обосновано выше, публичное воспроизведение этого обращения, скорее всего, просто не состоялось. Кроме того, мы в принципе считаем эту статью УК РФ неконституционной по следующим причинам.

Через неделю после начала полномасштабного российского вторжения в Украину, 4 марта 2022 года, Государственная Дума РФ в чрезвычайном порядке (не в виде отдельных законопроектов, а путём внесения поправок в другие, уже принятые в первом чтении) приняла законы о внесении изменений в Кодекс об административных правонарушениях и Уголовный кодекс. Эти законы запрещают призывы к санкциям, распространение фейков о российских вооружённых силах, их дискредитацию, а также призывы к «воспрепятствованию их использования». В тот же день законы одобрил Совет Федерации РФ, и уже вечером их подписал президент. Поправки вступили в силу со дня официального опубликования — 4 марта 2022 года.

Состав преступления, предусмотренного новой ст. 207.3 УК РФ, сформулирован следующим образом: «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности, а равно содержащей данные об исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации в указанных целях».

Мы полагаем, что эта статья противоречит как российской Конституции и международным обязательствам РФ, так и базовым принципам права.

Согласно ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, … имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Ограничения пользования этими правами «должны быть установлены законом и являться необходимыми: для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной.

Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Ограничения свободы выражения, установленные ст. 207.3 УК РФ, со всей очевидностью не служат тем целям, для достижения которых такие ограничения могли бы быть установлены.

Важно отметить, что ограничение свободы выражения не предусмотрено законом даже в условиях военного положения, при котором, согласно пп. 5 и 15 п. 2 ст. 7 ФКЗ «О военном положении», допускается лишь введение «военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, контроля за телефонными переговорами» и «приостановление деятельности политических партий, других общественных и религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации». Тем более нет оснований для подобных ограничений в ситуации, когда военное положение не введено.

Не менее значимо то, что сами по себе формулировки статьи не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие запрещёнными. Гражданин не может заранее знать, какие его высказывания, какая информация могут быть сочтены в данном контексте ложными, подпадающими под действие этой нормы.

На этот счёт Конституционный Суд РФ высказывал своё мнение в ряде правовых позиций. Согласно им неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Фактически нормы ст. 207.3 УК РФ позволяют преследовать за высказывание любого мнения о использовании Вооружённых Сил РФ и деятельности её государственных органов за границей. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» или нет, по своей природе являются оценочными, то есть выражают мнение.

Но даже и применительно к сведениям, т.е. высказываниям о фактах, в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников исключительно сложно судить об их правдивости или ложности. Тем более невозможно установление заведомости, т.е. умысла на распространение ложных сведений.

Упомянутые органические дефекты ст. 207.3 УК РФ определяют её неправовой характер, вследствие которого даже её добросовестное применение является недопустимым. Однако и сам факт срочного внесения указанной статьи в Уголовный кодекс немедленно после начала полномасштабной вооружённой агрессии против Украины, и сопровождавшая её рассмотрение и принятие риторика официальных лиц, и, главное, контекст её применения — ведущиеся боевые действия и сопутствующая им государственная военная пропаганда — исключают подобную добросовестность. В ситуации, когда единственными правдивыми сведениями и оценками объявляются сведения и оценки официальных российских источников, не только оправдывающих агрессивную войну и отрицающих многочисленные свидетельства гибели мирных жителей в результате российских ударов и военных преступлений, совершаемых российскими силами, но и запрещающих называть события, с любой точки зрения, являющиеся войной, словом «война», применение этой неправовой по своей природе статьи УК также имеет исключительно недобросовестный и неправовой характер. Основанием для уголовного преследования становятся как правомерные мнения, оценивающие войну и связанные с ней обстоятельства, так и утверждения о задокументированных и подтверждённых фактах.

Квалифицирующие признаки ч. 2 этой статьи, предусматривающей ужесточение наказания вплоть до 10 лет лишения свободы, зачастую носят субъективный характер, так п. «д» предусматривает наличие «мотива политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». В современных условиях доказывание присутствия такого мотива сводится к простой декларации следствием его наличия. Вместе с тем, исходя из того, что любое выступление против войны само по себе является общественно полезным и не имеет вовсе никакой общественной опасности, ни один из квалифицирующих признаков, если он не образует самостоятельного состава преступления, не может рассматриваться как усиливающий общественную опасность деяния.

Исходя из изложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что ст. 207.3 УК РФ носит антиправовой характер, создана для осуществления политических репрессий против критиков власти и должна быть отменена. Любые преследования по этой статье являются неправомерными и должны быть прекращены.

В целом мы считаем, что преследование по какой бы то ни было статье за распространение вменяемого Любашенко текста противоречит ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому «каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, <…> имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору». Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающей социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной. Ни одного из этих признаков в действиях Любашенко не имеется. Ещё более абсурдным представляется уголовное преследование за запуск воздушных шаров с кусками ткани.

Отметим также применённый следствием прием, ставший распространённым в делах с политическим мотивом: сперва Любашенко было предъявлено обвинение по «резиновой» статье о хулиганстве, а затем, в течение года удерживая её в СИЗО, следствие готовило обвинения по политическим статьям.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Кристины Любашенко является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение публичной деятельности критиков власти и устрашение общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к ней в нарушение прав на свободу выражения, справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. Мы считаем, что преследование людей за их антивоенную позицию связанно исключительно с их политическими взглядами и осуществлением ими свободы высказывания.

Проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Кристину Любашенко политической заключённой и требует её немедленного освобождения и прекращения уголовного преследования.

Признание лица политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты: Василий Доморацкий и Олег Елисеев (на этапе предварительного следствия), Людмила Абдулашимовна Посмитная.

Публикации в СМИ:

17 июня 2024 г. Медиазона. 12 лет за воздушные шарики. Военный суд дал срок украинке, которую обманом уговорили приехать из Швейцарии в Москву и провести акцию протеста 

Дата обновления справки: 24.07.2024 г.