Семак Никита Викторович

Полное описание

13 ноября 2023 года Никита Семак был задержан силовиками на улице. В сети появился видеоролик с моментом его задержания и последующего допроса. Мужчина был отправлен в СИЗО. Семака обвинили в том, что он вынес с работы порох от сигнальных петард, по частям перенёс его домой, где, купив часы и использовав их в качестве таймера, собрал взрывное устройство. По версии следствия, с его помощью 4 сентября 2023 года он взорвал трансформаторную будку во внутреннем дворе военного комиссариата. В результате взрыва никто не пострадал.

Как утверждается, «Семак, придерживаясь антироссийских взглядов, имея негативное отношение к проводимой Российской Федерацией внешней политике, а также являясь противником специальной военной операции, принял решение совершить террористический акт путём взрыва самодельного взрывного устройства вблизи здания военного комиссариата Невского района Санкт-Петербурга, для устрашения населения и создания опасности гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба и наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решений по прекращению проведения специальной военной операции».

Работая монтажником и занимаясь ремонтом и обслуживанием оборудования вагонов электропоездов, Семак знал, что в тамбуре возле кабины машиниста каждого состава хранится несколько железнодорожных сигнальных петард. Имея к ним доступ, он примерно через три месяца после приёма на работу, в конце февраля 2022 года, начал забирать по одной петарде, разбирать их на верстаке в цехе с помощью выданных ему для работы плоскогубцев и извлекать дымный порох. Собранный порох он ссыпал в пластиковый непрозрачный пакет и хранил в цехе в шкафчике для одежды. Всего Семак разобрал восемь петард, в которых оказалось около 100-150 граммов дымного пороха — объёмом примерно с батончик «Сникерс». Извлечённый дымный порох он сначала рассчитывал использовать для развлечения — бросать на даче в костёр, чтобы показать племянникам. Однако затем решил использовать для создания самодельного взрывного устройства.

3 или 4 сентября 2023 года Семак забрал из шкафчика пластиковый пакет с дымным порохом, положил его в карман брюк и таким образом перенёс домой. По дороге он купил в одном из магазинов электромеханические часы с большими стрелками и элементы питания. 

Днём 4 сентября 2023 года, пока его жена была на работе, он нашёл в Интернете видеоролик о сборке взрывных устройств и собрал такое устройство, которое спрятал в квартире на книжной полке. Около 2 часов ночи 5 сентября 2023 года, дождавшись, когда супруга уснёт, Семак, надел тёмную одежду, в том числе кофту с капюшоном, заклеил белые части обуви черной изолентой. Оставив свой мобильный телефон, чтобы нельзя было определить его местонахождения, и положив взрывное устройство в рюкзак, он отправился пешком к зданию военкомата Невского района Санкт-Петербурга.

Около 3 часов ночи того же дня он выставил на взрывном устройстве время инициирования запала на 10 часов утра, заложил его под купол находящейся вблизи здания вентиляционной шахты и прикрыл его листом лопуха и пластиковым пакетом, после чего вернулся домой. В результате около 10 часов 5 сентября 2023 года под куполом вентиляционной шахты произошёл взрыв. Как пишут некоторые СМИ, эта шахта была конструктивной частью заброшенного бомбоубежища.

Доказательствами, подтверждающими вину Никиты Семака и положенными в основу обвинительного приговора, суд посчитал его собственные признательные показания, заключения экспертиз и обнаруженные при обыске в квартире Семака инструменты и фрагменты пиротехнических изделий, а также показания свидетелей, все из которых были сотрудниками военного комиссариата Невского района Санкт-Петербурга.

Так, свидетель Дмитриев О. В. в суде рассказал об обстоятельствах взрыва и сообщил, что в случае взрыва в иное время у здания военкомата могли пострадать граждане, прибывающие для поступления на военную службу, сотрудники военкомата, полиции и Росгвардии, а также иные лица, поскольку рядом находится церковь и пункт гуманитарной помощи бездомным и малоимущим гражданам. Подрыв взрывного устройства вдали от зоны боевых действий и возле места его работы вызвал у него «чувство тревоги и опасений за жизнь и здоровье свои и окружающих. Он, Дмитриев, полагает, что взрыв инициирован противником в качестве воздействия на военные и государственные органы власти с целью принятия ими решений по прекращению проведения специальной военной операции».

Аналогичные сведения относительно времени, места взрыва, своей реакции на него и возможных последствий дали свидетели Данильченко А. В. и Веренич О. В., военный комиссар и сотрудник военкомата Невского района Санкт-Петербурга, чьи показания, данные в ходе предварительного следствия, были оглашены в судебном заседании.

Отец Никиты, Семак В. Д., долгое время не общавшийся с сыном, показал, что «в разговорах с ним Никита высказывал негативное отношение к проводимой специальной военной операции, объясняя это неприятием насилия и считая, что конфликты и противоречия можно разрешить иным путём. Никите известно, что его бабушка и дядя — граждане Украины, проживающие в настоящее время в Литве и Китае». 

Сам Никита Семак в судебном заседании признал себя виновным и дал показания, что «21 декабря 2021 года он был принят на работу в “ЦТОВ-ЭП” на должность монтажника и в его обязанности входили ремонт и обслуживание оборудования вагонов электропоездов. Начатую 22 февраля 2022 года Российской Федерацией специальную военную операцию он, Семак, воспринял отрицательно. Однако, поскольку его родные и близкие, а также сослуживцы не желали обсуждения этой темы, он, Семак, стал обсуждать эти вопросы на различных Интернет-ресурсах с неизвестными ему пользователями, разделяющими его взгляды. Один из таких пользователей, под никнеймом “Макс”, вступил с ним в личную переписку, в ходе которой настойчиво призывал его выразить свой протест против СВО не “нытьём” в соцсетях, а активной акцией, например, поджогом какого-либо административного здания. При этом, “Макс” сообщил, что ему известно не только его, Семака, место жительства и расположенные рядом объекты, но и время и перечень приобретаемых в магазине продуктов. Полагая, что взрыв петарды или иного пиротехнического предмета возле военкомата будет его протестом против проведения СВО, заставит задуматься и остановиться мужчин, желающих добровольно участвовать в боевых действиях, а также поможет избавиться от психологического воздействия на него “Макса”, он, Семак, решил собрать самодельное взрывное устройство, которое затем подорвать возле одного из военкоматов Санкт-Петербурга».

24 июля 2024 года 1-й Западный окружной военный суд в лице председательствующего судьи Ольмезова Алексея Александровича с участием государственного обвинителя, старшего прокурора отдела уголовно-судебного управления прокуратуры Санкт-Петербурга советника юстиции Ожиндовского Дениса Борисовича, приговорил Никиту Семака к 14 годам лишения свободы с отбыванием первых 3 лет в тюрьме, а оставшегося срока — в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере 300 тысяч рублей, с изъятием мобильного телефона как средства совершения преступления.

10 января 2025 года судья Апелляционного военного суда Ушакова Марина Викторовна рассмотрела апелляционную жалобу Никиты Семака и оставила приговор без изменений.

6 декабря 2023 года Никита Семак был внесён в перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга.

Признаки незаконности лишения свободы

С начала вторжения в Украину тысячи несогласных с военными действиями россиян были привлечены к ответственности за участие в мирных протестах. Сотни дел возбуждены по статьям, предусматривающим уголовную ответственность за так называемую «дискредитацию армии» и за «военные фейки» — то есть, по сути, за распространение любой информации и суждений о войне, не соответствующих позиции государственной пропаганды. После начала полномасштабной войны, в ситуации тотального подавления мирных протестов в России прошла волна нападений на объекты с Z-символикой, попыток атак на военкоматы и другие административные здания. 

Первоначально уголовные дела по фактам поджогов, подрывов или попыток поджогов возбуждались в основном по ч. 2 ст. 167 УК РФ («Умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, совершённые из хулиганских побуждений, путём поджога, взрыва или иным общеопасным способом») или по различным частям ст. 213 УК РФ («Хулиганство»). После объявления 21 сентября 2022 года частичной мобилизации представитель Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Вооружённых сил России контр-адмирал Владимир Цимлянский объявил, что на «поджигателей»  будут заводить дела о терроризме, что чревато для них куда более длительными сроками лишения свободы. Однако до сих пор это не стало абсолютным правилом, в регионах часть дел и после этого заявления возбуждалась по менее тяжким статьям УК РФ. С февраля 2022 года и на момент составления этой справки (апрель 2025 года), по данным проекта AvtozakLIVE, было зафиксировано не менее 305 атак на государственные объекты, поджогов и взрывов, прежде всего военкоматов. При этом лишь в 113 случаях было возбуждено уголовное дело по статье о теракте. 

Мы полагаем, что антивоенные поджоги и иные атаки на различные объекты не должны произвольно квалифицироваться как террористические акты. Механическая их квалификация по этой статье представляется политически мотивированной и направленной, с одной стороны, на запугивание общества неадекватно суровым наказанием, а с другой — на маркировку этих протестных акций в общественном сознании негативным ярлыком «терроризм».

Согласно публикуемым независимым исследованиям (Медиазона, AvtozakLIVE), наказания, например, за попытки поджогов военкоматов и административных зданий, случившиеся после начала войны, варьируются от штрафов до 19 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Некоторые фигуранты получали условные сроки в 1,5-2 года, других приговаривали к принудительным работам, наиболее распространены сроки в диапазоне от 5 до 13 лет. Мы полагаем, что ситуацию со столь различной квалификацией дел о поджогах военкоматов можно охарактеризовать как произвольное применение закона, нарушающее ч. 1 ст. 19 Конституции РФ, гарантирующей, что «все равны перед законом и судом». 

Диспозиция ч. 1 ст. 205 УК РФ звучит следующим образом: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями».

Таким образом, обязательными признаками преступления, позволяющими квалифицировать его как террористический акт, являются следующие: 

• устрашение населения;
• создание опасности гибели человека, причинения значительного ущерба либо иных тяжких последствий;
• наличие цели дестабилизации деятельности органов власти или воздействия на принятие ими решения.

Важно отметить, что все эти признаки не заменяют, а дополняют друг друга, т.е. для квалификации деяния как теракта необходимо, чтобы присутствовал каждый из них. Также важно учитывать, что теракт — это преступление, которое предполагает прямой умысел субъекта, поэтому все признаки объективной стороны преступления должны охватываться его умыслом.

В случае с подрывом вентиляционной шахты намерение Семака устрашить население, а также соответствующие последствия его действий, суд пытается доказать показаниями свидетелей, указывающих, что «подрыв взрывного устройства вдали от зоны боевых действий и возле места его работы вызвал у них чувство тревоги и опасений за жизнь и здоровье свои и окружающих». 

Однако все эти свидетели, учитывая их должностное положение и место работы, являются сотрудниками государственных органов, а не собственно представителями населения, устрашение которого, по духу и смысла закона и в силу самого характера понятия «терроризм», отличающего его от иных преступлений, и является его ключевой отличительной чертой. Их восприятие или описание случившегося обусловлены тесной связью этих лиц с подвергшимся посягательству объектом и их зависимостью от соответствующих органов власти и поэтому могут быть предвзятыми, что ставит под сомнение их способность объективно свидетельствовать об устрашении населения в целом. Иные же свидетели, не связанные с военкоматом и способные подтвердить влияние действий Семака на общественность, в судебном заседании не допрашивались, а других доказательств такого устрашения не приводилось. 

Что касается фрагмента показаний Дмитриева, процитированного в приговоре, где он «полагает, что взрыв инициирован противником в качестве воздействия на военные и государственные органы власти с целью принятия ими решений по прекращению проведения специальной военной операции», — такие показания в соответствии с ч. 2 ст. 75 УПК РФ должны быть отнесены к недопустимым как «основанные на догадке, предположении, слухе» и не могут быть положены в основу обвинительного приговора. 

В отсутствие доказательств, безусловно подтверждающих факт «устрашения населения», суд пытается компенсировать этот пробел, сосредотачиваясь на субъективной стороне — предполагаемых целях подсудимого. Однако и в этой плоскости обвинению не удалось убедительно обосновать наличие у Семака именно террористического мотива. Напротив, совокупность обстоятельств дела, а также процессуальные недостатки, допущенные в ходе предварительного расследования, свидетельствуют об объективном наличии сомнений в действительных мотивах его действий.

Так, обвинение с самого начала пытается приписать ему цель устрашения населения, используя некорректные наводящие вопросы. В видеоролике задержания мужчина отвечает на вопрос о целях своих действий: «чтоб людей отпугнуть от похода в военкомат». Опрашивающее лицо уточняет: «То есть, если я правильно вас понимаю, вы хотели запугать людей, которые придут в военкомат?», — после чего Семак эту формулировку подтверждает. При этом до момента записи видео он с максимальной долей вероятности не имел возможности побеседовать с адвокатом для тщательного выбора слов и процессуальной позиции, которая не допустила бы подтверждения утверждений, содержащихся в наводящих вопросах. При этом в показаниях в суде, процитированных в приговоре, Семак об устрашении не говорит. Напротив, он определяет свои цели иначе: «Взрыв петарды или иного пиротехнического предмета возле военкомата будет его протестом против проведения СВО, заставит задуматься и остановиться мужчин, желающих добровольно участвовать в боевых действиях». Мы полагаем, что указанный в приговоре мотив «устрашить с целью дестабилизации органов, либо принятия ими решений» и «заставить задуматься» — не тождественные цели. Тем не менее, суд основываясь на этих словах подсудимого, делает вывод о наличии у него «террористического мотива». 

При этом Семак в суде употребляет те же слова о «протесте против СВО», что и другие лица, совершавшие нападения на военкоматы и административные здания, не имея возможности выразить этот протест иначе. Так, Роман Насрыев, вместе с Алексеем Нуриевым забросавший бутылками с зажигательной смесью военкомат в городе Бакал Челябинской области, в суде произнёс: «Я всего лишь хотел показать, что в нашем городе есть несогласие с мобилизацией и ”специальной военной операцией”. Хотел таким образом донести свою позицию несогласия, хотел, чтобы мой голос был услышан». На протестный характер подобных действий указывал и Борис Гончаренко, осуждённый за поджог военкомата в городе Горячий Ключ Краснодарского края. Игорь Паскарь, бросивший бутылку с зажигательной смесью в здание УФСБ по Краснодарскому краю, также подробно рассказал в судебном заседании о том, что им двигала не политическая вражда, а желание продемонстрировать свою солидарность со страдающими от войны жителями Украины, выразить своё несогласие и протест в тех условиях, когда все мирные формы выражения протеста для граждан России запрещены. Мы полагаем, что именно в этом русле и контексте должна рассматриваться и цель, которую пытался достичь Семак, закладывая взрывное устройство в вентиляционную шахту около военкомата. 

В любом случае, нам представляется, что в суде не удалось убедительно доказать, что действия Семака несли достаточную опасность гибели человека, соизмеримого имущественного ущерба или иных тяжких последствий. Во-первых, если бы его целью действительно было создание такой опасности или дестабилизация работы военного комиссариата, логичнее было бы выбрать в качестве объекта подрыва само здание военкомата или прилегающую к нему территорию, где присутствуют сотрудники и граждане. Вместо этого был выбран технический объект — вентиляционная шахта, ведущая к давно неиспользуемому бомбоубежищу. Это позволяет предположить, что Семак не стремился причинить вред людям или нанести сколько-нибудь существенный ущерб.

Кроме того, в тексте приговора суд не приводит никаких сведений о наступлении каких-либо последствий взрыва, включая даже минимальные повреждения или создание угрозы для окружающих. Суд также не анализирует, каким образом действия Семака могли повлиять на работу военкомата или на принятие решений органами власти. Отсутствие таких данных в приговоре, на наш взгляд, указывает либо на недоказанность, либо на отсутствие соответствующих последствий и мотивов, что, в свою очередь, ставит под сомнение наличие состава инкриминируемого преступления.

Об этом же говорит и предполагаемая слабость взрывного устройства. Так, сотрудник военкомата Данилов в своих показаниях лишь указывает, что «выйдя на улицу, почувствовал запах дыма, поднимающийся из-под купола вентиляционной шахты». Он не рассказывает о пламени, разрушениях и иных серьёзных последствиях взрыва — их не было. Газета «Фонтанка» приводит впечатления о происшедшем взрыве жителя одного из соседних домов: «В районе 11–12 часов услышал хлопок, ничего не дрожало, рядом стройка, подумал, там что-то упало».

Необходимо отметить, что, судя по тексту приговора, в судебном заседании не рассматривались ключевые вопросы о том, была ли создана опасность наступления последствий, указанных в ч. 1 ст. 205 УК РФ, насколько вероятной была такая возможность, как сам подсудимый относился к вероятности наступления таких последствий. Как указано выше, по всей видимости, такая вероятность была несущественной ввиду выбора объекта для нападения, а также слабости взрывного устройства. 

При этом среди уже упомянутых предположений и догадок сотрудника военного комиссариата Данилова обращает на себя внимание следующее утверждение: «В случае взрыва в иное время у здания военкомата могли пострадать граждане, прибывающие для поступления на военную службу, сотрудники военкомата, полиции и Росгвардии, а также иные лица, поскольку рядом находится церковь и пункт гуманитарной помощи бездомным и малоимущим гражданам, которым раздают продукты питания и предметы одежды». Однако таймер был установлен именно на то время, когда произошёл взрыв. Это означает, что выбор не только объекта, но, возможно, и времени осуществления взрыва может свидетельствовать о том, что Семак не намеревался причинить вред людям и сознательно стремился избежать таких последствий.

На это же нежелание навредить людям указывают и его показания о том, что «утром 5 сентября 2023 года из средств массовой информации ему, Семаку, стало известно о произошедшем у здания военкомата взрыве, а также о находящихся рядом с этим зданием церкви и пункте гуманитарной помощи, где обычно раздавали предметы одежды и кормили бездомных и малоимущих граждан, в связи с чем он переживал, что от его взрыва мог кто-то из людей пострадать». В то же время субъективное мнение Семака, возникшее по прочтении материала СМИ, о том, что кто-то «мог пострадать», не должно подменять с собой необходимость исследовать и доказать в судебном заседании элемент состава преступления.

Так, для квалификации содеянного как террористического акта в контексте ст. 205 УК РФ, необходимо установить не просто наличие абстрактной опасности, но её реальность и конкретную направленность на создание угрозы жизни, здоровью либо на причинение иных тяжких последствий. Субъективная тревога Семака, возникшая постфактум под влиянием сообщений СМИ, не может подменять собой необходимость объективной и всесторонней судебной оценки степени реальной опасности его действий. При отсутствии убедительных доказательств, свидетельствующих о том, что созданная опасность была реальной и достаточно серьёзной, данный эпизод указывает на наличие неустранимых сомнений в мотивах Семака, которые должны трактоваться в пользу подсудимого.

Так, согласно п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 09.02.2012 № 1, «опасность гибели человека, причинение значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий должна быть реальной, что определяется в каждом конкретном случае с учётом места, времени, орудий, средств, способа совершения преступления и других обстоятельств дела (данных о количестве людей, находившихся в районе места взрыва, о мощности и поражающей способности использованного взрывного устройства и т.п.)». Однако при вынесении приговора суд не определил и не оценил реальности наступления тяжких последствий, ограничившись констатацией их наличия и неоднократным цитированием текста ст. 205 УК РФ. Суд также не обеспечил проведение взрывотехнической экспертизы, которая могла бы установить мощность устройства и вероятность наступления тяжких последствий, что могло служить решающим доказательством. В такой ситуации вину Никиты Семака в совершении именно террористического акта сложно считать доказанной.

Мы категорически не одобряем подобные формы и методы выражения протеста. Сбор взрывчатых веществ и их использование для изготовления взрывного устройства безусловно представляют общественную опасность и могут охватываться составами ст. 222.1 и 223.1 УК РФ. Однако наличие существенных нарушений в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства — в частности, вероятное ограничение права Семака на своевременную и полноценную юридическую помощь, отсутствие взрывотехнической экспертизы и анализа вероятности наступления последствий в результате взрыва — ставит под сомнение возможность надлежащей оценки судом обстоятельств дела. При таких условиях невозможно говорить о справедливом судебном разбирательстве и, следовательно, о законном и соразмерном наказании.

В этом контексте следует учитывать, что действия Семака не повлекли вреда здоровью окружающих и не нанесли ущерба имуществу. Более того, имеются основания полагать, что он сознательно выбрал способ, место и время срабатывания устройства таким образом, чтобы минимизировать или исключить риск причинения вреда третьим лицам. Это свидетельствует о сниженной степени общественной опасности содеянного. Отсутствие последствий, наряду с указанными выше процессуальными нарушениями, не позволяют признать справедливым и обоснованным вынесенный приговор. Особенно вызывает обеспокоенность назначение наказания в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием в тюрьме и колонии строгого режима — наказания, которое существенно превышает сроки, назначенные за деяния по ч. 1 ст. 222.1 и ч. 1 ст. 223.1 УК РФ: по этим эпизодам Семаку было назначено соответственно 5 и 6 лет лишения свободы. В этих обстоятельствах представляется необходимым пересмотр дела и устранение допущенных нарушений.

Кроме того, Семак очевидно руководствовался антивоенным мотивом, который сам по себе является общественно полезным. В условиях уголовного запрета любых иных, мирных форм выражения несогласия подобные действия приобретают иной смысл, что требует более взвешенной оценки их общественной опасности. При этом личность Семака, судя по его высказываниям и характеристикам, скорее свидетельствует о неприятии им насилия. Об этом свидетельствуют показания его отца, указавшего в частности, что «Никита высказывал негативное отношение к проводимой специальной военной операции, объясняя это неприятием насилия и считая, что конфликты и противоречия можно разрешить иным путём». Сам Семак во время допроса после задержания на вопрос о поддержке действующей власти и «СВО» отвечает: «Действующую власть не поддерживаю, проведение специальной военной операции тоже». Когда его спрашивают об отношении к украинской стороне конфликта, он отвечает: «Писал “Слава Украине!” только в этом чате, где люди доносы пишут», а на уточняющий вопрос о цели такого сообщения отвечает: «С целью подорвать их… настроение». Кроме того, в первой части видеоролика, где сотрудники СОБР повалили его на землю, на вопрос «За что задержаны, понимаете?» Семак отвечает: «За антивоенное высказывание». 

За неимением подробной информации мы не можем оценить достоверность показаний Никиты Семака о том, что ему угрожал некий встреченный им в Интернете «Макс», но можем допустить, что эта версия выдвигается Семаком, чтоб смягчить свою ответственность. В любом случае изначальным посылом его действий было неприятие агрессивной войны, развязанной Россией против Украины. 

Таким образом, мы полагаем, что действия Семака, квалифицированные судом по ч. 1 ст. 222.1 УК РФ и ч. 1 ст. 223.1 УК РФ, должны быть объективно и всесторонне исследованы и оценены в новом судебном заседании с учётом требования всех норм российского и международного права. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», находит, что уголовное преследование Никиты Семака имеет признаки политической мотивации и в значительной степени направлено на устрашение общества в целом, то есть упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Его уголовное преследование и несоразмерное содеянному лишение свободы является нарушением его права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.

Включение людей в список лиц, подвергающихся уголовному преследованию, в котором с большой вероятностью присутствуют признаки политической мотивации и серьёзного нарушения закона, не означает ни согласия с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий. 

Адвокат — Хильченко Наталья Васильевна

Публикации в СМИ:

31 июля 2024 года. Медиазона. Суд в Петербурге назначил 14 лет заключения электрику по делу о подрыве вентиляционной шахты рядом с военкоматом

31 июля 2024 года. The Insider. Петербургского электрика приговорили к 14 годам заключения за взрыв в вентиляционной шахте недалеко от военкомата

Дата составления справки: 28.05.2025 г.