Шевченко Станислав Николаевич

Полное описание

Станислав Шевченко был задержан дома специально экипированными сотрудниками ФСБ с применением физической силы. Соответствующий видеоролик был распространён в социальных сетях 18 октября 2024 года. Ранее против мужчины возбудили уголовное дело о публичном оправдании терроризма с использованием Интернета: как сообщило агентство ТАСС со ссылкой на пресс-релиз УФСБ по Адыгее, по версии обвинения он «в 2022–2023 годах в сети “Интернет” размещал высказывания, направленные на оправдание террористического акта на Крымском мосту, а также поджога здания УФСБ России по Краснодарскому краю».

Информации о дате задержания Шевченко и мере пресечения у нас нет, однако, судя по опубликованному видео, задержание происходило весной (вероятно, 2023 года), а практика по такого рода делам заставляет предположить, что с момента задержания он был лишён свободы.

Дело вело Следственное управление СК РФ по Республике Адыгея на основании материалов, переданных УФСБ России по Республике Адыгея. Признал ли мужчина вину, неизвестно.

Согласно информации, опубликованной на сайте суда, первое заседание по делу состоялось в июне 2024 года. 19 сентября 2024 года Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону приговорил Станислава Шевченко к 4 годам лишения свободы в колонии общего режима. Судья — Простов Константин Игоревич. 

В январе 2025 года дело Станислава Шевченко поступило в Апелляционный военный суд, дело рассматривает судья Ушакова Марина Викторовна, 10 февраля 2025 года приговор был оставлен без изменений.

15 мая 2024 года Станислав Шевченко был внесён в перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга. 

Основания признания политзаключённым

Согласно Примечанию 1 к ст. 205.2 УК РФ, «публичное оправдание терроризма выражается в публичном заявлении о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». Под идеологией и практикой терроризма понимается «идеология насилия и практика воздействия на принятие решений органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных, насильственных действий» (п. 1 ст. 3 ФЗ «О противодействии терроризму»).

Хотя нам неизвестно точное содержание высказываний, вменяемых Станиславу Шевченко, из сообщения ТАСС следует, что они касались взрыва на Крымском мосту и поджога здания УФСБ России по Краснодарскому краю. Мы считаем, что такие высказывания даже формально не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ об оправдании терроризма.

Мы не знаем, какую из атак на Крымский мост оправдывал мужчина — 8 октября 2022 года или 17 июля 2023 года, однако полагаем, что обе они должны рассматриваться не как теракты, а как эпизоды военных действий в рамках отражения Украиной агрессивной войны, развязанной против неё властями РФ. 

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство. Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованны.

В октябре 2022 года и июле 2023 года на Крымском мосту произошли взрывы. В результате взрыва в 2022 году погибло пять человек; подрыв 2023 года унёс жизни двоих. Впоследствии в СБУ признали причастность к обеим операциям. Существенно то, что фактически эти акции были осуществлены в рамках военных действий, начавшихся после полномасштабного нападения России на Украину, и именно как эпизоды военных действий их и следует рассматривать.

Крымский мост играет большую роль в снабжении российской армии, он является объектом транспортной инфраструктуры и атаки на него осуществлялись с целью нарушения логистики и подрыва обороноспособности РФ. При этом, будучи объектом двойного назначения, он может рассматриваться с точки зрения международного гуманитарного права в качестве легитимного объекта украинских атак. В связи с этим квалификация следствием и судами высказываний об ударах по Крымскому мосту как оправдания терроризма неверна. 

Кроме того, Крымский мост является символом оккупации и аннексии Крыма, возведённым вопреки нормам международного права объектом, соединяющим оккупированный полуостров с Россией. В силу этих обстоятельств удары по мосту в любом случае в основном воспринимаются в мире именно в качестве эпизода боевых действий. В этом контексте выражение позитивного в той или иной мере отношения к этому событию фактически являлось выражением поддержки Украине, защищающейся от вооружённой агрессии. Помимо этого, место взрыва на мосту находится в международно признанных водах Украины, что дополнительно ставит под сомнение связанные с этим взрывом уголовные дела. Мы полагаем, что выражение одобрения, а тем более суждения о неоднозначности происшедшего не могут истолковываться как оправдание терроризма, призывы к нему или пропаганда террористических действий.

Уголовное преследование по подобным обвинениям граждан, высказывавшихся по поводу взрыва на Крымском мосту, стало в России распространенной практикой. Тем самым российские силовики и запугивают противников войны, и улучшают свои рабочие показатели. Так, 2 года 6 месяцев колонии-поселения за оправдание подрыва Крымского моста в разговорах с коллегами получил грузчик из Тверской области Алексей Сухобоков, 2 года колонии-поселения — военнослужащий из Владивостока Даниил Бондаренко, привлечённый к уголовной ответственности по доносу сослуживцев. За обсуждение этой же темы в Интернете к 5 годам приговорён (в том числе за оправдание этого подрыва) педагог из Коми Никита Тушканов, за оправдание взрыва на мосту в личном блоге лишён свободы на 5 лет политик и социолог Борис Кагарлицкий. 

Мы не знаем, что именно и в каких формулировках написано в текстах, вменяемых Станиславу Шевченко. Вероятно, как это чаще всего бывает в подобных делах, аудитория этих высказываний небольшая, а риск, что они могли кого-то сподвигнуть на совершение терактов либо диверсий, невелик. В любом случае, поскольку атаки на мост являлись спецоперациями ВСУ и украинской разведки, мы считаем, что никакое высказывание в Интернете рядового гражданина России не может повлечь за собой опасных последствий. Кроме того, Вооружённые силы Украины и украинская разведка при планировании и осуществлении боевых или диверсионных операций, со всей очевидностью, его мнением руководствоваться не будут, как не делали этого и раньше. Таким образом, общественная опасность от его высказываний, на наш взгляд, невелика, если вообще имеет место.

Ещё один эпизод, инкриминируемый Станиславу Шевченко, — высказывания, якобы направленные на оправдание поджога здания УФСБ России по Краснодарскому краю — мы полагаем, что речь идёт о поджоге, совершённым Игорем Паскарём. 14 июня 2022 года гражданский активист и противник войны, ранее пытавшийся поджечь провоенный баннер, бросил бутылку с зажигательной смесью — «коктейль Молотова» — в дверь ведомства, в результате чего загорелся коврик возле входа. За попытку поджога двери здания УФСБ мужчину обвинили по ч. 1 ст. 205 УК РФ («Террористический акт»). Игоря Паскаря приговорили к 8 годам и 6 месяцам лишения свободы. Мы считаем его политическим заключённым.

Мы полагаем, что его действия были квалифицированы неверно и не являлись террористическим актом. Наши аргументы, обосновывающие незаконность обвинения Паскаря в теракте, подробно изложены в справке, размещенной на нашем сайте. Резюмируя их, стоит отметить, что теракт — это преступление, которое предполагает прямой умысел субъекта, поэтому все признаки объективной стороны преступления должны не просто иметь место объективно, но и охватываться его умыслом. Мы уверены, что в деле Паскаря отсутствовали такие признаки теракта, как устрашение населения и угроза гибели человека, которые суд счёл установленными. Ни фактические обстоятельства действий Паскаря, ни доказанная направленность его умысла не дают оснований для квалификации его протестной акции как теракта. Помимо того, Игорь Паскарь рассказал, что для получения от него признательных показаний после задержания к нему были применены пытки.

В связи с этим мы не считаем поджог двери ФСБ Игорем Паскарём террористическим актом, а, соответственно, оправдание этих действий, вменяемое Станиславу Шевченко — оправданием терроризма.

Как уже сказано выше, ст. 205.2 УК РФ зачастую используется властью не для предотвращения общественно опасных последствий, а для наказания инакомыслящих и лишения их возможности выражать свою точку зрения, отличную от официальной. Преступление по этой статье считается совершённым с момента высказывания. При этом не рассматривается, побудила ли такая публикация кого-то к реальным действиям, были ли последствия, хотя это должно учитываться при рассмотрении уголовных дел по такого рода статьям. Мы выступаем против расширительного толкования понятия «оправдание терроризма» и искусственной криминализации действий, вменяемых Шевченко. 

Мы считаем, что преследование интернет-пользователя в рамках этого уголовного дела нарушает положения ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которым «каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, <…> имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору». Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ о свободе мысли и слова. Высказывания, вменяемые Станиславу Шевченко, не содержат признаков оправдания идеологии или практики терроризма, дающих основания для его преследования по ст. 205.2 УК РФ. Они, скорее, выражают личное мнение относительно эпизодов военных действий или акции гражданского сопротивления, не имеющее цели оправдания терроризма. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Станислава Шевченко является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к нему в отсутствие состава преступления, в нарушение права на свободу слова, выражения мнений и распространения информации, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Станислава Шевченко политическим заключённым и требует его немедленного освобождения и прекращения его уголовного преследования. 

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты: Троценко Алла Геннадьевна, Сапунов Виктор Михайлович

Публикации в СМИ:

18 октября 2024 года. ОВД-Инфо. Жителя Адыгеи осудили на четыре года колонии из-за комментариев о взрыве на Крымском мосту

Дата обновления справки: 24.02.2025 г.