Юрьев Николай Валерьевич

Полное описание

2 марта 2023 года УФСБ по Свердловской области сообщило, что в Новоуральске предотвращён теракт. Силовики задержали 44-летнего мужчину, который планировал поджечь здание военкомата. Задержанного взяли под стражу, в его жилище был проведён обыск. Правоохранительные органы обнаружили и изъяли три самодельных зажигательных устройства, а также вещества, предназначенные для их изготовления. Сам задержанный якобы признал вину, заявив, что планировал поджечь здание военкомата с помощью коктейля Молотова, который изготовил сам. Вместе с сообщением был распространён видеоролик, где мужчину задерживают, повалив на снег. На кадрах оперативной хроники при этом видно три коктейля Молотова, которые силовики достают, предположительно, из кузова автомобиля мужчины. «Преступнику избрана мера пресечения в виде заключения под стражу», — сообщили ИТАР-ТАСС в УФСБ по региону, сделав вывод о виновности мужчины и игнорируя принцип презумпции невиновности.

Впоследствии стало известно, что речь идёт о Николае Юрьеве.

28 июня 2023 года Юрьеву ужесточили обвинение. Помимо приготовления к теракту (ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ) ему вменили прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности (ст. 205.3 УК РФ) и содействие террористической деятельности (ч. 1 ст. 205.1 УК РФ). 

Судебный процесс над Николаем Юрьевым начался 13 июля 2023 года. На первом заседании было озвучено, что подсудимый являлся сторонником движения «Граждане СССР» (некоторые региональные организации, связанные с этим неформальным движением, запрещены как экстремистские). Согласно обвинительному заключению, мужчина готовился к поджогу заранее — приобрёл всё необходимое для изготовления зажигательных смесей и подговорил двух знакомых стать соучастниками. Кроме того, он якобы с помощью радиоприёмника прослушивал волну, по которой переговариваются дежурные в военном комиссариате. По версии следствия, он планировал захватить власть в ряде уральских городов, а его конечной целью было «свержение конституционного строя». Также в судебном заседании выяснилось, что в отношении двух вероятных сообщников Николая Юрьева — неких Игнатьева и Хомяка — уголовное дело не возбуждалось: в процессе суда было оглашено, что они являлись участниками оперативного эксперимента и записывали свои разговоры с Юрьевым на скрытую камеру. Также было озвучено, что в материалах дела есть аудио- и видеозаписи переписки, где Николай Юрьев рассказывает о том, что можно было бы с помощью военных захватить власть в Новоуральске, затем — в Лесном (закрытое административно-территориальное образование в Свердловской области) и в Екатеринбурге. 

Адвокат Николая Юрьева утверждал, что дело сфабриковано, а сам подсудимый неоднократно заявлял, что его первоначальные признательные показания были даны под давлением и в связи с тем, что он не понимал происходящее. В процессе судебного заседания он изложил свою версию событий, а впоследствии — снова воссоздал её в переписке с «Первым отделом». 

Как пишет «Первый отдел», в начале 2023 года Николай Юрьев познакомился с Вугаром Ибрагимовым, Дмитрием Бронниковым и Дмитрием Хомяком, «на встрече конспирологического движения “Граждане СССР”», участники которого верят в то, что Советский Союз всё ещё существует. По его словам, новые знакомые, представившимися военнослужащими, предложили ему поджечь местный военкомат, тем самым спасти призывников и уберечь от горя их близких. «Провокаторы, которых я считал своими друзьями, сделали своё тёмное дело, зацепив меня за слабое место <…> они сказали: “ты спасёшь тысячи ребят от мобилизации, уничтожив их документы”. Я, конечно, отказался, сразу сказав, что боюсь», — пишет в письме Юрьев. В итоге пришли к следующему: «Договор был таким, что я делаю “Коктейль Молотова”, они поджигают [военкомат], а я сижу дома в этот момент. После этого разговора их снабдили записывающими приборами и [дальше] велась доказательная база, якобы моего преступления. 

В итоге он [один из новых знакомых-военнослужащих] убедил меня ехать к военкомату. Пересев в машину, я говорил, что может не будем этого делать? <…> Было тихо, приехали просто посмотреть, а бутылки он возил уже несколько дней в своей машине и стал склонять: “Давай сейчас подожжём, давай, давай!” На это я уже не реагировал, сказал: разворачивайся, уезжаем, делать ничего не будем, а он на своём стареньком “Лексусе” начал буксовать». 

Далее Юрьев рассказывает, что вышел из машины, чтобы помочь её толкнуть. «Сели, чтобы уехать, он опять буксует и в этот момент открывается дверь и меня ложат на снег. Я понял, что от меня требуют сказать на камеру, так как их реальное объяснение не устраивало». 

Свои признательные показания, данные на камеру и впоследствии на допросах сразу после задержания, Николай Юрьев объяснил тем, что «хотел их защитить» своих новых друзей. Лишь потом он понял, что стал жертвой провокации и инсценировки. «То, что они являлись провокаторами, я узнал через месяц, поэтому с самого начала брал вину на себя. [Потом уже понял], что буксовал он специально, так как группа захвата задерживалась. На суде они оговаривали меня, я призывал их к совести. В итоге он получил погоны, а у меня началась новая жизнь». 

За судебными заседаниями по делу Николая Юрьева внимательно следило издание «КоммерсантЪ-Урал». В связи с тем, что в настоящее время у нас отсутствуют материалы дела для их изучения, мы берём информацию из его публикаций.

Издание пишет, что на суде над Юрьевым среди прочих выступила 74-летняя Тамара Доронина. Следствие назвало её руководителем организации «Граждане СССР» (вероятно, речь идёт о региональной организации, связанной с этим неформальным движением). Доронина рассказала, что Бронников, Хомяк и Ибрагимов пытались завербовать и её. Аналогичные показания дал ещё один свидетель.

Другой свидетель Валерий Рубцов рассказал, что несколько раз встречал Николая Юрьева на собраниях «Граждан СССР». В октябре 2022 года в помещении напротив воинской части произошло знакомство свидетеля с Дмитрием Бронниковым, Дмитрием Хомяком и Вугаром Ибрагимовым. Свидетель назвал встречу «полностью их инициативой». Во время разговора про Конституцию новые знакомые Рубцова высказывались против «специальной военной операции». «Мы ребята военные, вы вроде ребята хорошие. Мы давно искали такую организацию. Давайте свои команды, мы будем их исполнять. Мы солдаты, командуйте нами. Надо что-то реальное делать»,— сказал Вугар Ибрагимов. По словам свидетеля, Ибрагимов добавил, что «в Перми такая организация уже есть». 

Свидетель обвинения Иван Нестеров рассказал, что познакомился с Николаем Юрьевым в обществе кришнаитов в 2010 году. «Человек не всегда разумен. Больше напоминает ребёнка, максимально наивен»,— описал он Юрьева. Другой свидетель Илья Дедков назвал подсудимого «замкнутым, спокойным, непредсказуемым». Ещё один, Ян Бурмаков, охарактеризовал Николая Юрьева как «доверчивого» человека, которым можно было «немножко манипулировать». 

Друг Юрьева, Антон Прокофьев, обвинил силовиков в давлении: по его словам, следователь просил его сказать, что Юрьев обращался к Прокофьеву за огнестрельным оружием. «Если приврёте для благого дела — не страшно», — привёл слова следователя свидетель.

Свидетель Александр Ковалюк обвинил следователей в том, что подписал протокол допроса под их давлением. «Минимум половина за уши притянута», — заявил он в суде. 

Свидетель Анна Чуприянова дополнительно рассказала, что несколько раз приносила повестки подсудимому для того, чтобы он явился в военкомат. По её словам, от него она услышала: «РФ вообще не существует. Я против войны, не хочу убивать своих братьев-славян». Отказавшись брать повестку, Николай Юрьев, как рассказала свидетель, пригрозил поджогом военкомата, мотивировав это спасением жизней. 

Затем суд заслушал Дмитрия Бронникова, который рассказал, что несколько раз ходил на встречи сообщества «Граждане СССР», где встречал Николая Юрьева. По его словам, там он оказался потому, что интересуется историей СССР и Российской империи. Однако ответить на вопрос адвоката, когда был создан Советский Союз, свидетель ответить не смог. 

19 декабря 2023 года судья Центрального окружного военного суда Макаров Артём Сергеевич приговорил Николая Юрьева к 18 годам лишения свободы. Как сообщил «Ъ-Урал» его адвокат Александр Козлов, прокурор запрашивал для осуждённого 19 лет лишения свободы. 

29 августа 2024 года судья Апелляционного военного суда Пересада Александр Николаевич отклонил апелляционную жалобу и оставил приговор без изменения.

6 марта 2023 года Росфинмониторинг внёс Юрьева в перечень террористов и экстремистов с пометкой о причастности к терроризму.

Признаки политической мотивации и незаконности лишения свободы

Вероятная провокация спецслужб

Первая статья, которая была инкриминирована Николаю Юрьеву, как следует из сообщения УФСБ — приготовление к теракту. При этом, исходя из показаний Юрьева и других свидетелей в судебном заседании, есть серьёзные основания полагать, что инициаторами этого приготовления стали провокаторы, действовавшие по заданию ФСБ в рамках оперативного мероприятия.

Ст. 5 Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» устанавливает: «Органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация)». 

Европейский суд по правам человека в постановлении от 26 октября 2006 года по делу «Худобин против Российской Федерации» подчеркнул, что «внутригосударственное законодательство не должно позволять использование доказательств, полученных в результате подстрекательства со стороны государственных агентов. Если же оно это позволяет, то тогда внутригосударственное законодательство не отвечает в этом отношении принципу справедливого разбирательства» (п. 133). В Постановлении по делу «Банникова против России» ЕСПЧ в качестве одного из критериев для различения законных оперативных мероприятий от провокации установил следующий: «при определении правомерности действий полиции необходимо установить, могло ли соответствующее преступление быть совершено без вмешательства полиции. Полицейская провокация случается тогда, когда полиция не ограничивает свои действия только негласным расследованием, а воздействуют на субъект с целью спровоцировать его на совершение преступления, которое в противном случае не было бы совершено (п.п. 37, 47 Постановления). 

К сожалению, оперативная провокация, несмотря на свой явно незаконный характер, всё чаще применяется сотрудниками ФСБ и ЦПЭ в отношении гражданских активистов и «неблагонадёжных граждан» для фабрикации уголовных дел и улучшения своих показателей. Самым известным из сфабрикованных таким образом дел является дело «Нового Величия». Тогда провокатор практически сам создал из группы молодых людей, познакомившихся в Интернете, «экстремистскую организацию» для того, чтобы в дальнейшем его коллеги смогли её разоблачить. Наш проект признал политической заключённой Валерию Зотову, в деле которой была, вероятно, применена полицейская провокация. Девушку также обвиняли в подготовке теракта, который она якобы готовила по поручению «украинцев», связавшихся с ней через мессенджеры в Интернете, и при активном содействии агента полиции. Аналогично, в основе дела Михаила Балабанова, признанного виновным в приготовлении к террористическому акту в виде поджога военкомата, с большой долей вероятности лежит провокация сотрудников ФСБ.

Оперативная провокация, давно уже массово и успешно применяемая для фабрикации дел по наркотическим статьям, в настоящее время взята на вооружение борцами с «терроризмом» и «экстремизмом» и представляет серьёзную угрозу для людей, попавших в сферу их внимания. Мы полагаем, что как минимум элементы такого незаконного вмешательства сотрудников ФСБ просматриваются и в деле Николая Юрьева.  

Обвинение по ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ («Приготовление к совершению террористического акта группой лиц по предварительному сговору»)

С начала вторжения в Украину тысячи несогласных с военными действиями россиян были привлечены к ответственности за участие в мирных протестах. Сотни дел возбуждены по статьям, предусматривающим уголовную ответственность за так называемую «дискредитацию армии» и за «военные фейки» — то есть, по сути, за распространение любой информации и суждений о войне, не соответствующих позиции государственной пропаганды. После начала полномасштабной войны, в ситуации тотального подавления мирных протестов в России прошла волна нападений на объекты с Z-символикой, попыток поджогов военкоматов и других административных зданий. 

Первоначально уголовные дела по фактам поджогов или попыток поджогов возбуждались в основном по ч. 2 ст. 167 УК РФ («Умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, совершённые из хулиганских побуждений, путём поджога, взрыва или иным общеопасным способом») или по различным частям ст. 213 УК РФ («Хулиганство»). После объявления 21 сентября 2022 года частичной мобилизации представитель Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Вооруженных сил России контр-адмирал Владимир Цимлянский объявил, что на «поджигателей» будут заводить дела о терроризме, что чревато для них куда более длительными сроками лишения свободы. Однако до сих пор это не стало абсолютным правилом, в регионах часть дел и после этого заявления возбуждалось по менее тяжким статьям УК РФ. С февраля 2022 года по декабрь 2024 года, по данным проекта AvtozakLIVE, было зафиксировано не менее 290 поджогов государственных объектов, прежде всего военкоматов. При этом лишь в 110 случаях было возбуждено дело по статье о теракте.

Большинство таких атак на военкоматы не причинили сколько-нибудь существенного ущерба, в основном приведя к повреждениям оконных рам, входных дверей, возгораниям в одном или двух помещениях здания. Поджоги военкоматов в большинстве своём, как свидетельствуют показания фигурантов этих дел и анализ доступных документов, не преследуют цели устрашения мирных людей, а скорее представляют собой демонстративную порчу государственного имущества как особый способ выражения мнения в ситуации, когда иные формы его выражения недоступны. 

Мы полагаем, что подобные антивоенные поджоги не должны произвольно квалифицироваться как террористические акты. Механическая их квалификация по этой статье представляется политически мотивированной и направленной, с одной стороны, на запугивание общества неадекватно суровым наказанием, а с другой — на маркировку этих протестных акций устрашающим общественное сознание ярлыком «терроризм». 

Согласно публикуемым независимым исследованиям (Медиазона, AvtozakLIVE), наказания за попытки поджогов военкоматов и административных зданий, случившиеся после начала войны, варьируются от штрафов до 19 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Некоторые фигуранты получали условные сроки в 1,5-2 года, других приговаривали к принудительным работам, наиболее распространены сроки в диапазоне от 5 до 13 лет. Мы полагаем, что ситуацию со столь различной квалификацией дел о поджогах военкоматов можно охарактеризовать как произвольное применение закона, нарушающее ч. 1 ст. 19 Конституции РФ, гарантирующей, что «все равны перед законом и судом». 

Диспозиция ч. 1 ст. 205 УК РФ звучит следующим образом: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями». 

Таким образом, обязательными признаками преступления, позволяющими квалифицировать его как террористический акт, являются следующие: 

– устрашение населения

– создание опасности гибели человека, причинения значительного ущерба либо иных тяжких последствий,

– наличие цели дестабилизации деятельности органов власти или воздействия на принятие ими решения.

Важно отметить, что все эти признаки не заменяют, а дополняют друг друга, т.е. для квалификации деяния как теракта необходимо, чтобы присутствовал каждый из них. Также важно учитывать, что теракт — это преступление, которое предполагает прямой умысел субъекта, поэтому все признаки объективной стороны преступления должны охватываться его умыслом.

При этом, согласно п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 09.02.2012 № 1, «устрашающими население могут быть признаны такие действия, которые по своему характеру способны вызвать страх у людей за свою жизнь и здоровье, безопасность близких, сохранность имущества и т.п. Опасность гибели человека, причинение значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий должна быть реальной, что определяется в каждом конкретном случае с учётом места, времени, орудий, средств, способа совершения преступления и других обстоятельств дела (данных о количестве людей, находившихся в районе места взрыва, о мощности и поражающей способности использованного взрывного устройства и т.п.)».

Мы полагаем, что при вменении статей о приготовлении к теракту, в связи с тем, что поджог не состоялся, в первую очередь предметом доказывания должно быть наличие у несостоявшегося поджигателя мотива устрашения населения. При этом, как пишет Юрьев, такого мотива у него не было. Он указывает, что его предполагаемые сообщники (либо провокаторы) изначально убедили его участвовать в поджоге по иным мотивам — для уничтожения документов, находящихся в военкомате, и спасения призывников. В такой ситуации мы считали бы правильным квалифицировать его действия как покушение на умышленное уничтожение чужого имущества в соответствии со ст. 167 УК РФ.

В то же время, в судебном заседании Юрьев в принципе отрицал наличие у него намерения осуществить поджог военкомата. Мы не располагаем документами по его уголовному делу и не можем оценить доказательную базу, представленную суду стороной обвинения, однако полагаем, что на него должно распространяться действие ч. 3 ст. 14 УПК РФ: «Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого».

Кроме того, утверждение Юрьева о том, что, хотя он изначально намеревался принять участие в поджоге, не имевшем террористического характера, впоследствии отказался от реализации этого намерения, заслуживает тщательной проверки и оценки. В этих условиях мы полагаем, что в судебном заседании должна была быть рассмотрена возможность применения к нему ч. 2 ст. 31 УК РФ, устанавливающей: «Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца».

Таким образом, приговор Николаю Юрьеву по ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ является незаконными и необоснованным.

Обвинение по ст. 205.3 УК РФ «Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности»

Ещё одна статья, инкриминируемая Юрьеву, — «прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности». 

Состав этого преступления описан в УК следующим образом: «Прохождение лицом обучения, заведомо для обучающегося проводимого в целях осуществления террористической деятельности либо совершения одного из преступлений, предусмотренных статьями 205.1, 206, 208, 211, 277, 278, 279, 360 и 361 настоящего Кодекса, в том числе приобретение знаний, практических умений и навыков в ходе занятий по физической и психологической подготовке, при изучении способов совершения указанных преступлений, правил обращения с оружием, взрывными устройствами, взрывчатыми, отравляющими, а также иными веществами и предметами, представляющими опасность для окружающих». 

Мы не знаем, инкриминируется Николаю Юрьеву ли прохождение такого обучения именно в связи с якобы готовившимся поджогом военкома, который мы не готовы однозначно считать террористическим актом, либо речь в приговоре идёт о какой-то иной террористической деятельности. Однако в любом случае правомерность вменения ему этой статьи кажется нам маловероятной. Во-первых, в отсутствие доказательств, подтверждающих «террористический» мотив Юрьева, мы полагаем, что предъявленное ему обвинение в прохождении обучения террористической деятельности также не имеет под собой оснований. Кроме того, прохождение обучения, на наш взгляд, предполагает субъекта обучения, обучающего, и хотя бы минимальную институализацию процесса. Самостоятельный просмотр материалов в Интернете, равно как и самостоятельные опыты приготовления и использования горячей смеси, мы полагаем, не может рассматриваться как прохождение обучения. 

Во-вторых, в данном случае нам представляется неверным искусственное выделение обучения из собственно подготовки к деянию, квалифицированному как терроризм. При вменении состава террористического акта или приготовления к нему, подготовка к нему (такая как тренировки, приобретение орудий для поджога, изучение сайтов в Интернете) должна охватываться составом этого преступления, а не создавать отдельный состав. Тем не менее, в правоприменении по преступлениям о действиях террористической направленности сложилась парадоксальная ситуация, при которой приготовление к совершению деяния (в форме самообучения каким-либо навыкам) может наказываться строже, чем само деяние. Это является явным нарушением принципа справедливости и соразмерности наказания, закреплённого ст. 6 УК РФ. 

Можно предположить, что наказание за специальное обучение, например, в террористических лагерях может в некоторых случаях быть более суровым, так как такое обучение может являться более опасным для общества, чем даже совершённые террористом-одиночкой малосущественные, хоть и завершённые деяния. Однако с максимальной долей вероятности к Николаю Юрьеву это неприменимо: нет никаких данных о том, что он проходил обучение такого рода. Речь может идти разве что о самостоятельном обучении, при котором таковым может считаться любой поисковый запрос в Интернете. Представляется, что такая трактовка не соответствует тому, что законодатель вкладывал в статью 205.3 УК РФ, имеющую санкцию до пожизненного лишения свободы. 

Тем самым, уголовное наказание Юрьева за «прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности», на наш взгляд, также не имеет под собой оснований.

Обвинение по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ «Содействие террористической деятельности»

Не располагая в настоящее время материалами уголовного дела против Николая Юрьева, мы не знаем, какие именно его действия квалифицированы по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ как содействие террористической деятельности. В то же время известны случаи, когда за одно и то же деяние (в том числе — неоконченное) следствие вменяет обвиняемому несколько статей УК РФ. Так, например, в случае с Ильёй Бабуриным, осуждённым на 25 лет лишения свободы, за несостоявшийся поджог военкомата, к которому его склонял агент ФСБ, он, схожим с делом Юрьева образом, был осуждён сразу по нескольким статьям УК РФ, включая составы «террористической» направленности: ч. 1 ст. 205 («Террористический акт»), ч. 1.1 и 4 ст. 205.1 («Содействие террористической деятельности»), ч. 2 ст. 205.5 («Участие в деятельности террористической организации») и ч. 1 ст. 208 («Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нём») УК РФ.

Исходя из всего вышесказанного, мы полагаем, что с большой долей вероятности одно преступное деяние, инкриминированное Юрьеву, было квалифицировано сразу по нескольким статьям УК РФ.

Как пишет «Первый отдел», в письме из СИЗО Юрьев рассказал, что проповедовал индуизм и распространял книги Международного общества сознания Кришны. А также о том, что он верит в реинкарнацию и является убеждённым пацифистом. Также Юрьев на волонтёрских началах работал поваром в веганском кафе Екатеринбурга. «Я хотел в Индию уехать, корову завести, своё хозяйство наладить, жить на земле, [иметь] 10 детей. Но, видимо, уже в следующей жизни, про которую много наслышан. Эту мы уже не изменим <…> а вот следующую строим сейчас. Да, я жил по обычаям сознания Кришны, соблюдал принципы, сейчас повторяю маха мантру “Харе Кришна”», — написал в письме из СИЗО Николай Юрьев. 

Учитывая все известные обстоятельства, мы полагаем, что с высокой степенью вероятности уголовное преследование Николая Юрьева носит политический характер, а его лишение свободы и осуждение нарушают право на справедливое судебное разбирательство и иные права и свободы, гарантированные Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. Вероятнее всего, даже если молодой человек и совершал противоправные действия, назначенное ему суровое наказание несоразмерно общественной опасности содеянного.

К сожалению, недостаточное количество информации по делу не позволяет нам в настоящий момент признать Николая Юрьева политзаключённым, однако мы вернёмся к этому вопросу в случае получения новых сведений.

Включение людей в список лиц, подвергающихся уголовному преследованию, в котором с большой вероятностью присутствуют признаки политической мотивации и серьёзного нарушения закона, не означает ни согласия с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий. 

Адвокат: Козлов Александр Вадимович.

Публикации в СМИ:

КоммерсантЪ. 14 октября 2023 года. «Мы давно искали такую организацию»

Первый отдел. 16 мая 2024 года. «Давай сейчас подожжём!»

Дата обновления справки: 20.12.2024 г.