Что происходит с фигурантами политических дел, которые признали свою вину
Другой фигурант «московского дела» Данил Беглец тоже признал вину, его обвиняли по 316 статье УК РФ: он схватил полицейского за запястье левой руки, «сильно сдавив, одернул ее в сторону, тем самым причинив представителю власти физическую боль». Судебное решение принималось в особом порядке, то есть без исследования доказательств. 3 сентября 2019 года Данила приговорили к двум годам колонии. Как «МБХ медиа» рассказала его жена Диана Дюдюкина, в пятницу Беглеца этапировали в ИК-2 Костромской области.
Валерия Костенка обвиняли в «массовых беспорядках», якобы он «кинул пластиковую бутылку в сотрудника Росгвардии, причинив ему физический и моральный вред». Костенок признал вину. Но в тот же день, когда Беглецу дали два года колонии общего режима, обвинения в отношении Костенка и еще троих фигурантов «московского дела» сняли.
Фигурант дела «Нового величия» Рустама Рустамова приговорили к полутора годам условного срока за пособничество в участии в экстремистском сообществе. Рустамов пошел на соглашение и признал вину на стадии следствия, дело выделили в отдельное производство и рассмотрели в особом порядке. Другой обвиняемый Павел Ребровский пошел на досудебное соглашение со следствием. Его отпустили из СИЗО под подписку о невыезде, но затем дали 2,5 года лишения свободы по обвинению в создании экстремистского сообщества. 8 июля 2019 года Ребровский заявил на суде, что дал показания под давлением. «Уговор [со следователями] был таков: получишь условку, пойдешь домой, потом дашь показания», — написал Ребровский в письме другому фигуранту дела Константину Котову. По словам Ребровского, сторону обвинения «жадность сгубила». 8 октября Мосгорсуд отменил приговор. Уголовное дело направили на новое рассмотрение в Люблинский районный суд, меру пресечения изменили на подписку о невыезде.
Юлий Бояршинов. Фото: Давид Френкель / Коммерсантъ
Обвиняемый по делу «Сети» Юлий Бояршинов признал вину в марте 2019 года. Десять фигурантов дела обвиняются в создании террористической организации «Сеть» для подготовки государственного переворота. Бояршинов подавал ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке, но суд его отклонил. Бояршинов находился под стражей в СИЗО Горелово, где его били и унижали сокамерники.
«Юлик не стал сотрудничать со следствием и оговаривать других ребят. Он взял на себя какую-то вину, но по факту оказалось, что в этом нет ничего незаконного. Теоретически это могло бы помочь ему получить меньший срок, но ему не дали особый порядок», — рассказал отец Юлия Николай Бояршинов в интервью «МБХ медиа».
Максим Лузянин. Фото: Василий Шапошников / Коммерсантъ
«Болотника», предпринимателя Максима Лузянина, который полностью признал свою вину, 9 ноября 2012 года приговорили к 4,5 годам колонии по части 2 статьи 212 УК РФ и статье 318 УК РФ. Потерпевшими по делу проходили шесть сотрудников полиции, получившие легкие телесные повреждения, например, повреждение зубной эмали, и организации, которым был нанесен материальный ущерб. Лузянин вышел по УДО через три года.
Активистов «Левого фронта» Константина Лебедева, Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева обвиняли в том, что они якобы участвовали в подготовке «массовых беспорядков» на Болотной площади 6 мая 2012 года на деньги грузинского политика Георгия Таргамадзе, от которого, по версии следствия, Лебедев получал деньги через неустановленных лиц. Он пошел на сделку со следствием, признал вину и 25 апреля 2013 года получил 2,5 года лишения свободы. Удальцов, Развозжаев и другие активисты движения посчитали решение Лебедева предательством и оговором. Через год активист вышел на свободу по УДО.
Константин Лебедев. Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ
В 2014 году фигурантка «болотного дела», на тот момент 58-летняя, Елена Кохтарева признала вину в участии в массовых беспорядках, ее обвиняли в том, что она бросала бутылки в полицейских и «применила физическое насилие к двум сотрудникам полиции, которых отталкивала от задержанного за нарушение общественного порядка молодого человека». 18 августа 2014 года Кохтареву приговорили к трем годам и трем месяцам лишения свободы условно с исправительным сроком в три года.
Елена Кохтарева. Фото: Зураб Джавахадзе / ТАСС
Адвокат Светлана Сидоркина подчеркивает, что, признавать вину или нет, — выбор каждого.
«Даже если это политическое дело и человек реально может получить срок меньше, то он сам за себя решает: идти в особом порядке или не признавать вину. Я считаю, что это личный выбор каждого, и никто не вправе указывать, — сказала адвокат „МБХ медиа“. — Стоит признавать, когда сроки жестокие, например, в делах о терроризме, но если человек действительно не совершал действий, которые ему вменяют, то, конечно, не надо признавать вину. Если человек уверен, что в его действиях ничего нет, правильная позиция не признавать вину, потому что по крайней мере есть, что обжаловать».
Каждая ситуация индивидуальна, объясняет «МБХ медиа» адвокат Мария Эйсмонт.
«Если вы не виноваты, не надо признавать вину. Вне зависимости от того, какое это дело. Вы бы стали признаваться, что кого-то убили, если не убивали? Фиг его знает, если у вас паяльник в ж***, может, и признаете. Когда речь идет о давлении, мы не можем решать за людей. Легко говорить за других. Если в вашей ж*** паяльник, может быть, вы бы и признались».
Виктория Ли
