«Они видят, что страна деградирует, но им все равно»
В Калининграде «Балтийскому авангарду русского сопротивления» (БАРС) сменили обвинения с терроризма на экстремизм. ФСБ провалилась: это она переквалифицировала ранее обвинение с экстремистского сообщества на терроризм, утверждая, что эти четыре человека — книжные романтики со священником — готовили насильственный захват власти в регионе с последующим присоединением его к Евросоюзу и призывали к убийству Владимира Путина. И вот теперь военный суд по ходатайству прокуратуры вернул дело на исходное. В таких случаях принято ехидно замечать — «оттепель», меж тем Александру Оршулевичу, проходящему как организатор сообщества, отцу четырех малолетних детей, пожизненное уже не грозит.
Дело возбуждено ФСБ 27 мая 2017 года на волне телевизионно-пропагандистской кампании против «германизации» области. 11 декабря 2019 года начался процесс — для рассмотрения дела в Балтийский флотский военный суд прибыла коллегия из трех судей Второго Западного окружного военного суда (Москва). Оршулевич, Игорь Иванов, Александр Мамаев (о. Николай, духовник Оршулевича и Иванова, священник Российской православной церкви, также известной как РПЦЗ) уже почти три года находятся в одиночных камерах Калининградского СИЗО. Николая Сенцова арестовали на четыре месяца позже, 27 сентября 2017-го.
Тактика обвинения, поддерживаемого лишь показаниями засекреченных свидетелей, агентов, ранее внедренных в группу (классика, все как всегда), развалилась, а тактика защиты себя оправдала.
Она тоже решила до времени засекретить своих свидетелей; после первого судебного заседания адвокат Оршулевича Дмитрий Динзе наотрез отказался сообщать что-либо о 13 свидетелях защиты во избежание давления на них. И заметил о сути дела: «Это была работа в рамках исследования сверхнационализма. Потому что есть либеральный национализм, просто национализм, течений много. И эти люди из 13 свидетелей могут подтвердить факты, которые не устроят сторону обвинения, а, как мы знаем, все дела террористической направленности курируют вплоть до приговора сотрудники ФСБ, и нам, естественно, пока невыгодно раскрывать их данные».
Насчет исследовательской работы: Оршулевич — выпускник 2011 года философского отделения истфака БФУ им. И. Канта, выпускная квалификационная работа — «Образ России в социально-философской рефлексии В. Шубарта и Л. Мюллера»; сфера интересов — русская философия; в университете и зародились «террористические» наклонности — Оршулевич организовал что-то вроде митинга против коррупции в вузах.
Речь именно о «рефлексии», чтении философа Ильина — его одно время любил цитировать и президент России, а сейчас в ильинском трюизме «дух есть по существу своему начало самодеятельное и самоопределяющееся», видимо, углядывают подрыв единоначалия и территориальной целостности России. (Удивительно, почему еще в библейском «Дух дышит, где хочет» не отыскали антигосударственную крамолу). Еще раз: речь исключительно о позерстве книжников, их раздумьях «о судьбах Родины».
Родина приняла сыновей жестко:
после избиения при аресте у Оршулевича («Новая» в № 8 за прошлый год публиковала его тюремные записки) возобновились эпилептические припадки, не дававшие до этого знать более семи лет.
Сенцов перенес в камере инсульт, и его приковывали к больничной койке, затем снова вернули в одиночку.
В других камерах — 59-летний иеромонах Мамаев, ряд возрастных заболеваний, Иванов — 20-летний (на момент ареста), астма, «вежливый и воспитанный очкарик», как про него написал в переданных в «Новую» тюремных записках (ответах на наши вопросы) Сенцов.
И он сам — 48-летний начальник судовой радиостанции в в/ч 45707, в БАРСе не состоявший. Как сам себя характеризует,
«я обычный кухонный оппозиционер, никаких преступлений не совершал и не планировал, выходил иногда на пикеты оппозиции, обсуждал ситуацию в стране со знакомыми, общался в интернете».
«[…] Был знаком с Оршулевичем, иногда он посещал общие протестные мероприятия, на которых был и я».
Все четверо признаны правозащитным центром «Мемориал» политзаключенными.
С делом «Сети» (признанной террористической и запрещенной в РФ) есть существенные различия. Вот что говорил «Новой» Динзе (он участник обоих дел): «Ребята не дали признательные показания, и изначально их вели как экстремистское сообщество, все поменялось, когда следователи решили — раз уж в деле есть трафареты по поводу госдеятеля и пара ржавых патронов — вменить терроризм. Но все отрицают вину полностью. На сделки со следствием никто не пошел. Никаких тренировок не было. С делом «Сети» связь прослеживается по шаблону, и только».
На суде все четверо заявили о непризнании ими вины. В полном объеме. Оршулевич, помимо того, ответил отрицательно на стандартный вопрос, «понятно ли обвинение?»
Адвоката Марию Бонцлер отстранили от дела и защиты Оршулевича по ходатайству ФСБ, на первом судебном заседании допустили к защите Мамаева, но ко второму ФСБ опомнилась, и ее вновь отвели; Бонцлер же подавала жалобу в ЕСПЧ от имени Сенцова, требуя его освобождения по состоянию здоровья. Сейчас Бонцлер сказала «Новой», что дело БАРСа распалось на два: экстремистское сообщество (вменяемое трем барсовцам) и хранение оружия и боеприпасов (инкриминируется Сенцову).
Из ответов подсудимых на вопросы, переданные нам из тюрьмы.
Игорь Иванов — в письме в «Новую газету»:
«Я чист перед Богом, перед людьми и перед своей совестью. Что мне до задыхающихся от злобы и ненависти богоборцев, обвиняющих меня безвинно? […] Я хотел бы сказать, что меня удивляет безразличие людей к несчастьям других и происходящему произволу. Хотел бы, но не скажу. В этом я, к сожалению, не открыл для себя ничего нового. Политические и религиозные гонения будут продолжаться до тех пор, пока большинство их не видит или, что еще хуже, видит, но взирает с безразличием».
Николай Сенцов — в письме в «Новую газету»:
«Фактических доказательств нет. Я знаю, что этого никому никогда не говорил. А почему свидетели засекречены? […] Оказывается, это вполне законно. Сказать все что хочешь про любого человека — это законно, главное — заранее стать тайным. Кого запугивают, кого чем-то подкупают, кто просто по убеждению. Они в любой ситуации найдут их в любом коллективе. […] Сотрудники принуждают к самооговору и оговору других. Ни стыда, ни совести, пустые лица, пустые глаза… Все всё знают и не особо даже скрывают, хихикая. У них нет никакой идеи, они видят, что страна все больше скатывается и деградирует, но им все равно. […] Знаю я лишь то, что это только начало. Не хочу, чтобы в этом и вот так жили мои родные и близкие».
— Я боялась, что приговоры в деле БАРСА будут суровостью похожи на те, что прозвучали в деле «Сети». Однако теплилась надежда, так как судья Кудашкин очень строг, ярился на всех подряд, выгонял слушателей пачками за малейшее публичное выражение своего мнения по этому делу. А, в отличие от всех остальных подобных кейсов, дело БАРСа было сфальсифицировано ФСБ от первого до последнего момента и держалось только на подбросах и засекреченных свидетелях, которые в реальности свидетелями чего бы то ни было не являлись. И все это прекрасно знали,
и именно поэтому так ярился судья: его подставили, подсунув тухлое дело.
И из этого положения надо было как-то выходить, не потеряв лицо. Суд очень внимательно опрашивал этих «засекреченных» и очень критически. А часть свидетелей обвинения и все свидетели защиты встали горой за ребят, уверяя, что ни Оршулевич, ни другие никогда не проявляли ни агрессии, ни желания действовать силовыми методами. И это была правда, а правду всегда видно.
И одно узкое место, очевидное всем: Коля Сенцов никогда не был и не мог быть членом БАРСа по ряду очень весомых причин. Его специально подшили к этому делу, подбросив ему ржавую гранату без взрывателя и горсть патронов времен Великой Отечественной. Кроме того, все знали, что Сенцов собирает макеты оружия, все экспонаты его коллекции были сертифицированы. ФСБ использовала эту коллекцию и подброшенные «боеприпасы», чтобы доказать: барсовцы готовились к силовым акциям, у них есть еще схроны с другим оружием. Схронов не нашли, на суде стало понятно, что к БАРСу Сенцов отношения не имеет. А без оружия Сенцова нет террористического сообщества. Об этом судья Кудашкин говорил не раз: если взялись доказать терроризм, почему не доказали это и это?
Надо отдать должное команде адвокатов, в первую очередь Дмитрию Динзе, который дрался на суде как лев, доказывая невиновность своего подзащитного Оршулевича.
Хочу отдельно сказать об отце Николае, пожилом священнике, которого хотели представить террористом. Это очень достойный человек,
вся вина которого только в том, что он был духовником членов БАРСа. Ну и, конечно, слава и хвала всей четверке подсудимых, три года проведших в пыточных условиях одиночных камер. Они не сломались, не поддались на шантаж и уговоры признаться в том, чего не совершали, не стали предавать товарищей и валить вину друг на друга, и поэтому выиграли. Хотя страшно считать выигрышем более мягкий приговор для полностью невиновных людей.
Алексей Тарасов
