Процесс Савченко. Допрос экспертов-3

Теперь на заседании выясняют, есть ли у разлета снаряда «слепая зона». Предвидеть, как разорвется снаряд, невозможно – может выжить и тот, кто находится в 5 метрах, «это как повезет», объясняет эксперт. По его словам, поведение снарядов предугадать нельзя.

– Ваша честь, просим снять вопрос, – протестует прокурор.

– Можно я отвечу? Я бы отправил женщину, если бы она была хорошим солдатом, проверенным в бою.

– Жаль, что вы не мой командир!

Суд, пошептавшись на месте, постановил: попробовать обеспечить на следующее заседание техническую возможность для просмотра видео, если потребуется. Вызывать свидетеля в Донецк не будут.Савченко спрашивает у эксперта отличает ли он звук от мины и снаряда. Он объясняет, что мина шелестит, а снаряд скорее свистит.

– До вас все говорили ровно наоборот. Вы настаиваете на таком определении звука?

– Ну, может все по-разному представляют свист и шелест?

– Наводка и корректировка – это одно и тоже?

– Я придерживаюсь только одного термина: корректирование. «Наводка» и «корректировка» – неправильные термины.

– Вам следователь говорил, что являлось целью стрельбы? Или вы цель искали сами? – Савченко.

– Нет, не было такого.

– То есть вы сами решали, по чему корректировала огонь Савченко?

– Нет, сказали, что корректировка велась по группе гражданских лиц и журналистов.

Эксперт говорит, что хорошо помнит видео – четыре разрыва он на нем видел, еще один взрыв он посчитал после того, как увидел «что кто-то тащит раненого кого-то». Он перечисляет взрывы, которые он видел. Савченко расспрашивает про разницу в снарядах разного калибра.

После десятиминутного перерыва суд признает, что технической возможности нет посмотреть видеозапись.

– Ваша честь, мы вам сразу говорили, что отсутствие технической возможности будет мешать правам нашей подзащитной. Может мы сможем допросить эксперта здесь? – спрашивает Полозов.

– Ваша честь, помните, мы заявляли следственный эксперимент? Мы понимаем, что у суда нет возможности поехать на территорию другого государства. Но ведь мы можем вызвать его на понедельник и допросить его тут? – говори Фейгин.

– Этот человек действительно похож на хорошего эксперта, я настаиваю на его присутствии, — говорит Савченко.

Прокурор говорит, что гособвинение не хочет затягивать судебное следствие, а эксперта можно допросить по видеосвязи.

– Необходимости в его допросе тут нет, – говорит прокурор.

Судьи, пошептавшись, постановили отказать в ходатайстве защиты.

Судьи, пошептавшись, постановили отказать в ходатайстве защиты.

– С одной стороны прокурор не против, чтобы мы посмотрели видео, одновременно с этим он против того, чтобы мы его посмотрели, – говорит адвокат Полозов – Мы все изыскивает возможность сюда. Но что мешает эксперту приехать сюда в понедельник или среду и вместе посмотреть видео со взрывами.

– Ну, ваша честь, давайте изыщем техническую возможность и допросим его из Басманного суда, я не вижу проблему. Это ведь у суда нет возможности, – поддерживает просьбу Савченко Фейгин, – Если нет такой возможности, давайте его вызывать.

– Надеюсь, суд поступит по совести наконец уже, – раздраженно говорит Савченко.

Прокуроры возражают.

Пока судьи шепчутся, Савченко кричит прокурорам: «Знаете, такую поговорку? Круть-верть, черепочку смерть?». Прокурор Филипчук, его сегодня адвокат Полозов обвинял за участие в «болотном деле», уточняет, воспринимать ли ее высказывание как угрозу. Судья делает Савченко замечание.

Спирин говорит, что он эксперт по артиллерии.

Он объясняет, как на его взгляд, ложились снаряды 17 июня 2014года у поселка Металлист. Согласно его выводам, каждый выстрел в тот день на перекрестке корректировался. . Размер снарядов, которые он видел на видео, позволял определить их тип и с уверенностью сказать, что они были именно артиллерийскими.

Вопросы от Савченко.

– Сколько лет вы служили артиллеристом?

– Больше 20 лет.

– Вы наверное хороший эксперт. У нас тут генерал выступал и даже он не смог определить размер и тип снарядов.

Эксперт начинает рассказывать, как отличаются минный и артиллерийский разрыв – форма воронки и разлет осколков, и у мины остается хвостовик.

– Время разрывов вам указали или вы сами его как-то выяснили?

– Формулировка вопросов уже содержала указание времени.

– Как вы посчитали, что именно семь разрывов было?

– Ну, я на видео посчитал пять взрывов.

Савченко попросила показать свидетелю видео со взрывами. Даже прокуроры не против. «Если есть конечно такая техническая возможность», – ухмыльнувшись сказал один из них.

Следующим выступает в суде эксперт Роман Спирин, он тоже на видеосвязи из Басманного суда. И в третий раз за сегодняшний день прокурор оглашает экспертизу.

Вопросы прокурора.

– Та точка, которую определил эксперт Бобков (он выступал 25 ноября и говорил про вышки ретранслятора) наилучшая точка для обзора?

– Да, это наилучшая точка.

– Находясь на земле возле вышки, возможно наблюдать движение людей? Можно отличить гражданских от военнослужащих?

– Да, конечно, можно разглядеть в какую одежду они одеты.

– Вам представляли документы о зрении Савченко?

– Были представлены медицинские документы, да, я не помню.

– Те материалы дела, которые вам предоставили. Вот согласно им, те навыки, которые были у Савченко, помогали ей корректировать огонь?

– Ну, я во многом полагался на выводы своих других двух коллег. У нее действительно был опыт.

– Фразы «правее» и «левее» можно воспринимать как корректировку огня?

– Любые сказанные в эфир слова вроде «левее», «правее» или «выше» при тех обстоятельствах являются корректировкой огня.

Эксперт подтверждает свои слова из материалов дела.

– Вот эти выводы на основании каких учебников вы сделали? – спрашивает Савченко.

– Я же говорил, я исходил из общей методики обучения. Это есть в интернете! Просто вбейте «Подготовка оператора ПТУР». У нас в российской армии так учат.

– Где я могу посмотреть, как учат у вас в армии?

– Это засекреченная информация.

– Но как вы пришли к своим выводам, если вы не разбираетесь в артиллерии? – спрашивает Фейгин.

– Мы пришли к этому выводу все вместе, понимаете! Мы это обсудили и решили все вместе.

– А какое допустимое расстояние для корректировки? Для всех разное или одинаковое?

– Ну, разное.

– То есть это зависит от зрения?

– Да, конечно.

– А зрение Савченко позволяет ей с расстояния около трех километров корректировать огонь?

– Я не знаю.

– Наведение и корректировка – это разные вещи? – спрашивает Савченко.

– Это аналогичные, но в тоже время разные действия, – отвечает эксперт.

– В экспертизе указываются наземные цели. Что это за цели? – спрашивает Полозов.

– В данном случае это люди, которые передвигались на перекрестке у ГАИ.

– А вот с расстояния трех километров можно определить, что там – мирная цель или боевая?

– Нет, это детали, только при помощи бинокля можно.

– А откуда вы знали, что у Савченко был бинокль?

– В материалах дела это было.

– В условия экспертизы входила необходимость давать ссылки на все материалы, которые вы использовали? Вы обязаны были указать источник?

– Да, конечно. Ну, я вроде указал там.

Эксперт объясняет, что выводы о подготовке Савченко он сделал по итогам исследования программы обучения Челябинского летного училища, «потому что другого училища у нас нет». Он сравнил и сделал вывод, что программы идентичны, хотя украинское училище не предоставило ему сведения об их программе.

– Все понятно с ним, надеюсь, что и суду все ясно, – говорит Савченко.

В итоге свидетеля отпускают.

Прокурор против оглашения показаний эксперта, так как противоречий нет. Суд отказывает в удовлетворении ходатайства защиты.

– Из каких источников вы брали информацию при подготовке экспертизы? – интересуется Полозов.

– Есть методички по подготовке специальные, я опирался на них.

– Вы пришли к выводу, что Савченко обладает достаточной квалификацией для корректировки артиллеристского огня?

– Я говорил, что, будучи штурманом, она обладает навыками.

В мае 2015 года следователь допрашивал эксперта отдельно, приехав к нему домой.

Прокуроры и адвокаты ругаются – защита хочет огласить допрос эксперта и пытается привести цитату оттуда, прокурор несколько раз перебивает и не дает им это сделать. Судья делает замечание обеим сторонам и просит быть друг к другу толерантное. Полозову удалось процитировать слова эксперта – на своем допросе Вострокнутов говорит: «Таким образом я пришел к выводу, что Савченко обладает навыками для корректировки артиллеристского огня».

– Так давайте разберемся: в чем он эксперт? – говорит Савченко.

В итоге судья разрешает предложение из выводов эксперта по делу.

Заседание возобновлено после перерыва. Савченко продолжает выяснять, почему эксперт считает, что она может быть оператором ПТУР (противоракетного комплекса). Он говорит, что система подготовки везде одна и та же – в США, в России и везде. На это Савченко указывает: «Вы никогда не видели ПТУР, не работали в артиллерии. Вы можете сказать, что ваша экспертиза сделана ненадлежащим образом?». Эксперт не согласен.

«Мой вопрос был связан только со штурманской подготовкой Савченко, я не имею отношения к артиллерии, я не делал экспертизу по другим вопросам», – говорит эксперт.

Полозов просит огласить материалы дела. Фейгин указывает на то, что надо разделять показания экспертов, составивших экспертизу.

«Получается, каждый из них отвечал только на один вопрос, но вместе они сделали экспертизу», – говорит адвокат. Савченко поддерживает: «Ну давайте их все вместе оглашать».

Следующий эксперт. Андрей Востракнутов, он тоже на связи из Басманного суда Москвы. Перед экспертом стоял вопрос: позволяет ли степень компетенции Савченко заниматься корректировкой огня и целеуказанием.

– Штурманское образование позволяло ей заниматься корректировка. У нее была дисциплина, обучавшая ее этому, – поясняет эксперт.

– Я офицер запаса сейчас, – говорит он отвечая на вопрос Савченко. Свидетель учился в Луганском училище, сейчас работает в Генштабе.

В экспертизе говорится, Савченко могла быть оператором противотанкового ракетного комплекса. Савченко это яростно оспаривает. По его словам, ее учили управлять этим комплексом перед отправкой в Ирак.

– Этому учат в США, – говорит эксперт.

– Я военнослужащий украинской армии! – кричит Савченко – Вы не понимаете, о чем говорите.

Объявлен перерыв до 14:00.

– Вы тоже штурман. Вы можете корректировать огонь? – спрашивает Фейгин.

– Что вы имеете в виду?

– Ну то и имеем в виду.

– Ну как… Как это.. Корректировать огонь, – он начинает нервно перечислять способы корректировки.

– Но ведь вы сказали, что Савченко может корректировать. Вы сами можете?

– Прошу снять этот вопрос, ваша честь! Как провокационный.

Суд снимает вопрос.

В итоге у защиты их больше нет. «Не имеет смыла больше допрашивать его», – улыбается Савченко. Свидетеля отпускают.

У прокуроров нет вопросов. Теперь эксперта допрашивает Савченко.

– Скажите, какие исходные материалы представляли вам для экспертизы? Кроме моего диплома?

– Была предоставлена карта с координатной сеткой и была предоставлена бумага.

– Вам объясняли, что это за карта?

– Карта была в материалах дела.

– Вы имеете отношение к авиации?

– Я имею отношение к авиации. Моя специальность – штурман-инженер.

– А к артиллерии?

– Нет, к артиллерии не имею.

– Вы можете с уверенностью сказать, что если я умею считывать с карты координаты, этого достаточно, что бы корректировать огонь?

– Передо мной ставили только один вопрос: мог ли штурман снять координаты с карты. И я ответил, что да, конечно.

– Других вопросов перед вами не ставили? – спрашивает Полозов.

– Нет, только тот, что я сказал.

После перерыва ходатайство защиты отклоняется, допрос свидетеля. На связи из Басманного суда эксперт Валерий Махнин.

Эксперт определил тип примененных боеприпасов. Савченко могла корректировать огонь во время обстрела гражданских лиц. Одной из причин последующего снижения эффективности огня могло стать задержание корректировщика, сделал вывод эксперт.

– Вы делали данное экспертное заключение, подтверждаете? – спрашивает прокурор.

– Да, подтверждаю. Я подтверждаю вывод.

– Как вы пришли к выводу, что Савченко могла корректировать огонь?

– Меня спросили, мог ли специалист – Савченко – ориентироваться по карте и осуществлять корректировку. Ее навыки это позволяют. Она способна считать координаты по карте и навести огонь.

Прокурор, естественно, против удовлетворения ходатайств – стенограмма допроса не велась, что «собирается публиковать сторона защиты – неясно».

– Что касается отвода. Мы считает, что Полозов и Фейгин неоднократно нарушали правила проведения процесса. Мы вынесли частное определение после того, как они сфотографировали свидетеля в зале суда и опубликовали его фотографию. Кроме того, они публиковали его показания, хотя это запрещено, – говорит один из прокуроров.

– Если сторона защиты будет продолжать нарушать регламент, мы будем настаивать на их отводе, – добавил второй прокурор.

– Да заявляйте, – говорит ему Фейгин.

В зале перепалка сторон защиты и обвинения. Полозов говорит, что один из прокуроров «пересажал много людей по “болотному делу”», в свою очередь прокурор парирует, что решение тогда принимал судья. Вероятно Полозов имел в виду прокурора Павла Филипчука.

В итоге суд запретил публиковать показания Плотницкого, а по второму ходатайству ушел решать в совещательную комнату, объявлен перерыв.

Личность свидетеля установлена, но адвокат Николай Полозов возвращается к ходатайству. Свидетель сел на стул и облокотился на стол в Басманном суде.

«Плотницкий не пояснил суду, что могло ему угрожать. Неясно, что послужило причиной закрытия суда. Ему, как руководителю непризнанного квази-государства, вероятно, не хотелось, чтобы его показания придавали огласке. Дело Савченко имеет международный резонанс, оно имеет большое значение, но почему тогда одним свидетелям дают преференции? Это выглядит как попытка скрыть от общественности показания, которые дал Плотницкий. Это также послужило основанием для того, чтобы наши оппоненты, сторона гособвинения, получили какие-то преференции. Прокурор не может расти в карьерном смысле, если никого не сажает, ваша честь. Поэтому они допустили, чтобы Плотницкий выступил в закрытом режиме и вынес нам определение. Мы считаем, что суд может удовлетворить наш отвод прокурорам», – говорит Полозов.

Савченко говорит, что в самом начале «судилища» ее предупреждали, что в Донецке для нее может быть опасно. Суд делает замечание за «судилище». А затем и второе замечание Савченко за выражение «танцы на граблях». Она поддерживает своих адвокатов и указывает, что для суда, видимо, безопасность Плотницкого важнее ее безопасности.

Заседание начинается с ходатайства защиты, его заявляет адвокат Марк Фейгин.

«Уважаемый суд, у нас ходатайство. Как известно, на прошлой неделе был допрошен свидетель Плотницкий. Тогда нам сказали, что в связи с угрозой безопасности, свидетель просил провести заседание в закрытом режиме. Причины не были указана, но на суде он указал, что просит закрыть суд по политическим причинам. После дачи показаний Плотницкий дал брифинг 23 ноября. Там он пояснил, что законодательство РФ позволяет закрыть процесс. На мой взгляд, суд был введен в заблуждение – политические причины не являются достаточным основанием для закрытого режима. Плотницкий злоупотребил своим правом. На наш взгляд, была нарушена ст. 241 УПК», – говорит защитник Надежды Савченко, напоминая о допросе лидера самопровозглашенной ЛНР Игоря Плотницкого.

«У нас два ходатайства. Первое – оглашение показаний Плотницкого. Мы просим суд разрешить опубликовать стенограмму его показаний. Мы также, ради экономии времени, объявляем отвод всем трем прокурорам. Сторона злоупотребила своим правом – они вынесли частное определение адвокатам Фейгину и Полозову. Мы просим отвод», – говорит адвокат.

Но судья никак пока не отвечает на эти ходатайство, на связи Басманный суд Москвы, заявлен допрос эксперта, его не очень хорошо слышно.

На заседании в среду гособвинители вызвали для допроса одного из экспертов — криминалиста, который исследовал данные аэросъемки местности в районе поселка Металлист в июне 2014 года. Эксперт Александр Бобков определял расположение участков местности в районе Стукаловой Балки и поселка Металлист, а именно — где удобнее всего было следить за обстановкой (специалист пришел к выводу, что с вышки ретранслятора). Также Бобков пересчитал воронки от снарядов на основании данных аэросъемки —получилось 240 воронок. При этом события 17 июня на снимках не зафиксированы, так как было облачно.

Прежде, чем обвинение перешло к исследованию вещдоков, адвокат Савченко Илья Новиков представил суду данные графологической экспертизы, которая пришла к выводу, что допрошенный в начале октября в суде свидетель обвинения — он назвал себя сотрудником ФСБ Алексеем Почечуевым — не является тем, за кого себя выдает. Почечуеввыступал в суде в парике и очках, отказывался отвечать на вопросы о возрасте и вызвал подозрения защиты. Эксперт-графолог пришел к выводу, что подпись свидетеля и подписи в подписанных Почечуевым протоколах ФСБ сделаны разными людьми, причем в подписи свидетеля усматриваются признаки имитации. Суд не приобщил заявление защиты к делу, так как оно не было заявлено в форме ходатайства.

В качестве вещественных доказательств представители прокуратуры в средудемонстрировали видеозаписи: кадры с участием ополченцев, допрос Надежды Савченко в СИЗО Воронежа, репортаж ВГТРК, съемки с места гибели журналистов. Также былиисследованы фотографии с телефона, принадлежавшего Савченко.

Источник