Страсбург постепенно разрушает «болотное дело». Что означают решения ЕСПЧ

4 октября стало известно, что Европейский суд по правам человека вынес решение в пользу фигуранта «болотного дела» Ярослава Белоусова. Большинство СМИ в заголовки вынесли информацию о присужденных Белоусову 12,5 тысячах евро, которые теперь обязаны выплатить ему власти России. Но главное в этом решении вовсе не денежная компенсация, а то, за что она присуждена.

Как правило, ЕСПЧ становится на сторону граждан России, судящихся со своим правительством, в вопросах о правомерности и оправданности избрания ареста в качестве меры пресечения. Но решение ЕСПЧ по Белоусову касается не только самого факта содержания под стражей. Европейский суд постановил, что были нарушены права Белоусова на справедливое судебное разбирательство и свободу собраний и объединений (статьи 6 и 11 Европейской конвенции по правам человека).

Это первое решение ЕСПЧ по Болотному делу, касающееся именно судебного разбирательства, а не предварительного заключения. И это решение в пользу «болотника» Белоусова.

А 5 ноября Верховный суд РФ обратился к вынесенным ранее решениям ЕСПЧ по поводу арестов фигурантов «болотного дела». На основании вердикта Страсбурга Верховный суд признал незаконным арест и продление срока содержания под стражей Илье Гущину и Артему Савелову.

Как сегодня Верховный суд вслед за ЕСПЧ признал незаконность ареста Гущина и Савелова, так же он вскоре вслед за ЕСПЧ должен будет согласиться и с тем, что в отношении Белоусова было нарушено право на справедливое судебное разбирательство. А это может означать отмену приговора в отношении Белоусова.

Адвокат Ильи Гущина Сергей Панченко отметил в беседе с Открытой Россией, что и по поводу Гущина в ЕСПЧ была направлена жалоба на нарушение прав в ходе судебного разбирательства.

«Решение Европейского суда по жалобе Белоусова означает, что для Белоусова наступает момент истины, — считает адвокат Панченко. — Если через три месяца решение ЕСПЧ вступит в силу, это станет основанием для пересмотра приговора в отношении Белоусова уже по существу «болотного дела». Жалоба в отношении Гущина тоже, я думаю, в ближайшее, по меркам ЕСПЧ, время будет рассмотрена и по ней тоже будет принято решение. И тогда у Верховного суда будет и основание, и обязанность пересмотреть этот приговор в отношении Гущина».

Панченко напомнил, что ранее ЕСПЧ уже принимал решение по существу дела, а не по факту лишения свободы — это было решение по жалобе Евгения Фрумкина.

«Но Фрумкин привлекался к административной ответственности по событиям 6 мая 2012 года, а не к уголовной, — объясняет адвокат. — В деле Фрумкина ЕСПЧ указал на нарушение 11 статьи Европейской конвенции, то есть на то, что причиной столкновения демонстрантов с полицией являются непрофессиональные и провокационные действия полиции. Теперь же вынесено первое решение по существу уже уголовного осуждения. Можно ожидать, что и по другим жалобам «болотников» позиция ЕСПЧ не изменится».

По словам Панченко, «полный момент истины настанет, когда Президиум Верховного суда отменит хотя бы в отношении одного фигуранта «болотного дела» обвинительный приговор».
Схема тут может быть следующая: Европейский суд примет решение по очередной жалобе (как в случае Белоусова), затем защита обратится к председателю Верховного суда, он внесет представления об отмене приговора. Отмена приговора Президиумом Верховного суда будет означать, что дело в отношении человека закрыто.

Еще один важный аспект решения ЕСПЧ по делу Ярослава Белоусова связан с содержанием подсудимых в залах российских судов в так называемых «стаканах» — стеклянных боксах. Как сообщает «Московский комсомолец», к своему заявление в ЕСПЧ Белоусов приложил фото из московского суда, где в этих «стаканах» содержатся по десять арестантов. ЕСПЧ счел, что это является бесчеловечным.

Введение стеклянных боксов преподносилось властями как часть кампании по гуманизации отношения к заключенным. Почему-то считалось, что за стеклом подсудимый чувствует себя менее униженным и изолированным, чем в металлической клетке (клетки, впрочем, сохранились во множестве российских судов). Но многие заключенные отмечали, что в «стакане» душно и сложнее общаться с адвокатами: приходится нагибаться над маленьким окошком. Кроме того, находясь в клетке заключенные хотя бы дышат общим воздухом со своими родными и друзьями, сидящими в зале, а за стеклом арестанты полностью отсечены от близких, пришедших их поддержать.

Следует отметить, что в СССР на протяжении большей части его истории и в большей части судебных залов не было ни «стаканов», ни клеток» — заключенные сидели за низким барьером, а сзади стоял конвой. В развитых странах даже обвиняемые в особо тяжких преступлениях, за которые грозит смертная казнь или пожизненное заключение, сидят за столом со своим адвокатом.

Но реальная отмена «стаканов» и клеток в российских судах даже после решения ЕСПЧ вряд ли возможна.

Роман Попков, «Открытая Россия»