Бондаренко Даниил Александрович

Полное описание

Поводом для уголовного преследования стал разговор Бондаренко с сослуживцами в августе 2023 года. По версии обвинения, мужчина, находясь у себя дома с гостями, говорил им, что не поддерживает войну с Украиной, а также оправдывал удары, которые ВСУ нанесли по Крымскому мосту в октябре 2022 и июле 2023 года.

Как следует из пресс-релиза Тихоокеанского флотского военного суда, «согласно обвинительному заключению Бондаренко, будучи несогласным с решением руководства Российской Федерации о проведении специальной военной операции на территории Украины, достоверно осведомлённый о совершении 8 октября 2022 года и 17 июля 2023 года террористических актов на Крымском мосту через Керченский пролив и убеждённый по идеологическим причинам в правильности таких действий, 13 августа 2023 года в период с 19 часов 13 минут до 20 часов 20 минут в квартире по улице Окатовой в городе Владивостоке, действуя умышленно, осознавая общественную опасность своих деяний и предвидя возможность наступления общественно опасных последствий, публично оправдывал указанные террористические акты, заявив своим сослуживцам о положительной оценке взрывов на Крымском мосту и сообщив о том, что он одобряет такие действия, считает идеологию и практику терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». Как стало известно об этом разговоре, в пресс-релизе не уточняется.

Согласно тому же пресс-релизу, Бондаренко признал вину «в полном объёме» и его дело слушалось в особом порядке.

23 января 2024 года судья Тихоокеанского флотского военного суда Сергей Алексеевич Белоусов приговорил Даниила Бондаренко к 2 годам колонии-поселения. Государственным обвинителем выступал прокурор Лисюк Р. С.

13 марта 2024 года судья Апелляционного военного суда Марина Викторовна Ушакова утвердила приговор, оставив апелляционную жалобу защиты Бондаренко без удовлетворения.   

4 марта 2024 года Бондаренко включили в Перечень экстремистов и террористов Росфинмониторинга.

Основания признания политзаключённым

Мы не знаем в настоящее время, какие именно слова были произнесены Даниилом Бондаренко в оправдание атак на Крымский мост, однако в судебном пресс-релизе указывается на его несогласие с «решением руководства Российской Федерации о проведении специальной военной операции на территории Украины». Такое несогласие с развязанной Россией войной против соседнего независимого государства, признанной резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН вооружённой агрессией, на наш взгляд, уменьшает или вовсе исключает общественную опасность якобы совершённого Бондаренко деяния. 

Его действия нельзя квалифицировать как оправдание терроризма в силу следующих соображений. 

В соответствии с Примечанием 1 к ст. 205.2 УК РФ «под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». Как указано в п. 1 ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму», «под идеологией и практикой терроризма понимается идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных, насильственных действий».

В октябре 2022 и июле 2023 года на мосту произошли взрывы, унесшие жизни семи человек. После обоих случаев СК РФ возбудил уголовные дела о теракте, по подозрению в причастности к первому взрыву были арестованы восемь граждан России, Украины и Армении. После взрывов силовики начали возбуждать множество уголовных дел об оправдании терроризма против тех, кто высказывался о случившемся, прежде всего в соцсетях.

Прежде всего существенно то, что взрывы произошли в рамках военных действий, начавшихся после полномасштабного нападения России на Украину, и именно в этом контексте следует их рассматривать. Крымский мост играет большую роль в снабжении армии, ведущей агрессивную войну против Украины. Кроме того, он является символом оккупации и аннексии Крыма, возведённым вопреки нормам международного права объектом транспортной инфраструктуры, соединяющим оккупированный полуостров с Россией. В силу этих обстоятельств удары по мосту в любом случае воспринимались в мире в первую очередь в качестве эпизода боевых действий, и нет оснований рассматривать их как теракт. Соответственно и выражение в этом контексте позитивного в той или иной мере отношения к этому событию фактически является выражением поддержки Украине, правомерно защищающейся от агрессии, а не оправданием или одобрением терроризма. Помимо того, место взрыва на мосту находится в международно признанных территориальных водах Украины, что дополнительно ставит под сомнение обоснованность возбуждения в России уголовных дел, связанных с этими взрывами.

Объявление этого события терактом, на наш взгляд, не соотносится и с определением этого деяния в Уголовным кодексе РФ: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями». 

Крымский мост является объектом двойного назначения, по нему перевозится в том числе военная техника и артиллерийские снаряды, следовательно, с точки зрения международного гуманитарного права он может признаваться легитимной военной целью. Глава СБУ Василий Малюк, рассказывая журналистам некоторые детали обеих атак, подчеркнул, что Крымский мост является законной целью для Украины и Женевские конвенции, регламентирующие обычаи и правила ведения войны, не содержат запрета атаковать такие объекты.

Уголовное преследование Даниила Бондаренко, заключение его под стражу за выражение им мнения о взрывах на Крымском мосту осуществляется необоснованно и нарушает положения ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому «каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, <…> имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Разумеется, в соответствии с законодательством эти свободы могут быть ограничены в той мере, в какой это необходимо для уважения прав и репутации других лиц, для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения. Однако в данном случае такая необходимость не усматривается. При этом информация о том, побудили ли его высказывания кого-либо к реальным действиям, наличие последствий от этих высказываний должны учитываться при рассмотрении уголовных дел по такого рода статьям.

В соответствии с комплексным подходом, выработанном и принятом ООН в Рабатском плане действий по запрету пропаганды, представляющей собой подстрекательство к дискриминации, вражде и насилию, одним из критериев при оценке такого рода высказываний является вероятность реализации призыва: «суды должны будут установить, что существовала реальная вероятность того, что высказывание могло спровоцировать фактическое действие против целевой группы, отдавая себе отчёт в том, что в данном случае должна быть указана достаточно прямая причинно-следственная связь». Другие важные критерии — степень публичности и статус автора. Степень публичности в случае Даниила Бондаренко весьма незначительна — он обвиняется в высказывании, произнесённом в частном разговоре с несколькими сослуживцами. Собеседники с большой долей вероятности не считали его авторитетным в вопросах оценки взрывов на Крымском мосту и едва ли попали под влияние его взглядов — напротив, кто-то из них впоследствии донёс на него в правоохранительные органы. Таким образом, очевидно, что с точки зрения перечисленных критериев высказывания Бондаренко, вне зависимости от их содержания, не имели сколько бы то ни было серьёзной общественной опасности. В данном случае это ещё более очевидно, чем в случае высказываний в Интернете, которые теоретически вне зависимости от места публикации могут стать доступны обширной аудитории. 

Рабатский план также считает крайне важным контекст высказывания: «Контекстуальный анализ должен поместить высказывание в социальный и политический контекст, преобладавший в тот момент, когда это высказывание было сделано или распространялось». Контекстом высказывания Бондаренко является развязанная по воле Владимира Путина преступная война против Украины, в ходе которой Вооружённые силы РФ наносят удары по украинским городам и гражданской инфраструктуре, убивая и калеча мирных жителей, разрушая жилые здания и важнейшие коммуникации. В России параллельно с этим власти подавляют независимые СМИ, вводят фактический запрет на публичные выражения мнения в виде митингов, пикетов и пр., усиливают цензуру, принимают законы, карающие за любое мнение, отличное от государственной идеологии (законы о «фейках» и пр.), преследуют или выдавливают за границу гражданских и политических активистов, лидеров оппозиционных движений. Ряд государств в связи с этим объявил политический режим РФ террористическим. Последствия взрывов Крымского моста несопоставимы с масштабами насилия, которое совершает Россия в войне с Украиной.

Известно, что ст. 205.2 УК РФ зачастую используется властью не для предотвращения общественно опасных последствий высказываний, а для наказания инакомыслящих и лишения их возможности выражать свою точку зрения, отличную от официальной. Уголовные дела чаще всего возбуждаются за высказывания в социальных сетях и мессенджерах, однако в последнее время всё большее распространение получает и практика доносительства за выражение мнения в частных разговорах — со знакомыми или с коллегами. После начала полномасштабного вторжения в Украину в феврале 2022 года, раздувания пропагандистской военной истерии, де-факто объявления оппозиции, свободных СМИ и вообще любого инакомыслия вне закона, практика доносительства — удобная для «борцов с экстремизмом и терроризмом» из правоохранительных органов и поощряемая репрессивным государством — нашла, к сожалению, своё место в российском обществе и довольно широко распространилась. Доносы и угрозы донести на знакомых начинают видеться многим гражданам эффективным средством получения личных выгод либо преимущества в каком-либо споре или конфликте. Впрочем, в некоторых случаях они осуществляются «по зову сердца», из соображений ложно понятого патриотизма, сформировавшихся под влиянием уже упомянутой массированной пропаганды.

Примером такого доноса может служить известное дело Алексея Москалёва, в котором кто-то из педагогов школы, где училась его дочь, сообщил в полицию, что девочка нарисовала на уроке ИЗО антивоенный рисунок. За обнаруженные в результате разбирательства антивоенные комментарии в Интернете Москалёва привлекли к административной, а затем — и к уголовной ответственности за «дискредитацию армии» и приговорили к 2 годам лишения свободы. Можно вспомнить и историю Алексея Сухобокова, грузчика из Москвы, которого приговорили к лишению свободы по обвинению в «оправдании терроризма» по ч. 1 ст. 205. 2 УК РФ. Сначала на основании показаний его коллег по работе мужчину привлекли к административной ответственности за демонстрацию запрещённой символики. Затем эти же «коллеги» рассказали сотрудникам ФСБ, что Сухобоков в частных беседах с ними радовался военным операциям украинской стороны и одобрял взрыв на Крымском мосту 8 октября 2022 года, что послужило поводом к возбуждению уголовного дела. В этом же ряду — уголовное дело против полковника Росгвардии Валерия Котовича, этнического украинца, также целиком основанное на показаниях его сослуживцев о «проукраинских» высказываниях обвиняемого. С июля 2023 года в СИЗО содержится Ярослав Левченко, тральщик из Петропавловска-Камчатского. Он стал жертвой конфликта на рыболовецком судне и попал в результате драки в больницу, после чего избившие Левченко коллеги сообщили в правоохранительные органы о его «неподдержке СВО» и «симпатиях к Украине». В итоге дело против Левченко возбудили уголовное дело по ч. 1 ст. 205.2 УК РФ. Мы выступаем против расширительного толкования понятия «оправдание терроризма» и искусственной криминализации действий обвиняемых по этой статье. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Даниила Бондаренко является политически мотивированным, направленным на устрашение противников агрессивной войны, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, а лишение свободы было применено к нему в нарушение права на свободу выражения мнения, на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Даниила Бондаренко политическим заключённым, требует его немедленного освобождения и прекращения его уголовного преследования.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Белан Кирилл Анатольевич.

Публикации в СМИ

ОВД-инфо.13 марта 2024 года. Военному из Владивостока утвердили приговор — два года колонии из-за разговора о Крымском мосте.

Дата обновления справки: 08.09.2024 г.