Полное описание

Данильчук Дмитрий Николаевич родился 16 декабря 1993 года, гражданин Украины, житель города Черкассы, военнослужащий отдельного отряда специального назначения «Азов» Национальной гвардии Украины. 20 августа 2024 года приговорён по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности») к лишению свободы. Срок лишения свободы неизвестен. Взят в плен 17 мая 2022 года.

Максимов Алексей Алексеевич родился 17 апреля 1986 года, гражданин Украины, житель Мариуполя Донецкой области, военнослужащий отдельного отряда специального назначения «Азов» Национальной гвардии Украины. 21 октября 2024 года приговорён по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности») к 18 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Взят в плен 16 мая 2022 года.

Погребняк Николай Александрович родился 18 июня 1992 года, гражданин Украины, житель города Бердянска Запорожской области, женат, отец несовершеннолетнего ребёнка, военнослужащий отдельного отряда специального назначения «Азов» Национальной гвардии Украины. 11 сентября 2024 года приговорён судом по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности») к 17 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Взят в плен 16 мая 2022 года. 

Мусафиров Алексей Демьянович родился 27 сентября 1978 года, гражданин Украины, житель города Бердянска Запорожской области, женат, отец несовершеннолетнего ребёнка, военнослужащий отдельного отряда специального назначения «Азов» Национальной гвардии Украины. 11 сентября 2024 года приговорён по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности») к 18 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Взят в плен 17 мая 2022 года.

Полное описание

Военнослужащие Национальной гвардии Украины Дмитрий Данильчук, Алексей Максимов, Алексей Мусафиров и Николай Погребняк сдались в плен в Мариуполе на заводе «Азовсталь». Максимов и Погребняк — 16 мая, Данильчук и Мусафиров — 17 мая 2022 года.

Дмитрий Данильчук с 2018 года в звании старший солдат служил снайпером 2-го отделения 2-го взвода оперативного назначения 3-й роты оперативного назначения 2-го батальона оперативного назначения отдельного отряда специального назначения «Азов» НГУ. После того, как в ходе боевых действий он был взят в плен, против него были выдвинуты обвинения в участии в террористическом сообществе, каковым следствие и суд считают отряд (он же полк, батальон, бригада) «Азов», в котором служил старший солдат. Также Данильчука обвинили в обучении терроризму в связи с военной подготовкой, которую он проходил. 

Сержант Николай Погребняк проходил службу в отдельном отряде специального назначения «Азов» НГУ в качестве медника (специалиста по медным изделиям) ремонтной роты. Службу Погребняк начал в августе 2016 года. После начала службы, с 15 августа по 30 ноября 2016 года, он прошёл обучение в тренировочном лагере в селе Урзуф Донецкой области Украины. Эти действия военнослужащего следствие сочло, как и в деле Данильчука, участием в террористическом сообществе и обучением терроризму.

Алексей Максимов проходил службу в отряде специального назначения «Азов» НГУ в качестве слесаря ремонтной роты. Контракт заключил в мае 2018 года. После этого прошёл обучение военному делу и прошёл стажировку по ремонту автомобилей в селе Урзуф Донецкой области Украины. В связи с этим Максимов обвиняется в участии в террористическом сообществе и обучении терроризму. Срок его контракта истекал 3 мая 2022 года, однако в феврале его часть расположилась на территории завода «Азовсталь» и он находился там до момента его пленения 16 мая 2022 года. 

Алексей Мусафиров проходил службу в полку «Азов» НГУ. По некоторым данным, он был старшиной ремонтной роты. Сдался в плен 17 мая 2022 года на «Азовстали» в Мариуполе. 11 сентября 2024 года государственный обвинитель на процессе в прениях сторон представил версию следствия, согласно которой Алексей Мусафиров заключил контракт с добровольческим объединением «Азов» 24 декабря 2016 года, где служил до сдачи в плен. Военную службу Мусафирова обвинение и суд квалифицировали как «участие в террористическом сообществе». Кроме того, с 1 января по 31 марта 2017 года Мусафиров обучался в тренировочном лагере в селе Урзуф на территории Донецкой области Украины, объявленной следствием «ДНР». Обучение военному делу в свою очередь сочли «обучением террористической деятельности».

Описание дел

Фабула обвинений, выдвинутых против военнослужащих НГУ, сходна. 

В деле Николая Погребняка обвинение ссылается на 13 приговоров так называемого Верховного суда «ДНР» и Южного окружного военного суда в отношении участников «Азова», приговорённых к длительным срокам лишения свободы за «совершение преступлений на территории Мариуполя в отношении мирного населения». Хотя ни один из этих приговоров не имеет отношения к Николаю Погребняку, они, по мнению обвинения, подтверждают противоправную деятельность военнослужащих «Азова». 

Также обвинение по делу опирается на «признательные показания» самого Погребняка, данные им в начале следствия, и на показания его сослуживцев: Дмитрия Данильчука и Алексея Мусафирова. Вина же Мусафирова, по мнению обвинения, подтверждается как его показаниями, так и показаниями Погребняка и Данильчука. 

Кроме того, в суде над Погребняком, Максимовым и Мусафировым обвинение ссылается на показания специалиста — сотрудника института истории и международных отношений Южного федерального университета Максима Васькова. Он рассказал об общеуголовных преступлениях, которые «Азов» совершал на территории Украины. Васьков выступает свидетелем обвинения как в делах против военнослужащих «Азова», так и в делах против военнослужащих «Айдара» (например, в деле Дениса Мурыги, признанного нами политзаключённым).

Николай Погребняк, как отметил в процессе его адвокат, ещё на стадии предварительного следствия полностью признал свою вину, дал следователям исчерпывающую информацию, которая формально и послужила основой для возбуждения уголовного дела. Кроме того, адвокат отметил, что в течение длительного времени военнослужащий НГУ содержался в СИЗО без надлежащего оформления ареста по уголовному делу и предъявления ему обвинения. Суд в итоге согласился с этой позицией защиты, и постановил зачесть в срок отбытия наказания срок содержания под стражей с момента задержания. Своё «признание вины» в суде Николай Погребняк сформулировал так: «Ваша честь, что тут говорить. Да, я являюсь военнослужащим структуры, которая в вашей стране признана террористической. Да, я являюсь военнослужащим полка “Азов”. Да, я проходил курс молодого бойца, меня обучали обращению с оружием, как бросать гранаты, медицине. Я не думал, что это будет квалифицироваться как террористическая деятельность. Это обычные навыки каждого военного. На этом всё, мне добавить нечего».

Обвинение против Алексея Максимова также опирается на его «признательные показания». Эти показания заключаются в том, что Максимов подтверждает, что служил в «Азове» в качестве слесаря и занимался ремонтом автотранспорта. Он утверждает, что в боевых действиях никогда не участвовал. Вот как Максимов описывает свою службу: «С 8 утра до 17 вечера я занимался ремонтом автотранспорта, приезжал на работу и уезжал домой — жил в Мариуполе. 22 февраля 2022 года нам сказали, что объявляется военное положение — “Всем присутствовать на базе, ночуем на базе, домой не едем”. Утром подняли, полпятого — “Выдвигаемся в Мариуполь, собираем инструмент, выезжаем в ‘Азовсталь’”. Там показали помещение для ремонта автотранспорта — “Размещайтесь”. Когда стали прилетать ракеты, нам предложили занять один из бункеров, и до момента, когда командир роты сказал, что мы сдаёмся в плен — 16 мая — находились там, приезжал автотранспорт, проводили ремонт. Около 32 человек, все принадлежали к ремонтному подразделению». 

На суде адвокат Максимова обратил внимание, что срок его контракта истекал 3 мая 2022 года, однако в феврале его часть разместилась на территории завода «Азовсталь» и он находился там до момента его пленения 16 мая 2022 года. Несмотря на закончившийся контракт, Максимов физически не мог покинуть службу.

В ходе одного из заседаний Алексей Максимов сообщил, что на стадии предварительного следствия «подписывал все документы, так как говорили, что обменяют». Также он опроверг показания «специалиста» Васькова, сообщив, что, как ему известно, «Азов» «когда-то поддерживал националистическое движение, после Майдана, но на этот момент это обычное подразделение Нацгвардии Украины, я не видел странных запретов общаться на русском языке и всё, что инкриминируют». Алексей Максимов не считает, что состоял в каком-то террористическом сообществе, — по его словам, присягу на верность он давал украинскому народу.

Алексей Мусафиров полностью признал вину. Прокуратура запрашивала ему 19 лет в колонии строгого режима. Суд учёл в качестве смягчающих обстоятельств активное способствование раскрытию преступления, а также наличие на иждивении несовершеннолетнего ребёнка.

На текущий момент мы не располагаем подробностями доказательной базы, на которой основаны обвинения, выдвинутые против снайпера Дмитрия Данильчука. Однако мы знаем, что он, как и пленные Погребняк, Максимов и Мусафиров, обвиняется по статьям об участии в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК РФ) и обучении терроризму (ст. 205.3 УК РФ).

Дело Николая Погребняка поступило в Южный окружной военный суд в июле 2024 года, 11 сентября 2024 года судья Магомадов Алексей Абдулмажитович огласил обвинительный приговор — 17 лет в колонии строгого режима.

Дело Дмитрия Данильчука поступило в Южный окружной военный суд 1 июля 2024 года, 20 августа 2024 года судья Простов Константин Игоревич огласил обвинительный приговор, информации о назначенном ему наказании у нас нет.

Дело Алексея Максимова поступило в Южный окружной военный суд 1 июля 2024 года, 21 октября 2024 года судья Машуков Тимур Хабасович вынес обвинительный приговор — 18 лет лишения свободы в колонии строгого режима.

Дело Алексея Мусафирова поступило в Южный окружной военный суд в июле 2024 года, 11 сентября 2024 года судья Генералов Александр Васильевич приговорил Мусафирова к 18 годам колонии строгого режима.

Все четверо военнослужащих были включены в Перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга с пометкой о принадлежности к террористам: Максимов — 3 мая, Данильчук — 4 июня, Погребняк и Мусафиров — 17 июля 2024 года. 

Основания признания политзаключёнными

Дмитрию Данильчуку, Алексею Максимову, Алексею Мусафирову и Николаю Погребняку вменили «преступления», якобы совершённые ими на территории так называемой ДНР с момента начала их службы (2016-2018 годы) и до момента сдачи в плен в мае 2022 года. Погребняк, Максимов, Мусафиров и Данильчук признаны виновными и приговорены к лишению свободы по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности») не за конкретные преступления насильственного характера, а только за факт принадлежности к одному из подразделений Национальной гвардии Украины (НГУ), которое обвинение считает террористическим.

Нам представляется неправомерным подобное произвольное объявление одного из подразделений НГУ террористическим сообществом, а обучения военному делу — обучением терроризму.

Батальон «Азов» был создан весной 2014 года как добровольческое формирование. 5 мая 2014 года на основании решения Министерства внутренних дел Украины он стал батальоном патрульной службы милиции особого назначения. 17 сентября 2014 года приказом главы МВД Украины батальон был реорганизован в полк милиции особого назначения «Азов». 11 ноября 2014 года в соответствии с приказом главы МВД Украины полк был переведён в состав Национальной гвардии Украины, в которой стал отдельным отрядом специального назначения «Азов» войсковой части 3057. На момент боёв за Мариуполь в 2022 году к этой части была приписана 12-я бригада оперативного назначения НГУ. В феврале 2023 года «Азов» был расширен и фактически заменил собой эту бригаду. Сейчас подразделение носит название 12-я бригада специального назначения «Азов» Национальной гвардии Украины.

Таким образом, «Азов» — это воинское формирование, которое финансируется из бюджета государства, подчиняется единому командованию и выполняет общие с Вооружёнными силами Украины боевые цели и задачи. 

Следует отметить, что на начальном этапе существования «Азова» (в 2014–2015 годах) часть его личного состава составляли выходцы из националистических организаций, кроме того, в тот период к «Азову» примкнули и иностранные добровольцы, в т.ч. российские неонацисты. Однако в последние годы и на настоящий момент «Азов» гораздо менее политизирован, он в целом превратился в ординарное подразделение, подчиняющееся воинскому уставу и полностью интегрированное в структуру Национальной Гвардии Украины. Лица, проходившие в нём воинскую службу по контракту, являются, таким образом, обычными военнослужащими, которые в ситуации вооружённого конфликта имеют статус комбатантов, пользующихся при попадании в плен всеми соответствующими правами. 

Все четверо военнослужащих были взяты в плен в мае 2022 года в ходе боевых действий, развернувшихся на территории Украины в результате полномасштабного вторжения войск РФ. На тот момент ещё не было принято решение Верховного Суда Российской Федерации о признании «Азова» террористической организацией. Поэтому их обвиняют не по ст. 205.5 УК РФ («Участие в деятельности террористической организации»), как это стали делать позднее, а по ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»). Эта казуистика, на наш взгляд, только подчёркивает произвольность объявления воинских формирований независимого государства террористическим сообществом или террористической организацией.

Мы считаем решение Верховного Суда Российской Федерации о признании «Азова» террористической организацией, принятое 2 августа 2022 года, недостаточно обоснованным и законным как по материальным (содержательным), так и по процессуальным основаниям.

Решение было принято за одно заседание, прошедшее в частично закрытом режиме. Судом была оглашена резолютивная часть решения: «Признать украинское военизированное националистическое объединение «Азов» (другие используемые наименования — батальон «Азов», полк «Азов») террористической организацией и запретить её деятельность на территории РФ». Также для представителей СМИ была организована трансляция части выступлений экспертов с обоснованием необходимости признания «Азова» террористической организацией. Из этих выступлений, а также из заявления ВС РФ можно сделать вывод о том, что в основу решения были положены свидетельства о нарушении прав мирных жителей в 2014–2015 годах со стороны отдельных представителей «Азова» на территории так называемой ДНР. На наш взгляд, даже если подобные нарушения или военные преступления имели место, их совершение отдельными представителями формирования (тем более задолго до рассмотрения дела в Верховном суде РФ) не даёт оснований для признания целой структуры террористической.

Заседание по делу проходило частично в закрытом режиме, а решение суда не было опубликовано полностью. При этом оно обладает всеми ключевыми характеристиками нормативно-правового акта и, следовательно, должно быть доступно для ознакомления, исходя из следующих обстоятельств.

Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 года № 50, нормативный правовой акт должен обладать следующими признаками:

1. Быть изданным в установленном порядке уполномоченным органом государственной власти.
2. Содержать правовые нормы (правила поведения), обязательные для неопределённого круга лиц.
3. Быть рассчитанным на неоднократное применение.
4. Быть направленным на урегулирование общественных отношений или изменение (или прекращение) существующих правоотношений.

Указанное решение было вынесено судом, уполномоченным на принятие таких актов. Хотя оно принималось в отношении конкретной организации, последствия его вступления в законную силу затрагивают права, свободы и обязанности неопределённого круга лиц, поскольку на основании этого судебного решения возможно привлечение к уголовной ответственности по различным статьям Уголовного кодекса РФ. Признание «Азова» террористической организацией влечёт за собой постоянный запрет на осуществление его деятельности как минимум на территории РФ (а сложившаяся правоприменительная практика распространяет этот запрет и за её пределы) и сотрудничество с ним для неопределённого круга лиц. Такой запрет имеет своей целью прекращение и предотвращение любых общественных отношений, связанных с деятельностью «Азова». Это судебное решение уже неоднократно применялось для уголовного преследования лиц по различным статьям УК РФ в связи с обвинениями в сотрудничестве в той или иной форме с «Азовом».

Отсутствие публикации этого решения Верховного Суда и его использование для уголовного преследования по делам третьих лиц представляется нам противоречащим ч. 3 ст. 15 Конституции РФ, согласно которой «любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». 

Объявление «Азова» террористической организацией на территории России, очевидно запланированное с прицелом на показательные процессы над украинскими военными, стало основанием для обвинения России многими экспертами в нарушении положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными. Объявление одного из воинских подразделений противника террористической организацией или, как в рассматриваемых делах Погребняка, Максимова, Мусафирова и Данильчука, террористическим сообществом, может послужить основанием для преследования комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон, а именно — за выполнение их воинского долга и вооружённое сопротивление агрессору. 

В частности, тревогу по поводу объявления «Азова» террористической организацией выразило Управление Верховного комиссара ООН по правам человека. Как подчеркнула его представительница Равина Шамдасани, лица, имеющие статус военнопленного, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта.

Действительно, как указывает ст. 4 названной Женевской Конвенции, «военнопленными, по смыслу настоящей Конвенции, является попавший во власть неприятеля личный состав вооружённых сил стороны, находящейся в конфликте».

Чтобы оценить правомерность как этого решения Верховного суда РФ, так и преследования Погребняка, Максимова, Мусафирова и Данильчука, стоит проанализировать политический контекст возникновения «Азова» и его деятельности.

«ДНР» была провозглашена 7 апреля 2014 года. Это образование, как и аналогичное ему «ЛНР», сформировались на территориях Донецкой и Луганской областей Украины соответственно после инспирированных РФ пророссийских протестов на юго-востоке этого государства. 

6 апреля 2014 года участники пророссийских митингов начали захватывать здания городской администрации и отделов милиции в Донецке, а 7 апреля была провозглашена «Донецкая народная республика». После захвата российским отрядом под руководством Игоря Гиркина города Славянска так называемые народные республики, провозглашённые в Донецке и Луганске, смогли взять эти города под контроль и начали боевые действия против регулярной украинской армии.

11 мая 2014 года сепаратисты провели «референдумы» о независимости на подконтрольной им части Донецкой и Луганской областей. 

При этом «ДНР» и «ЛНР» не были признаны не только Украиной и абсолютным большинством стран мира — до 2022 года их суверенитет на официальном уровне не признавала и Россия. В 2014 году пресс-служба президента России ограничилась лишь заявлениями об «уважении к волеизъявлению населения Луганской и Донецкой областей».

С точки зрения украинского законодательства с 2014 года территории Донецкой и Луганской областей, контролировавшиеся соответственно «ДНР» и «ЛНР», находятся под российской оккупацией. Созданные на оккупированных территориях структуры управления самопровозглашённых республик считали территорией «ДНР» всю Донецкую область, а «ЛНР» — всю Луганскую область. Факт осуществления Россией контроля над этими территориями был, в частности, подтверждён решениями международных судебных органов. Так, Большая палата Европейского суда по правам человека в п. 695 своего решения от 25 января 2023 года по делу «Украина и Нидерланды против России» установила: «Обширный массив приведённых выше доказательств демонстрирует вне всякого разумного сомнения, что в результате военного присутствия России на востоке Украины и решающей степени влияния и контроля, которыми она пользовалась над территориями, находящимися под контролем сепаратистов на востоке Украины, в результате её военной, политической и экономической поддержки сепаратистских образований, эти территории с 11 мая 2014 года и далее находились под эффективным контролем Российской Федерации».

Позиция России по отношению к непризнанным республикам изменилась в рамках подготовки к полномасштабному вторжению в Украину. 21 февраля 2022 года главы самопровозглашённых республик попросили Путина об их признании и о сотрудничестве в сфере обороны, и Путин подписал соответствующие указы. 22 февраля Совет Федерации разрешил использовать российские войска за рубежом, а 23 февраля главы «ДНР» и «ЛНР» обратились к Путину за военной помощью.

Мы полагаем, что всё это было лишь последовательно разыгранным спектаклем, необходимым для придания видимости легитимности развязыванию полномасштабной войны. Очевидный факт беззаконности подобных действий зафиксирован на международном уровне. 2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованны. Согласно Конституции Украины, территория «ЛНР» и «ДНР» была и остаётся законной территорией Украины, находящейся под российской оккупацией, а действия Вооружённых сил Украины, Национальной гвардии Украины, в том числе отряда специального назначения «Азов» и его бойцов, с точки зрения как украинского, так и международного права, — законными действиями по восстановлению конституционного порядка и отражению военной агрессии.

В любом случае нет никаких оснований для объявления этого официального воинского подразделения Украины, действующего на её территории, ни террористической организацией, ни террористическим сообществом. Таким образом, безосновательно и обвинение Дмитрия Данильчука, Алексея Максимова, Алексея Мусафирова и Николая Погребняка по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»).

Аналогичным образом мы считаем неприменимой к ним и ст. 205.3 УК РФ — «прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности», так как Дмитрий Данильчук, Алексей Максимов, Алексей Мусафиров и Николай Погребняк, как и другие бойцы, проходившие обучение в «Азове», обучались боевым навыкам не с целью «осуществления террористической деятельности», а с целью выполнения легитимно возложенных на них боевых и иных задач в рамках установленной в любых регулярных воинских подразделениях процедуры. Такое обучение являлось частью и условием прохождения ими военной службы и не может, как и сам факт прохождения военной службы (в том числе — и в период военных действий) влечь за собой уголовную ответственность.

Более того, на невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены, например, в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым эти договоры исключают квалификацию действий личного состава сторон конфликта, осуществляемых в рамках этого конфликта, на основании норм по борьбе с терроризмом. Они должны быть оценены в соответствии с международным гуманитарным правом, которое, в свою очередь, не подразумевает ответственность лишь за обычное участие в боевых действиях.

Военнослужащие «Азова» согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными являются военнопленными. Следовательно, незаконным является не только их привлечение к уголовной ответственности за факт прохождения воинской службы и участие в вооружённом конфликте, но и их допросы и иные процессуальные действия, совершаемые с ними в качестве обвиняемых. Конвенция подробно регламентирует обращение с военнопленными — в частности, ст. 17 устанавливает, что недопустимо осуществлять следственные действие с военнослужащим, оказавшимся в плену, в связи с самим фактом их принадлежности к вооружённым силам противоборствующей стороны. Военнопленный обязан сообщить только свою фамилию, имя и звание, дату рождения и личный номер. Ни при каких обстоятельствах его нельзя принуждать давать какие-либо иные сведения. Следовательно, самим фактом осуществления уголовного преследования права военнопленных Данильчука, Максимова, Мусафирова и Погребняка уже были грубо нарушены. 

На нарушение прав своего подзащитного справедливо указал адвокат Николая Погребняка. Защитник указал, что в основу уголовного дела были положены результаты «дачи объяснений», полученные от Погребняка после сдачи в плен. В дальнейшем его подзащитный находился в различных местах лишения свободы, в том числе на территории РФ. Адвокат указывает, что «правовой статус Погребняку был определён формально», нам неизвестно, каким был этот статус, однако судом пленный не арестовывался, обвинение ему не предъявлялось. При этом Погребняк находился в СИЗО.

Мы уверены, что содержание военнопленных под стражей в условиях следственного изолятора и производство с ними следственных действий вопреки положениям Конвенции является способом оказания давления.

Мы критически относимся к так называемым «признательным показаниям», полученным у пленных на стадии предварительного следствия, которые они давали, как заявил Алексей Максимов, «так как говорили, что обменяют». Столь же критически мы относимся и к показаниям друг на друга сослуживцев, взятых в плен в Мариуполе — Алексея Мусафирова, Николая Погребняка и Дмитрия Данильчука. В ситуации столь грубых нарушений норм международного права никакие показания, данные подсудимыми и свидетелями-военнопленными, не могут считаться допустимыми и достоверными. Такие показания получены вне рамок установленной процедуры, а также существует крайне высокий риск того, что они были даны под давлением. Кроме того, эти показания не столь важны для нашего анализа, поскольку это не показания о фактах преступлений, а показания о квалификации вменяемых действий. Поскольку в рассматриваемых делах, на наш взгляд, отсутствует состав преступления, показания вовсе не играют никакой роли.

Существует большое количество свидетельств нарушения Российской Федерацией Конвенции об обращении с военнопленными в части применения к ним жестокого обращения, мучительных условий содержания, отсутствия нормального питания и медицинского обслуживания, оскорблений, издевательств, избиений и пыток. Информация об этом, в частности, содержится в докладе миссии ООН о насилии над пленными, при этом представители миссии, как и Красного Креста, к украинским военнопленным не допускаются. «Новая газета», основываясь на тексте доклада, пишет о крайне предвзятом негативном отношении сотрудников российских мест лишения свободы к бойцам полка «Азов», которых они под влиянием российской пропаганды считают убеждёнными нацистами и относятся к ним с особой жестокостью.

Все обвинения, предъявленные осуждённым, на наш взгляд, являются абсурдными, а лишение их свободы, процедура уголовного преследования и осуждение грубо противоречат нормам международного права. С точки зрения международного права совокупность нарушений, допущенных российской стороной в отношении военнопленных, может быть расценена как военное преступление.

Одновременно с рассмотрением дел Дмитрия Данильчука, Алексея Максимова, Алексея Мусафирова и Николая Погребняка в том же суде в Ростове-на-Дону проходил суд над «азовцем» Иваном Черненко и массовый процесс сразу над 24 участниками «Азова». Все подсудимые признаны нами политическими заключёнными. Также в уголовном порядке по террористическим статьям преследуют военнопленных и захваченных на оккупированных территориях бывших военнослужащих батальона «Айдар». Мы будем и дальше следить за уголовным преследованием военнопленных украинцев и мирных жителей Украины.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовные дела против Дмитрия Данильчука, Алексея Максимова, Алексея Мусафирова и Николая Погребняка являются политически мотивированными, направленными на упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к ним в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах, а также Женевской конвенцией об обращении с военнопленными.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает военнопленных Дмитрия Данильчука, Алексея Максимова, Алексея Мусафирова и Николая Погребняка политическими заключёнными, требует прекращения их уголовного преследования и соблюдения в их отношении норм международного права.

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокат Николая Погребняка: Вячеслав Кудис.

Публикации в СМИ:

6 сентября 2024 года. Международная Ассоциация Мемориал. Суды над украинцами: дело Алексея Мусафирова

13 сентября 2024 года. Международная Ассоциация Мемориал. Суды над украинцами: дело Николая Погребняка

30 сентября 2024 года. Международная Ассоциация Мемориал. Суд над украинцем Алексеем Максимовым

Дата обновления справки: 20.02.2025 г.