Полное описание

Кулиевич Андрей Ярославович родился 22 апреля 2000 года, вероятнее всего, гражданин Украины, с 18 марта 2014 года гражданин России, житель Севастополя, работал на стройке разнорабочим. 16 июня 2023 года по ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к теракту группой лиц по предварительному сговору»), ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 2 ст. 222 («Незаконное хранение группой лиц по предварительному сговору огнестрельного оружия, боеприпасов к нему», в редакции УК 2014 года), ч. 2 ст. 222.1 («Незаконное хранение взрывчатых веществ и взрывных устройств группой лиц по предварительному сговору»), ч. 2 ст. 223.1 («Незаконное изготовление взрывных устройств группой лиц по предварительному сговору») УК РФ приговорён к 7 годам 6 месяцам колонии строгого режима с отбыванием первых 4 лет в тюрьме со штрафом в размере 250 тысяч рублей и 1 годом ограничения свободы. Лишён свободы с 10 июня 2020 года.

Лагутин Николай Николаевич родился 14 февраля 2001 года, вероятнее всего, гражданин Украины, с 18 марта 2014 года гражданин России, житель крымского города Белогорска, студент. 16 июня 2023 года по ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к теракту группой лиц по предварительному сговору»), ч. 2 ст. 222 («Незаконное хранение группой лиц по предварительному сговору огнестрельного оружия, боеприпасов к нему», в редакции УК 2014 года), ч. 2 ст. 222.1 («Незаконное хранение взрывчатых веществ и взрывных устройств группой лиц по предварительному сговору»), ч. 2 ст. 223.1 («Незаконное изготовление взрывных устройств группой лиц по предварительному сговору») УК РФ приговорён к 7 годам колонии строгого режима с отбыванием первых 4 лет в тюрьме со штрафом в размере 250 тысяч рублей и 1 годом ограничения свободы. Лишён свободы с 10 июня 2020 года.

Хорошаев Валентин Андреевич родился 4 января 2002 года, гражданин России, житель Симферополя, студент, имел на иждивении бабушку. 16 июня 2023 года по ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к теракту группой лиц по предварительному сговору»), ч. 2 ст. 222 («Незаконное хранение группой лиц по предварительному сговору огнестрельного оружия, боеприпасов к нему», в редакции УК 2014 года), ч. 2 ст. 222.1 («Незаконное хранение взрывчатых веществ и взрывных устройств группой лиц по предварительному сговору»), ч. 2 ст. 223.1 («Незаконное изготовление взрывных устройств группой лиц по предварительному сговору») УК РФ приговорён к 7 годам 3 месяцам колонии строгого режима с отбыванием первых 4 лет в тюрьме со штрафом в размере 250 тысяч рублей и 1 годом ограничения свободы. Лишён свободы с 10 июня 2020 года.

Решетниченко Даниил Константинович родился 19 марта 2002 года, гражданин Украины, c 18 марта 2014 года гражданин России, житель крымского города Саки, работал прорабом. 16 июня 2023 года по ч. 1 ст. 205.2 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма») приговорён к 2 годам колонии-поселения. Был задержан 10 июня 2020 года, с 13 июня 2020 года по 6 февраля 2021 года находился под домашним арестом и запретом определённых действий, в настоящее время под подпиской о невыезде в ожидании апелляции. 

Описание дела

10 июня 2020 года на сайте «Российской газеты» было опубликовано видео «ФСБ предотвратила теракт на рынке Симферополя» за авторством Центра общественных связей (ЦОС) ФСБ РФ. Эта «оперативная съёмка» появилась также на сайте ФСБ и во многих российских изданиях. На ней спецназ с оружием врывался в дома и квартиры, взламывал двери, задерживал молодых людей. На записи демонстрировали пистолет с патронами, предметы, похожие на самодельные взрывные устройства (СВУ) с детонаторами, аммиачную селитру, листы формата А4 с текстом и свастикой. 

ФСБ сообщила о задержании пятерых «экстремистов», планировавших взрыв на одном из рынков Симферополя. Задержанные — граждане России, якобы связанные с «украинскими радикалами, воюющими на Донбассе». По данным силовиков, задержанные были проукраинскими активистами, в частности, они размещали в соцсетях свои фотографии с украинским флагом.

Через два дня, 12 июня 2020 года, пресс-служба Киевского районного суда Симферополя сообщила об аресте четверых молодых крымчан. Суд отправил в СИЗО на время предварительного следствия на 2 месяца Валентина Хорошаева, Николая Лагутина и Андрея Кулиевича. Даниил Решетниченко был помещён под домашний арест. Эти меры пресечения неоднократно продлевались. Дело пятого подозреваемого, Валентина Литау, давшего «признательные» показания, было выделено в отдельное производство, о его мере пресечения нам неизвестно.

В окончательной редакции Кулиевича, Лагутина, Хорошаева обвинили в приготовлении к теракту (ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ) на сельскохозяйственном оптово-розничном рынке «Крымский Привоз» в Симферополе, «призывах к подрыву государственного строя РФ» в листовках (их квалифицировали как призывы к терроризму и его пропаганде по ч. 1 ст. 205.2 УК РФ), изготовлении и хранении взрывчатки (ч. 2 ст. 223.1 и ч. 2 ст. 222.1 УК РФ), а также в хранении «самодельно доработанного списанного огнестрельного оружия — макета пистолета ТТ» и двух патронов к нему (ч. 2 ст. 222 УК РФ в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 г. N 370-ФЗ — она действовала на момент совершения инкриминируемого деяния). Решетниченко вменили только призывы к терроризму и его пропаганду в связи с теми же листовками (ч. 1 ст. 205.2 УК РФ). 

«Задержанные готовились к подрыву самодельного взрывного устройства на рынке “Привоз” в Симферополе, а также занимались пропагандой идей терроризма и экстремизма в интернете. Это доказывают изъятые у подозреваемых средства связи и электронные носители информации. Также они указывают на связь задержанных с радикалами националистических формирований, воюющих на юго-востоке Украины», — цитировала версию силовиков «Российская газета».

Руководство рынка «Привоз» в комментариях СМИ заявило, что теракты на его территории не готовились, рынок работал в обычном режиме.

Согласно приговору, непосредственно перед тем, как изготовить СВУ и начать готовить теракт на рынке, осуждённые, каждый в своём населённом пункте, расклеили на улицах листовки с двумя текстами и изображением нацистской свастики:

«Славяне Крыма!!!! Власти России незаконно оккупировали наш полуостров, нашу родную землю, ввели налоги и репрессии, развязали войну на Донбассе, убивают наших соотечественников. Крымчане, вставайте!!!!!!!!!! Берите ножи и оружие!!!!!! отвоюем Крым у России и вернём Украине, восстановим справедливость!!!! Власть России преступная банда, которую нужно уничтожить любыми способами, любой ценой!!!!!!», — гласит одна листовка.

«Спаси Россию!!!! Убей Путина и Кадырова!!!! Свергнем власть — получим свободу!!!!», — написано во второй листовке.

Следствие вело УФСБ по Крыму и Севастополю.

Два года, с июня 2021-го, дело рассматривала коллегия из трёх судей Южного окружного военного суда в Ростове-на-Дону. Государственное обвинение на процессе представляли прокуроры Сергей Владимирович Айдинов, Наталья Александровна Султанова, Миньков М.Д.

«Установлено, что в 2020 г. в Республике Крым и г. Севастополе Кулиевич, Лагутин и Хорошаев, в целях производства взрыва в месте массового скопления людей, проводили поиск потенциальных объектов, осуществляли разведку имеющихся на них антитеррористических систем безопасности путём осмотра и фотографирования, а также изготовили три взрывных устройства и незаконно хранили их по местам своего жительства. Однако довести до конца свой преступный умысел подсудимые не смогли, в связи с их задержанием сотрудниками правоохранительных органов. В тот же период Лагутин, Хорошаев и Кулиевич незаконно хранили по месту жительства последнего самодельное огнестрельное оружие, а также 3 пистолетных патрона. Кроме того, в период с 1 по 19 мая 2020 г. на территории Республики Крым и г. Севастополя Кулиевич, Лагутин, Хорошаев и Решетниченко разместили листовки в общественных местах с призывом к свержению государственной власти РФ, а также высказывания, направленные на оправдание такой деятельности», — сообщила пресс-служба суда.

Никто из осуждённых свою вину не признал. Кулиевич, Лагутин и Хорошаев заявили, что вещественные доказательства по уголовному делу — телефоны, СВУ, взрывчатые вещества, пистолет с патронами и листовки — им подбросили сотрудники ФСБ. Также фигуранты утверждают, что сотрудники ФСБ в нарушение установленной законом процедуры получили у них биологические образцы, которые затем нанесли на подброшенные предметы. В частности, Николай Лагутин заявил, что его вместе с родными во время «обыска» держали на кухне, пока один из оперативников ФСБ не сказал: «Всё готово». Как предполагает молодой человек, именно тогда ему подбросили взрывчатку и листовки.

Решетниченко заявил, что он не размещал листовки, а их ему подбросили сотрудники ФСБ, которые под давлением заставили его подписать протоколы допросов с признательными показаниями на следствии. Остальные обвиняемые также жаловались на пытки, но СК отказал в возбуждении уголовного дела. 

16 июня 2023 года Южный окружной военный суд под председательством Алексея Абдулмажитовича Магомадова, с участием судей Кирилла Николаевича Кривцова и Владимира Евгеньевича Цыбульника, вынес обвинительный приговор. Помимо лишения свободы и штрафа, Кулиевичу, Лагутину и Хорошаеву суд также назначил дополнительное наказание в виде 1 года ограничения свободы после освобождения из колонии.

Валентин Литау пошёл на сделку со следствием и 25 августа 2021 года был отдельно приговорён к условному сроку по ч. 1 ст. 205.2 УК РФ тем же Южным окружным военным судом.

Основания признания политзаключёнными

Безусловно, мы осуждаем преступления, потенциально ведущие к массовой гибели мирных людей и призывы к насилию, под какими бы лозунгами они не совершались. Вместе с тем, такие уголовные дела требуют наиболее тщательного изучения. Их фабрикация, лишение свободы невиновных людей на много лет, каких бы убеждений они ни придерживались — тяжкое преступление. По итогам изучения имеющейся в нашем распоряжении информации мы находим, что осуждённые по этому делу преследуются по политическим мотивам, а доказательства, положенные в основу их обвинения, имеют признаки фальсификации и с высокой степенью вероятностью получены с нарушением закона.

Обвинение по ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ («Приготовление к теракту»): подготовка взрыва на с/х рынке « Привоз» в Симферополе

Согласно приговору, суд установил, что Кулиевич, Лагутин и Хорошаев, «разделяя радикально-экстремистскую идеологию, группой лиц по предварительному сговору, совершили действия, направленные на приготовление к террористическому акту, устрашающему население и создающему опасность гибели человека, причинение значительного имущественного ущерба, в целях дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решения о возвращении Республики Крым и г. Севастополь в состав Украины <…> Однако довести до конца свой преступный умысел <…> не смогли по независящим от них обстоятельствам, поскольку их преступные действия и намерения были пресечены сотрудниками органов государственной безопасности, которыми 10 июня 2020 года незаконно хранящиеся взрывчатые вещества и взрывные устройства обнаружены и изъяты <…>, а подсудимые задержаны».

Первое, что бросается в глаза при изучении небольшого 30-страничного приговора — то, что основному, на наш взгляд, доказательству самого тяжкого обвинения против троих крымчан — приготовления к теракту в конкретном общественном месте массового скопления людей, — посвящён только один абзац: «Из протоколов исследования предметов и документов от 10 июня 2020 года и протоколов осмотра предметов от 1 июля, 4 и 5 сентября 2020 года следует, что во внутренней памяти мобильных телефонов Кулиевича, Лагутина и Хорошаева <…> в мессенджере WhatsApp имеется переписка между указанными лицами с обсуждением способов изготовления взрывных устройств, приискания взрывчатых веществ, возможности производства взрыва рынков на территории Крыма <…>, фотоизображения рынка “Привоз” (Симферополь), а также обсуждаются конкретные предложения по возможному способу совершения террористического акта, маршрутах передвижения, способах конспирации преступной деятельности, о приискании и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов к нему». 

Цитаты из указанной переписки «преступников» в приговоре не приводятся, также не указываются их конкретные предложения, связанные с совершением теракта. Кроме этих протоколов обвинение представило только несколько показаний засекреченных свидетелей под псевдонимами, которые в основном якобы слышали в разговорах с этими молодыми людьми намёки на намерение совершить некие радикальные действия. Только одна девушка под псевдонимом «Волкова» показала, что в начале июня 2020 года Лагутин предупредил её, чтобы она не посещала в ближайшее время рынки Симферополя, потому что они устроят на одном из них взрыв. Об этом разговоре она якобы уже 9 июня 2020 года сообщила в ФСБ.

Наш проект давно и последовательно выступает с критикой практики использования засекреченных свидетелей, всё шире применяемой в уголовных делах, ведущихся ФСБ. Свидетели дают показания не присутствуя в зале суда, с изменёнными компьютером голосами, их лица не демонстрируются на экране в суде, а личность может быть известна только следователю и суду. 

Совет Европы на основе прецедентного права ЕСПЧ в Рекомендациях № (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием», пункте № 21 Приложения к ним, говорит, что приговор не должен основываться исключительно или в значительной степени на показаниях, данных анонимными свидетелями. Согласно п. 19 и 20 того же Приложения, «дача показаний под псевдонимом должна являться исключительной мерой безопасности и применяться в случае серьёзной угрозы жизни или свободе лица, обладающего значимой доказательственной информацией и заслуживающего доверия; стороны должны иметь право оспорить правомерность использования данной меры безопасности».

Следствие по делу не представило никаких доказательств наличия реальной опасности для жизни и здоровья «Волковой» и других засекреченных свидетелей, что могло бы стать причиной для их засекречивания. Суд, отклоняя ходатайство защиты о раскрытии подлинных сведений о личности этих свидетелей, не привёл никаких конкретных мотивов в обоснование своего решения, ограничившись в приговоре общей фразой «оснований для раскрытия личных данных каждого из этих свидетелей в порядке, установленном ч. 6 ст. 278 УПК РФ, не имеется».

Мы считаем практику засекречивания свидетелей упрощающей фабрикацию доказательств и ограничивающей право обвиняемых на защиту. 

Сторона защиты подчеркнула в суде, что у Кулиевича, Лагутина и Хорошаева не было необходимости хранить в мобильных телефонах сведения о местности и фотографии рынка «Привоз», поскольку им как местным жителям хорошо известно, где он расположен и как выглядит. По версии защитников, сотрудники ФСБ оформили информацию о якобы готовящемся теракте в виде переписки в WhatsApp, поскольку сознавали, что в действительности такие намерения у обвиняемых отсутствуют. Защита также заявляла о «несоответствии времени на изображениях мобильных телефонов с временем в переписках в приложении WhatsApp (фототаблицах-приложениях к протоколам осмотра мобильных телефонов, изъятых 10 июня 2020 года в жилых помещениях Кулиевича, Лагутина и Хорошаева)». Суд посчитал, что такое несоответствие «не свидетельствует о фальсификации доказательств, поскольку мобильные телефоны в активированном режиме не могли актуализировать время и дату с предоставленной оператором связи информацией». Хотя из текста приговора неясно, в чём именно выражается «несоответствие времени», мы полагаем, что объяснение суда не является убедительным, поскольку он не обладает специальными познаниями и компетенцией в технической сфере и разрешение таких вопросов требует как минимум привлечения специалиста в соответствии со ст. 58 УПК РФ.

Утверждение следствия, что обвиняемые хотели устроить взрыв на рынке, т.е. убить неизвестных им людей, таких же, как они сами, жителей Крыма, возможно даже тех же убеждений, вызывает недоверие, ведь в листовках они якобы призывали крымчан к восстанию против оккупационных властей, т.е. должны были завоевывать доверие людей, а не запугать их или вызвать ненависть. Сами осуждённые утверждают, что телефоны вместе с перепиской в них были подброшены сотрудниками ФСБ. В связи с изложенным далее нам эта версия представляется весьма вероятной и судом убедительно не опровергнутой.

Обвинение в изготовлении, хранении СВУ, взрывчатых веществ, огнестрельного оружия и боеприпасов по ч. 2 ст. 222, ч. 2 ст. 222.1 ч. 2 ст. 223.1 УК РФ

Следствие не расследовало, как, где, кем, когда были «приисканы» материалы для изготовления СВУ, а также как, где, кем и когда они были собраны. Тоже самое касается пистолета и патронов, якобы обнаруженными дома у Кулиевича (в его жилище хранили их якобы все трое) — как и откуда они появились, следствие не изучало. Несмотря на требования защиты, суд ушёл от выяснения ответов на эти вопросы, заявив, что следователь по закону обладает правом действовать по своему усмотрению, т.е. имел право не расследовать эти обстоятельства. С нашей же точки зрения, следствие обязано устанавливать указанные обстоятельства появления оружия, т.к. без этого версия обвиняемых о его подбросе становится более достоверной и ведёт к появлению обоснованных (до степени неустранимости) сомнений в виновности обвиняемых. Кроме того, эти обстоятельства напрямую связаны с событием преступления, а значит, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, подлежат обязательному доказыванию.

Доказательствами вины Кулиевича, Лагутина и Хорошаева в этих преступлениях суд посчитал показания «свидетелей» — сотрудников ФСБ Кралина, Бороздина, Стецика и Тютюника. Именно они проводили 10 июня 2020 года по местам жительства обвиняемых ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности», в результате которых были обнаружены телефоны, СВУ, взрывчатые вещества, оружие и патроны. Эти же «свидетели» проводили в тот же день ОРМ «Исследование предметов и документов» — мобильных телефонов, на которых была якобы обнаружена переписка обвиняемых в Whats App с обсуждением возможности совершения теракта на рынке. Другими доказательствами суд счёл протоколы этих ОРМ, заключения экспертиз по итогам исследования СВУ, взрывчатых веществ, макета пистолета и патронов, а также заключения эксперта-биолога, который установил, что на изъятых в ходе ОРМ «Обследование помещения» предметах имеются биологические следы обвиняемых.

Мы полагаем, что все вышеперечисленные доказательства, как по отдельности, так и в их совокупности, не являются достаточными и достоверными для бесспорного подтверждения вины обвиняемых в совершении инкриминируемых им преступлений по ч. 2 ст. 222, ч. 2 ст. 222.1 ч. 2 ст. 223.1 УК РФ в силу следующих причин.

Нелогичным представляется то, что все трое обвиняемых хранили по одному взрывному устройству у себя по месту жительства, причём не в каких-нибудь укромных местах, гаражах или схронах, а прямо дома, где проживают члены семьи, неосведомлённые о преступлениях и могущие обнаружить оружие и сорвать планы его использования.

Адвокаты отсутствовали при «ОРМ», в ходе которых ФСБ «нашла» взрывные устройства  в квартирах у Кулиевича, Хорошаева и Лагутина. Фактически, в жилищах обвиняемых с нарушением требований ст. 182 УПК РФ были проведены обыски, которые ФСБ процессуально оформила как «Обследование помещений». Силовики часто прибегают к этой уловке, в т ч. потому, что в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» (ОРД) в отличие от ч. 11 ст. 182 УПК РФ («Основания и порядок производства обыска») не указано, что при их проведении вправе присутствовать защитник и адвокат того лица, в помещении которого производится обыск. Это нередко делается для того, чтобы силовики с меньшим риском могли подбросить необходимые для обвинения предметы, ведь опытные адвокаты могут помешать этому (см. дело ингушского журналиста Рашида Майсигова). При проведении ОРМ силовики утверждают, что граждане в этом случае не имеют права на участие адвоката. Однако, как указал Конституционный Суд в Постановлении от 27 июня 2000 года, Конституция РФ, закрепляя право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, не связывает предоставление помощи адвоката (защитника) с формальным признанием лица подозреваемым или обвиняемым. Поэтому данное конституционное право возникает у человека с того момента, когда ограничение его прав становится реальным. В силу данной правовой позиции, право на помощь адвоката гарантируется любому лицу, в отношении которого осуществляется деятельность, направленная на выявление фактов и обстоятельств, уличающих его в подготовке или совершении преступления. Таким образом, человеку, в отношении которого проводятся ОРМ в связи с подозрением его в причастности к подготовке или совершению преступления, должна предоставляться возможность воспользоваться помощью адвоката, если таковая, как это следует из Определения Конституционного Суда от 14 июля 1998 года, не исключается необходимостью обеспечения режима секретности, требований оперативности и конспиративности.

Кроме того, Федеральный закон об ОРД, по сравнению с УПК РФ, содержит существенно более низкий уровень процессуальных гарантий для лиц, фактически являющихся подозреваемыми в совершении преступлений. К примеру, по своему содержанию ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений… » имеет сходство с осмотром жилища, который в соответствии с ч. 5 ст. 177 УПК РФ проводится только с согласия проживающих в нём лиц или на основании судебного решения, если проживающие в жилище лица возражают против такого осмотра.

Обследование жилища граждан ограничивает конституционное право человека на его неприкосновенность (ст. 25 Конституции РФ). Такое обследование, предусмотренное п. 8 ч. 1 ст. 6 Федерального закона об ОРД проводится для решения задач, предусмотренных ст. 2 этого закона. К ним относятся, в частности «выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших». Как указал Верховный суд РФ в Определении от 09.01.2013 года по уголовному делу №45-О12-77 по смыслу этих норм в их взаимосвязи со ст. 9 Федерального закона об ОРД «Обследование помещений» проводится негласно. В силу своего тайного характера, оно проводится на основании судебного решения и без участия лица, чьё право на неприкосновенность жилья ограничено.

Вместе с тем, оперативные подразделения МВД и ФСБ РФ повсеместно у используют проведение гласного (открытого) обследования жилища граждан. На практике оно часто осуществляется в принудительном порядке без согласия граждан — владельцев жилища. 

При проведении гласного обследования (осмотра и изучения) жилища не допускается фактическое проведение обыска, т.е. осуществление каких-либо принудительных, вопреки согласию владельцев, действий по отысканию и изъятию предметов и документов. В этом деле, как мы можем видеть из кадров оперативной видеосъёмки, 10 июня 2020 года при проведении ОРМ имело место принудительное проникновение вооружённых людей в жилища обвиняемых и принудительные действия по отысканию и изъятию предметов и документов, которые впоследствии стали главными вещественными доказательствами по уголовному делу. Это противоречит правовой позиции Верховного суда РФ, содержащейся в вышеназванном Определении от 09.01.2013 года, согласно которой ОРМ «Обследование помещений» не может подменять обыск и быть направлено на обнаружение и изъятие доказательств по уголовному делу.

Как все подсудимые, так и многочисленные свидетели, совместно проживающие с обвиняемыми, (Кулиевич А.Д., Кулиевич Я.Р., Кулиевич М.Я., Гончарова И.Я., Лагутина Т.А., Ананьева К.И., Марченко О.И., Хорошаева В.И., Хорошаев А.Н., Голодрыга А.Ю., Голодрыга Е.И., Бевза Е.А., Устюжанина О.В., Устюжанина Е.М.) заявили в своих показаниях, что все они были лишены возможности контролировать действия сотрудников ФСБ во время проведения «обследования жилых помещений», а обнаруженные предметы (телефоны, взрывчатка, оружие, листовки) были занесены и подброшены сотрудниками ФСБ. Отвергая эти свидетельские показания, суд указал, что он «находит их данными с целью оказания помощи своим близким людям — подсудимым Кулиевичу, Лагутину, Хорошаеву и Решетниченко избежать уголовной ответственности за содеянное».

Также суд посчитал, что «указанные свидетели защиты не являлись очевидцами инкриминируемых подсудимым преступных действий, что в свою очередь не свидетельствует о непричастности подсудимых к содеянному». Мы находим такую аргументацию суда неубедительной и нарушающей принципы презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ) и состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ). Суд критически отнёсся к показаниям свидетелей защиты исключительно в силу того, что они даны людьми, близкими к обвиняемым, то есть усмотрев в этом факте заинтересованность свидетелей, по сути расценив эти показания как ложные. В то же время, суд принял как достоверные и положил в основу обвинительного приговора показания четырёх свидетелей из числа оперативных сотрудников ФСБ — Кралина, Бороздина, Стецина, Тютюника, — которые непосредственно проводили в отношении обвиняемых ОРМ «Обследование помещений», в результате которых были обнаружены запрещённные предметы, и ОРМ «Исследование предметов и документов» — мобильных телефонов, на которых была обнаружена переписка между обвиняемыми. 

Эти «свидетели» являются лицами, непосредственно заинтересованными в привлечении Лагутина, Хорошаева и Кулиевича и Решетниченко к уголовной ответственности, поскольку в случае признания незаконным проведённого ими под видом «обследования жилища» фактического обыска, им могли грозить серьёзные неблагоприятные последствия, включая возможное возбуждение уголовного дела за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) и фальсификацию доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности (ст. 303 УК РФ). Однако суд не применил при оценке показаний упомянутых «свидетелей» тот же критерий, что и при оценке показаний свидетелей защиты — заинтересованность в исходе уголовного дела и привлечении обвиняемых к уголовной ответственности, тем самым проявив необъективность и обвинительный уклон при рассмотрении дела. 

Как указано в приговоре, «образцы следов биологического происхождения для сравнительного исследования» с предметов, изъятых в жилищах Кулиевича, Лагутина, Хорошаева и Решетниченко были отобраны специалистом 17 июня 2020 года. Учитывая вышеназванные обстоятельства проведения 10 июня ОРМ «Обследование помещений», тот факт, что изъятые предметы находились в полном распоряжении силовиков, а отобрание образцов для исследования проводилось в отсутствии обвиняемых и их защитников, мы полагаем, что есть веские основания предполагать фальсификацию со стороны ФСБ ключевых вещественных доказательств по этому делу. 

Эти основания усиливает отсутствие по делу дактилоскопической экспертизы. Похожая ситуация была в деле ещё одного крымчанина — гражданина Украины, жителя города Саки Олега Приходько, признанного нашим проектом политзаключённым. При обыске у него в гараже оперативники ФСБ также якобы нашли гараже взрывчатку, что послужило основанием для обвинений в приготовлении к террористическому акту (ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 205. 2 УК РФ), незаконном приобретении и хранении взрывчатых веществ (ч. 1 ст. 222.1 УК РФ) и изготовлении взрывного устройства (ч. 1 ст. 223.1 УК РФ). Биологическая экспертиза обнаружила на изъятых предметах «биологические следы» Приходько. Мужчина свою вину отрицал и утверждал, что сразу после своего задержания, в здании ФСБ, неизвестный, представившись врачом, взял у него мазок из полости рта. В ходатайстве стороны защиты о назначении дактилоскопической экспертизы следователь отказал. Другим схожим в этих делах признаком является то, что в деле Приходько следствие и суд также совершенно не интересовали вопросы происхождения и приобретения материалов для изготовления СВУ. В ещё одном деле — «севастопольских диверсантов», сотрудники ФСБ похожим образом отобрали биологический материал у Владимира Дудки и Алексея Бессарабова без оформления в соответствии с требованиями УПК РФ. Впоследствии биологические следы обвиняемых нашли на изъятых предметах, ставших вещественными доказательствами по делу.

Обвинения в «публичных призывах к осуществлению террористической деятельности, публичному оправданию и пропаганде терроризма» (ч. 1 ст. 205.2 УК РФ). 

Согласно приговору, «в период с 16 по 19 мая 2020 года на территории Республики Крым и г. Севастополя Кулиевич, Лагутин, Хорошаев и Решетниченко, недовольные вхождением Республики Крым и г. Севастополя в состав Российской Федерации, приискали не менее 15 листовок, содержащих текст с призывом к свержению государственной власти Российской Федерации и к физическому уничтожению государственных деятелей, а также не менее 15 листовок, содержащим призыв к свержению государственной власти Российской Федерации любым путём и возвращении Республики Крым и г. Севастополя в состав Украины, то есть к совершению преступлений, предусмотренных ст. 277, 278 и 279 УК РФ, а также высказывания, направленные на оправдание такой деятельности». Суд установил, что каждый из обвиняемых разместил эти листовки в общественных местах: Решетниченко в ночь на 17 мая 2020 года в городе Саки — по три листовки с каждым текстом, Кулиевич в ночь на 19 мая в Севастополе — по три листовки с каждым текстом, Лагутин в ночь на 19 мая в Белогорске — 3 листовки с первым текстом и 2 листовки со вторым текстом, Хорошаев в ночь на 19 мая в Симферополе — 4 и 3 листовки соответственно. С листовками, по версии обвинения, ознакомились жители этих городов.

Обращает на себя внимание содержание листовок. В тексте первой из них утверждается, что власти России незаконно оккупировали Крым, «убивают наших соотечественников» и надо взять в руки оружие и отвоевать Крым у России, вернув его в Украину. Исходя из этого, авторы текста — украинцы и считают своей родиной Украину.

Однако во второй листовке якобы те же авторы призывают спасать Россию, а не Крым и Украину. На наш взгляд, эти послания несколько противоречат друг другу. Вызывает вопросы и присутствие изображения свастики на листовках. На наш взгляд, она является весьма непопулярным символом, скорее отталкивающим большинство жителей бывшего СССР от адресованных им призывов, чем привлекающим.

Так же нелогичным представляется и то, что, по версии ФСБ, листовки с воодушевляющими призывами к жителям Крыма восстать против плохой власти обвиняемые распространяли непосредственно перед совершением теракта. Получается, что они якобы собирались убить значительное число тех самых простых мирных жителей Крыма, в которых за несколько дней до этого видели союзников в восстании против власти и к которым, по сути, обращались с призывом объединиться для совместной борьбы.

Кроме того, расклейка листовок в столь небольшом количестве вряд ли способна вызвать сколь-либо значительный пропагандистский эффект. При этом совершение такого действия накануне якобы запланированного теракта несёт значительные риски для его организаторов, прежде всего по привлечению ненужного внимания со стороны силовиков, что способно поставить под угрозу запланированную акцию.

Таким образом, содержание текста листовок, наличие на них свастики и обстоятельства их распространения дают веские основания предполагать, что имела место провокация, направленная на искусственное создание доказательств виновности обвиняемых в совершении инкриминируемых им преступлений.

Доказательствами вины фигурантов дела по этому эпизоду суд посчитал признательные показания Решетниченко (он их дал в статусе подозреваемого в первые сутки после задержания и от которых в суде отказался), показания свидетеля Литау (данные в рамках досудебного соглашения о сотрудничестве со следствием), показания двух засекреченных свидетелей и показания всёх тех же четырёх оперативных сотрудников ФСБ, которые совместно с «представителями общественности» провели ОРМ по фотосъёмке расклеенных листовок и их изъятию.

Данные в ходе заседания показания Решетниченко о том, что в ходе следствия его принудили к самооговору, а в действительности он невиновен, суд отверг как «надуманные». Он ограничился формальными аргументами о том, что, в соответствии с протоколами допросов, подозреваемому разъяснялись все процессуальные права, в том числе не свидетельствовать против самого себя, допросы проводились с участием защитника по назначению, каких-либо замечаний о давлении или нарушении своих прав Решетниченко в протоколе не указал.

Все эти аргументы являются типичными в ситуациях, когда обвиняемый в суде отрицает свою вину и отказывается от признательных показаний, данных на предварительном следствии. В большинстве случаев такие показания даются в первые сутки после задержания, под влиянием испуга или угроз, после оказанного физического или психологического давления со стороны оперативников, когда человек находится в крайне стрессовом состоянии, в условиях изоляции. Часто такие методы применяются силовиками при расследовании дел о преступлениях террористической и экстремистской направленности. Почти всегда для оформления признательных показаний следствие приглашает адвоката по назначению. В последующем суд для обоснования обвинительного приговора отвергает показания обвиняемого в суде и отдаёт приоритетам показаниям на стадии следствия.

Между тем, Европейский суд по правам человека придерживается позиции, что в справедливом судебном разбирательстве требует придавать большее значение показаниям, данным в суде, по сравнению с допросами на предварительном следствии, поскольку последние представляют собой прежде всего процесс сбора стороной обвинения информации в поддержку своей позиции (дело Erkapic v. Croatia, no. 51198/08,§ 75). Кроме того, учитывая избранную после задержания в отношении Решетниченко более мягкую относительно его товарищей меру пресечения — домашний арест, а затем и запрет определённых действий, есть основания предполагать, что оперативники ФСБ и следователь могли предложить молодому человеку дать признательные показания в обмен на его освобождение из-под стражи.

Кроме того, вызывает сомнения достоверность обстоятельств совершения вменяемого преступления. Осуждённые якобы расклеили 24 листовки ночью, в непосредственной близости от своих домов, и уже через несколько часов после этого листовки были зафиксированы и изъяты ФСБ. Очевидно, что ознакомиться с ними смогли единицы граждан, а значит, вне зависимости от текста листовок, общественная опасность деяния близка к нулю. В соответствии с ч. 2 ст. 14 УПК РФ, «не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».

Суммарно во всех четырёх городах следствию удалось найти только семерых человек (из них две пары супругов, которые шли вместе) глубокой ночью ночи увидевших указанные листовки.

Примечательно, что одним из этих свидетелей оказался якобы шедший в 4 часа утра по Симферополю на работу Александр Пирогов. Это один ключевых «свидетелей» обвинения по делу группы режиссёра Олега Сенцова — 10 лет назад студент-химик Пирогов утверждал, что Алексей Чирний под руководством Сенцова готовил взрывы в Симферополе, и он (Пирогов) даже передал Чирнию муляж бомбы, изготовленный ФСБ. Напомним, что фигурантов этого дела жестоко пытали и они были признаны Правозащитным центром «Мемориал» политзаключёнными. Вероятность случайного совпадения такого рода представляется нам крайне невысокой. Полагаем, что гораздо более вероятным является то, что Пирогов не встречал на Ракетной улице рассматриваемых листовок, а просто исполнил настоятельную просьбу (или поручение) старых знакомых из ФСБ дать нужные показания. Похоже, примерно то же самое произошло и с другими показаниями свидетелей. К примеру, свидетель обвинения Владимир Лисецкий, «временно безработный» житель Саки, в суде утверждал, что увидел листовки, когда прогуливался с собакой и воспринял их «серьёзно». Между тем, в своих показаниях на следствии он говорил, что отнёсся к листовкам как «ребячеству, подростковой шутке». Кроме того, как выяснилось, Лисецкий раньше был участником пророссийских организаций «Русское единство» и «Русская община в Крыму», затем, после аннексии полуострова в 2014 году, работал в администрации Сакского района. Сейчас он работает в «Молодой гвардии» — молодёжном отделении партии «Единая Россия» в Саках. Двое других свидетелей, якобы увидевших листовки, сообщили, что не знают откуда ФСБ узнала их номера телефонов для вызова на допрос.

Защита также обратила внимание, что протоколы допроса свидетелей идентичны вплоть до запятой. 

Исходя из изложенного, больше доверия вызывает версия осуждённых о том, что и листовки были составлены и подброшены российскими силовиками. 

Отвергая показания подсудимых об их невиновности, фальсификации доказательств сотрудниками ФСБ, «подбросивших» обнаруженные в ходе «обследования» их жилых помещений взрывчатые вещества, СВУ, пистолет и патроны, листовки, cуд мотивировал это весьма абстрактным аргументом, что «эти показания противоречат совокупности исследованных по делу доказательств и не соответствуют установленным судом фактическим обстоятельствам дела». Мы не согласны с такой позицией суда и полагаем, что вина обвиняемых не доказана надлежащим образом, имеются признаки фальсификации доказательств в ходе проведения ОРМ, что порождает неустранимые сомнения в виновности Кулиевича, Хорошаева, Лагутина и Решетниченко в совершении инкриминируемых им преступлений.

Как следует из приговора, сторона защиты утверждала о недопустимости основных доказательств по уголовному делу в связи с допущенными нарушениям норм УПК РФ. Это касалось и протоколов ОРМ, и протоколов обследования жилых помещений и изъятых предметов, заключений экспертов, показаний засекреченных свидетелей и свидетеля Литау. Суд посчитал, что все эти доказательства «согласуются между собой, взаимно подтверждают и дополняют друг друга, не содержат существенных противоречий».

Стороне защиты суд отказал в ходатайствах о назначении баллистической, криминалистической, компьютерно-технической и других экспертиз, а также в осмотре вещественных доказательств по делу. Суд также отказал защите в вызове и допросе свидетелей — «представителей общественности» с участием которых проходили ОРМ «Обследование помещений» в жилищах обвиняемых и ОРМ «Исследование предметов и документов» (мобильных телефонов и листовок). Отказал суд и в вызове и допросе свидетелей из числа понятых, с участием которых на стадии предварительного следствия производился осмотр вещественных доказательств по делу. Отказ суда исследовать столь важные и имеющие существенное значение обстоятельства свидетельствует о том, что судебное разбирательство не было всесторонним, полным и объективным, соблюдающим принципы равноправия и состязательности сторон. Такое судебное разбирательство нельзя признать справедливым.

Как следует из приговора, проверка Следственным комитетом заявлений Кулиевича, Лагутина и Решетниченко о применении к ним сотрудниками ФСБ насилия и незаконных действий, свелась к опросу следователем указанных сотрудников.

В большинстве цитируемых в приговоре показаний свидетелей обвинения не приводится никакой информации о конкретных фактах или действиях фигурантов дела, подтверждающих совершение вменяемых им преступлений, но при этом во всех из них делается особый акцент на политической позиции молодых людей, их резком неприятии аннексии Крыма, акциях и высказываниях в поддержку Украины, критическом отношении к российской власти. Таким образом, политическая составляющая преследования обвиняемых по этому делу является очевидной. 

Крымскотатарский ресурсный центр выразил протест против незаконого преследования Кулиевича, Хорошаева, Лагутина и Решетниченко, назвал вынесенный приговор незаконным, политически мотивированным, преступным и потребовал его отмены.

Мы полагаем, что уголовное преследование Кулиевича, Хорошаева, Лагутина и Решетниченко является очередным эпизодом политических репрессий против жителей Крыма, выражающих своё неприятие российской аннексии полуострова и направлено на их устрашение.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное преследование Андрея Кулиевича, Николая Лагутина, Даниила Решетниченко, Валентина Хорошаева является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к ним исключительно из-за политических убеждений, при наличии признаков фальсификации доказательств вменяемых преступлений, а также в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией России, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Андрея Кулиевича, Николая Лагутина, Даниила Решетниченко и Валентина Хорошаева политическими заключёнными, требует их немедленного освобождения и прекращения уголовного преследования, а также расследования сообщений о пытках и привлечения виновных к ответственности.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Дополнительная информация

Адвокаты Валентина Хорошаева: Юлия Юрьевна Дорофеева, Татьяна Сергеевна Почивалова.

Адвокаты Даниила Решетниченко: Светлана Борисовна Богуславская, Виолетта Николаевна Синеглазова.

Адвокаты Андрея Кулиевича: Василий Васильевич Бойко, Сергей Юрьевич Легостов, Владимир Игоревич Хмелевский.

Адвокат Николая Лагутина: Автандил Нодарович Бичнигаури. 

Кроме того, защиту осуществляли адвокаты Сергей Николаевич Гапочка, Олег Андреевич Глод, Константин Владимирович Поляков, Сергей Сергеевич Пономарёв, Евгений Николаевич Пузарин и Борис Владимирович Жорницкий.

Заявление Крымскотатарского ресурсного центра в связи с приговором Кулиевичу, Хорошаеву, Лагутину, Решетниченко

Публикации в СМИ:

12 июня 2020 года. Коммерсантъ. Крымские террористы сократились до суда 

13 мая 2022 года. Грати. «Всё по красоте». Крымчан судят за подготовку теракта по доносу свидетеля, который посадил Олега Сенцова 

16 июня 2023 года. Telegram-канал Грати. Военный суд в России вынес приговор четверым симферопольцам, обвиняемым в подготовке теракта на городском рынке. Главным свидетелем против них выступил агент ФСБ, который помогал фальсифицировать аналогичное дело против Олега Сенцова

18 июня 2023 года. Новая газета Европа. Четверым крымчанам назначили до 7,5 года колонии по делу о подготовке взрыва на рынке 

Дата обновления справки: 15.08.2024 г.