Владыко Ярослав Николаевич

Полное описание

Согласно материалам дела, 23 августа 2022 года правоохранительные органы задержали Владыко в Москве за мелкое хулиганство. 

24 августа 2022 года судья Зюзинского районного суда г. Москвы Слюзова Екатерина Николаевна назначила Владыко административный арест на срок 12 суток за мелкое хулиганство по ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ, «нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах и оскорбительным приставанием к гражданам». 30 августа 2022 года судья Московского городского суда Лашков Антон Николаевич оставил апелляционную жалобу без удовлетворения.

Утверждается, что в ходе опроса по административному делу Владыко сообщил о своём намерении выехать на территорию Украины и вступить в воинское формирование «Правый сектор» для участия в боевых действиях на стороне Украины. 

31 августа 2022 года в отношении Владыко возбудили уголовное дело по ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 282.2 УК РФ («Приготовление к участию в деятельности экстремистской организации»). В связи с этим 1 сентября 2022 года судья Мещанского районного суда Майорова Анна Владимировна избрала ему меру пресечения в виде заключения под стражу. Впоследствии Владыко предъявили обвинение и по ч. 1 ст. 30, ст. 275 УК РФ («Приготовление к совершению государственной измены»).

Телеканал «Катунь 24» опубликовал в Youtube кадры оперативной съёмки УФСБ России по городу Москве и Московской области. На видео Владыко сообщает о своём задержании за попытку пересечения границы России для дальнейшего ведения боевых действия на территории Украины в составе «Правого сектора». В интервью для репортажа телеканала Владыко уточнил, что его «сначала задержала просто полиция, потом передали в руки ФСБ».

Согласно приговору, в результате оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что 9 июня 2022 года, переписываясь в Instagram с «ранее знакомым ему» военнослужащим ВСУ, Владыко «высказал негативные суждения в отношении действующей власти в РФ и заявил о своём намерении выехать на Украину с целью вступления в «Правый сектор» для участия в боевых действиях против Вооружённых сил РФ».

По мнению обвинителей, «желая подтвердить свою решимость по участию в деятельности «Правого сектора»», Владыко заказал в Интернете шеврон организации, а также комплект полевой военной формы и медицинскую аптечку. Утверждается, что Владыко планировал выехать из Москвы 15 сентября 2022 года по железной дороге транзитом через Минск в Польшу, «с дальнейшим перемещением на территорию Украины для вступления в состав ВСУ».

В основу приговора легли признательные показания Владыко, полученные в ходе предварительного следствия.

Так, согласно этим показаниям, он сообщил, что является этническим украинцем, негативно относится к войне, «считает, что Россия незаконно оккупирует территорию Украины и убивает её граждан, а войска РФ совершают много преступлений на территории Украины». Хотел вступить в организацию «Правый сектор», так как по его мнению «она ведёт наиболее успешные боевые действия против ВС РФ, лучше обучена тактике ведения боя, а также имеет современную экипировку и снаряжение». По поводу своих планов он общался со своим родственником Ш., служащим в ВСУ. Ехать он решил через Польшу, и собирался это сделать в конце августа – начале сентября 2022 года.

Однако в суде Владыко отрицал свою вину, заявив, что «признательные показания в ходе предварительного расследования уголовного дела даны им под физическим и психологическим воздействием со стороны сотрудников ФСБ».

Несмотря на это, суд нашел признательные показания достоверными, поскольку они «подтверждаются иными доказательствами», а отказ от них расценил как «способ защиты от предъявленного обвинения».

Два свидетеля обвинения — сотрудники правоохранительных органов Прокопенко и Воробьёв — сообщили, что получили «оперативную информацию» о намерениях Владыко выехать в Украину и вступить с помощью его родственника Ш., украинского военнослужащего, в «Правый сектор» или ВСУ для участия в боевых действиях на стороне Украины. Два засекреченных свидетеля, чьи показания также легли в основу приговора, под псевдонимами Фролов и Иванов дали сходные показания. Жалобы Владыко и его адвоката об оговоре со стороны свидетелей обвинения и их заинтересованности в исходе дела суд нашел несостоятельными.

Кроме этого, в жилище Владыко были найдены рюкзак с пришитым с внутренней стороны шевроном «Правого сектора», распечатка расписания поездов Москва — Минск — Гродно — Варшава, комплект военной формы и аптечка.

Во время судебного заседания Владыко заявил, что ему неизвестно происхождение этих предметов. Адвокат в апелляционной жалобе также отмечал, что они были обнаружены лишь спустя неделю и только при повторном обыске комнаты Владыко, которая не имела замка на двери. При этом фотофиксация результатов следственных действий также не производилась. 

Оценив вышеуказанные доказательства, суд нашёл вину Владыко установленной.

Журналисты телеканала «Катунь 24» навестили Владыко в колонии в Рубцовске, где он сейчас отбывает наказание. В интервью для репортажа, опубликованного в Youtube 1 августа 2024, осуждённый рассказал, что с началом войны стал переживать за своих родственников, которые остались в Украине. Это побудило его связаться со своим братом, военнослужащим ВСУ, и разузнать о возможности участия в боевых действиях на стороне Украины. Помимо всего, Владыко сообщил, что не разделяет идеологию «Правого сектора», решение о вступлении в организацию он принял на эмоциях и сейчас осознал свою вину. По нашей информации, Владыко был вынужден дать это интервью, чтобы его выпустили из ШИЗО. 

27 июня 2023 года 2-й Западный окружной военный суд в составе председательствующего Бровко Сергея Владимировича и судей Максименко Максима Вячеславовича и Морозова Андрея Александровича приговорил Ярослава Владыко к 10 годам лишения свободы в колонии строгого режима со штрафом в размере 100 тысяч рублей, лишением права администрировать Интернет-сайты на срок 3 года и ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев. Государственное обвинение в суде представляли прокуроры отдела прокуратурыМосквы Тарасова С.С., Колмогоров А.Ю., Алаева О.А. 

21 ноября 2023 года судебная коллегия по уголовным делам Апелляционного военного суда в составе председательствующего Мордовина Александра Александровича и судей Теплюка Дмитрия Владимировича и Солина Анатолия Валентиновича снизила срок наказания до 9 лет 10 месяцев лишения свободы. Государственное обвинение представлял старший военный прокурор отдела 4 управления Главной военной прокуратуры полковник юстиции Сухоруков И.А. 

8 мая 2024 года Росфинмониторинг включил Ярослава Владыко в список террористов и экстремистов, а 7 ноября 2024 года УМВД России по Курской области лишило его российского гражданства.

Основания признания политзаключённым

На фоне полномасштабного вторжения в Украину усилились и репрессии внутри России, в особенности против тех, кто каким-либо образом выражает несогласие с агрессивной войной против Украины. В частности, в июле 2022 года Владимир Путин подписал закон, приравнивающий к госизмене переход на сторону противника, то есть войск иностранного государства, во время вооружённого конфликта. Первоначально за это грозило наказание от 12 до 20 лет лишения свободы, а 28 апреля 2023 года в ст. 275 УК РФ были внесены поправки, предусматривающие за государственную измену пожизненное лишение свободы.

Налицо тенденция к резкому росту количества дел о госизмене. По данным «Первого отдела», в 2023 году по ним задержали не менее 94 человек, а количество приговоров по этой статье было в три раза больше, чем в 2022. Как подсчитало издание «Холод», в 2023 году было возбуждено больше дел по статье о госизмене, чем за предшествующие 20 лет.

Аналогичным образом резко ужесточилось применение антитеррористического и антиэкстремистского законодательства. Например, Amnesty International подчёркивает, что в последние годы российская власть всё чаще использует ложные, политически мотивированные обвинения в совершении преступлений террористической и экстремистской направленности. Злоупотребление такими обвинениями вышло на новый уровень с началом полномасштабного вторжения в Украину.

Столь резкое расширение и ужесточение уголовной статьи о государственной измене, а также всё более жесткое и произвольное использование «антиэкстремистского» законодательства сами по себе дают весомые основания предполагать политически мотивированные злоупотребления и высокий риск произвольного характера применения этих норм.

Дело Ярослава Владыко — очередной пример такого произвола. Даже если Владыко действительно намеревался участвовать в боевых действиях в составе «Правого сектора», он в любом случае не мог быть привлечён к уголовной ответственности по статьям о приготовлении к государственной измене и к участию в экстремистской организации по основаниям, привёденным ниже.

Обвинение в приготовлении к государственной измене

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, как с точки зрения международного, так и российского права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованы.

При этом, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью российской правовой системы и имеют приоритет в случае противоречия с национальным правом. Это означает, что и с точки зрения российского права участие в защите Украины от агрессии является правомерным и ненаказуемым действием.

Исходя из этого, по нашему мнению, не должно признаваться преступным участие иностранных граждан в военных действиях на стороне Украины и защите её от агрессии, в том числе — граждан Российской Федерации в составе ВСУ, если такое участие соответствует ряду условий, также установленных международным правом. 

Так, единственной запрещённой формой участия иностранца в боевых действиях является наёмничество, критерии которого определяет Международная Конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наёмников от 4 декабря 1989 года и протоколы к ней. Военнослужащие ВСУ под эти критерии не подпадают.

Во-первых, согласно этой конвенции лица, входящие в личный состав вооружённых сил стороны, находящейся в конфликте, не могут считаться наёмниками. 

Во-вторых, нет никаких оснований полагать, что при вступлении в ВСУ граждане РФ руководствуются желанием получить материальную выгоду (в таком случае им, очевидно, проще было бы воевать в составе ВС РФ). Гораздо более вероятным представляется то, что, несмотря на угрозы преследования, они мотивированы своими убеждениями, действуют в соответствии со своими личными оценками политики российского правительства и убеждением в важности личного участия в соответствующей нормам международного права защите Украины от агрессии. В частности, Владыко является этническим украинцем и имеет родственников в Украине, что могло в значительной степени обусловить его мотивацию по участию в конфликте. Наконец, нет никаких оснований полагать, что Владыко получал бы материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение других военнослужащих ВСУ.

История знает немало примеров того, как тысячи добровольцев из разных стран принимали участие в вооружённых конфликтах на стороне, которую считали правой в случае нападения на неё превосходящих сил агрессора, и такой выбор может признаваться справедливым и приветствуемым. 

При этом, согласно ст. 16 Женевской Конвенции III, с учётом положений Конвенции, касающихся звания и пола, «держащая в плену держава должна со всеми военнопленными обращаться одинаково, без какой-либо дискриминации по причинам расы, национальности, вероисповедания, политических убеждений и всем другим причинам, основанным на аналогичных критериях».

Этот принцип запрета дискриминации относится и к определению военнопленного в контексте его гражданства. Так, ст. 4 Женевской Конвенции III закрепляет перечень категорий лиц, которые могут считаться военнопленными в случае попадания во власть неприятеля. Требований к гражданству пленённых лиц эта норма не устанавливает. Сама по себе принадлежность таких лиц к личному составу вооружённых сил стороны конфликта, включая личный состав добровольческих отрядов, дает основания для того, чтобы рассматривать их как военнопленных.

Все вышеупомянутые критерии применяются в том числе и в контексте добровольного вступления российских граждан в «Правый сектор». По заявлениям в СМИ, а также самого «Правого сектора», его воинское формирование — Добровольческий украинский корпус «Правый сектор» — в 2022 году был переформирован в 67-ю отдельную механизированную бригаду «ДУК» и официально включён в состав Вооружённых Сил Украины. Представители Минобороны и разведки Украины также никогда не опровергали принадлежность формирования к ВСУ. В любом случае, невозможно предположить, что подобные структуры могли бы действовать в условиях войны без согласования с украинской стороной, а формальный статус воинского формирования является внутренним делом Украины. Таким образом, фактически подразделения «Правого сектора», участвующие в боевых действиях, следует рассматривать не как независимые формирования, а как часть Вооружённых Сил Украины.

Хотя позиции судебных органов разных стран по этому вопросу не полностью однозначны, мы полагаем, что особенно применительно к конкретной войне, агрессивной со стороны Российской Федерации и правомерной со стороны защищающейся от агрессии Украины, можно обоснованно сделать вывод о том, что если бы Владыко действительно присоединился к ВСУ и оказался бы в плену, он не подлежал бы ответственности за сам факт участия в боевых действиях.

Не имеет значение то, что Владыко не удалось фактически вступить в ВСУ и поучаствовать в боевых действиях. Очевидно, что наказание за приготовление к деянию, которое, будучи завершённым, не должно было бы рассматриваться как преступление, не отвечает принципу справедливости и вообще здравому смыслу.

Таким образом, мы полагаем, что ни само по себе участие гражданина России в защите Украины от российской агрессии, ни приготовление к такому участию не являются основанием для уголовного преследования, в частности, по обвинению в государственной измене.

Обвинение в приготовлении к участию в экстремистской организации

Обвинение Владыко в приготовлении к участию в деятельности экстремистской организации обусловлено тем, что 17 ноября 2014 года Верховный Суд РФ признал «Правый сектор» экстремистской организацией, а её деятельность — запрещённой на территории России. Аргументация, на котором основано это решение, не выдерживает никакой критики, а в его основу положены как минимум непроверенные факты.

Во-первых, в обоснование необходимости запретить «Правый сектор» приводится дело Олега Сенцова: «…в мае 2014 г. органами Федеральной службы безопасности раскрыты совершенные сторонниками «Правого сектора», объединившимися в террористическое сообщество, два террористических акта и пресечена подготовка к третьему в г. Симферополе». Мы детально изучали дело Сенцова и не увидели никакой связи между осуждёнными по этому делу и «Правым сектором»; в целом дело известно большим количеством фальсификаций и неадекватной квалификацией хулиганских деяний как террористических. При этом на 17 ноября 2014 года по делу не было вынесено ни одного приговора, и факты, упоминающиеся в решении о запрете «Правого сектора», не были установлены судом.

«Совершение поджога офиса Симферопольского местного городского отделения Всероссийской политической партии “Единая Россия” 18 апреля 2014 г. воспрепятствовало его законной деятельности», — говорится в решении, однако, из процесса по делу Сенцова стало известно, что Симферопольское отделение «Единой России» было создано только 24 апреля 2014 года.

Во-вторых, в решении говорится о возбуждении уголовного дела в отношении лидера «Правого сектора» Дмитрия Яроша по ст. 205.2 («Публичные призывы к терроризму или публичное оправдание терроризма») и ст. 280 УК РФ («Публичные призывы к экстремистской деятельности») в связи с публикацией на странице «Правого сектора» в VK 1 марта 2014 года текста «обращения Яроша к Доку Умарову». Пресс-служба организации заявила, что аккаунт одного из администраторов сообщества был взломан, и что ни Ярош, ни «Правый сектор» в целом с таким обращением не выступали. «Обращение» не было размещено на сайте или в других социальных сетях организации и было удалено из VK; скорее всего, оно было фейковым.

В-третьих, в решении указывается, что «на сайте http://pravyysektor.info имеется программа политической партии “Правый сектор” “Реализация украинской национальной идеи в процессе государства”, согласно которой одним из политических принципов является политика в отношении “крымских татар”, “существование которых вне Украины невозможно”, а также указывается то, что “всякие попытки проигнорировать или отложить крымско-татарский вопрос или решать его вопреки украинским национальным интересам неизбежно обернутся новыми бедами — и для украинцев, и для крымских татар, и для представителей других национальностей, прежде всего тех, которые проживают в Крыму”», — но не объясняется, почему упомянутое обсуждение национального вопроса внутри Украины (по всей видимости, актуальное до аннексии Крыма) должно быть запрещено и носит экстремистский характер.

Правозащитный центр «Мемориал» неоднократно фиксировал политические преследования в делах, так или иначе связанных с «Правым сектором», и признал политзаключёнными, например, Александра Шумкова, Владимира Домнина, Романа Терновского, Николая Дадеу и Дениса Бахолдина.

Кроме того, как указывалось выше и не отрицается российской стороной, боевое подразделение «Правого сектора» создано и действует в составе единой структуры Вооружённых Сил Украины, подчиняясь единому командованию. Тем самым «Правый сектор», будучи частью вооружённых сил конфликта, не может быть признан экстремистской организацией лишь за участие в этом конфликте. 

Предъявленные Владыко обвинения также противоречат положениям Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными, прямо запрещающей преследовать комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон, а именно — за выполнение своего воинского долга.

Как подчеркивает представительница Управления Верховного комиссара ООН по правам человека Равина Шамдасани, согласно международному праву лица, имеющие статус военнопленного, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта. Их также не должны судить за «законные действия, совершённые в условиях конфликта, даже если такие действия могут считаться преступлением в соответствии с местными законами».

Таким образом, квалификация участия в «Правом секторе» как участия в экстремистской организации представляется неверной. Следовательно, и квалификация деяний Владыко по ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 282.2 УК РФ («Приготовление к участию в деятельности экстремистской организации») неверна.

Задержание Владыко и нарушения его права на справедливое судебное разбирательство

Как указывает адвокат, изначально Владыко был задержан в связи с искусственным и ложным обвинением в мелком хулиганстве и помещён в спецприёмник. Согласно приговору и апелляционному постановлению, российские суды также не отрицали факт нахождения Владыко под административным арестом.

Эта практика широко используется правоохранительными органами как альтернатива СИЗО в том случае, когда на человека ещё не заведено уголовного дела. За это время сотрудники ФСБ и Центра противодействия экстремизму изучают содержимое мобильных устройств арестованных, проводят силами ангажированных специалистов необходимые для фабрикации уголовного дела экспертизы и предъявляют административно арестованным обвинение уже по уголовным делам.

Нередко ещё на этапе пребывания в спецприёмниках на арестованных оказывается психологическое, а порой — и физическое воздействие. Они подвергаются шантажу со стороны правоохранительных органов, зачастую признают свою вину и идут на сделки со следствием в надежде получить наименьшее наказание из возможных. Как правило, суды кладут в основу обвинительных приговоров именно такие показания, чистосердечные признания, заявления о явке с повинной, сделанные в период, когда обвиняемый деморализован и лишён компетентной помощи добросовестного защитника, — даже если впоследствии обвиняемый от них отказывается и объявляет их полученными под давлением.

Известны случаи применения серии подобных арестов, известных как «карусельные аресты», в отношении Александра Крайчика, Анатолия Березикова, Ление Умеровой, Николая Онука и многих других. Это только единичные примеры из практики, которая получает всё более широкое распространение. В 2023 году исследование, проведённое изданием «Новая газета Европа» показало, что только в Чечне было зафиксировано 170 случаев «карусельных арестов», предшествовавших возбуждению уголовных дел террористической направленности, однако такая практика характерна для всех регионов России.

Такая же практика прослеживается и в деле Владыко. Сообщается, что изначально правоохранительные органы задержали его за мелкое хулиганство. Затем на кадрах оперативной съемки УФСБ России он утверждает, что был задержан сотрудниками ФСБ по иной причине — попытка пересечения границы для вступления в «Правый сектор». Это противоречие свидетельствует о ложности изначального обвинения в хулиганстве и использовании административного ареста для оказания давления на Владыко. Показательно, что после ареста он дал признательные показания, что и повлекло возбуждение уголовного дела.

Кроме того, во время проведения следственных действий Владыко отбывал административный арест в спецприёмнике и был лишён возможности получать квалифицированную юридическую помощь. Таким образом, было нарушено его право на своевременное получение квалифицированной юридической помощи, гарантированное ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 48 Конституции РФ. 

Именно при таких обстоятельствах Владыко дал показания против самого себя. Впоследствии, на судебном заседании по уголовному делу, он отказался от признательных показаний, ссылаясь на давление со стороны сотрудников ФСБ.

Приговор Владыко был основан на показаниях свидетелей обвинения — сотрудников правоохранительных органов и двух засекреченных свидетелей.

Наш Проект давно и последовательно выступает с критикой практики использования тайных свидетелей, всё шире применяющейся в уголовных делах, расследуемых ФСБ. Свидетели дают показания не присутствуя в зале суда, с изменёнными компьютером голосами, их лица не демонстрируются на экране в суде, а личность может быть известна только следователю и суду. 

Совет Европы в Рекомендациях № (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием», п. № 21 Приложения к ним, указывает, что приговор не должен основываться исключительно или в значительной степени на показаниях, данных «анонимными» свидетелями. Согласно п. 19 и 20 того же Приложения, «дача показаний под псевдонимом должна являться исключительной мерой безопасности и применяться в случае серьёзной угрозы жизни или свободе лица, обладающего значимой доказательственной информацией и заслуживающего доверия; стороны должны иметь право оспорить правомерность использования данной меры безопасности».

Мы считаем, что практика засекречивания свидетелей в целом упрощает фабрикацию доказательств и ограничивает право обвиняемых на эффективную защиту от предъявленного обвинения.

На наш взгляд, доводы, приведённые адвокатом, а также заявление Владыко о давлении заслуживают внимания, а обвинение, вероятнее всего, построено на недопустимых доказательствах. Исходя из имеющейся информации мы приходим к выводу, что вина Владыко во вменённых ему действиях не доказана надлежащим образом. 

На основании изложенного мы приходим к выводу, что уголовное преследование и лишение свободы было применено к Ярославу Владыко при отсутствии состава преступления и с нарушением его прав, гарантированных рядом национальных и международных норм. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Ярослава Владыко является политически мотивированным, направленным на устрашение противников агрессивной войны и общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к нему в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Ярослава Владыко политическим заключённым, требует прекращения его уголовного преследования и соблюдения в его отношении норм международного права.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Джиоев Казбек Георгиевич.

Публикации в СМИ:

Телеканал Дождь. 28 июня 2023 года. Москвича приговорили к 10 годам колонии по делу о госизмене. Его обвинили в попытке вступить в «Правый сектор»

Новая газета Европа. 28 июня 2023 года. Суд приговорил Ярослава Владыко к 10 годам колонии по обвинению в попытке вступить в «Правый сектор»

The Moscow Times. 28 июня 2023 года. Москвичу дали 10 лет колонии за попытку вступить в «Правый сектор»

ТАСС. 28 июня 2023 года. Суд приговорил москвича к 10 годам колонии по делу о госизмене

Телеканал Катунь 24. 1 августа 2024 года. 10 лет колонии за госизмену получил россиянин Ярослав Владыко. Наказание он отбывает в Рубцовске.

Дата обновления справки: 08.01.2025 г.