«Действия ФСБ направлены на сокрытие провала в защите гостайны»
«Первый отдел» взял интервью по переписке у Григория Скворцова, которого обвиняют в госизмене за то, что он поделился с журналистом открытой информацией
В череде громких дел, связанных с госизменой, дело Григория Скворцова выделяется как одно из самых абсурдных. Мы рассказывали, что фотографа из Перми, который специализируется на архитектурной съемке, задержали за то, что он отправил американскому журналисту общедоступную книгу о советских бункерах. Именно она фигурирует в материалах уголовного дела. Теперь «Первый отдел» смог поговорить с самим Скворцовым, который содержится в «Лефортово». Он уточнил, что ему вменяют отправку даже не самой книги, а материалы к ней. Публикуем это интервью полностью.
— О вашем деле практически ничего неизвестно. По данным «Первого отдела» вас преследуют за то, что вы передали американскому журналисту книгу о советских бункерах. Так ли это?
— И да и нет. Книга действительно фигурирует в деле, но передал я не совсем ее. Начну издалека: сведения, по всей видимости составляющие гостайну, а именно схемы, содержащие информацию о дислокации спецобъектов, при попустительстве ФСБ и ГУСП в течение десятилетий находились в свободном доступе в интернете и сейчас продолжают там находиться.
Часть этих сведений была рассекречена официально. Именно по этим сведениям Дмитрий Юрков написал книгу «Советские “Секретные бункеры”: городская специальная фортификация 1930–1960-х годов» (свободно продается на Ozon и Авито — Прим. «Первого отдела»).
Также Юрков продавал фотографии рассекреченных архивных документов в качестве дополнительных материалов к книге — они занимали более тысячи страниц. А его друзья рекламировали это в своих блогах и в официальной «Российской газете».
Я купил у него эти документы и вместе с другими фото и схемами из интернета отправил журналисту — хотел поделиться с общественностью.
— Вы планировали заработать на этом?
— Я спрашивал насчет журналистского гонорара, но получил отказ.
— Что произошло дальше?
— Сначала ФСБ задержала моего знакомого, который также интересовался этими схемами. Заподозрив неладное, я запретил журналисту публиковать материал. Считаю, что предотвратил этим любой возможный ущерб.
Тем не менее, вскоре ФСБ начала со мной «радиоигру» (так называют оперативную игру для дезинформации разведывательных органов противника, — Прим. «Первого отдела») достойную детского сада. Со мной связались от имени знакомого, но ничего не добились и отстали, я посчитал инцидент исчерпанным.
Но он не был исчерпан. [29 ноября 2023 года] ФСБ задержала меня дома в Перми. Силовики били и оскорбляли меня при свидетеле N и понятых. Они заставляли меня рассказать на камеру, кому я отправил «сведения», причем имя они мне сами «подсказали», потому что я за полгода и забыл как зовут этого журналиста.
Также оперативники изъяли у меня всю технику и силой выбили пароли. На следующий день я был доставлен в СУ ФСБ в Москве, где уже местные оперативники надели тактические перчатки чтобы выбить из меня еще показания, но я им и так все рассказал.
На последующих допросах все вопросы были наводящими, сами вопросы не записывались (cогласно ч. 2 ст. 190 УПК в протокол записываются все вопросы, в том числе и те, которые были отведены следователем или дознавателем, — Прим. «Первого отдела»), а часть моих показаний, указывающих на мою невиновность, проигнорирована.
Самый долгий допрос продолжался более пяти часов, в кабинет постоянно заходили и звонили разные следователи, заставлявшие меня признать вину. Адвокат по назначению также склонял меня к признанию вины.
— В материалах дела фигурирует именно книга «Советские “Секретные бункеры”». Почему?
— Следователь проигнорировал мои показания о том, что я не использовал книгу, а только дополнительные материалы к ней. Он все равно отправил на экспертизу книгу, а не электронный документ.
Следователь также игнорирует факт того, что схема из файла содержит дислокацию спецобъектов, продолжая утверждать что я осуществил геопривязку и сам изготовил «электронную схему», чего я, конечно же, не делал. Также он отказывается назначить картографическую экспертизу.
Я утверждаю, что действия СУ ФСБ не направлены на установление фактов, а скорее наоборот — на сокрытие провала в защите гостайны и на защиту автора книги. За год, что я провел в «Лефортово», по делу была назначена лишь пара экспертиз, была опрошена пара свидетелей, которые не могли ничего знать, и проведены некие действия в новых регионах РФ, где я никогда не был.
Я не имел доступа к гостайне и не имел злого умысла, следовательно в моих действиях отсутствует субъективная сторона преступления. Данные не охранялись государством, следовательно объективная сторона также отсутствует. Данные факты игнорируются прокуратурой и судами, которые относятся к делу формально, явно опасаясь репрессий со стороны ФСБ.
Следствие начинают обвинения с моих якобы политических мотивов, не приводя доказательств. Из всего вышеописанного я делаю вывод, что ФСБ работает как политическая полиция, имитируя реальную работу и создавая видимость своей полезности для безопасности РФ — в реальности же самостоятельно раскрывая гостайну — переводя фото и схемы из интернета в разряд секретных через сам факт моего преследования, о чем я неоднократно и безуспешно заявлял следователю.
Знаете, что он мне отвечал? «Ведь вы сами все понимаете, Григорий».
