Ачилов Далерджон Султонович

Полное описание

Далерджон Ачилов приехал в Россию из Таджикистана в 2012 году. В 2021 году он получил вид на жительство, а в феврале 2024 года подал заявление на получение российского гражданства. Ачилов жил в Новосибирске и работал обвальщиком мяса на рынке. Вместе с ним работала продавщицей Оксана Валерьевна П., у которой с Ачиловом периодически возникали конфликты на почве отношения к войне, которую ведёт Россия в Украине. Женщина жаловалась на Ачилова хозяйке торговой точки, но та встала на сторону мясника. После очередного конфликта 20 марта 2024 года Оксана Валерьевна П. решила уволиться и написать заявление в полицию — последней каплей для нее стало то, что Ачилов собрался оформлять себе российское гражданство. В тот же день она отправилась в полицию и написала заявление на имя начальника ОВД №4 Новосибирска, а на следующий день — заявление на имя начальника управления внутренней миграции ГУ МВД России по Новосибирской области Елене Александровне Соиновой. В своих заявлениях Оксана Валерьевна П. пишет: «Хочу привлечь к ответственности Ачилова Далера за осквернение бойцов зоны СВО, вооружённых сил нашей Армии! <…> неоднократно у нас с ним возникают конфликты за бойцов СВО. Мой сын в данный момент находится в зоне СВО, ещё там же находится наш второй обвальщик мяса, который без вести пропал с 14.01.2024 и мы, женщины, вынуждены слушать от таджика такие гадости про наших бойцов и армию в целом». В заявлении женщина просила «принять меры», чтобы Ачилов «ответил за свои слова». В заявлении в управление внутренней миграции МВД Оксана Валерьевна П. потребовала, чтобы была проверена «законность пребывания данного гражданина на территории РФ», поскольку Ачилов «не имеет патента, ничего не платит, незаконно имеет прописку».

В интервью Infopro5 женщина утверждала: «Он не скрывал, что ненавидит всех русских. Постоянно слушает в наушниках какие-то проповеди и желает нам смерти. Для непонятных чатов снимал наших девчонок на видео, задавал странные вопросы, почему они любят Россию. Когда узнал, что Олег (бывший продавец этого же рынка) на СВО, то стал открыто его проклинать. При этом у нас у многих коллег мужья и сыновья подписали контракты и рискуют жизнью. У одной сын погиб, у другой — муж пропал. Олег сейчас тоже числится пропавшим без вести, он него с января нет никаких известий. У меня сын тоже теперь на СВО, поэтому мне неприятно слушать, как таджик кричит, что желает ему не вернуться оттуда… Мы видим, что он не уважает нашу культуру, испытывает к нам ненависть и не скрывает это. Плюс ко всему он очень эмоциональный мужчина, были случаи, когда после очередного конфликта гонял по рынку продавцов с топором и ножами… А потом случился этот страшный теракт в Москве <имеется в виду теракт в концертном зале “Крокус Сити Холл”> и все узнали, что один из террористов тоже жил в Новосибирске. Я не удивлюсь, если на него также жаловались. Потому что этих ненавистников видно сразу, да они и не скрывают ничего, прямо говорят, чтобы мы все передохли, чтобы наши родные на СВО погибли. Я вот стояла за прилавком и мне каждый раз было жутко, что в спину в любой момент может прилететь нож от этого мясника».

Несколько раз Оксана Валерьевна П. звонила в силовые структуры и интересовалась, что сделано по её заявлениям и требовала действий против Ачилова. Однако, по словам женщины, ей ответили, что никаких доказательств его вины нет и другие сотрудники рынка на Далерджона не жалуются. 

30 марта 2024 года, спустя 9 дней после подачи её заявлений, информационный центр СК России сообщил, что «председатель Следственного комитета Российской Федерации Александр Иванович Бастрыкин поручил руководителю СУ СК России по Новосибирской области Евгению Геннадьевичу Долгалеву возбудить уголовное дело и представить доклад о ходе и результатах его расследования. Исполнение поручения поставлено на контроль в центральном аппарате ведомства».

Вскоре Далерджон Ачилов был задержан. Как сообщила пресс-служба, 3 апреля 2024 года Калининский районный суд Новосибирска отправил мужчину под арест. 

По версии органов предварительного расследования, Ачилов «в период с февраля 2022 по 19.03.2024 в двух торговых центрах г. Новосибирска публично сообщал заведомо ложную информацию о целях, методах и ходе специальной военной операции, проводимой на территории Украины, ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях и о действиях Президента РФ в рамках указанной специальной военной операции, а также выражая явное неуважение к обществу по мотивам национальной ненависти к гражданам РФ, социальной группе военнослужащих Министерства обороны РФ, выполняющих свои должностные обязанности по проведению специальной военной операции, выражался грубой нецензурной бранью, оскорбляя русских женщин, а также осуждал решение Президента РФ, Правительства РФ о проведении специальной военной операции». 

26 июля 2024 года уголовное дело Далерджона Ачилова по статьям о распространении военных «фейков» (п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ) и о хулиганстве по мотивам ненависти (п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ) поступило в Калининский районный суд Новосибирска для рассмотрения по существу. 12 августа 2024 года судья Антон Сергеевич Шалагин начал рассматривать дело.

Основания признания политзаключённым

Обвинение по ст. 207.3 УК РФ

Через неделю после начала полномасштабного российского вторжения в Украину, 4 марта 2022 года, Государственная Дума РФ в чрезвычайном порядке (не в виде отдельных законопроектов, а путём внесения поправок в другие, уже принятые в первом чтении) приняла законы о внесении изменений в Кодекс об административных правонарушениях и Уголовный кодекс. Эти законы запрещают призывы к санкциям, распространение фейков о российских вооружённых силах, их дискредитацию, а также призывы к «воспрепятствованию их использования». В тот же день законы одобрил Совет Федерации РФ, и уже вечером их подписал президент. Поправки вступили в силу со дня официального опубликования — 4 марта 2022 года.

Состав преступления, предусмотренного новой ст. 207.3 УК РФ, сформулирован следующим образом: «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности, а равно содержащей данные об исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации в указанных целях».

Мы полагаем, что эта статья противоречит как российской Конституции и международным обязательствам РФ, так и базовым принципам права.

Согласно ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, … имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Ограничения пользования этими правами «должны быть установлены законом и являться необходимыми: для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной.

Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Ограничения свободы выражения, установленные ст. 207.3 УК РФ, со всей очевидностью не служат тем целям, для достижения которых такие ограничения могли бы быть установлены.

Важно отметить, что ограничение свободы выражения не предусмотрено законом даже в условиях военного положения, при котором, согласно пп. 5 и 15 п.2 ст. 7 ФКЗ «О военном положении», допускается лишь введение «военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, контроля за телефонными переговорами» и «приостановление деятельности политических партий, других общественных и религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации». Тем более нет оснований для подобных ограничений в ситуации, когда военное положение не введено.

Не менее значимо то, что сами по себе формулировки статьи не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие запрещёнными. Гражданин не может заранее знать, какие его высказывания, какая информация могут быть сочтены в данном контексте ложными, подпадающими под действие этой нормы.

На этот счёт Конституционный Суд РФ высказывал своё мнение в ряде правовых позиций. Согласно им неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Фактически нормы ст. 207.3 УК РФ позволяют преследовать за высказывание любого мнения о использовании Вооружённых Сил РФ и деятельности её государственных органов за границей. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» или нет, по своей природе являются оценочными, то есть выражают мнение.

Но даже и применительно к сведениям, т. е. высказываниям о фактах, в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников исключительно сложно судить об их правдивости или ложности. Тем более невозможно установление заведомости, т.е. умысла на распространение ложных сведений.

Упомянутые органические дефекты ст. 207.3 УК РФ определяют её неправовой характер, вследствие которого даже её добросовестное применение является недопустимым. Однако и сам факт срочного внесения указанной статьи в Уголовный кодекс немедленно после начала полномасштабной вооружённой агрессии против Украины, и сопровождавшая её рассмотрение и принятие риторика официальных лиц, и, главное, контекст её применения — ведущиеся боевые действия и сопутствующая им государственная военная пропаганда — исключают подобную добросовестность. В ситуации, когда единственными правдивыми сведениями и оценками объявляются сведения и оценки официальных российских источников, не только оправдывающих агрессивную войну и отрицающих многочисленные свидетельства гибели мирных жителей в результате российских ударов и военных преступлений, совершаемых российскими силами, но и запрещающих называть события, с любой точки зрения, являющиеся войной, словом «война», применение этой неправовой по своей природе статьи УК также имеет исключительно недобросовестный и неправовой характер. Основанием для уголовного преследования становятся как правомерные мнения, оценивающие войну и связанные с ней обстоятельства, так и утверждения о задокументированных и подтверждённых фактах.

Квалифицирующие признаки части 2 этой статьи, предусматривающей ужесточение наказания вплоть до 10 лет лишения свободы, зачастую носят субъективный характер, так пункт «д» предусматривает наличие «мотива политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». В современных условиях доказывание присутствия такого мотива сводится к простой декларации следствием его наличия. Вместе с тем, исходя из того, что любое выступление против войны само по себе является общественно полезным и не имеет вовсе никакой общественной опасности, ни один из квалифицирующих признаков, если он не образует самостоятельного состава преступления, не может рассматриваться как усиливающий общественную опасность деяния.

Исходя из изложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что ст. 207.3 УК РФ носит антиправовой характер, создана для осуществления политических репрессий против критиков власти и должна быть отменена. Любые преследования по этой статье являются неправомерными и должны быть прекращены. 

Попытки сконструировать состав преступления по этой статье против Далерджона Ачилова выглядят странно и вымученно: в более поздних сообщениях в соцсетях появляется информация о том, что он осуществлял «осуждение решений» правительства РФ и Владимира Путина в «двух торговых центрах города», однако даже не уточняется, кто именно был адресатом его высказываний.

Обвинения по ст. 213 УК РФ

Что касается вменённой Далерджону Ачилову статьи о хулиганстве по мотивам ненависти (п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ), то, исходя из текста опубликованного пресс-релиза и развития событий, мы полагаем, что событие данного преступления отсутствовало. На это указывают и слова продавщицы, которая говорит о том, что сначала полиция не заводила дело: «Я звонила в полицию и спрашивала, что сделано по моим заявлениям. Мне сказали, что больше никто не жалуется на него. Хотя я точно знаю, что девушки из других отделов под запись давали показания участковому. Почему-то эти жалобы пропали куда-то. Ну да, ещё мне пояснили, что нет никаких доказательств. То есть человек реально должен что-то сотворить, чтобы его выслали из страны? Не достаточно того, что он уже презирает нас всех?».

Собственно, всё обвинение по обеим инкриминируемым статьям основано на заявлениях Оксаны Валерьевны П. На наш взгляд, ход её заявлениям был дан потому, что на следующий день после их написания, 22 марта 2024 года произошёл крупнейший в России за последние 20 лет террористический акт в концертном зале «Крокус Сити Холл», в результате которого погибли более 140 человек. Исполнителями этой террористической атаки следствие объявило четверых задержанных граждан Таджикистана. Жалобы продавщицы получили в этом контексте новое звучание и актуальность и информация о конфликте на новосибирском рынке дошла до центрального аппарата Следственного Комитета и его руководитель Бастрыкин дал указание о возбуждении уголовного дела и взял его на личный контроль. После этого новосибирские силовики уже были вынуждены либо найти, либо сфабриковать доказательства виновности Ачилова хотя бы по каким-то статьям УК РФ. В отсутствие таких доказательств в основу обвинения были положены довольно голословные заявления Оксаны Валерьевны П. об оскорблении женщин и распространении «фейков» о Вооружённых силах.

Заметим при этом, что преследование неких людей, за которыми Ачилов, согласно её заявлению, гонялся по рынку с топором и ножом, судя по всему, не нашло своего подтверждения при попытках обвинить его в хулиганстве: в противном случае ему был бы вменена ч. 2 ст. 213 УК РФ — хулиганство, совершённое с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Далерджона Ачилова же обвиняют в том, что, выражая явное неуважение к обществу, он «выражался грубой нецензурной бранью, оскорбляя русских женщин» (как следует из слов самой заявительницы, на начальном этапе полицейские утверждали, что другие женщины, работавшие на рынке, этого не подтверждали). Более того, до вмешательства Бастрыкина делу не был дан ход, несмотря на ксенофобские настроения, царящие в обществе и в правоохранительных органах, и даже — после теракта в «Крокус-сити», многократно усилившего подозрительность к гражданам Таджикистана. Это лишний раз указывает на голословность обвинений женщины даже для самих силовиков, которые, несмотря на наличие в заявлении «политического» мотива критики войны, не торопились возбуждать уголовное дело.

Не располагая в настоящее время материалами дела и ориентируясь на пресс-релиз суда, цитирующий позицию следственных органов, мы можем отметить, что состав «хулиганства» в случае Ачилова действительно выглядит натянутым: «выражая явное неуважение к обществу по мотивам национальной ненависти к гражданам РФ, социальной группе военнослужащих Министерства обороны РФ, выполняющих свои должностные обязанности по проведению специальной военной операции, выражался грубой нецензурной бранью, оскорбляя русских женщин».

П. 1 ст. 213 УК РФ предусматривает весьма строгое наказание — до 5 лет лишения свободы — за хулиганство, определяемое исключительно эклектично и широко, а именно как грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершённое:

а) с применением насилия к гражданам или угрозой его применения;

б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы;

в) на железнодорожном, морском, внутреннем водном или воздушном транспорте, а также на любом ином транспорте общего пользования,

Правоведы обоснованно критикуют и соединение в одном составе преступления в качестве квалифицирующих столь разнородных альтернативных признаков как способ, мотив и место совершения преступления, и сомнительный характер конструкции преступления с двумя мотивами: собственно хулиганским, под которым понимается мотив выражения явного неуважения к обществу, и экстремистским мотивом ненависти или вражды.

Мы уже неоднократно наблюдали, что ст. 213 УК РФ оказывается «резервным» способом привлечения к уголовной ответственности лиц, привлечь которых к уголовной ответственности считается необходимым, но по другим статьям УК оказывается затруднительным. Так, например, произошло в деле признанного Правозащитным центром «Мемориал» политзаключённым анархиста Азата Мифтахова, осуждённого по ст. 213 УК РФ. Обвинение в хулиганстве было предъявлено после беспрецедентного двукратного отказа суда арестовать его по подозрению в незаконном изготовлении взрывного устройства (ст. 223.1 УК РФ). Ранее обвинение в хулиганстве, например, предъявлялось активистам Greenpeace с судна Arctic Sunrise в 2013 году после осознания абсурдности обвинения их в пиратстве (ст. 227 УК РФ). Другой известный пример — участницы группы Pussy Riot: в 2012 году им вменили статью о хулиганстве и именно после этого срочно ввели в уголовный кодекс ч. 1 и 2 ст. 148, карающие за «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершённые в целях оскорбления религиозных чувств верующих». . «Мемориал» также признал политическими заключёнными Игоря Мальцева, Павла Крисевича, а также Льва Скорякина и Руслана Абасова — всех их преследуют по этой статье за политические акции и перформансы. Её же вменяли и челябинским анархистам, разместившим на заборе УФСБ транспарант «ФСБ — главный террорист». 

В нашем анализе этих случаев преследования мы неоднократно подчёркивали отсутствие правовой определённости в самой конструкции «грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу», и указывали на дефекты соответствующей квалификации действий этих политзаключённых.

Вызывает большие сомнения вменённый Ачилову мотив политической ненависти к социальной группе. Из пресс-релиза суда следует, что такими группами в случае Далерджона Ачилова могут выступать две категории людей: «граждане РФ» и социальная группа «военнослужащие Министерства обороны РФ, выполняющие свои должностные обязанности по проведению специальной военной операции».

Мы согласны с озвученной ранее позицией Исследовательского центра «Сова», что неопределённое, оценочное понятие «социальная группа» следует конкретизировать и ограничить уязвимыми социальными группами. По мнению экспертов, «таковыми группами в контексте антиэкстремистского законодательства не должны считаться группы людей, и так имеющих дополнительную правовую защиту, к примеру, сотрудники органов власти или полиции, но могут считаться группы, находящиеся в явно уязвимом положении, например, бездомные или инвалиды». Присутствие в российском уголовном праве настолько неопределённого понятия вызывает критику не только у правозащитников, но и в научном юридическом сообществе. Понятие социальной группы не раскрывается в уголовном законе, отсутствуют соответствующие разъяснения и в актах Верховного суда РФ. 

Нам представляется, что отнесение «участников СВО», то есть военнослужащих, участвующих в агрессии РФ против Украины, к отдельной социальной группе, тем более — незащищённой и уязвимой, и вытекающая из него криминализация какой-либо критики в их отношении призваны прекратить любые общественные дискуссии в отношении войны и действий Вооружённых Сил РФ на территории Украины, заглушить голоса противников войны и устрашить их возможным уголовным преследованием и арестами.

Вторая «социальная группа», к которой, согласно версии обвинения, испытывал «национальную ненависть» Ачилов, — «граждане РФ». Следует отметить, что гражданство РФ не является национальностью, в Российской Федерации проживает более 160 национальностей, следовательно, испытывать ненависть по национальному признаку к гражданам России невозможно. Впрочем, политический и идеологический мотив неприязни к гражданам России предположить у Далерджона Ачилова тоже затруднительно с учётом того обстоятельства, что он подал заявление на получение российского гражданства, следовательно — совершил действия, направленные на то, чтобы самому стать участником той социальной группы, которую якобы ненавидел. При этом Ачилову инкриминируются не действия, выражающие или возбуждающие ненависть или вражду, а именно мотив, по которому он выразил «явное неуважение к обществу». Нам не представляется вероятным, чтобы о таком мотиве своих действий, каковы бы они ни были, он сообщил сам, поэтому практически наверняка они произвольно приписаны ему следствием.

При отсутствии указанного мотива, который, таким образом, не представляется нам доказанным, содеянное Ачиловым (нецензурная брань и оскорбление с её использованием женщин), если они имели место, должно квалифицироваться по ст. 20.1 КоАП РФ, как мелкое хулиганство: нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, — и влечь за собой наложение административного штрафа в размере от 500 до 1000 рублей или административный арест на срок до 15 суток.

Практика доносительства в политически мотивированных делах

Следует отметить, что после начала полномасштабного вторжения в Украину в феврале 2022 года, раздувания пропагандистской военной истерии, практика доносительства — удобная для «борцов с экстремизмом и терроризмом» из правоохранительных органов и поощряемая репрессивным государством — нашла, к сожалению, своё место в российском обществе и довольно широко распространилась. Доносы и угрозы донести на знакомых начинают видеться многим гражданам эффективным средством получения личных выгод либо преимущества в каком-либо споре или конфликте — и на самом деле таким средством становиться. В этом ряду показательным является дело тралмастера Ярослава Левченко из города Петропавловска-Камчатского. Левченко, ставший жертвой конфликта на рыболовецком судне и попавший в результате драки в больницу, был обвинён избившими его коллегами в призывах к терроризму. Они сообщили в правоохранительные органы о его «неподдержке СВО» и «симпатиях к Украине». С большой степенью вероятности это связано с тем, что избитый Левченко подал заявление на бывших коллег в правоохранительные органы, а они пытались уйти от ответственности за драку и распитие алкоголя на борту. В результате в июле 2023 года моряк был отправлен в СИЗО.

Разумеется, в ситуации войны против Украины близость к «участникам СВО», объявленных властями и пропагандой новым «привилегированным классом», даёт доносчикам необходимые им преференции. В своих заявлениях в силовые структуры Оксана П. подписывается как «мать участника СВО», в интервью она рассказывает: «Я постоянно молюсь за наших бойцов, за своего сына и для меня слышать эти проклятья в адрес защитников ― это просто издевательство. Я надеюсь, что будут всё-таки предприняты какие-то меры…»

Другим «козырем» продавщицы в частном конфликте с коллегой оказалась национальность мясника, в особенности — в связи с трагедией в «Крокус Сити Холле». Впрочем, кампании по «охоте на ведьм» с выбором удобной или своевременной жертвы получили в последние годы в России широкое распространение и часто приводят к арестам и приговорам в отношении неугодных, якобы в качестве «отклика на общественное мнение». Так, в январе 2024 года в результате публикации в социальной сети карикатуры, которую националистические Telegram-каналы посчитали «оскорбительной для русских и мобилизованных», после развязанной этими каналами травли было возбуждено уголовное дело по п. «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ против правозащитника узбекского происхождения Усмана Баратова, и 65-летний мужчина был приговорён к 4 годам колонии общего режим. 

Всё сказанное выше заставляет нас предположить, что Далерджон Ачилов стал жертвой доноса с использованием пропагандистских аспектов, а также распространившейся в российском обществе после теракта антитаджикской истерии, выгодной властям с точки зрения переложения на кого-либо ответственности за допущенную в столице России трагедию. При этом, насколько можно судить на основе доступной информации, состав каких бы то ни было преступлений в действиях Ачилова отсутствует, а лишение свободы применено к нему без каких бы то ни было к тому оснований.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело Далерджона Ачилова является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к нему, вероятнее всего, в отсутствие события преступления, в нарушение права на свободное выражение мнения, на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах, а также в значительной степенин по признаку национального происхождения и гражданства.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Далерджона Ачилова политическим заключённым и требует немедленного освободить его и прекратить его уголовное преследование.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Публикации в СМИ

26 марта 2024 г. Infopro54. «Кричит, чтобы русские все передохли»: мигрант-мясник держит в страхе продавцов рынка в Новосибирске

26 июля 2024 г. ОВД-Инфо. Дело работника новосибирского рынка о военных «фейках» и хулиганстве поступило в суд

Дата обновления справки: 06.10.2024 г.