Полное описание

Шейко Александр Владимирович родился 15 февраля 1992 года, гражданин Украины, житель села Чмыровка Луганской области Украины, образование высшее, был военнослужащим ВСУ, женат, имеет двоих малолетних детей. 12 декабря 2024 года приговорён по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности»). Дата начала лишения свободы и срок назначенного наказания неизвестны.

Юхнов Дмитрий Викторович родился 7 сентября 1996 года, гражданин Украины, житель села Казачий Луганской области Украины, был военнослужащим ВСУ, женат. 3 февраля 2025 года приговорён по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»). Дата начала лишения свободы и срок назначенного наказания неизвестны.

Описание дела

Детали уголовных дел против Александра Шейко и Дмитрия Юхнова, в том числе даты и обстоятельства их задержаний, остаются неизвестными.

Из имеющейся информации известно, что, согласно обвинению, выдвинутому «прокуратурой ЛНР», в июле 2019 года Александр Шейко добровольно вступил в батальон «Айдар», который следствие считает террористическим сообществом. Затем он прошёл обучение в учебном центре во Львовской области «по тактике ведения ближнего боя и обращению с оружием», а позже «принимал участие в боевых действиях на территории ДНР, выполняя обязанности миномётчика».

12 декабря 2024 судья Южного окружного военного суда Шалаев Артём Александрович признал Александра Шейко виновным в участии в террористическом сообществе по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ и в прохождении обучения в целях осуществления террористической деятельности по ст. 205.3 УК РФ. К какому сроку лишения свободы он был приговорён, нам неизвестно.

3 февраля 2025 года судья Южного окружного военного суда Губарев Павел Юрьевич признал Дмитрия Юхнова виновным в «участии в террористическом сообществе» по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ. У нас нет сведений о виде и размере наказания Юхнова

26 ноября 2024 года Росфинмониторинг внёс Шейко и Юхнова в перечень террористов и экстремистов.

Являлись ли они военнослужащими на момент начала полномасштабного вторжения России в Украину в 2022 году и на момент их задержания российскими силовиками, нам неизвестно.

Основания признания политзаключёнными

Батальон «Айдар» как террористическое сообщество

24-й батальон территориальной обороны «Айдар» был создан в мае 2014 года по инициативе коменданта «Самообороны Майдана» Сергея Мельничука. Есть информация, что в значительной степени это формирование комплектовалось добровольцами из членов «Самообороны Майдана» и «Правого сектора». В январе-феврале 2015 года Министерство обороны Украины приняло решение о реорганизации батальона. Одной из причин такого решения стали случаи обвинений военнослужащих «Айдара» в совершении преступлений против мирного населения во время проведения антитеррористической операции (АТО) на востоке Украины в 2014-2015 годах и криминальной активности в остальных регионах страны. Эти случаи были зафиксированы как правоохранительными органами Украины, так и международными правозащитными организациями и наблюдателями. По словам главного военного прокурора Украины, реформирование потребовалось, чтобы предотвратить «совершение не до конца управляемыми отдельными группами военнослужащих (а также теми, кто безосновательно носит шевроны этого батальона) общих уголовных преступлений по всей территории Украины». Изначально в числе возможных вариантов рассматривалась и ликвидация батальона, но этот процесс сопровождался скандалами и акциями протеста, группа сторонников Мельничука даже пыталась штурмовать здание Министерства обороны Украины. В итоге в марте 2015 года было принято компромиссное решение о переформировании батальона. После «тщательного отбора военнослужащих» на базе добровольческого батальона был сформирован 24-й отдельный штурмовой батальон Сухопутных войск Вооружённых сил Украины. В 2016 году этот батальон был включён в состав 10-й отдельной горно-штурмовой бригады, а затем вошёл в состав 53-й отдельной механизированной бригады. В конце 2022 года 24-й отдельный штурмовой батальон «Айдар» вошёл в состав 5-й штурмовой бригады ВСУ.

Это подразделение является официальным воинским формированием, финансируется из бюджета государства, подчиняется единому командованию и выполняет общие с Вооружёнными силами Украины боевые цели и задачи. 

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 22.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», «террористическое сообщество — это устойчивая группа лиц, заранее объединившихся в целях осуществления террористической деятельности либо для подготовки или совершения одного либо нескольких преступлений, предусмотренных статьями 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ, либо иных преступлений в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма». Если такая группа существовала в батальоне «Айдар», то обвинение обязано было доказать время, место и способ её создания, круг лиц, в неё входящий, выяснить, как в ней распределялись роли, какую именно террористическую деятельность осуществляли её участники, какие конкретные преступления они готовили или совершали и прочие обстоятельства, входящие в предмет доказывания согласно ст. 73 УПК РФ. Однако вместо этого обвинение просто бездоказательно называет всё воинское подразделение — батальон «Айдар» —  террористическим сообществом. 

Согласно п. 22.5 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, «преступление в форме участия лица в террористическом сообществе считается оконченным с момента вхождения в состав такого сообщества с намерением участвовать в осуществлении террористической деятельности либо в подготовке или совершении одного либо нескольких преступлений, предусмотренных статьями», перечисленными в п. 22.2 Постановления. Соответственно, помимо доказывания факта существования «террористического сообщества — батальона “Айдар”», обвинение и суд обязаны также доказать, в какой конкретно террористической деятельности, в подготовке или совершении каких именно преступлений намеревались участвовать Шейко и Юхнов.

При этом можно уверенно говорить о том, что на практике при рассмотрении в судах других подобных дел это требование не выполняется — намерение обвиняемого участвовать в осуществлении террористической деятельности никак не доказывается: суд считает сам факт прохождения службы в соответствующем воинском подразделении участием в террористическом сообществе. Например, именно такую позицию занял Южный окружной военный суд в своём решении от 20 декабря 2023 года по делу Владимира Линника, также обвиняемого по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»). Намерения обвиняемого никак не доказывались, прохождение Линником службы в батальоне «Айдар» было достаточным для вынесения приговора.

Такая практика является коллективным наказанием действующих или бывших военнослужащих ВСУ за выполнение ими своего воинского долга.

Следует также отметить, что «Террористическое сообщество “Айдар”» было включено в ведущийся ФСБ список организаций, признанных террористическими. Основанием для такого включения указан приговор Южного окружного военного суда от 25 сентября 2023 года, вступивший в силу 22 ноября того же года. 

В соответствии с информацией на сайте суда, этот приговор по обвинению в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»), был вынесен в отношении Селиной Любови Юрьевны. Какая-либо информация об этом деле отсутствует. Известно лишь, что уроженка Старобельска Луганской области Украины Любовь Селина, родившаяся 20 декабря 1985 года, была включена в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга 21 августа 2023 года. По скудной информации, имеющейся в СМИ, она предположительно служила в батальоне «Айдар» делопроизводителем. Фактические обстоятельства, послужившие основанием для признания Любови Селиной виновной в «участии в террористическом сообществе», и доказательства, их подтверждающие, неизвестны, поскольку ни текст приговора, ни выдержки из него не опубликованы.

Хотя приговор по уголовному делу выносился в отношении конкретного лица, последствия его вступления в законную силу затрагивают права, свободы и обязанности неопределённого круга лиц, поскольку на основании этого судебного акта возможно привлечение к уголовной ответственности по различным статьям Уголовного кодекса РФ. Этот приговор обладает всеми ключевыми характеристиками нормативно-правового акта и, следовательно, должен быть доступным для ознакомления, согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 года № 50 и ч. 3 ст. 15 Конституции РФ.

В любом случае, независимо от статуса батальона «Айдар» в более ранний период, на момент вынесения вышеуказанного приговора он уже долгое время являлся частью ВСУ, то есть легитимным вооружённым подразделением государства.

Ранее «Айдар» в числе других формирований ВСУ был включён в список террористических организаций в «ДНР» и «ЛНР». В «ДНР» это произошло в апреле 2016 года, а в «ЛНР» — в сентябре 2016 года. Решения «Верховного суда ДНР» от 22 апреля 2016 года и «Народного совета ЛНР» от 16 сентября 2016 года о признании батальона «Айдар» террористической организацией не являются легитимными, поскольку сами образования «Донецкая народная республика» и «Луганская народная республика» являются нелегитимными по факту своего незаконного самопровозглашения. 

Эти образования были созданы в результате насильственного захвата власти на части территории Украины, совершённого при активном участии России, и способны существовать лишь благодаря её явной поддержке. Именно таким образом были отторгнуты и объявлены «независимыми» украинские территории, впоследствии незаконно включённые в состав РФ. В силу этого является абсурдным и несостоятельным любое признание со стороны «ДНР» и «ЛНР» «террористическимой сообществом» или «террористической организацией» подразделения ВСУ, которое осуществляет функции по защите суверенитета и территориальной целостности украинского государства.

Приговор Южного окружного военного суда 2023 года, как и решения судов самопровозглашённых «ДНР» и «ЛНР» о признании уже не существующего добровольческого подразделения террористическим сообществом или организацией, применяемые к подразделению Вооружённых Сил Украины, имеют своей целью создание оснований для коллективного наказания действующих или бывших военнослужащих ВСУ за выполнение ими своего воинского долга. Таких военнослужащих преследуют не за конкретные преступные действия, а исключительно за факт службы в ВСУ, а подобные «суды» проводятся российскими властями с пропагандистской целью. Российские власти пытаются создать ложное впечатление о преступном характере любых осуществлявшихся Украиной с 2014 года действий по реализации её неотъемлемого, предусмотренного ст. 51 Устава ООН права на самооборону от явной и скрытой российской агрессии и по защите своей территориальной целостности. Помимо того, можно полагать, что российские власти проводят такие «суды» из мести борцам за единство Украины, а также чтобы запугать действующих военнослужащих ВСУ. 

Такие обвинения противоречат положениям Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными, запрещающей преследовать комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон.

Как подчеркнула представительница Управления Верховного комиссара ООН по правам человека Равины Шамдасани, согласно международному праву, лица, имеющие статус военнопленного, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта. Их также не должны судить за «законные действия, совершённые в условиях конфликта, даже если такие действия могут считаться преступлением в соответствии с местными законами».

На невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены, например, в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым эти договоры исключают квалификацию действий личного состава сторон конфликта, осуществляемых в рамках этого конфликта, на основании норм по борьбе с терроризмом. Они должны быть оценены в соответствии с международным гуманитарным правом, которое, в свою очередь, не подразумевает ответственности лишь за обычное участие в боевых действиях.

При этом особенностью применения ст. 205.4 УК РФ, в частности в отношении бывших или действующих военнослужащих ВСУ, является то, что руководители и участники «террористического сообщества» фактически узнают о том, что оно является таковым, только в момент предъявления им обвинения в организации его деятельности или участии в нём. Это позволяет оценивать правоприменительную практику по этой статье как, по крайней мере теоретически, ещё больше нарушающую права привлекаемых по ней граждан даже по сравнению с практикой применения ст. 205.5 УК РФ («Организация деятельности террористической организации»), предусматривающей возможность добровольного прекращения деятельности организации после вступления в силу решения суда о признании её террористической и её запрете.

На основании вышеизложенного мы полагаем, что обвинение Шейко и Юхнова в участии в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК РФ) является незаконным и необоснованным, поскольку они преследуются не за совершение каких-то конкретных террористических действий или преступлений, а за сам факт предполагаемой принадлежности к батальону «Айдар», который произвольно, без каких-либо минимальных юридических оснований рассматривается российским следствием как «террористическое сообщество».

Аналогичным образом мы считаем неприменимой к Дмитрию Юхнову и ст. 205.3 УК РФ  — «прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности», так как он проходил обучение в военном учебном центре не с целью «осуществления террористической деятельности», а с целью осуществления легитимно возложенных на них боевых и иных задач в рамках установленной в любых регулярных воинских подразделениях процедуры. Такое обучение являлось частью и условием прохождения ими военной службы и не может, как и сам факт прохождения военной службы (в том числе — и в период боевых действий) влечь за собой уголовную ответственность.

Из всего вышеизложенного следует вывод, что уголовное преследование Шейко и Юхнова незаконно и противоречит положениям международного гуманитарного права.  

Другие обстоятельства преследования

Нам достоверно неизвестно, были ли Александр Шейко и Дмитрий Юхнов военнослужащими на момент задержания. Рассмотрим обе версии.

Если на момент задержания Шейко и Юхнов были военнослужащими, то согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными они являются военнопленными. Следовательно, незаконным является не только их привлечение к уголовной ответственности за факт прохождения воинской службы и участие в вооружённом конфликте, но и их допросы и иные процессуальные действия, совершаемые с ними в качестве обвиняемых. Конвенция подробно регламентирует обращение с военнопленными — в частности, ст. 17 устанавливает, что недопустимо осуществлять следственные действие с военнослужащим, оказавшимся в плену, в связи с самим фактом его принадлежности к вооружённым силам противоборствующей стороны. Военнопленный обязан сообщить только свою фамилию, имя и звание, дату рождения и личный номер. Ни при каких обстоятельствах его нельзя принуждать давать какие-либо иные сведения. Следовательно, самим фактом осуществления уголовного производства права военнопленных Шейко и Юхнова уже были грубо нарушены.

Если же на момент задержания Александр Шейко и Дмитрий Юхнов уже не были действующими военнослужащими, то на них как на гражданских лиц, граждан Украины, оказавшихся на оккупированных территориях, на них распространяется действие Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны (далее — ЖК IV). Кроме того, Россия обязана соблюдать нормы обычного гуманитарного права, регулирующие режим оккупации, в частности, содержащиеся в Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны.

В соответствии с международным гуманитарным правом, Россия ограничена в своих законодательных и административных полномочиях. В соответствии со ст. 65 ЖК IV, «издаваемые оккупирующей державой постановления, предусматривающие уголовную ответственность, вступают в силу только после того, как они будут опубликованы и доведены до сведения населения на его языке. Действие этих обязательных постановлений не должно иметь обратной силы». В случае же с Шейко и Юхновым законодательным полномочиям РФ на оккупированных территориях незаконно придана обратная сила и преследование осуществляется за деяния, бывшие законными в соответствии с законодательством Украины. Согласно положениям ЖК IV и нормам обычного гуманитарного права, администрирование оккупированной территории должно осуществляться местными органами, действовавшими на момент начала оккупации, а рассмотрение дел по обвинению в нарушении уголовного законодательства уполномочены осуществлять местные суды. Несмотря на то, что оккупирующая держава может создавать отдельные органы и военные суды с целью более эффективного администрирования территории, она не вправе ни при каких обстоятельствах попросту устранять действовавшую ранее систему органов власти и заменять её новой без наличия на то веских оснований (ЖК IV, ст. 64). Согласно ст. 67 ЖК IV, «эти суды могут применять только изданные в законном порядке постановления, действовавшие до совершения правонарушения и соответствующие основным принципам права, в частности принципу соразмерности наказания. Они должны принимать во внимание тот факт, что обвиняемый не является гражданином оккупирующей державы». Это означает, что по общему правилу российские суды, включая Южный окружной военный суд, не могут рассматривать дела в отношении жителей оккупированных территорий. 

Ст. 70 ЖК IV гласит: «Оккупирующая держава не может подвергнуть аресту, преследованию или осудить покровительствуемых лиц за действия или мнения, совершенные или высказанные до оккупации или в период временного её прекращения, за исключением случаев нарушений законов и обычаев войны». 

О Шейко и Юхнове отсутствует информация о том, что они нарушали законы и обычаи войны, им не предъявляются соответствующие обвинения. Следовательно, Россия не могла их судить за действия, совершённые до оккупации этих территорий. 

Более того, ст. 33 ЖК IV прямо запрещает привлекать жителей оккупированных территорий к коллективной ответственности: «Ни одно покровительствуемое лицо не может быть наказано за правонарушение, совершённое не им лично. Коллективные наказания, так же, как и всякие меры запугивания или террора запрещены».

Признание судами «ДНР» и «ЛНР», а также российскими судами отдельных подразделений ВСУ террористическими сообществами или организациями приводит к тому, что их участники — как бывшие, так и нынешние — подвергаются коллективной ответственности за сам факт принадлежности к украинским формированиям и участие в вооружённом конфликте. К такой коллективной ответственности незаконно привлечены Александр Шейко и Дмитрий Юхнов. Российские власти поставили незаконные преследования по подобным делам «на поток». Одним из первых стал массовый процесс сразу над 24-мя военнослужащими «Азова», признанных нашим проектом политзаключёнными. Также мы признали политзаключёнными фигурантов группового дела по обвинению, связанному с прохождением службы в батальоне «Айдар». Это только два примера из большого числа подобных дел против украинских военнопленных и гражданских лиц — бывших военнослужащих, в которых грубо нарушаются нормы международного права.

Нам неизвестно, как Шейко и Юхнов относятся к предъявленным им обвинениям, давали ли они показания на предварительном следствии и в суде, и, если да, то какие. Однако мы полагаем, что в условиях столь грубых нарушений норм международного права любые показания, данные военнопленными, не могут считаться допустимыми. Такие показания получены вне рамок установленной процедуры, а также существует крайне высокий риск того, что они были даны под принуждением. Существует большое количество свидетельств нарушения Российской Федерацией Конвенции об обращении с военнопленными. Сообщается о случаях жестокого обращения, мучительных условий содержания, отсутствия нормального питания и медицинской помощи, унижениях, издевательствах, избиениях и пытках. Информация об этом, в частности, содержится в докладе о насилии над пленными миссии ООН. При этом представители миссии, как и Красного Креста, к украинским военнопленным не допускаются. «Новая газета», основываясь на тексте доклада, пишет о крайне предвзятом негативном отношении сотрудников российских мест лишения свободы к украинским военнопленным, которых они под влиянием российской пропаганды считают убеждёнными нацистами и относятся к ним с особой жестокостью. 

Необходимо отметить, что в этих уголовных делах спор идёт не о фактах, а об их правовой квалификации. Даже если обвиняемые признали вину, это не меняет сути дела: уголовное преследование лишь за участие в «Айдаре», как описано выше, в любом случае является незаконным.

Исходя из вышесказанного, все обвинения, предъявленные Шейко и Юхнову, на наш взгляд, являются абсурдными, а лишение их свободы и процедура уголовного преследования грубо противоречат нормам международного права. С точки зрения международного права совокупность нарушений, допущенных российской стороной в их отношении, может быть расценена как военное преступление.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовные дела против Александра Шейко и Дмитрия Юхнова являются политически мотивированными, направленными на упрочнение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к ним в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах, а также Женевскими конвенциями. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Александра Шейко и Дмитрия Юхнова политическими заключёнными, требует прекращения их уголовного преследования и соблюдения в их отношении норм международного права. Проект также требует их немедленного освобождения в случае, если они не являлись военнослужащими на момент задержания.

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокат Александра Шейко — Кеменова Алёна Владимировна

Как помочь?

Если у вас есть информация о том, в каком СИЗО или исправительной колонии содержатся Александр Шейко и Дмитрий Юхнов, сообщите, пожалуйста, в наш Telegram-бот или на почту: [email protected] 

Публикации в СМИ:

13 декабря 2024 года. Общество Мемориал. Стало известно ещё о пятерых гражданах Украины, обвиняемых по «террористическим» статьям

Дата обновления справки: 25.06.2025 г.