Полное описание

Лищинский Марк Андреевич родился 16 августа 1998 года, гражданин Украины, житель города Тернополь, военнослужащий Национальной гвардии Украины. 12 ноября 2024 года приговорён по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности») к 18 годам колонии строгого режима. Лишён свободы в мае 2022 года.

Тхор Владимир Валентинович родился 1 июня 1986 года, гражданин Украины, военнослужащий Национальной гвардии Украины. 21 ноября 2024 года приговорён по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») к 5 годам 6 месяцам колонии общего режима. Лишён свободы в мае 2022 года.

Описание дел

Российские военные взяли Марка Лищинского в плен в Мариуполе в мае 2022 года вместе с другими защитниками «Азовстали». Марк проходил военную службу в качестве старшего наводчика расчёта миномётного взвода войсковой части 3057 — 12-ой бригады оперативного назначения Национальной гвардии Украины имени Дмитрия Вишневецкого (12 БрОП, в/ч 3057). В 2022 году в эту бригаду входил отряд специального назначения «Азов».

По версии обвинения, Марк Лищинский вступил в запрещённый в РФ «Азов» 30 июля 2019 года «с целью улучшения материального положения, а также по идеологическим соображениям». Поступив на военную службу, с 30 июля по 31 августа 2019 он прошёл обучение «в целях осуществления террористической деятельности в тренировочном лагере в селе Урзуф». После курса обучения Лищинский исполнял обязанности помощника гранатомётчика, затем был назначен старшим наводчиком миномётного взвода. С 23 февраля по 17 мая 2022 года Лищинский, по версии обвинения, осуществлял прикрытие группы войск для наступательных и оборонительных действий, «обеспечивая участие “Азова” в террористической деятельности вплоть до выявления правоохранительными органами». Марк Лищинский вину в предъявленном обвинении признал.

11 октября 2024 года Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону приступил к слушанию дела украинца по существу. 12 ноября 2024 года судья Простов Константин Игоревич признал Марка Лищинского виновным по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») и ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности») и приговорил к 18 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Приговор не обжаловался и 7 декабря 2024 года вступил в законную силу.

Информации о сути обвинений, выдвинутых против Владимира Тхора, почти нет. На настоящий момент известно только, что Владимир также был взят в плен в мае 2022 года на «Азовстали». На допросе 15 июля 2024 года Тхор показал: «24 февраля 2022 года мы выехали в Мариуполь, после чего я находился на заводе “Азовсталь”. 15 апреля нам была дана команда занять оборонительные позиции, 16 мая командир полка дал приказ о сдаче в плен, я был пленён». На момент пленения Тхор — военнослужащий 12-ой бригады оперативного назначения Национальной гвардии Украины имени Дмитрия Вишневецкого (12 БрОП, в/ч 3057). Известно, что по крайней мере с 2016 года по 2020 год он служил в войсковой части 3011 Национальной гвардии Украины. Когда и в связи с чем он был переведён в войсковую часть 3057, неизвестно. 

Владимира Тхора обвинили по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»). На первом заседании по существу дела 30 октября 2024 года прокурор огласил обвинительное заключение, согласно которому Владимир Тхор вступил в «Азов» 30 ноября 2019 года «с целью улучшения материального положения, а также по идеологическим соображениям», исполнял обязанности помощника гранатомётчика, на территории села Урзуф осуществлял прикрытие группы пехоты при наступательных и оборонительных действиях, «обеспечивая участие “Азова” в террористической деятельности вплоть до выявления правоохранительными органами».

Известны показания свидетеля по делу Артема Виговского — сослуживца Тхора, данные им 22 августа 2024 года: «Тхор активно поддерживал антироссийские настроения, придерживался идей украинского национализма, являлся идейным азовцем, участвовал в боевых действиях против России, пришёл в полк с целью осуществления террористической деятельности по устрашению населения ЛНР и ДНР для их возврата в состав Украины».

Владимир Тхор вину в предъявленном обвинении признал.

27 сентября 2024 года уголовное дело поступило в Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону. 21 ноября 2024 года судья Безгуб Илья Николаевич вынес Владимиру Тхору обвинительный приговор — 5 лет 6 месяцев лишения свободы в колонии общего режима. Приговор не обжаловался и вступил в законную силу 14 декабря 2024 года.

Марк Лищинский добавлен в Перечень террористов Росфинмониторинга 20 августа 2024 года, а Владимир Тхор — 28 августа 2024 года.

Основания признания политзаключёнными

Владимир Тхор и Марк Лищинский приговорены к длительным срокам лишения свободы по террористическим статьям не за конкретные преступления насильственного характера, а только за факт принадлежности к одному из подразделений Национальной гвардии Украины (НГУ), которое обвинение считает террористическим.

Оба военнослужащих были взяты в плен в мае 2022 года в ходе боевых действий, развернувшихся на территории Украины в результате полномасштабного вторжения войск РФ. На тот момент ещё не было принято решение Верховного Суда Российской Федерации от 2 августа 2022 года о признании «Азова» террористической организацией. Поэтому их обвинили не по ст. 205.5 УК РФ («Участие в деятельности террористической организации»), а по ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»). 

Нам представляется неправомерным подобное произвольное объявление одного из подразделений НГУ террористическим сообществом, а обучения военному делу — обучением терроризму. Рассмотрим эти обвинения подробнее.

Обвинение по ст. 205.4 УК РФ

Батальон «Азов» был создан весной 2014 года как добровольческое формирование. 5 мая 2014 года на основании решения Министерства внутренних дел Украины он стал батальоном патрульной службы милиции особого назначения. 17 сентября 2014 года приказом главы МВД Украины батальон был реорганизован в полк милиции особого назначения «Азов». 11 ноября 2014 года в соответствии с приказом министра МВД Украины полк был переведён в состав Национальной гвардии Украины, в которой стал отдельным отрядом специального назначения «Азов» войсковой части 3057. На момент боёв за Мариуполь в 2022 году к этой же части была приписана 12-я бригада оперативного назначения НГУ. В феврале 2023 года «Азов» был расширен и фактически заменил собой эту бригаду. Сейчас подразделение носит название 12-я бригада специального назначения «Азов» Национальной гвардии Украины.

Это подразделение является воинским формированием, финансируется из бюджета государства, подчиняется единому командованию, и выполняет общие с Вооружёнными силами Украины боевые цели и задачи.

Следует отметить, что на начальном этапе существования «Азова» (в 2014–2015 годах) часть его личного состава были выходцами из националистических организаций, кроме того, в тот период к «Азову» примкнули и иностранные добровольцы, в т.ч. российские неонацисты. Однако в последние годы и на настоящий момент «Азов» гораздо менее политизирован, он в целом превратился в ординарное подразделение, подчиняющееся воинскому уставу и полностью интегрированное в структуру Национальной Гвардии Украины. Лица, проходившие в нём воинскую службу по контракту либо работавшие в качестве вольнонаёмных служащих в период вооруженного конфликта, являются, таким образом, комбатантами, пользующимися при попадании в плен всеми соответствующими правами.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 22.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», «террористическое сообщество — это устойчивая группа лиц, заранее объединившихся в целях осуществления террористической деятельности либо для подготовки или совершения одного либо нескольких преступлений, предусмотренных статьями 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ, либо иных преступлений в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма». Если такая группа существовала в отдельном отряде специального назначения «Азов», то обвинение обязано было доказать время, место и способ её создания, круг лиц, в неё входящий, выяснить, как в ней распределялись роли, какую именно террористическую деятельность осуществляли её участники, какие конкретные преступления они готовили или совершали и прочие обстоятельства, входящие в предмет доказывания согласно ст. 73 УПК РФ. Однако вместо этого обвинение просто бездоказательно называет всё воинское подразделение — отряд «Азов» —  террористическим сообществом. 

Согласно п. 22.5 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, «Преступление в форме участия лица в террористическом сообществе считается оконченным с момента вхождения в состав такого сообщества с намерением участвовать в осуществлении террористической деятельности либо в подготовке или совершении одного либо нескольких преступлений, предусмотренных статьями», перечисленными в п. 22.2 Постановления. Аналогично с доказыванием факта существования «террористического сообщества — отдельного отряда специального назначения “Азов”» обвинение и суд обязаны доказать, в какой конкретно террористической деятельности, в подготовке или совершении каких именно преступлений намеревались участвовать Лищинский и Тхор.

При этом можно уверенно говорить о том, что при рассмотрении в судах других подобных дел намерение обвиняемого участвовать в осуществлении террористической деятельности также никак не доказывается: суд считает сам факт прохождения службы в соответствующем воинском подразделении участием в террористическом сообществе. Например, именно такую позицию занял Южный окружной военный суд в своём решении от 20 декабря 2023 года по делу Владимира Линника, обвиняемого по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»). Намерения обвиняемого никак не доказывались, прохождение Линником службы в батальоне «Айдар» было достаточным для вынесения приговора.

Такая практика представляет собой коллективное наказание действующих или бывших военнослужащих ВСУ за выполнение ими своего воинского долга.

Подобные «суды» проводятся российскими властями для создания и распространения ложного впечатления о преступном характере любых осуществляющихся Украиной с 2014 года действий по реализации её неотъемлемого, предусмотренного ст. 51 Устава ООН права на самооборону от российской агрессии и по защите своей территориальной целостности. Помимо того, целями таких судебных процессов, вероятно, является месть борцам за единство Украины и запугивание действующих служащих ВСУ. 

На основании вышеизложенного мы полагаем, что обвинение Лищинского и Тхора в участии в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК РФ) является незаконным и необоснованным, поскольку они преследуются не за совершение каких-то конкретных террористических действий или преступлений, а за сам факт предполагаемой принадлежности к отдельному отряду специального назначения «Азов», который произвольно, без каких-либо минимальных юридических оснований рассматривается российским следствием как «террористическое сообщество».

Следует также отметить, что уже после попадания Лищинского и Тхора в плен и, возможно, возбуждения в их отношении уголовного дела, 2 августа 2022 года, Верховный Суд Российской Федерации признал «Азов» террористической организацией. Мы считаем это решение недостаточно обоснованным и законным как по материальным (содержательным), так и по процессуальным основаниям.

Решение было принято за одно заседание, прошедшее в частично закрытом режиме. Судом была оглашена резолютивная часть решения, также для представителей СМИ была организована трансляция части выступлений экспертов с обоснованием необходимости признания «Азова» террористической организацией. Из этих выступлений, а также из заявления ВС РФ можно сделать вывод о том, что в основу решения были положены свидетельства о нарушении прав мирных жителей в 2014–2015 годах со стороны отдельных представителей «Азова» на территории так называемой ДНР. На наш взгляд, даже если подобные нарушения или военные преступления имели место, их совершение отдельными представителями формирования (тем более задолго до рассмотрения дела в Верховном суде РФ) не дают оснований для признания целой структуры террористической, тем более c учётом того, что за прошедшее с тех пор время «Азов» подвергался неоднократной реорганизации и как юридически, так и фактически является уже иным подразделением.

Заседание по делу проходило частично в закрытом режиме, а решение суда не было опубликовано полностью. При этом оно обладает всеми ключевыми характеристиками нормативно-правового акта и, следовательно, должно быть доступно для ознакомления, исходя из п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 года № 50 и ч. 3 ст. 15 Конституции РФ. 

Объявление «Азова» террористической организацией на территории России, направленное, очевидно в первую очередь на показательные процессы над украинскими военными, явилось основанием для обвинения России многими экспертами в нарушении положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными. Объявление одного из воинских подразделений противника террористической организацией или террористическим сообществом может послужить основанием для преследования комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон, а именно — за выполнение своего воинского долга и вооружённое сопротивление агрессору. 

В частности, тревогу по поводу объявления «Азова» террористической организацией выразило Управление Верховного комиссара ООН по правам человека. Как подчеркнула его представительница Равина Шамдасани, лица, имеющие статус военнопленного, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта.

Как указывает ст. 4 названной Женевской Конвенции, в первую очередь «военнопленным, по смыслу настоящей Конвенции, является попавший во власть неприятеля личный состав вооружённых сил стороны, находящейся в конфликте».

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованны. Согласно Конституции Украины, территория «ЛНР» и «ДНР» была и остаётся законной территорией Украины, находящейся под российской оккупацией, а действия Вооружённых сил Украины, Национальной гвардии Украины, в том числе подразделения «Азов» и его бойцов, с точки зрения как украинского, так и международного права, — законными действиями по восстановлению конституционного порядка и отражению военной агрессии.

Тем самым, нет никаких оснований для объявления этого официального воинского подразделения Украины, действующего на её территории, террористической организацией. Также безосновательно и объявление его террористическим сообществом — такая юридическая конструкция используется в деле Лищинского и Тхора и других украинских военнопленных, незаконно преследуемых за службу в составе «Азова» до принятия решения Верховного Суда РФ в его отношении.

На невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены, например, в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым эти договоры исключают квалификацию действий личного состава сторон конфликта, осуществляемых в рамках этого конфликта, на основании норм по борьбе с терроризмом. Они должны быть оценены в соответствии с международным гуманитарным правом, которое, в свою очередь, не подразумевает ответственности лишь за обычное участие в боевых действиях.

При этом особенностью применения ст. 205.4 УК РФ является то, что руководители и участники «террористического сообщества» фактически узнают о том, что оно является таковым, только в момент предъявления им обвинения в организации его деятельности или в членстве в нём. Это позволяет оценивать правоприменительную практику по этой статье как, по крайней мере теоретически, ещё больше нарушающую права привлекаемых по ней граждан даже по сравнению с практикой применения ст. 205.5 УК РФ («Организация деятельности террористической организации»), предусматривающей возможность добровольного прекращения деятельности организации после признания её деятельности террористической решением суда.

Отметим также, что Марку Лищинскому и Владимиру Тхору поставили в вину «преступления», якобы совершённые ими на территории так называемой «ДНР» с момента начала их службы в войсковой части 3057 и до момента сдачи в плен. «ДНР» была провозглашена 7 апреля 2014 года. Это образование, как и аналогичное ему «ЛНР», сформировалось на территориях Донецкой и Луганской областей Украины соответственно после инспирированных РФ пророссийских протестов на юго-востоке этого государства.

6 апреля 2014 года участники пророссийских митингов начали захватывать здания городской администрации и отделов милиции в Донецке, а 7 апреля была провозглашена «Донецкая народная республика». После захвата российским отрядом под руководством Игоря Гиркина города Славянска так называемые народные республики, провозглашённые в Донецке и Луганске, смогли взять эти города под контроль и начали боевые действия против регулярной украинской армии.

11 мая 2014 года сепаратисты провели «референдумы» о независимости на подконтрольной им части Донецкой и Луганской областей. 

При этом «ДНР» и «ЛНР» не были признаны не только Украиной и абсолютным большинством стран мира — до 2022 года их суверенитет на официальном уровне не признавала и Россия. В 2014 году пресс-служба президента России ограничилась лишь заявлениями об «уважении к волеизъявлению населения Луганской и Донецкой областей».

С точки зрения украинского законодательства с 2014 года территории Донецкой и Луганской областей, контролировавшиеся соответственно «ДНР» и «ЛНР», находятся под российской оккупацией. Созданные на оккупированных территориях структуры управления самопровозглашённых республик считали территорией «ДНР» всю Донецкую область, а «ЛНР» — всю Луганскую область. Факт осуществления Россией контроля над этими территориями был, в частности, подтверждён решениями международных судебных органов. Так, Большая палата Европейского суда по правам человека в п. 695 своего решения от 25 января 2023 года по делу «Украина и Нидерланды против России» установила: «Обширный массив приведённых выше доказательств демонстрирует вне всякого разумного сомнения, что в результате военного присутствия России на востоке Украины и решающей степени влияния и контроля, которыми она пользовалась над территориями, находящимися под контролем сепаратистов на востоке Украины, в результате её военной, политической и экономической поддержки сепаратистских образований, эти территории с 11 мая 2014 года и далее находились под эффективным контролем Российской Федерации».

Позиция России по отношению к непризнанным республикам изменилась в рамках подготовки к полномасштабному вторжению в Украину. 21 февраля 2022 года главы самопровозглашённых республик попросили Путина об их признании и о сотрудничестве в сфере обороны, и Путин подписал соответствующие указы. 22 февраля Совет Федерации разрешил использовать российские войска за рубежом, а 23 февраля главы «ДНР» и «ЛНР» обратились к Путину за военной помощью.

Мы полагаем, что всё это было лишь последовательно разыгранным спектаклем, необходимым для придания видимости легитимности развязыванию полномасштабной войны. 

Согласно Конституции Украины, территория «ЛНР» и «ДНР» была и остаётся законной территорией Украины, находящейся под российской оккупацией, а действия Вооружённых сил Украины, Национальной гвардии Украины, в том числе отряда специального назначения «Азов» и его бойцов, с точки зрения как украинского, так и международного права, — законными действиями по восстановлению конституционного порядка и отражению военной агрессии.

Исходя из всего вышесказанного, нет никаких оснований для объявления «Азова» — официального воинского подразделения Украины, действующего на её территории, ни террористической организацией, ни террористическим сообществом. Таким образом, безосновательно и обвинение Марка Лищинского и Владимира Тхора по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»).

Обвинение по ст. 205.3 УК РФ и другие обстоятельства преследования

Аналогичным образом мы считаем неприменимой к Марку Лищинскому и ст. 205.3 УК РФ — «прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности», так как Лищинский, как и другие бойцы, проходившие обучение в «Азове», обучались боевым навыкам не с целью «осуществления террористической деятельности», а с целью выполнения легитимно возложенных на них боевых и иных задач в рамках установленной в любых регулярных воинских подразделениях процедуры. Такое обучение являлось частью и условием прохождения им военной службы и не может, как и сам факт прохождения военной службы (в том числе — и в период военных действий) влечь за собой уголовную ответственность. Абсурдность такого обвинения подчёркивает то, что Владимир Тхор, проходивший аналогичное обучение для службы в Национальной гвардии, но в другой воинской части, по ст. 205.3 УК РФ не обвиняется, хотя его действия по своей сути ничем не отличаются от действий Лищинского. Кроме того, одним из обязательных признаков для квалификации деяния по ст. 205.3 УК РФ является наличие у обучающегося умысла на подготовку к совершению преступлений террористической направленности либо цель осуществления террористической деятельности. Очевидно, что Лищинский в ходе прохождения обучения в составе «Азова» преследовал совершенно иные цели, связанные с защитой независимости, суверенитета и территориальной целостности страны, гражданином которой он является.

Военнослужащие «Азова», согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными, являются военнопленными. Следовательно, незаконным является не только их привлечение к уголовной ответственности за факт прохождения воинской службы и участие в вооружённом конфликте, но и их допросы и иные процессуальные действия, совершаемые с ними в качестве обвиняемых. Конвенция подробно регламентирует обращение с военнопленными — в частности, ст. 17 устанавливает, что недопустимо осуществлять следственные действия с военнослужащим, оказавшимся в плену, в связи с самим фактом его принадлежности к вооружённым силам противоборствующей стороны. Военнопленный обязан сообщить только свою фамилию, имя и звание, дату рождения и личный номер. Ни при каких обстоятельствах его нельзя принуждать давать какие-либо иные сведения. Следовательно, самим фактом осуществления уголовного судопроизводства, связанного исключительно с обвинениями в участии в боевых действиях, права военнопленных Лищинского и Тхора уже были грубо нарушены. 

Мы уверены, что содержание военнопленных под стражей в условиях следственного изолятора и производство с ними следственных действий вопреки положениям Конвенции является способом оказания давления.

Кроме того, существует большое количество свидетельств нарушения Российской Федерацией Конвенции об обращении с военнопленными в части применения к ним жестокого обращения, мучительных условий содержания, отсутствия нормального питания и медицинского обслуживания, оскорблений, издевательств, избиений и пыток. Информация об этом, в частности, содержится в докладе о насилии над пленными миссии ООН, при этом представители миссии, как и Красного Креста, к украинским военнопленным не допускаются. «Новая газета», основываясь на тексте доклада, пишет о крайне предвзятом негативном отношении сотрудников российских мест лишения свободы к бойцам полка «Азов», которых они под влиянием российской пропаганды считают убеждёнными нацистами и относятся к ним с особой жестокостью.

Особенно известно жестоким обращением с заключёнными «пыточное» СИЗО-2 в Таганроге, где в настоящее время находится Марк Лищинский. О пытках и бесчеловечных условиях содержания в этом СИЗО имеются многочисленные свидетельства. Российские и украинские правозащитники собирают информацию очевидцев и придают гласности вопиющие факты нарушения прав человека в этом учреждении, где содержатся без правового статуса как гражданские заложники, так и военнопленные. Именно в СИЗО-2 Таганрога содержалась Виктория Рощина, погибшая предположительно от последствий этого заключения. Из независимых источников поступает информация, что тем военнопленным, которые отказываются признавать себя виновными в суде и подтверждать свидетельства против себя и своих сослуживцев, угрожают переводом из Ростова-на-Дону в СИЗО-2 Таганрога. 

В ситуации столь грубых нарушений норм международного права никакие показания, данные подсудимыми (в том числе Марком Лищинским) и свидетелями-военнопленными (такими, как свидетель по делу Владимира Тхора) не могут считаться допустимыми и достоверными. Такие показания получены вне рамок установленной процедуры, а также существует крайне высокий риск того, что они были даны под давлением.

Все обвинения, предъявленные Лищинскому и Тхору, на наш взгляд, являются абсурдными, а лишение их свободы, процедура уголовного преследования и осуждение грубо противоречат нормам международного права. С точки зрения международного права совокупность нарушений, допущенных российской стороной в отношении украинских военнопленных, может быть расценена как военное преступление.

Одновременно с рассмотрением дел Марка Лищинского и Владимира Тхора в том же суде в Ростове-на-Дону проходили процессы над Алексеем Мусафировым, Дмитрием Данильчуком, Николаем Погребняком, Алексеем Максимовым, Иваном Черненко и массовый процесс сразу над 24 участниками «Азова». Все подсудимые признаны нами политическими заключёнными. Также в уголовном порядке по террористическим статьям преследуют военнопленных и захваченных на оккупированных территориях бывших военнослужащих батальона «Айдар». Мы будем и дальше следить за уголовным преследованием военнопленных украинцев и мирных жителей Украины.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовные дела против Марка Лищинского и Владимира Тхора являются политически мотивированными, направленными на упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к ним в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах, Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, а также Женевской конвенцией об обращении с военнопленными.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Марка Лищинского и Владимира Тхора политическими заключёнными и требует прекратить уголовное преследование военнопленных и соблюдать в их отношении нормы международного права.

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокат Марка Лищинского — Крячко Михаил Александрович.

Адвокат Владимира Тхора — Табешадзе Игорь Игоревич.

Публикации в СМИ:

3 октября 2024 года. Кавказ.Реалии. В Ростове по террористическим статьям судят четырёх украинских военнопленных

28 октября 2024 года. Общество Мемориал. Дело Марка Лищинского

1 ноября 2024 года. Общество Мемориал. Как минимум пять новых уголовных дел против граждан Украины поступило в Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону в октябре

Дата обновления справки: 07.05.2025 г.