Полное описание

Амиров Эдуард Ханифович родился 26 июля 1990 года, гражданин РФ, житель Нижневартовска, образование высшее, женат, имеет троих детей 2014, 2015, 2019 года рождения. 27 декабря 2023 года по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 205.4 («Участие в террористическом сообществе»), ч. 2 ст. 205.5 («Участие в деятельности террористической организации»), ч. 1 ст. 205.1 (в ред. от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «Содействие террористической деятельности — склонение, вербовка и иное вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, а равно финансирование терроризма»), ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к террористическому акту, совершённое организованной группой»), ч. 3 ст. 222.1 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение взрывных устройств, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 222 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, совершённые организованной группой») УК РФ приговорён к 12 годам лишения свободы с отбыванием первых 7 лет в тюрьме, а остального срока — в колонии строгого режима со штрафом 250 тысяч рублей и ограничением свободы на 1 год. Лишён свободы с 18 сентября 2019 года.

Джабиев Натик Адилович родился 14 апреля 1992 года, гражданин РФ, житель Нижневартовска, образование среднее техническое, женат, имеет двоих детей — 2013 и 2015 года рождения, работал инженером-технологом. 27 декабря 2023 года по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205.4 («Создание и руководство террористическим сообществом»), ч. 1 ст. 205.5 («Организация деятельности террористической организации»), ч. 1 ст. 205.1 (в ред. от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «Содействие террористической деятельности — склонение, вербовка, иное вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, а равно финансирование терроризма»), ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к террористическому акту»), ч. 3 ст. 222.1 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение взрывных устройств, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 222 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 («Покушение на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере») УК РФ приговорён к 19 годам лишения свободы с отбыванием первых 7 лет в тюрьме, а остального срока — в колонии строгого режима со штрафом 300 тысяч рублей и ограничением свободы на 1 год и 6 месяцев. Лишён свободы с 28 апреля 2019 года.

Ильясов Альберт Ильясович родился 13 декабря 1988 года, гражданин РФ, житель Нижневартовска, образование высшее, женат, имеет двоих детей 2016 и 2018 года рождения. 27 декабря 2023 года по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 205.4 («Участие в террористическом сообществе»), ч. 2 ст. 205.5 («Участие в деятельности террористической организации»), ч. 1 ст. 205.1 (в ред. от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «Содействие террористической деятельности — склонение, вербовка и иное вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, а равно финансирование терроризма»), ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к террористическому акту»), ч. 3 ст. 222.1 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение взрывных устройств, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 222 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, совершённые организованной группой») УК РФ приговорён к 13 годам лишения свободы с отбыванием первых 7 лет в тюрьме, а остального срока — в колонии строгого режима со штрафом 250 тысяч рублей и ограничением свободы на 1 год. Лишён свободы с 18 сентября 2019 года.

Меликов Илькин Шафи оглы родился 14 августа 1995 года в Азербайджане, гражданин России, образование среднее профессиональное, житель Нижневартовска. Обвиняется по ч. 2 ст. 205.5 («Участие в деятельности террористической организации»), ч. 1 ст. 205.1 (в ред. от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «Содействие террористической деятельности — склонение, вербовка, иное вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, а равно финансирование терроризма»), ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к террористическому акту группой лиц по предварительному сговору»), ч. 3 ст. 222.1 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, хранение, ношение, сбыт взрывного устройства, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 222 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, совершённые организованной группой») УК РФ, по совокупности преступлений до 30 лет лишения свободы. Лишён свободы с 29 апреля 2022 года. 

Хабибуллин Роберт Азатович родился 30 июня 1989 года, житель Нижневартовска, гражданин РФ, образование высшее, женат, имеет двоих детей 2016 и 2017 годов рождения. Обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 205.4 («Участие в террористическом сообществе»), ч. 2 ст. 205.5 («Участие в деятельности террористической организации»), ч. 1 ст. 205.1 (в ред. от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «Содействие террористической деятельности — склонение, вербовка и иное вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, а равно финансирование терроризма»), ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к террористическому акту»), ч. 3 ст. 222.1 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение взрывных устройств, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 222 (в ред. от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 («Покушение на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере») УК РФ, 27 декабря 2023 года был признан судом невменяемым и отправлен на принудительное лечение. Лишён свободы с 12 марта 2020 года.

Хамитов Ильмир Зуфарович родился 6 марта 1987 года, гражданин РФ, образование неполное высшее, житель Нижневартовска, работал слесарем-ремонтником нефтепромыслового оборудования. 27 декабря 2023 года по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 205.4 («Участие в террористическом сообществе»), ч. 2 ст. 205.5 («Участие в деятельности террористической организации»), ч. 1 ст. 205.1 (в ред. ФЗ от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «Содействие террористической деятельности — склонение, вербовка и иное вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, а равно финансирование терроризма»), ч. 1 ст. 205.2 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма»), ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 («Приготовление к террористическому акту»), ч. 3 ст. 222.1 (в ред. ФЗ от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение взрывных устройств, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 222 (в ред. ФЗ от 24 ноября 2014 г. № 370-ФЗ «Незаконные приобретение, сбыт, хранение и ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 («Покушение на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере») УК РФ приговорён к 14 годам лишения свободы с отбыванием первых 7 лет в тюрьме, а остального срока — в колонии строгого режима со штрафом 250 тысяч рублей и ограничением свободы на 1 год. Лишён свободы с 18 сентября 2019 года. 

Описание дела

Уголовное преследование группы мусульман из Нижневартовска началось с задержания в этом городе 28 апреля 2019 года Натика Джабиева. Как выяснилось впоследствии, скрытое наблюдение за ним и прослушивание его телефонных переговоров начались как минимум на семь месяцев раньше, официально — с 18 сентября 2018 года. Также позднее некоторые фигуранты дела в своих показаниях заявляли, что интерес к ним как к верующим мусульманам со стороны ФСБ проявлялся и ранее: их задерживали, вызывали на допросы, расспрашивая о других мусульманах, уехавших из РФ якобы для участия в запрещённом ИГИЛ.

Согласно материалам дела, при задержании 28 апреля 2019 года, в ходе личного досмотра в присутствии понятых, из кармана куртки у Джабиева было изъято «самодельное взрывное устройство, выполненное по типу ручной гранаты либо осколочной мины», состоящее из 261,3 грамма тротила и взрывателя УЗРГМ-2. Также из кармана куртки у него изъяли два полимерных пакета с веществом, которое, согласно заключению эксперта, является наркотическим средством, содержащим альфа-ПВП — производное N-метилэфедрона массой 7,352 грамма. После личного досмотра оперативники произвели досмотр автомобиля Джабиева, в ходе которого из него изъяли ещё три полимерных пакета с веществом, содержащим тот же наркотик массой 11,031 грамма.

В этот же день ближе к полуночи у Джабиева дома провели обыск, в ходе которого были изъяты два выстрела ВОГ-25 к 40-мм подствольному гранатомёту ГП-25, ещё один полимерный пакет с веществом, содержащим тот же наркотик массой 10,075 грамма, флаг ИГИЛ и литература религиозной тематики (среди прочего — книга «Слабость веры» и брошюра «40 хадисов Ан-Навави»).

28 апреля 2019 года в отношении Джабиева следователь следственного управления МВД РФ по ХМАО возбудил уголовное дело по ч. 2 ст. 221 («Хранение взрывного устройства группой лиц по предварительному сговору») и ч. 2 ст. 228 («Хранение наркотиков без цели сбыта») УК РФ, в тот же день его допросили в качестве подозреваемого, а на следующий день — в качестве обвиняемого. 

В присутствии адвоката по назначению Натик Джабиев дал признательные показания. Он сообщил, что примерно в 2014-2015 годах взрывное устройство ему передал его знакомый Абдулла Банишев, который затем, по непроверенным данным, уехал в Сирию. Якобы Банишев предложил Джабиеву «использовать это взрывное устройство при необходимости». Джабиев не знал, что ему делать с гранатой и хранил её просто потому, что не понимал, как избавиться. Про найденные у него наркотики Джабиев рассказал, что он «приобрёл для себя, для личного пользования, он хотел их покурить». Существенная часть показаний Натика Джабиева посвящена религии, тому как он исповедует ислам, где молится, очевидно, такие вопросы перед ним ставил следователь. При этом Джабиев подчёркивал, что он отрицательно относился к любому радикальному проявлению ислама. Также Джабиев рассказал, что именно 28 апреля, в день задержания, он «планировал убыть со своей женой и детьми в Великобританию для постоянного места жительства».

После того, как в дело вступил адвокат по соглашению, Джабиев, по его совету, изменил свои показания относительно происхождения гранаты и наркотиков. При этом, адвокат, по словам Джабиева, рекомендовал не отказываться от признательных показаний, т.к. это не поможет и будет только хуже. На допросе 11 июля 2019 года Джабиев сообщил следователю, что по дороге на свою дачу 24 апреля 2019 года он заметил незнакомого молодого человека, который вёл себя странно, оглядывался по сторонам и что-то прятал возле дерева. Это показалось ему подозрительным и на обратном пути Джабиев решил проверить, что мог прятать этот мужчина. Возле дерева он нашёл присыпанный листьями и ветками большой полиэтиленовый пакет внутри которого находилось несколько полимерных пакетиков с каким-то веществом, а также «какие-то снаряды небольшого размера в количестве 2 штук» и «какое-то устройство овальной формы, похожее на ручную гранату». Он предположил, что в пакете находятся наркотики и боеприпасы или взрывное устройство. Джабиев решил не оставлять этот пакет на месте, так как подумал, что «данный пакет могут забрать другие лица и как-то использовать». Не зная, что делать с этими предметами, Джабиев решил их забрать к себе домой. Он не планировал никак их использовать, просто не знал, что с ними делать, так как боялся обратиться в полицию, поскольку опасался, что его самого привлекут к уголовной ответственности. Поэтому он решил накануне своего отъезда в Великобританию всё обнаруженное выбросить в реку, но его задержали сотрудники полиции. После задержания он растерялся и не знал, что сказать по факту обнаружения у него вышеуказанных предметов, поэтому в ходе допроса указал, что их ему оставил Банишев, так как знал, что тот уехал из России и возвращаться обратно не собирается. Джабиев думал, если так скажет, то «будет меньше ответственности на нём». Вину в незаконном хранении наркотических средств, боеприпасов и взрывного устройства он признал, в содеянном раскаялся. Следователь оформил в этой связи явку Джабиева с повинной.

Предполагалось, что такие показания позволили бы смягчить обвинение по эпизоду с хранением взрывного устройства, исключив из него квалифицирующий признак «группа лиц». После дополнительного допроса так и произошло — следователь изменил обвинение, убрав из него вышеназванный квалифицирующий признак.

30 июня 2019 года прошёл обыск (по основаниям, не терпящим отлагательств) в доме Альберта Ильясова. В ходе него была обнаружена и изъята религиозная литература, электронные носители информации, техника, а также самодельное устройство из металла с проводами. Впоследствии в уголовном деле это устройство будет описано так: «представляет из себя предохранительно-исполнительный механизм, обусловливающий способ приведения взрывного устройства в действие и предназначенный для обеспечения надёжного срабатывания и исключения возможности случайного взрыва при транспортировке». Однако на допросе, состоявшемся после обыска, Ильясов, выступавший на тот момент в качестве свидетеля, пояснил, что это устройство — недоделанная развивающая игрушка для его детей. Также Ильясову задавали вопросы о его отношениях с Натиком Джабиевым, которого он охарактеризовал только с положительной стороны. После этого обыска и допроса, уголовное дело в отношении Альберта Ильясова возбуждено не было. 

Дальнейшее развитие уголовное дело получило уже в сентябре 2019 года.

18 и 19 сентября 2019 года были задержаны Ильясов, Амиров, Хамитов, Хабибуллин и Меликов. Им, а также Джабиеву были предъявлены обвинения в преступлениях террористической направленности. Насколько можно судить по материалам уголовного дела, всех шестерых объединяло совместное посещение мечети «Махалля-1» в Нижневартовске.

Эдуарда Амирова задержали 18 сентября 2019 года в Нижневартовске. Согласно материалам уголовного дела, при задержании из кармана его куртки был изъят боевой выстрел к 40-мм подствольному гранатомёту ГП-25, а при обыске в его гараже — ручная граната Ф-1, взрыватель ручных гранат УЗРГМ-2, три патрона калибра 9х18 мм. В тот же день он был допрошен в качестве подозреваемого, дал признательные показания и оформил явку с повинной о том, что он «участвовал в деятельности Нижневартовской ячейки МТО “ИГИЛ” под руководством Джабиева Н.А.», а именно «осуществлении оправдания и пропаганды терроризма и вербовки новых членов ячейки». На допросе он дал подробные показания о своей практике исповедания ислама, об общине нижневартовской мечети «Махалля-1», где он познакомился с Джабиевым и другими фигурантами дела. В том числе он подробно рассказал о членах общины, якобы уехавших в Дагестан или Сирию и убитых там. Амиров заявил, что все они, а также Альберт Ильясов, Илькин Меликов, Ильмир Хамитов были членами «Нижневартовского джамаата», который возглавлял Джабиев.

Также 18 сентября задержали Ильмира Хамитова, у которого при личном досмотре изъяли предмет, изготовленный по типу пистолета «ПМ», вероятно, из сигнального пистолета, шесть патронов к нему и четыре свёртка с веществом, которое согласно заключению эксперта является «наркотическим средством, содержащим альфа-пирролидиновалерофенон — производное N-метилэфедрона массой 2,240 грамма». В тот же день на территории гаражно-строительного кооператива «СИБИРЬ» был произведён осмотр. Основанием для него стало проведённое накануне, 17 сентября 2019 года, ОРМ «Наблюдение» в отношении Хамитова, в ходе которого оперативный сотрудник зафиксировал его визит в гаражный кооператив с неясной целью. С помощью служебных собак из-под снежного покрова была извлечена труба, в которой обнаружили промышленно изготовленную учебную мину «МС-4», электродетонатор и свёрток с веществом, которое, согласно заключению эксперта, является «наркотическим средством, содержащим альфа-пирролидиновалерофенон — производное N-метилэфедрона, массой 1,616 грамма».

Хамитов, как и Амиров, оформил 18 сентября 2019 года «явку с повинной», в которой признался в участии с 2014 года в «деятельности ячейки МТО “ИГИЛ” в городе Нижневартовск под руководством Джабиева Н.А., при этом совершал действия, направленные на пропаганду и оправдание терроризма, вербовку новых членов МТО “ИГИЛ”, финансирование террористической деятельности». На допросе он дал детальные показания о своей жизни, учёбе, в том числе религиозной, описал общину мечети «Махалля-1», где он познакомился с Джабиевым, Ильясовым, Меликовым и Хамитовым. В части описания «Нижневартовского джамаата» его показания сходны с показаниями Амирова. Вину в «участии в деятельности террористической организации» по ч. 2 ст. 205.5 УК РФ в своих показаниях 19 сентября 2019 года он признал. 

Хамитов и Амиров рассказали, что все изъятое у них оружие и боеприпасы они якобы получили от Джабиева, который приобрёл их при неустановленных обстоятельствах у неустановленных лиц на деньги, собранные участниками «Нижневартовского джамаата» в целях финансирования терроризма. Оба мужчины были отправлены под арест.

Альберт Ильясов был задержан в Казани, где в это время находился со своей семьёй. По утверждению самого Ильясова, это произошло утром 18 сентября 2019 года. Однако его «явка с повинной», сделанная в Нижневартовске, датирована 20 сентября, а под арест его отправили только 21 сентября с нарушением процессуальных сроков. В явке с повинной Ильясов рассказал, что входил в «глубоко законспирированный» «Нижневартовский джамаат» вместе с Хамитовым, Амировым, Меликовым и Джабиевым. На допросе в качестве обвиняемого 20 сентября Ильясов вину в совершении преступления по ч. 2 ст. 205.5 УК РФ («Участие в деятельности террористической организации») признал частично, от дачи дальнейших показаний отказался со ссылкой на ст. 51 Конституции РФ.

Также 18 сентября в Нижневартовске был задержан, допрошен и отпущен в тот же день Роберт Хабибуллин. В рамках допроса (который никак не был документально оформлен) ему сообщили о задержании других лиц и предложили дать против них показания. Хабибуллин заявил, что ничего не знает о причастности задержанных к терроризму, после чего его отпустили. Во время проведения допроса в его квартире провели обыск, в рамках которого следователи изъяли личные вещи и литературу, как в дальнейшем будет указано в уголовном деле, «с признаками экстремизма». Стоит отметить, что Хабибуллин никак не упоминается в первых признательных показаниях Амирова, Хамитова и Ильясова, в которых они детально описывают «Нижневартовский джамаат» и свой круг общения, включая лиц, выехавших якобы в Сирию, Дагестан, Ирак и другие регионы для участия в ИГИЛ.

19 сентября 2019 года был задержан и допрошен в качестве свидетеля Илькин Меликов. Он упоминался в показаниях Хамитова и Амирова как член «Нижневартовского джамаата», также он ранее работал вместе с Джабиевым и посещал с ним одну спортивную секцию. Хотя задержание Меликова прошло в силовой манере, после допроса, в ходе которого он отрицал свою причастность к каким-либо преступлениям, его отпустили. Меликов (очевидно, отвечая на вопросы следователя) рассказал, что знаком с Амировым, Ильясовым, Джабиевым и Хамитовым: видел их на религиозных праздниках за общим столом; несколько месяцев работал с Джабиевым, Ильясовым и Хамитовым, а у Амирова ремонтировал автомобиль.

Меликов уверен, что в тот день его отпустили только потому, что его родственники сразу после задержания, которое им показалось реальным похищением, отправились в полицию и стали писать жалобы в различные инстанции. Спустя месяц после этого задержания Меликов выехал в Азербайджан, где проживала его бабушка.

Таким образом, после задержаний 18–19 сентября 2019 года под арестом оказались Эдуард Амиров, Альберт Ильясов и Ильмир Хамитов. В отношении них в день их задержания было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 205.5 УК РФ («Участие в деятельности террористической организации»). На Меликова дело по этой статье возбудили 27 ноября 2019 года, когда он уже покинул Россию. В отношении Хамитова также было возбуждено дело по ч. 1 ст. 222 («Хранение оружия») и ч. 2 ст. 228 («Хранение наркотиков в крупном размере без цели сбыта») УК РФ. 

24 сентября 2019 года уголовное дело Натика Джабиева по обвинениям в хранении наркотиков и взрывчатки было объединено с уголовным делом по ч. 2 ст. 205.5 УК РФ («Участие в деятельности террористической организации») в отношении Амирова, Ильясова и Хамитова. В декабре 2019 года, узнав о предъявлении ему обвинения по террористическим статьям, Джабиев дал показания, согласно которым он оговорил себя и предыдущие показания выдумал. По поводу изъятых у него боеприпасов и наркотических средств он пояснил, что они ему не принадлежат — их подбросили оперативные сотрудники ЦПЭ при задержании. Он был вынужден сообщить, что всё принадлежит ему, так как его пытали током, применяли насилие и «сказали, что если он всё не признает, то к уголовной ответственности привлекут его супругу». На последующих допросах в ходе следствия Джабиев также полностью отрицал свою вину по всем предъявленным обвинениям.

5 марта 2020 года Нижневартовский городской суд ХМАО-Югры дал СК РФ санкцию на проведение обыска в квартире, в которой ранее проживал Илькин Меликов вместе со своими родителями. Среди вещественных доказательств по делу не фигурируют какие-либо предметы, изъятые в результате этого обыска. Единственное упоминание Меликова в разделе вещественных доказательств связанно с изъятием у него 19 сентября 2019 года мобильного телефона. В примечаниях следователя указано, что в ходе компьютерной экспертизы изъятых у Меликова и Ильясова устройств и носителей получена информация, имеющая значение для уголовного дела. Какая именно информация, не конкретизировано.

12 марта 2020 года в Нижневартовске снова был задержан Роберт Хабибуллин. Его защитник Юрий Черемесин отмечает, что после первого допроса его клиента в сентябре 2019 года и задержания Хамитова, Амирова и Ильясова он всё время был на связи со следователем Шаяхметовым, в производстве которого находилось уголовное дело в отношении арестованных. Адвокат ожидал вызова Хабибуллина в качестве свидетеля по уголовному делу, а также возврата изъятых у своего подзащитного предметов и литературы, но в течение полугода ничего не происходило.

Согласно материалам уголовного дела, при задержании 12 марта у Хабибуллина из одежды были изъяты пакеты c веществами, которые, согласно заключению эксперта, являются наркотическими средствами, содержащими: альфа-ПВП массой 4,048 грамма, каннабис (марихуана) массой 1,602 грамма, гашиш (анаша, смола каннабиса) массой 1,020 грамма. Важно отметить, что Хабибуллина задержали 12 марта 2020 года примерно в 19:00 по подозрению в покушении на сбыт наркотиков в крупном размере (о чём есть упоминание в обвинительном заключении). Никаких процессуальных документов о задержании в этот день составлено не было. Процессуально его задержание оформили только 13 марта в 07:55, в этот день он был допрошен в качестве подозреваемого, а затем обвиняемого. Свою вину в распространении наркотических средств он не признал, заявив, что приобретал их для личного употребления и хранения. И только 16 марта 2020 года ему предъявили обвинение о содействии террористической деятельности и участии в «Нижневартовском джамаате» (ст. 205.1 и 205.5 УК РФ). 16 марта он оформил «явку с повинной», сообщив, что «причастен к финансированию террористической деятельности» — в 2014 году он перевёл 120 тысяч рублей Ильдару Сафину, который уехал в Сирию и вступил там в состав «ИГИЛ», а также 1000 рублей «парню по имени Нурпаша, организовавшему финансирование терроризма». На допросах 16 марта Хабибуллин частично признал вину в совершении преступления по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ («Содействие террористической деятельности»), поскольку «действительно осуществлял перевод денежных средств на террористические цели». Вину в преступлении по ч. 2 ст. 205. 5 УК РФ («Участие в деятельности террористической организации») Хабибуллин не признал, заявив, что «клятву лидеру МТО “ИГИЛ” он не давал, вербовку и пропаганду не вёл, он общался с членами “Нижневартовского джамаата»”, но не более того». 

10 июля 2020 года Илькин Меликов был заочно арестован на 2 месяца со сроком содержания под стражей, исчисляющимся с момента фактического задержания. Находившийся в тот момент в Грузии Меликов был объявлен в розыск. По официальной версии, 29 апреля 2022 года его задержали при пересечении российской границы. По свидетельству самого Меликова, ещё в марте 2020 года, узнав об обыске в его квартире, он обратился к властям Грузии с просьбой о политическом убежище, но получил отказ, который обжаловал в суде. Как раз при подготовке к очередному заседанию в апреле 2022 года его похитили неизвестные люди в гражданском и вывезли из Тбилиси во Владикавказ, откуда этапировали в СИЗО-1 Нижневартовска.

Обвинение в окончательной редакции Натику Джабиеву, Эдуарду Амирову, Альберту Ильясову, Роберту Хабибуллину и Ильмиру Хамитову предъявили осенью 2020 года, а Илькину Меликову, чьё дело было выделено в отдельное производство, —  в июле 2022 года.

Согласно обвинительному заключению, Натик Джабиев, являясь приверженцем запрещённой в России международной террористической организации «Исламское государство», в неустановленное время создал на территории Нижневартовска террористическое сообщество «Нижневартовский джамаат», которое в 2015 году стало структурным подразделением ИГИЛ, то есть трансформировалось в террористическую организацию. 

По версии следствия, целью «Нижневартовского джамаата» было осуществление террористической деятельности на территории Нижневартовска, включающую в себя вербовку новых членов, подготовку и реализацию теракта, пропаганду, оправдание и финансирование терроризма.

Согласно обвинительному заключению, в 2015 году Джабиев вовлёк в «Нижневартовский джамаат» Эдуарда Амирова, Альберта Ильясова, Роберта Хабибуллина, Ильмира Хамитова и Илькина Меликова (все были знакомы по посещению одной мечети; кроме того, Джабиев, Хамитов, Ильясов и Меликов какое-то время работали в одной организации). Все подсудимые, согласно обвинению, активно занимались склонением мусульман к участию в «Нижневартовском джамаате», сбором средств для финансирования терроризма на территории Нижневартовска, а также на помощь ранее завербованным мусульманам, воюющим в Сирии на стороне ИГИЛ. Свою преступную деятельность подсудимые осуществляли на территории мечети Махалля-1, в кафе «Золотая долина», расположенном рядом с мечетью, и в гараже у Амирова. 

Также утверждается, что подсудимые занимались активным приготовлением к теракту в городе, а Ильясов и Хамитов по указанию Джабиева также готовили нападение на личный автомобиль заместителя главы Нижневартовска Николая Лукаша, но не смогли довести свой умысел до реализации, т.к. были задержаны.

Чтобы улучшить взаимоотношения участников «Нижневартовского джамаата», снять напряжённость, вызванную страхом быть изобличёнными, и создать условия для склонения лиц к участию в террористической деятельности, Джабиев, Хамитов и Хабибуллин, по версии следствия, приобрели наркотики в крупном размере с целью их последующего сбыта членам «Нижневартовского джамаата».

Также, по версии обвинения все фигуранты этого дела, действуя как вместе, так и по отдельности, организовывали публичные встречи и собрания на территории мечети Махалля-1, где в присутствии засекреченных свидетелей под псевдонимами Яровой П.Н., Чигирев М.Р., Иванов С.И., Балашов Н.И., Разовый Г.Д., Гаджимурадов Ф.Н., свидетеля Якупова М.В. и иных неустановленных лиц «путём ведения бесед стали доводить до жителей города Нижневартовск призывы к тотальной исламизации населения, необходимости выезда с территории Российской Федерации на территории иностранных государств — Сирийской Арабской Республики, Республики Ирак и Ливанской Республики, проживания по законам шариата, ведение так называемой священной войны (“джихада”) с “неверными” (кафирами) во всём мире <…> распространяя информацию, направленную на формирование идеологии терроризма и убеждённости в её привлекательности, а также оправдывая <…> террористическую деятельность МТО “ИГИЛ”, что выражалось в публичном заявлении о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».

По мнению следствия, доказательствами вины подсудимых являются их собственные признательные показания (изобличающие как в отношении себя, так и в отношении друг друга) и показания свидетелей (личности всех значимых свидетелей засекречены); изъятые у подсудимых взрывные устройства, боеприпасы, оружие, наркотики, литература (в т.ч. на электронных носителях) по теме ИГИЛ и флаги ИГИЛ; изъятая у Амирова в гараже карта-схема Нижневартовска с отметками мест службы сотрудников правоохранительных органов, мест большого скопления людей, а также изъятые у Амирова в гараже фотоснимки объектов, которые планировалось взорвать.

Таким образом, Джабиеву как лидеру «Нижневартовского джамаата» предъявили обвинения по статьям о создании террористического сообщества (ч. 1 ст. 205.4 УК РФ) и организации деятельности террористической организации (ч. 1 ст. 205.5 УК РФ); Амирову, Хамитову, Ильясову и Хабибулину, а также позднее Меликову — в участии в террористическом сообществе и террористической организации — «Нижневартовский джамаат» (ч. 2 ст. 205.4 УК РФ и ч. 2 ст. 205.5 УК РФ). Все шестеро мужчин также обвинены в содействии в террористической деятельности (ч. 1 ст. 205.1 УК РФ), оправдании терроризма (ч. 1 ст. 205.2 УК РФ) и приготовлении к теракту в Нижневартовске (ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ). Несмотря на то, что ни у Хабибуллина, ни у Меликова не были изъяты взрывчатка, оружие или боеприпасы, им, как и другим фигурантам дела, вменены соответствующие ч. 3 ст. 222 УК РФ и ч. 3 ст. 222.1 УК РФ в связи с тем, что как члены «джамаата» они якобы достоверно знали о наличии запрещённых предметов у остальных членов организации. Джабиев, Хамитов и Хабибуллин также обвинены по статье о покушении на сбыт наркотиков в крупном размере (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ).

Как уже было сказано, Натик Джабиев в декабре 2019 года отказался от своих признательных показаний в хранении гранаты и наркотиков, узнав, что ему ужесточили обвинение. Вины в преступлениях террористической направленности он не признавал никогда. 

Ильяс Хамитов отказался от первоначальных признательных показаний в ноябре 2019 года, заявив, что дал их под давлением: после задержания он подвергался пыткам и запугиванию, «явку с повинной» писал под диктовку. С аналогичным заявлением в декабре 2019 года выступил Эдуард Амиров, он также отказался от признательных показаний и рассказал, что все запрещённые предметы ему подкинули. В ноябре 2019 года Альберт Ильясов в своих показаниях заявил, что после задержания в Казани его в багажнике автомобиля везли в Нижневартовск, запугивали, угрожали семье, в результате чего он оговорил себя и других и был вынужден оформить явку с повинной. Никаких преступлений террористической направленности он не совершал. Роберт Хабибуллин от первоначальных признательных показаний в хранении наркотиков и финансировании терроризма отказался в июне 2020 года, он также заявил, что наркотики ему подкинули, его подвергали пыткам и запугиванию, в результате чего он дал признательные показания. 

Илькин Меликов никогда не признавал своей вины, как в показаниях, данных до предъявления ему обвинения, так и после. 

Предварительное следствие по уголовному дело в отношении Джабиева, Хамитова, Ильясова, Амирова, Хабибуллина вёл следователь по особо важным делам следственного отдела по городу Нижневартовску Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по ХМАО — Югре Шаяхметов Ринат Ирекович, в отношении Меликова — старший следователь по особо важным делам того же следственного органа Терпугов Максим Сергеевич. Оперативным сопровождением уголовного дела руководил оперуполномоченный по ОВД ЦПЭ УМВД России по ХМАО — Югре Алексей Антонов.

Уголовное дело в отношении Джабиева, Амирова, Хамитова, Ильясова и Хабибуллина поступило в Центральный окружной военный суд в Екатеринбурге в январе 2021 года. Заседания продолжались без малого три года. 27 декабря 2023 года коллегия из трёх судей: Телебы Сергея Григорьевича (председатель), Гладких Сергея Анатольевича и Макарова Артёма Сергеевича вынесла обвинительный приговор. Натику Джабиеву суд назначил наказание в виде 19 лет лишения свободы, Ильмиру Хамитову — 14 лет, Альберту Ильясову — 13 лет, Эдуарду Амирову — 12 лет. Роберта Хабибуллина признали невменяемым из-за диагноза «шизофрения» и направили на принудительное лечение. 

Никто из подсудимых вину не признал, и все они повторили в суде свои заявления, что сделанные им в день задержания признательные показания были даны под пытками и угрозами.

Сторона защиты обжаловала приговор. По состоянию на февраль 2025 года заседание в суде апелляционной инстанции ещё не назначено, идёт ознакомление осуждённых с материалами дела.

Уголовное дело в отношении Илькина Меликова поступило судье Крамскому Сергею Анатольевичу в Центральный окружной военный суд в Екатеринбурге в феврале 2023 года. По состоянию на февраль 2025 года его рассмотрение ещё не закончено. 

Признаки политической мотивации и незаконности преследования 

Контекст появления уголовного дела и политическая мотивация

Для понимания обстоятельств этого уголовного дела важно отметить, что большинство его фигурантов (кроме Хабибуллина и Меликова) ранее уже сталкивались со вниманием со стороны сотрудников Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ), их вызывали на допросы, проверяли их переписки и технику. 

Ещё в 2017–2018 годах в Нижневартовске проходили массовые задержания прихожан мечетей прямо после пятничных молитв. В ноябре 2018 года Джабиева задержали на три часа (задержание было оформлено вызовом в качестве свидетеля). В отделе полиции досматривали его сотовый телефон, а также переписку в мессенджерах и соцсетях, но ничего подозрительного не обнаружили. В этот же период на выходе из мечети был задержан и Амиров (якобы из-за отсутствия при себе паспорта). Позже его также вызывали на допрос, где досматривали его планшет.

Интерес к Хамитову силовики начали проявлять ещё раньше. В 2012–2014 годах Хамитов учился в Египте в центре арабского языка. При возвращении в Россию его пригласили на опрос, в ходе которого спрашивали о его жизни в Египте, досматривали его личные вещи и ноутбук. В Нижневартовске его вызывали на допрос, где показывали фотографии тех, кто, по утверждению сотрудников ЦПЭ, уехал воевать в Сирию. Некоторых Хамитов, по его словам, знал в лицо, но не был знаком с ними лично, на что сотрудники ЦПЭ, по утверждению Хамитова, ответили, что он лжёт и «он у них под колпаком». С тех пор, то есть с начала августа 2014 года, Хамитова вызывали на допрос примерно 2-3 раза в год. Последний допрос был за месяц до его задержания.

По заявлению Ильясова, преследование со стороны сотрудников ЦПЭ и ФСБ началось также задолго до его задержания. В 2013–2014 годах его неоднократно вызывали на опросы без какого-либо законного основания и оформления вызова. В ходе опросов ему называли неизвестные ему фамилии, интересовались, знает ли он определённых людей, спрашивали про оружие. Какую-либо причастность к преступной деятельности Ильясов отрицал. После этого его больше не беспокоили до тех пор, пока однажды в 2018 году два сотрудника в штатском, одним из которых был оперативник Алексей Антонов, остановив его в общественном месте, не попросили представить документы и пригласили в ближайшее время прийти на беседу (выписав при этом повестку без указания в качестве кого и к кому он должен прибыть). Ильясов не пришёл на эту беседу, а позже при силовой поддержке ОМОНа его задержали и доставили в ЦПЭ. По его словам, оперативники читали его переписку, осматривали фотографии на телефоне, задавали вопросы относительно разных людей, но в итоге отпустили. Также Ильясову предлагали сотрудничество с ЦПЭ: чтобы он внедрялся в круги мусульман и предоставлял ЦПЭ интересующую их информацию.

Также важно отметить, что 1 мая 2021 года в Нижневартовске по обвинению в финансировании терроризма был задержан Ильдар Мусин 1988 года рождения. Суд над ним в Центральном окружном военном суде начался в сентябре 2021 года. На одном из заседаний он сообщил суду, что в день задержания был помещён в какой-то гараж, где его пытали. После пыток его привезли в Следственный комитет, где допросили в качестве подозреваемого. Допрос Мусина вёл тот же следователь Шаяхметов, в производстве которого находилось дело «Нижневартовских террористов». Как заявил Мусин, в своих показаниях, данных им после пыток, он не только оговорил себя, но у него также выбили показания на Джабиева, Амирова и Ильясова. Однако после того, как в дело вступил защитник по соглашению, Мусин дал показания о пытках и оговоре, отказавшись признать себя виновным. Он дал новые показания, в которых описал, при каких обстоятельствах его принудили дать показания против Джабиева, Амирова и Ильясова. Все подсудимые на тот момент уже были допрошены на предмет связей с Мусиным, которые каждый из них категорически отрицал. Мусину были предъявлены обвинения по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ («Содействие террористической деятельности»). По трём эпизодам обвинения он был приговорён в июле 2022 года к 10 годам в исправительной колонии строгого режима с отбыванием первых 3 лет в тюрьме.

Оперативный уполномоченный Алексей Антонов, чьи показания также есть в деле «Нижневартовского джамаата», говорит, что «в апреле 2019 года также была получена оперативная информация, что Джабиев собирается покинуть территорию Российской Федерации и убыть в Великобританию, где попросит политическое убежище и предоставит видеозаписи о якобы незаконных действиях правоохранительных органов и руководства РФ в отношении мусульман».

Эта информация соответствует действительности, 29 апреля 2019 года Джабиев с семьёй (жена и двое детей) собирался лететь в Великобританию, чтобы просить там политическое убежище. К желанию сменить место жительства его подтолкнула ситуация с притеснением мусульман в Нижневартовске, повышенное внимание к нему и другим мусульманам со стороны силовиков. Перед своим отъездом Джабиев встречался с Хамитовым для записи видеоролика, в котором Хамитов сообщал о нарушении прав мусульман. Этот видеоролик, а также повестку с допроса, на который его вызывали в 2018 году, Джабиев хотел предоставить правительству Великобритании в качестве доказательств притеснений мусульман и для обоснования предоставления убежища. 

Буквально накануне своего отъезда Джабиев и был задержан с гранатой в кармане и наркотиками. Очевидно, сотрудники ЦПЭ, узнав о намерении Джабиева уехать в другую страну, задержали его за день до отъезда. Ещё раз отметим, что изначально Джабиеву вменили только хранение гранаты и наркотиков без цели сбыта. Только спустя полгода появилось обвинение по террористическим статьям и, более того, его представили лидером «Нижневартовского джамаата». Можно предположить, что когда оперативники узнали, что Джабиев собирается покинуть Россию, они стали торопиться с оформлением дела и было принято решение задерживать его срочно, накануне отъезда. Также можно предположить, что силовики неприятно удивились, когда обнаружили, что он собирался взять с собой «компромат» на российские власти в виде видеозаписи с Хамитовым и повестки о допросе, которыми он хотел доказать притеснение мусульман. Вероятно, это могло разозлить следователей и подтолкнуть к решению «сделать» из Джабиева лидера ячейки ИГИЛ и организатора серии терактов в Нижневартовске.

При этом стоит отметить, что во время следствия и рассмотрения дела обвиняемых в СМИ были заметна тенденция распространения темы «исламизации Севера» и активной борьбы с терроризмом в северных городах России.

Рапортуя о завершении следствия по делу «банды» из Нижневартовска, средства массовой информации ссылаются на отчёты силовиков о своих достижениях: «в минувшем 2020 году в Югре было выявлено девять преступлений террористического и два экстремистского характера, в том числе  в Нижневартовске. По данным УМВД России по Югре, сотрудники полиции и ФСБ предотвратили на стадии подготовки три диверсионно-террористических акта в Сургуте, Когалыме и столице Самотлора. Некоторые спецоперации проходили не только в нашем регионе, следы преступлений ведут в другие города и даже бывшие союзные республики».    

Публикация «Российской газеты» от 23 марта 2021 года содержит такую цитату: «Несмотря на суровый климат и географическую удалённость Урала от горячих точек и нестабильных регионов, именно здесь в последние годы фиксируется большое количество точек межнационального напряжения. Не случайно выездное совещание секретаря Совбеза Николая Патрушева в Ханты-Мансийске было посвящено борьбе с терроризмом и проблемам межнациональных отношений».

Складывается впечатление, что дело «Нижневартовского джамаата» задумано как показательный пример борьбы с террористами. Мы полагаем, что это дело вошло в отчёты ЦПЭ УМВД России по ХМАО как наглядный пример раскрытых и предотвращённых в регионе преступлений террористической направленности.

Предположение, что арест Джабиева был спонтанной реакцией на информацию о его отъезде подтверждается как тем, что более полугода он находился в заключении только по обвинениям в хранении гранаты и наркотиков, так и тем, что его первоначальные признательные показания в деле были краткими, не содержали «признаний» в терроризме, и их можно назвать вполне «безобидными» по сравнению с показаниями других фигурантов дела, задержанных позже. Об этих особенностях уголовного дела мы подробнее расскажем ниже.

Сообщения о пытках и давлении

Джабиев, Амиров, Ильясов, Хамитов, Хабибуллин утверждают, что признательные показания были ими даны под психологическим и физическим давлением, пытками или угрозами пыток со стороны сотрудников регионального ЦПЭ. Илькин Меликов заявил о своём похищении с территории Грузии и незаконном насильственном перемещении его в РФ.

Признательные показания были даны почти всеми подсудимыми единожды — в день задержания (Ильясовым — на день позже, учитывая, что более суток его везли из Казани в Нижневартовск). Джабиев давал признательные показания дважды — в присутствии защитника по назначению, затем, по совету адвоката по соглашению, он их изменил. Каждый подсудимый впоследствии полностью отказался от первоначально данных признательных показаний и заявил о своей невиновности. Меликов давал показания в качестве обвиняемого уже в 2022 году, после задержания, и изначально отказался признавать вину по всем пунктам обвинения. 

Джабиев отказался от признательных показаний и заявил о пытках в декабре 2019 года (ещё при первом защитнике по соглашению), а затем — в марте и июне 2020 года. Ильясов и Хамитов полностью отказались от признательных показаний в ноябре 2019 года (то есть спустя два месяца после их дачи), Амиров — в декабре 2019 года. На момент отказа от признательных показаний у них ещё не было защитников по соглашению. Хабибуллин отказался от признательных показаний спустя три месяца после их дачи — в июне 2020 года (защитник по соглашению у него имелся изначально, ещё до ареста). На допросах, происходивших позднее, все обвиняемые отрицали свою вину и продолжали рассказывать подробности применявшихся к ним пыток.

Согласно показаниям Джабиева, которые он дал после того, как отказался от явки с повинной, его вывозили в неизвестное место, предположительно за пределы Нижневартовска, где к нему применялись пытки: его пытали током, душили руками; сняв штаны и нижнее бельё, угрожали сексуальным насилием, а также угрожали уголовным преследованием супруги. Ходатайство защиты о проведении проверки относительно пыток Джабиева было фактически проигнорировано следствием. При этом в деле имеются свидетельские показания, согласно которым перед задержанием у Джабиева отсутствовали телесные повреждения, а согласно акту медицинского освидетельствования, выполненного после задержания, перед помещением в ИВС и СИЗО, у Джабиева зафиксированы ушиб мягких тканей лица, ссадины переносицы, коленей, кистей рук. В связи с этим проводилась проверка, по итогам которой было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, в котором со ссылкой на объяснения Джабиева от 29 апреля 2019 года было указано, что эти повреждения он получил «в результате тренировки по борьбе». Эти объяснения входят в противоречие с показаниями оперативного сотрудника полиции Антонова, в которых указано, что «насколько ему известно, сам Джабиев говорил, что данные телесные повреждения он получил сам, в результате того, что оказывал сопротивление сотрудникам полиции». 

Вот как Ильмир Хамитов описывает процесс допроса, на который он был доставлен после своего задержания и изъятия у него запрещённых предметов. «Стали спрашивать его про то, что ему плохо в России, после чего стали 3-4 человека сильно избивать, руками по лицу, а один бил бутылкой по голове (пластиковой с водой). Один подошёл с кожаной папкой, тяжёлой, как ему показалось с чем-то железным, после чего нанёс этой папкой удар ему по лицу. Они стали ему угрожать, в том числе и смертью…».

Согласно показаниям Амирова, во время задержания его ударили ногой в пах, затем, по дороге на допрос, человек в маске ему «угрожал и бил кулаком по телу». Сам процесс оформления «явки с повинной» и дачи им «признательных показаний» в отделе ЦПЭ Амиров описывает так: «…силой посадили его на пол, повредив ему левую стопу, после человек в очках угрожал ему тем, что если он не подпишет показания у следователя, которые тот ему даст, то тогда они сделают что-нибудь с его супругой, заберут его детей, что дадут ему пожизненное лишение свободы. Весь день 18.09.2019 угрожал ему человек в маске, который сторожил его. Также, ночью ему сказали, что у него дома будет обыск, и ещё начальник ЦПЭ Армен Варданян угрожал ему, и также ему сказали, что если он подпишет показания у следователя, то ему дадут маленький срок лишения свободы. Все угрозы сотрудников ЦПЭ он воспринял реально, всерьёз, и боялся за семью и за себя. Просидев в коридоре всю ночь, на утро, 19.09.2019 с кабинета отдела ЦПЭ вышел следователь, в котором он (следователь) пробыл всю ночь, где также был Хамитов Ильмир, и следователь попросил, чтобы его (Амирова) завели в кабинет. Зайдя к следователю, Амиров увидел на лице Хамитова Ильмира разбитую губу и повреждение в области левого глаза. Сев на стул около следователя, он сказал, где те, готовые показания, в которых его заставляют сотрудники ЦПЭ расписаться, на что следователь ответил, что под такими же показаниями, под которыми должен был расписаться Хамитов, не пойдет. Нужно откорректировать показания под него. Проведя весь день возле следователя в кабинете отдела ЦПЭ, где также был Алексей Антонов (сотрудник ЦПЭ), следователь распечатал готовые показания и только в этот момент появился государственный адвокат Ламков М.Ю., который отсутствовал во время фабрикации показаний, приписываемых ему (Амирову)…»

Согласно показаниям Хабибуллина, когда он отказался подписывать протокол досмотра, в ходе которого у него изъяли наркотики, сотрудники полиции его избили, позже по дороге на допрос сотрудники в масках тоже били его по телу. Также Хабибуллин заявил о том, что во время допроса к большим пальцам его рук подключили провода и начали бить током, требуя подписать признательные показания. Пытки, по его словам, продолжались 2-3 часа, после чего он согласился всё подписать. 

Ильясова задержали в Казани, где он был с супругой и малолетними детьми, и больше суток везли в наручниках в багажном отделении микроавтобуса до Нижневартовска (следствие такой способ перевозки отрицает). Его сразу же доставили на допрос, где, по его словам, стали угрожать, ознакомили его с признательными показаниями Амирова и Хамитова, и вынудили написать явку с повинной.

Илькин Меликов так описывает своё первое задержание в сентябре 2019 года, после которого он был отпущен без предъявления ему обвинения: выскочившие из двух джипов люди в камуфляже и масках ударили его кулаком в глаз и ногой по спине, скрутили руки, надели наручники, после чего кинули в багажник джипа и повезли на допрос. Также, по словам Меликова, в процессе допроса, на котором он находился в статусе свидетеля, его били и угрожали подкинуть наркотики, но в итоге отпустили. 

На данный момент подсудимые (за исключением Джабиева) не имеют возможности подтвердить свои утверждения о применении к ним пыток и психологического давления на первоначальных допросах какими-либо доказательствами. Российские суды часто ссылаются на подобные обстоятельства, когда обосновывают в приговоре вину обвиняемых их признательными показаниями, данными на стадии следствия. Между тем, Европейский суд по правам человека придерживается позиции, что в справедливом судебном разбирательстве требует придавать большее значение показаниям, данным в суде, по сравнению с допросами на предварительном следствии, поскольку последние представляют собой прежде всего процесс сбора стороной обвинения информации в поддержку своей позиции (дело Erkapic v. Croatia, no. 51198/08,§ 75). Применение этого подхода к этому делу тем более обоснованно, что обвиняемые отказались от своих первоначальных показаний ещё на стадии следствия.

Во время следствия и суда защитники обвиняемых неоднократно направляли заявления о применении к их подзащитным пыток и иных недозволенных методов ведения расследования. Заявления об этом также звучали в зале суда. 

Следственный комитет и прокуратура ответили «отписками». В связи с заявлениями, сделанными в ходе судебного разбирательства, государственным обвинителем было дано поручение о проведении проверки. Через некоторое время было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.  В обоснование отказа в возбуждении дела были положены опросы нескольких оперативников, которые пояснили, что недозволенные методы не применялись. 

При этом ни один из доводов подсудимых не учитывался. Так например, защита Натика Джабиева в качестве доказательства применения к нему пыток и иных недозволенных методов ведения расследования заявляла о наличии телесных повреждений, зафиксированных в ходе медосвидетельствования сразу же после оформления его задержания. Также требовал расследования факт отсутствия сведений о его местонахождении на протяжении 7 часов после фактического задержания. Защита запросила у оператора сотовой связи информацию о местонахождении Джабиева в течение этих 7 часов. В соответствии с полученными данными, он находился в 25 км от места задержания. Не была дана адекватная оценка подробным показаниям самого Джабиева, как и показаниям всех остальных обвиняемых по этому делу. При этом все эти показания были даны обвиняемыми независимо друг от друга, они последовательны и не противоречивы, напротив, в целом они создают полную и правдоподобную картину событий. 

Опираясь на подробные показания всех фигурантов дела, а также, например, на упоминавшиеся выше показания Мусина, можно утверждать, что описанные методы ведения допросов и других процессуальных действий схожи и являются характерными для ЦПЭ УМВД России по ХМАО.

В связи с вышеизложенным, все признательные показания фигурантов дела, весьма вероятно, данные под пытками, вызывают обоснованные сомнения.

Доказательства обвинения

Кроме признательных показаний самих обвиняемых, от которых они впоследствии отказались, обвинение строится преимущественно на показаниях шести засекреченных свидетелей, а также на вещественных доказательствах — изъятых у обвиняемых взрывчатых веществах, оружии, боеприпасах, наркотиках и литературе, которую следствие характеризует как «ваххабитскую». Рассмотрим эти доказательства — они используются обвинением для доказывания каждого из вменяемых фигурантам этого дела составов преступлений. 

Показания обвиняемых 

Кроме описанных выше заявлений о пытках, нужно обратить внимание также на тот факт, что признательные показания первого задержанного, Джабиева, отличаются от показаний остальных подсудимых, которые, напротив, очень сходны между собой. Показания Джабиева отличаются как по объёму (1 страница против 4-5 страниц показаний у остальных), стилю изложения (разговорный стиль, сами показания записаны со множеством орфографических ошибок, тогда как у остальных строго канцелярский стиль изложения), так и по содержанию как таковому. Например, в своих признательных показаниях Джабиев сообщил о своём негативном отношении к любому радикальному проявлению ислама. 

Есть основания предполагать, что на тот момент, когда следователи МВД РФ объясняли Джабиеву, в чём ему надо признаться, они ещё не знали, что в итоге ФСБ предъявит ему обвинения по ряду террористических статей, в т.ч. в подготовке теракта. Иначе они, вероятно, процензурировали бы слова о том, что он отрицательно относился к радикальному исламу. 

Признательные показания Амирова, Хамитова, Ильясова, данные ими полгода спустя после задержания Джабиева, уже гораздо более объёмные и детальные. В них много и подробно говорится про темы ИГИЛ, терактов, войн, а также про роль Джабиева как лидера «Нижневартовского джамаата». В их показаниях содержатся десятки фамилий с инициалами, с упоминанием так называемых «исламских имён», в том числе множество фамилий и имён людей, якобы уехавших в ИГИЛ ещё в 2014 году. Эти имена и фамилии подробно перечисляются в показаниях всех троих. При этом никто из них не упоминает фамилию Хабибуллина, которого задержат только через полгода.

Ильясов впоследствии заявил, что показания давал под диктовку следователя. Амиров, Хамитов, Хабибуллин позже сообщили, что подписали уже готовые показания.

В своих признательных показаниях Амиров, Хамитов, Хабибуллин, Ильясов сообщили о том, что были вовлечены Джабиевым в «Нижневартовский джамаат». С их слов, все встречи по привлечению в объединение новых членов в основном проходили в мечети Махалля-1. Джабиев при большом скоплении мусульман (15-20 человек) оправдывал действия террористов, говорил, что они должны действовать такими же методами, особенно по отношению к гражданам России, т.к. правительство страны притесняет мусульман, поэтому необходимо принять меры к свержению власти и конституционного строя для того, чтобы освободить мусульман, причём сделать это можно только путём вооружённого воздействия. Призывал прихожан мечети поддерживать «Нижневартовский джамаат» различными способами: пропагандой, финансированием, силовыми методами. 

Доказывая все эти факты, следствие, помимо первоначальных показаний самих фигурантов, ссылается на показания шести свидетелей, которые утверждали, что подсудимые вербовали их в деятельность «Нижневартовского джамаата» и призывали к осуществлению теракта в городе. Личности этих свидетелей «сохранены в тайне», то есть засекречены. Со слов защитников подсудимых, последние не имеют предположений, о каких людях идёт речь. 

Засекреченные свидетели

Согласно показаниям засекреченных свидетелей, в мечети подсудимые заводили с ним разговор об исламе, приглашая при этом остаться на беседы после молитв. На этих беседах собирались 10-15, иногда 20 человек. На них подсудимые говорили о создании Исламского государства, о том, что им надо сплотиться против неверных «кафиров» (то есть всех тех, кто не придерживается идеологии ИГИЛ) и вести с ними вооружённую борьбу, о том, что правительство притесняет мусульман в России и что они должны дать отпор. Также подсудимые собирали с прихожан мечети деньги, иногда прямо говоря, что деньги нужны для поддержки ИГИЛ, иногда объясняли сбор благотворительными целями. Со слов засекреченных свидетелей, во время встреч «Нижневартовского джамаата» подсудимые раздавали книги, листовки с текстом по теме ИГИЛ, а иногда диски и флэшки с роликами боевых действий террористов. 

Наш Проект давно и последовательно выступает с критикой практики использования тайных свидетелей, всё шире применяющейся в уголовных делах, расследуемых ФСБ. Свидетели дают показания не присутствуя в зале суда, с изменёнными компьютером голосами, их лица не демонстрируются на экране в суде, а личность может быть известна только следователю и суду. 

Совет Европы на основе прецедентного права ЕСПЧ в Рекомендациях № (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием», пункте № 21 Приложения к ним, указывает, что приговор не должен основываться исключительно или в значительной степени на показаниях, данных «анонимными» свидетелями. Согласно п. 19 и 20 того же Приложения, «дача показаний под псевдонимом должна являться исключительной мерой безопасности и применяться в случае серьёзной угрозы жизни или свободе лица, обладающего значимой доказательственной информацией и заслуживающего доверия; стороны должны иметь право оспорить правомерность использования данной меры безопасности».

В деле «Нижневартовского джамаата» следствие, вопреки вышеназванным Рекомендациям, обосновало обвинительный приговор в значительной степени показаниями этих «анонимных свидетелей». Единственным свидетелем в этом деле, который давал показания от своего имени о причастности кого-то из числа обвиняемых к террористической деятельности, является Марсель Якупов. Он утверждал, что Джабиев на собраниях в мечети призывал к «джихаду» против кафиров, убеждал в необходимости ехать в Сирию и Ирак для вступления там в «ИГИЛ», одобрял его деятельность. К показаниям этого свидетеля есть основания относиться критически в силу того, что он является осуждённым, отбывающим наказание в исправительной колонии, т.е человеком, находящимся в уязвимом и зависимом от силовиков положении. Кроме того, другие допрошенные свидетели, посещавшие мечеть, ничего не сообщают о проводившихся там Джабиевым собраниях и беседах.

Согласно показаниям Марата Гильфанова — имама мечети Махалля-1, — при нём никто не организовывал сбор пожертвований на территории мечети, не распространял информацию о благотворительности. «Если бы такие факты были нам известны, то мы бы их пресекали», — сказал Гильфанов во время допроса.

Также, по его словам, они всегда принимали меры к недопущению любого проявления радикального ислама. Важно отметить, что Гильфанов заявил, что никогда не видел, чтобы подсудимые собирались после молитв вместе, тогда как, по версии следствия, свою преступную деятельность подсудимые преимущественно осуществляли, собираясь после молитв в мечети. Аналогичные показания дал и заместитель имама этой мечети, Сафаров Х.Ф. Вот как следствие трактует показания имама мечети: «неосведомлённость Гильфанова М.М. и Сафарова Х.Ф. о преступной деятельности членов “Нижневартовского джамаата” на территории мечети Махалля-1 говорит о глубокой конспирации».

Вместе с тем, это заявление следствия о «глубокой конспирации» противоречит другому заявлению и показаниям «анонимных свидетелей» о том, что подсудимые не только скрытно, но также публично вступали с прихожанами мечети в беседы с призывами к тотальной исламизации населения.

19 сентября 2019 года (то есть на следующий день после задержания Хамитова, Хабибуллина, Ильясова, Амирова) в мечети был произведён обыск, в рамках которого ничего запрещённого найдено не было. Были изъяты некоторые книги, не включённые в список экстремистских. 

Важно отметить, что на территории мечети примерно с 2010 года ведётся видеонаблюдение, записи хранятся в течение месяца и просматриваются ежедневно. И очень подозрительным выглядит тот факт, что оперативники не произвели одну из самых стандартных и простых процедур — не изъяли видео с камер наблюдения в ходе обыска в мечети, тогда как имелись показания засекреченных свидетелей о том, что в её стенах подсудимые занимались вербовкой в ИГИЛ, сбором с них денег, оправданием терроризма. То же самое касается и иных мест преступления, установленных следствием — кафе «Золотая долина» и гаража Амирова. По заявлению защиты, на прилегающей территории этих объектов и внутри кафе имеются камеры наружного наблюдения с возможностью видеофиксации, однако никаких видеозаписей с подтверждением вменяемых преступлений следствием не изъято. Владелец кафе «Золотая долина» и его сотрудники на допросах заявили, что они не видели и не слышали, чтобы кто-то из посетителей кафе вёл беседы об исламе, войне в арабских странах или деятельности ИГИЛ.

Таким образом, факты вербовки граждан в террористическое сообщество, склонения к террористической деятельности, к вступлению в террористическую организацию и проведения для этих целей многолюдных собраний не подтверждается вещественными доказательствами или показаниями свидетелей, которые могли бы быть проверены судом и стороной защиты.

Мы считаем, что практика засекречивания свидетелей в целом упрощает фабрикацию доказательств и ограничивает право обвиняемых на эффективную защиту от предъявленного обвинения. 

Заявления о присоединении к ИГИЛ

Обвинения в создании и участии в деятельности террористического сообщества, террористической организации, призывах к террористической деятельности, финансировании терроризма также в существенной мере основаны на утверждении следствия о том, что обвиняемые вовлекли в террористическую деятельность лиц якобы уехавших в ИГИЛ.

Следствие утверждает, что подсудимые завербовали некоторых жителей Нижневартовска, которые в 2014–2015 годах «убыли» в Сирию, где вступили в ряды ИГИЛ. Этими людьми якобы были Банишев, Андреев, Хуснутдинов, Сафин (являлся директором фирмы, в которой работал Хабибуллин), Ризанов, Шовхалов, Бакадоров, Якшин, Джебиров. Сейчас в отношении каждого из них возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 208 УК РФ («Участие на территории иностранного государства в вооружённом формировании, не предусмотренном законодательством данного государства, в целях, противоречащих интересам Российской Федерации»), они находятся в международном розыске. Никаких достоверных сведений о том, что вышеназванные лица действительно убыли в Сирию для участия в ИГИЛ, в деле не имеется. В показаниях свидетелей Карибова и Якупова сказано, что они «слышали» о том, что Якшин, Caфин, Хуснутдинов и Андреев уехали в Сирию и вступили там в ИГИЛ, при этом от кого им поступила такая информация, они сказать затрудняются. В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомлённости, относятся к недопустимым доказательствам. В деле имеются также показания свидетеля Курбанисмаилова, который заявил, что ему лично якобы звонили и писали из Сирии Бакадоров и Банишев, рассказывая о своём вступлении в ИГИЛ, однако мы полагаем, что таких показаний недостаточно для достоверного установления этого факта. При этом как Бакадоров и Банишев оказались в Сирии, Курбанисмаилов не знает.

В любом случае, приговоры в отношении этих людей, установивших факт их участия в деятельности вооружённого формирования ИГИЛ, отсутствуют. Также как отсутствуют убедительные и достаточные в своей совокупности доказательства их вербовки или просто тесных взаимоотношений, встреч с кем-то из обвиняемых. Для доказывания вины Джабиева в совершении вербовки некоторых из вышеперечисленных лиц в ИГИЛ обвинение ссылается на показания трёх засекреченных свидетелей и признательные показания Амирова, Хабибуллина и Ильясова, к которым следует относиться критически по основаниям, указанными нами выше. Кроме этого в материалах дела есть показания свидетеля Абубакирова, согласно которым Джабиев рассказал ему о том, что Банишев, Хуснутдинов, Бакадоров, Якшин, Ризанов и Сафин «уехали в Сирию воевать на стороне ИГИЛ». Он не знает зачем Джабиев «ему это говорил, выглядело это так, как будто он делился с ним новостями». Абабакиров также рассказал, что ему известно об общении Джабиева с вышеназванными людьми, но какие их связывали отношения, он не знает и этим не интересовался. Об общении Джабиева в мечети с Якшиным, Сафиным, Ризановым, Бакадоровым, Банишевым упоминается в показаниях свидетеля Якупова.

В отношении Банишева Джабиев утверждает, что человека с такой фамилией он никогда не знал. По фотографии из дела опознал его как своего бывшего коллегу, с которым они вместе работали в 2014 году, но он знал его под другой фамилией. Их отношения не выходили за рамки рабочих, они практически не общались между собой.

Согласно обвинительному заключению, Джабиев в неустановленный период времени вовлёк Банишева в нижневартовскую ячейку ИГИЛ для последующего участия в вооружённом формировании в Сирии, куда Банишев убыл в 2014 году и где вступил в ряды ИГИЛ. Якобы перед своим отъездом в Сирию в 2014 году именно Банишев передал Джабиеву самодельную гранату. Это та самая граната, которую спустя пять лет изъяли у Джабиева из кармана куртки при задержании. 

О том, является ли Банишев и иные лица, якобы завербованные Джабиевым, приверженцами ИГИЛ, и действительно ли они находятся в Сирии, защите достоверно ничего неизвестно. В истребовании всех материалов уголовного дела Банишева было отказано. Как указывает адвокат Натика Джабиева Павел Коробов, вероятно, что в деле Банишева нет никакой информации о его взаимоотношениях с Джабиевым, иначе эти сведения были бы уже приобщены к обвинению. 

Адвокат Коробов считает, что сведения о якобы вербовке оказались «пришиты» к делу Джабиева, во-первых, для увесистости обвинения в отношении него, а во-вторых, для установления судом по делу Джабиева и других подсудимых факта вербовки вышеупомянутых девяти человек, по версии следствия, уехавших в Сирию в ИГИЛ. Последнее, в связи с вынесением по делу «Нижневартовского джамаата» обвинительного приговора, создаёт своего рода преюдицию в отношении Банишева, Андреева, Хуснутдинова, Сафина, Ризанова, Шовхалова, Бакадорова, Якшина, Джебирова. 

Факт выезда указанных лиц в Сирию для участия в ИГИЛ не является доказанным даже формально, к примеру, вступившим в законную силу приговором суда. Это лишь предположение следователей. Более того, материалы дела содержат судебные акты о заочном избрании меры пресечения в отношении каждого из вышеуказанных лиц, при этом адвокаты по назначению высказывали позицию о непричастности их подзащитных к преступлениям (то есть защитники отрицают их отъезд в Сирию, в ИГИЛ). 

При этом, даже в том случае, если кто-то из указанных граждан действительно поехал в Сирию, в уголовном деле отсутствуют убедительные и достоверные доказательства того, что они сделали это под влиянием Джабиева и других обвиняемых. Об этом частично упоминается в показаниях двух засекреченных свидетелей и признательных показаниях Амирова и Хабибуллина, к которым есть основания относиться критически в силу обстоятельств, изложенных выше.

Необходимо обратить внимание на то, что задержанию Джабиева предшествовало скрытое наблюдение за ним и прослушивание его телефонных переговоров в течение более чем 7 месяцев (официально с 18 сентября 2018 года). При этом, однако, никаких данных о его причастности к терроризму или совершению любых других преступлений собрано не было. Как уже было сказано, отсутствуют фото и видео, которые могли бы доказать утверждения следствия о проведении Джабиевым и другими обвиняемыми встреч и бесед, на которых они бы обсуждали свои террористические планы, агитировали других граждан вступать в ИГИЛ, собирали бы деньги на нужды так называемого «Нижневартовского джамаата». 

Более полугода Джабиев содержался под стражей лишь по обвинению в хранении наркотиков и самодельной гранаты. И только после задержания Амирова, Ильясова, Хамитова и Хабибуллина, которые, согласно их показаниям, под пытками оговорили себя и Джабиева, заявив об участии в террористическом сообществе, уголовные дела были соединены в одно производство и Джабиеву предъявили новое обвинение.

Обстоятельства изъятия запрещённых предметов. Экспертизы 

В качестве подтверждения вины подсудимых в приготовлении к теракту, а также в приобретении, хранении и сбыте взрывчатки, оружия и наркотиков обвинение ссылается на изъятые у них указанные предметы, а также обнаруженные в гараже у Амирова карту-схему Нижневартовска с отмеченными на ней местами дислокации сотрудников правоохранительных органов, административными зданиями, местами большого скопления людей, фотоснимки этих объектов и личного автомобиля заместителя главы города Лукаша. Первоначально Амиров заявил, что изъятые предметы ему передал Джабиев, но после отверг эти показания, заявив, что они были даны под давлением и на самом деле всё изъятое ему подкинули сотрудники ЦПЭ. 

Процессуальные документы, составленные по фактам задержания Джабиева и его досмотра, а также проведённого у него обыска вызывают сомнения в их соответствии реальным обстоятельствам и в принципе в их законности.

Стоит обратить внимание, что задержание Джабиева якобы происходило на основании рапортов оперативников о том, что он — возможный террорист, то есть предполагалось наличие у него опасных предметов, которые, как видится, должны были быть обнаружены и изъяты сразу же в процессе досмотра в момент задержания. Но ситуация развивалась очень нелогично: задержание и личный досмотр Джабиева происходили в разных локациях. Вот выдержка из обвинительного заключения: «28.04.2019 примерно в 11 часов 53 минуты в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия “Наблюдение”, направленного на выявление и пресечение преступления в сфере незаконного оборота взрывчатых веществ и взрывных устройств, Джабиев Н.А. был задержан сотрудниками полиции на участке автомобильной дороги между домами 18 и 20 “а” по улице Мусы Джалиля города Нижневартовск, после чего, в период времени с 12 часов 15 минут до 13 часов 55 минут на лестничном пролёте между первым и вторым этажами первого подъезда дома 28 “а” по улице Омская города Нижневартовск, в ходе личного досмотра в верхней одежде, надетой на Джабиеве Н.А. было обнаружено и изъято указанное выше самодельное взрывное устройство, укомплектованное взрывателем ручных гранат УЗРГМ-2».

Со слов Джабиева, его задержание происходило следующим образом: он ехал на своей машине, когда на проезжую часть вышел человек в гражданской одежде и жестами попросил остановиться, после чего другие неизвестные люди вытащили Джабиева из машины, повалили на землю, надели наручники и сопроводили в микроавтобус, где, по словам Джабиева, оперативники ему подкинули наркотики и самодельную гранату. Проехав небольшое расстояние, микроавтобус остановился у подъезда жилого многоэтажного дома. Поднявшись в подъезд дома, оперативники под видеокамеру произвели осмотр Джабиева, достав из его куртки самодельную гранату, а из карманов брюк — наркотики. Согласно показаниям в судебном заседании понятого Сергея Крутько, присутствовавшего при задержании, изъятая граната была размером с маленькую дыню. Видится невероятно странным, что оперативники не обнаружили её сразу, а вместе с задержанным, из куртки которого с большой очевидностью выпирала граната, сначала сели в одну машину, на ней отправились в подъезд жилого дома и уже там произвели досмотр и изъятие предметов, подвергая тем самым опасности себя и жильцов дома в случае взрыва гранаты. В своих примечаниях к показаниям Джабиева следователь отрицает тот факт, что Джабиев был помещён в микроавтобус, но вместе с тем никак не поясняет, почему задержание и обыск происходили в разных локациях.

Что касается вопроса о том, как Джабиев с улицы Мусы Джалиля попал к жилому дому по улице Омская 28а, то в обвинительном заключении ответ на него отсутствует, но информация об этом содержится в показаниях понятого Крутько. Согласно им, он в момент задержания Джабиева проходил мимо. Видел, как группа людей окружила автомобиль Джабиева, он самостоятельно вышел из него, потом сел на пассажирское сиденье, «кто-то сел на водительское сиденье, и они все вместе проехали к 1 подъезду дома 28 “а” по улице Омская». После этого Джабиев и второй мужчина вышли из машины, Джабиев поставил автомобиль на сигнализацию, затем они зашли в подъезд. Никто физического насилия к Джабиеву не применял. 

При этом процессуальные документы, оформленные с участием понятого Крутько, вызывают обоснованные сомнения. Например, протокол личного досмотра Джабиева в день задержания содержит сразу две подписи этого понятого в разных местах, отличающиеся между собой. Защита считает, что изначально протокол подписал кто-то другой, а уже перед началом судебных слушаний и допроса понятого ему дали протокол на подпись. Установлено также наличие протокола опроса понятого Крутько в здании ЦПЭ по улице Индустриальная, 53 (то есть по другому адресу) во временной промежуток, соответствующий времени досмотра Джабиева и автомобиля. 

Такие манипуляции с подписями понятого дают основания предполагать фальсификацию протоколов личного досмотра, досмотра автомобиля и обыска в жилище.

Протокол досмотра автомобиля Джабиева, из которого была изъята часть наркотиков, изначально вообще не содержал подписи понятого Крутько. На одном из заседаний суд установил, что на протяжении шести месяцев следователи трижды предоставляли в суд протокол досмотра без подписи Крутько. Более того, Хабибуллин в суде опознал понятого Крутько как друга оперативника Алексея Антонова, участвующего в расследования уголовного дела в отношении подсудимых.

Относительно обыска квартиры Джабиева нужно отметить следующее. В ванной комнате якобы были изъяты наркотики и боеприпасы, но никто из понятых, согласно их показаниям, самого процесса изъятия не видел (изъятые предметы они увидели, когда следователь делал их опись). Протокол обыска не соответствует действительности. Так, например, в нём указано на присутствие следователя и одного оперативника при проведении обыска, хотя по имеющимся сведениям в квартире находилось три оперативника, следователь и четыре сотрудника ОМОН в масках и с автоматическим оружием. Также в протоколе обыска нет сведений о брошюре «40 хадисов Ан-Навани», которая была указана в протоколе осмотра предметов и документов как якобы изъятая у Джабиева. В протоколе обыска также отсутствуют сведения об упаковке изъятых предметов, в том числе «двух металлических предметов, похожих на выстрелы ВОГ-25 к подствольному гранатомёту ГП-25». Отсутствие в протоколе вышеуказанных сведений является нарушением ст. 182 УПК РФ, которая регламентирует порядок производства обыска. Эти процессуальные нарушения следствие «исправило» с помощью показаний свидетелей — следователя Абукеримова, который объяснил, что «он говорил со следователем Профатило относительно упаковки изъятых объектов, а также указанной брошюры, и следователь пояснил, что это произошло по его невнимательности» и следователя Профатило, который заявил, что «видимо в спешке он не указал упаковку изъятых предметов в протоколе обыска от 28.04.2019. В тот день он дежурил в составе следственно-оперативной группы ОП № 3 УМВД России по г. Нижневартовску, и его непосредственное руководство постоянно торопило его». По поводу отсутствия в протоколе обыска брошюры «40 хадисов Ан-Навани» Профатило пояснил, что «было изъято много литературы, и он мог не указать её, так как в начале протокола указал, что изъята литература и количество единиц этой литературы, и ошибочно полагал, что данная брошюра была включена ранее в протокол». Мы полагаем, что такие объяснения нарушений, допущенных при производстве обыска в квартире Джабиева, являются неубедительными. Кроме того, они даны заинтересованными лицами — следователями, осуществлявшими уголовное преследование Джабиева, что также ставит под сомнение достоверность их показаний. С учётом вышеизложенного, мы убеждены, что в справедливом судебном процессе такие грубые нарушения требований УПК повлекли бы признание протокола обыска в квартире Джабиева и изъятых в ходе него предметов недопустимыми доказательствами. 

При обыске в гараже Амирова понятых пригласили в гараж, когда в нём уже присутствовали сотрудники ОМОН в масках и с оружием, оперативники и следователь. Амиров утверждает, что до прихода понятых оперативники поднялись на второй этаж гаража и подкинули запрещённые предметы. 

В отношении изъятых предметов (как у Джабиева, так и у остальных подсудимых) не проводились ни ДНК-экспертиза, ни экспертиза отпечатков пальцев. Самодельная граната, якобы изъятая у Джабиева, была уничтожена следователем сразу после проведения взрывотехнической экспертизы без предоставления стороне защиты возможности постановки вопросов экспертам. 

Место в гараже ГСК «СИБИРЬ», где были изъяты наркотики и взрывчатка, никак не связано с Хамитовым и другими фигурантами дела. Отпечатков пальцев, ДНК либо иных биологических следов, свидетельствующих о том, что эти предметы могли принадлежать Хамитову или другим фигурантам дела (как и по всем другим изъятым предметам у подсудимых), в материалах дела не имеется.

Что касается самодельного устройства, изъятого у Ильясова дома, согласно его показаниям, оно являлось составной частью для будущей развивающей доски для детей, которую он изготавливал (так называемой «бизиборд»). «Функционал самодельного изделия для доски заключался в том, что нужно было посветить фонариком на элемент самодельного механизма, после чего происходило открывание створки, откуда извлекался ключик для замка», сообщил Ильясов. Изъятый предмет, согласно заключению эксперта, представлял собой металлическое устройство с аккумуляторной батареей, штекером, розеткой, проволоками, электрическими проводами, фотоэлементом. 

Изображение самодельного устройства (фото из материалов уголовного дела):

Вместе с тем, тот факт, что изъятое у Ильясова устройство является «предохранительно-исполнительным механизмом» для взрывного устройства, по версии следствия, подтверждается «материалами уголовного дела, а также отсутствием остальных элементов развивающей доски для детей». 

Что касается «подтверждающих материалов уголовного дела», то в качестве такового имеется заключение специалиста — инженера-сапёра, согласно которому «устройство может быть использовано в качестве исполнительного механизма в составе самодельного взрывного устройства». 

Вместе с тем, в деле также имеется заключение эксперта-взрывотехника, согласно которому изъятое у Ильясова устройство «в представленном виде к категории взрывных устройств (составных частей взрывного устройства) не относится, а также не относится к категории боеприпасов; взрывчатых веществ не содержит, для производства взрыва не пригодно».

В деле также имеется справка из университета, согласно которой Ильясов обучался на 1-2 курсе техникума по специальности «Электрооборудование и электрохозяйство предприятий, организаций и учреждений», что, по мнению следствия, указывает на то, что мужчина имеет навыки для изготовления механизмов для взрывного устройства. Однако, со всей очевидностью, эта справка может указывать также на то, что Ильясов имеет навыки для изготовления бизиборда для своих детей. Вывод следствия, что заготовка для детской доски не являлась таковой, т.к. в ней отсутствовали «остальные элементы развивающей доски для детей», не выдерживает критики, поскольку следствие одновременно с этим считает, что отсутствие такого важнейшего элемента взрывного устройства, как собственно взрывчатка не препятствует доказыванию факта, что изъятый у Ильясова предмет может быть использован в качестве «исполнительного механизма» для взрывного устройства. Таких образом, сторона обвинения из двух одинаково возможных способов использования конструкции выбирает заведомо криминальный — элемент взрывного устройства. 

Ильясов даёт логичное объяснение тому, какой цели должно было служить его изделие и почему оно не было завершено. 

Бизиборд — это деревянная доска с различными элементами для развития мелкой моторики и мышления ребенка (или просто «доска со всякими кнопками и выключателями»). 

По заявлению Ильясова, бизиборд он изготавливал для старшего сына, но так как тот не проявлял интереса к доске, то до конца это изделие не довёл, поэтому вместо готовой конструкции была только одна её составляющая часть. 

При таких обстоятельствах, мы полагаем, что представленные обвинением доказательства не содержат бесспорного и убедительного опровержения версии Ильясова о предназначении обнаруженного у него устройства, что является основанием для применения ч. 2 и 3 ст. 14 УК РФ — «Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого».

Обвинение в части покушения на сбыт наркотиков 

Что касается обвинения Джабиева, Хамитова и Хабибуллина в покушении на незаконный сбыт наркотиков, отметим, что изначально Джабиеву вменялась ч. 2 ст. 228 УК РФ («Незаконные приобретение и хранение наркотиков в крупном размере без цели сбыта»). Следствием не было установлено, где, когда и при каких обстоятельствах обвиняемый якобы приобрёл наркотики. Защита Натика Джабиева представила доказательства того, что он никогда не употреблял наркотики, в течение более чем 5 лет был донором крови и регулярно проходил соответствующие тесты. В конце концов следствие переквалифицировало обвинение Джабиеву с приобретения и хранения наркотиков на «покушение на сбыт наркотических средств». Якобы верующий мусульманин хотел «снять напряжённость» среди членов «Нижневартовского джамаата», вызванную «страхом быть изобличенными в террористической деятельности», а также создать «условия для вербовки и склонения лиц к участию в террористической деятельности». Сама по себе эта версия следствия о том, что подсудимые приобрели крупный размер наркотиков, чтобы распространять их среди членов «Нижневартовского джамаата» и тем самым разрядить обстановку и завербовать новых верующих, видится крайне неправдоподобной, т.к. ислам строго запрещает употребление наркотических либо иных одурманивающих средств.

Кроме того, обвинение в части попытки сбыта наркотиков основано лишь на самом факте их изъятия у Джабиева, Хамитова, Хабибуллина, а также на показаниях всё тех же засекреченных свидетелей, при допросе на следствии указавших, что Джабиев говорил им, что есть чем «расслабиться». При этом в показаниях свидетеля Стець, который был понятым при личном досмотре Хабибуллина 12 марта 2020 года, утверждается, что когда в ходе досмотра в его одежде были обнаружены свёртки с веществом, Хабибуллин пояснил, что «это не его» и от подписи в протоколе отказался. Вместе с тем, в признательных показаниях Хабибуллина указано, что он на протяжении длительного времени с перерывами употреблял наркотики, приобретал их для себя, но никому не сбывал, тем самым он признал вину по этому обвинению частично. Об употреблении Хабибуллиным наркотиков упоминается и в показаниях его соседа — Сушко, по словам которого они вместе несколько раз курили «план», которым угощал Хабибуллин. В материалах дела есть также сделанная в ходе ОРМ «ПТП» (прослушивание телефонных переговоров) запись разговора, в котором Хабибуллин говорит Сушко, что «у него есть план и ему не нужно нюхать».

Обвинение в части финансирования терроризма

В рамках деятельности террористической организации подсудимым также вменяется финансирование терроризма. По версии следствия, с марта 2015 года до конца 2017 года подсудимые на территории мечети Махалля-1, в расположенном рядом кафе, в гараже у Амирова и в других неустановленных следствием местах под видом благотворительности осуществляли сбор денежных средств (наличными и безналичными), в том числе «с лиц, добросовестно заблуждавшихся относительно целей сбора данных денежных средств». Все собранные деньги подсудимые, по версии следствия, передавали «неустановленным лицам с целью финансирования терроризма» наличными средствами и безналичными переводами. Эти деньги якобы были направлены лицам, убывшим в Сирию, Ирак, Ливан, и вступившим в ИГИЛ «для оплаты транспортных расходов, приобретения обмундирования, медикаментов, продуктов питания». 

Доказательствами сбора подсудимыми денежных средств среди жителей Нижневартовска как наличными деньгами, так и безналичными платежами являются фактически только их признания и показания тайных свидетелей. Выписки Сбербанка свидетельствуют только о переводах незначительных сумм между фигурантами дела, а также их жёнами.

Что касается доказательств безналичных переводов на финансирование терроризма, то следствие ссылается на выписки из Сбербанка, а также упоминает, что такое финансирование осуществлялось «посредством денежных переводов “Хавала” (неформальная финансово-расчётная система на основе взаиморасчёта требований и обязательств между брокерами)». 

Никакой конкретики относительно использования обвиняемыми системы переводов «Хавала» в деле нет. Следствие не указывает, кто, когда, кому и какие суммы переводил посредством этой системы, откуда известно, что это делали обвиняемые, а также что средства пошли на финансирование терроризма.

Конкретно следствие инкриминирует обвиняемым следующие переводы, якобы являющиеся финансированием терроризма, зафиксированные в выписках Сбербанка: 

1. 18 июня 2014 года Хабибуллин перевёл 120 тысяч рублей Ильдару Сафину, который 25 июля 2014 года, по версии следствия, убыл в Сирию.
2. 22 июля 2014 года Хабибуллин получил от Ильясова 10 тысяч рублей.
3. 8 октября 2014 года Хабибуллин перевёл 1 050 рублей жителю Махачкалы Бекболатову Нурпаши Гамзатовичу, который спустя 5 лет был осуждён по террористической статье. 

Ильдар Сафин был директором и владельцем организации «Престиж» (учебный центр), в которой Хабибуллин работал на тот моментом бухгалтером. Согласно его показаниям, эти деньги он взял из кассы «Престижа» по расходно-кассовому ордеру и перечислил их на счёт Сафина по его просьбе. Сафин пояснил ему, что данные деньги предназначались для расходов на фирму. Вместе с тем, согласно показаниям главного бухгалтера и нового, после ухода Сафина, директора учебного центра «Престиж», из бухгалтерских документов следует, что Хабибуллин в июне 2014 года дважды брал деньги из кассы организации и переводил их другим лицам, но не Сафину. По версии следствия, Ильдар Сафин был завербован участниками «Нижневартовского Джамаата» и убыл в Сирию для участия в боевых действиях. Как утверждает Юрий Черемесин, адвокат Хабибуллина, утверждение следствия о вступлении Сафина в ИГИЛ является предположением, которое не подтверждается доказательствами по уголовному делу.

В любом случае, вне зависимости от дальнейшей судьбы Сафина, видится нелепым, что факт передачи денег бухгалтером фирмы её владельцу трактуется следствием как доказательство финансирования терроризма. 

10 тысяч рублей, полученные Хабибуллиным от Ильясова, по их утверждению, являлись возвратом долга. В этой связи нам представляется абсурдной позиция обвинения, согласно которой перевод денег между обвиняемыми автоматически является финансированием терроризма, без представления каких-либо доказательств, подтверждающих целевое назначение перевода.

Что касается перевода Бекболатову, то Хабибуллин утверждает, что эти деньги он перечислил в качестве благотворительности на восстановление колодцев в Африке. Он не знал, кому именно переводил деньги, информацию о благотворительном сборе получил в Интернете, «на канале Youtube». Позже следствие установило, что счёт был открыт на имя Бекболатова.

2 июля 2019 года Северо-Кавказским окружным военным судом (позже переименован в Южный окружной военный суд) Бекболатов, который в рамках досудебного соглашения признал вину в полном объёме, был осуждён по ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 205.1 УК РФ («Пособничество содействию террористической деятельности») и приговорён к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. 

Согласно обвинительному заключению, Бекболатов в период с 2012 по 2016 год, проживая в Египте, по указанию некоего Абдулы приобрёл для 20 человек авиабилеты в Сирию для их участия в ИГИЛ. 

С учётом особенностей российской правоприменительной практики, тот факт, что приговор был вынесен в особом порядке в связи с заключением досудебного соглашения, вызывает большие сомнения в его справедливости и достоверности (как и содержание признательных показаний Бекболатова). В любом случае, в признательных показаниях Бекболатова, где он подробно описывал все переводы ему денег и покупки им авиабилетов, не фигурировали переводы от подсудимых по делу «Нижневартовского джамаата» и фамилии лиц, убывших в Сирию якобы после их вербовки его членами. А размер суммы перевода от Хабибуллина в 1 050 рублей является явно недостаточным ни для целей финансирования терроризма, ни для покупки авиабилета. 

Важно отметить, что, согласно показаниям Бекболатова, он не отрицал факта покупки билетов, но утверждал, что не знал, для каких целей их приобретает. Его деятельность заключалась в том, что он находил самые выгодные цены на билеты на сайте Skyscanner и выкладывал информацию о них в группы WhatsApp под названием «Чёрный рынок», «Из рук в руки» и «mis market 2». Бекболатов утверждал, что идеи ИГИЛ считал неправильными и не разделял их. 

Изъятая литература

Приверженность обвиняемых идеям терроризма, их участие в террористическом сообществе, деятельность, связанную с публичными призывами к терроризму и его пропагандой следствие также доказывает изъятыми у них книгами, записями, видеоматериалами.

Изъятые у подсудимых книги «Сады праведных», «40 хадисов имама ан-Навави» в 2012 году решением суда были включены в список экстремистской литературы. Результаты психологолингвистической и религиоведческой экспертиз, на которых основано это судебное решение, вызывают большие сомнения в их компетентности и объективности. Об этом ПЦ «Мемориал» подробно писал в своём докладе «Российские спецслужбы против “Рисале-И Нур”». В частности, вызывает недоумение то, что спорные тексты оценивались как экстремистские не по их реальному содержанию, а на основе предполагаемой принадлежности владельца книг к тому или иному запрещённому религиозному течению. Указанные книги были запрещены в связи с их принадлежностью к источникам уже несуществующего, по нашему мнению, движения «Нурджулар», которое якобы объединяет последователей Саида Нурси (нигде в мире не существует организации с таким названием).. Таким образом, ПЦ «Мемориал» пришёл к выводу о необоснованном запрете вышеназванных книг.  28 августа 2018 года Европейский суд по правам человека вынес решение, касающееся признания экстремистскими в России сочинений Саида Нурси. Суд отметил, что при запрете книг не были предоставлены никакие свидетельства тому, что их распространение привело к какой-либо религиозной напряженности или другим негативным последствиям, а тем более к насилию.

В любом случае, ни «Нурджулар», ни Нурси, даже с точки зрения российских судов и правоохранительных органов, не имеют отношения ни к терроризму, ни к ИГИЛ, в связях с которым обвиняют фигурантов.

Изъятую у себя дома книгу «Слабость веры» Джабиев, по его словам, приобрёл в мечети в 2013-2014 годах, а в список экстремистской литературы она была внесена только 5 декабря 2018 года. При этом законодательно запрещено хранение экстремистских материалов только в целях распространения. Следствие не доказало и не доказывало, что Джабиев пытался распространить эту книгу и хранил её с такой целью.

Что касается иных книг и содержания электронных носителей, изъятых у подсудимых, то следователь Шаяхметов на основании религиоведческой экспертизы без какой-либо конкретики по наименованию и содержанию изъятых материалов дал им такую оценку: «В ходе осмотра печатных материалов обнаружены те, которые относятся к религиозному течению ваххабитов, с ярко выраженной идеологической основой, заложенной Мухаммадом ибн Абдуль-Ваххабом, с использованием базовых идеологических критериев, обоснованных лидерами МТО “ИГИЛ”; представляют собой единый массив материалов созданных либо сформированных на религиозных нормах, исповедуемых последователями учения ибн Абдуль Ваххаба, а также говорят о принадлежности к группе мусульман-ваххабитов, причисляющих себя к радикальной форме данного учения исповедуемой последователями МТО “ИГИЛ”, в которых содержится информация, пропагандирующая идеи МТО “ИГИЛ”, как единственно верные, поведение адептов, как единственно верное, а все несогласные объявляются подлежащими уничтожению кафирами, муртадами и мушриками». 

Эксперты делают вывод, что сам факт наличия изъятой литературы, записей, видео свидетельствует о принадлежности к ваххабитам. Это выглядит абсурдным, так как материалов, непосредственно обосновывающих терроризм и деятельность ИГИЛ, изъято не было. Получается, если следовать логике экспертов, то признать нацистом можно любого, у кого имеется известная автобиография Гитлера. 

Что касается содержания указанной религиоведческо-лингвистической экспертизы, то её выводы вызывают серьёзные сомнения в её объективности и компетентности. Начиная с того, что слово «ислам» в ней пишется с большой буквы, что может говорить о низкой квалификации экспертов, и заканчивая тем, что в заключении содержатся выводы о юридической оценке деяния. Эксперт указывает: «Во всех представленных на экспертизу материалах сообщается об имевших место призывах к осуществлению террористической деятельности, а также в дополнительных материалах имеются выраженные призывы к осуществлению террористической деятельности. Во всех представленных материалах, в том числе в сведениях, полученных из протоколов допросов, имеются признаки оправдания терроризма, то есть заявления о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании имеются». Подобного рода выводы влекут признание экспертного заключения в соответствующей его части недопустимым доказательством в соответствии с разъяснениями Пленума Верховного суда РФ в п. 4 Постановления от 21.12.2010 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам»: «Полученное в суде, а также в ходе досудебного производства по уголовному делу заключение эксперта, содержащее выводы о юридической оценке деяния или о достоверности показаний допрошенных лиц, не может быть в этой части признано допустимым доказательством и положено в основу судебного решения по делу».

Текст экспертизы больше напоминает протокол обыска в определенном помещении: идёт не анализ материалов, а их описание. А выводы о принадлежности материалов к религиозному течению ваххабитов делаются на основании их визуального осмотра. Например, вот выдержка из экспертизы:

«Кроме того, необходимо отдельно отметить зелёную тетрадь с рисунком канцелярских принадлежностей и надписью COPYBOOK, изъятую у Хамитова И.З., в которой от руки описаны правила и порядок совершения омовений, намаза и другое. Приведённые правила и порядок отличаются от традиционного Ислама и при обосновании правильности или неправильности поведения при проведении адептом обряда ссылается на мнение о правильности того или иного поведения учёных ваххабитского толка».

По инициативе стороны защиты было проведено экспертное лингвистическое исследование проведённой следствием экспертизы. Согласно выводам этого исследования, экспертиза была произведена с грубыми нарушениями принципа независимости экспертов и противоречит общим требованиям к судебным экспертизам. Это исследование было представлено в судебном процессе. 

Выводы 

Доказательства обвинения по всем статьям, вменяемым подсудимым, строятся преимущественно на трёх основаниях:

1. Признательные показания подсудимых, от которых они впоследствии полностью отказались. 
2. Показания засекреченных свидетелей, правдивость которых отрицают все подсудимые, более того, они не знают, какие лица могли бы обладать сведениями, содержащимися в показаниях этих свидетелей. Эти показания невозможно проверить, они не подтверждаются иными доказательствами. Напротив, свидетели с реальными именами и фамилиями — знакомые, одноклассники Джабиева, характеризуют его только с положительной стороны и отрицают его приверженность каким-то экстремистским течениям в исламе. В ходатайстве о допросе засекреченных свидетелей с применением полиграфа было отказано. В ходе судебного процесса эти свидетели были допрошены посредством видеоконференцсвязи из отдельной комнаты, их голоса и лица были скрыты.
3. Вещественные доказательства — изъятые у обвиняемых наркотики, оружие, взрывные устройства и взрывчатые вещества. По заявлениям фигурантов дела, эти предметы им не принадлежат и были подкинуты сотрудниками ЦПЭ.

Вместе с тем, обоснованность и мотивированность приговора в отношении Джабиева, Амирова, Ильясова, Хамитова, Хабибуллина и обвинения Меликова вызывает много вопросов и сомнений.

1. По сути ни по одному обвинению нет сведений о фактических обстоятельствах дела. Конкретные места, время, лица (кроме засекреченных свидетелей) следствием не установлены. Ещё раз обращаем внимание на то, что все подсудимые (кроме Хабибуллина и Меликова) задолго до своего задержания находились под наблюдением силовиков (Джабиева и Амирова задерживали в 2018 году, Ильясова — в 2013-2014, Хамитова — в 2014 году). При такой длительной и активной работе сотрудников ЦПЭ в отношении подсудимых, видится очень странным объём «неустановленных» следствием обстоятельств. Наличие же установленных мест, в которых обвиняемые якобы совершали такие опасные преступления, как «организация и участие в террористическом сообществе» (ст. 205.4 УК РФ), «организация и участие в деятельности террористической организации» (ст. 205.5 УК РФ), «содействие террористической деятельности» (ст. 205.1 УК РФ), «публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание и пропаганда терроризма» (ч. 1 ст. 205.2 УК РФ), «приготовление к террористическому акту» (ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ), также порождает обоснованные сомнения. В частности, вызывает недоумение, что, при наличии камер наружного наблюдения в установленных следствием местах преступления (мечеть, кафе, прилегающая территория к гаражу), в деле отсутствуют какие-либо видеозаписи оттуда. 
2. Сбор денежных средств на финансирование терроризма, который включён в обвинение в «участии в террористическом сообществе» (ст. 205.4 УК РФ), также убедительно не доказан. В деле имеются данные только по трём фактам безналичных денежных переводов с участием подсудимых, которые ими вполне логично обосновываются. Следствие вменяет подсудимым, что они «осуществляли сбор денежных средств в наличной и безналичной форме». При этом не указаны размеры собранных сумм, лица, от которых были получены деньги, технические способы получения и дальнейшее перечисление денег. Следствие утверждает, что переводы в том числе делались с помощью системы переводов «Хавала», но это утверждение не подкрепляется доказательствами, нет никаких следов таких переводов, а все обвиняемые утверждают, что никогда не слышали о подобной системе.
3. В качестве доказательства факта «пропаганды терроризма» (ч. 1 ст. 205.2 УК РФ), следствие указывает на то, что подсудимые «распространяли среди жителей города Нижневартовск печатные издания и цифровые носители с информацией (литературные, аудио- и видеоисточники), которые относятся к религиозному течению ваххабитов…» без уточнения того, какие конкретно материалы передавались и распространялись, о каком количестве идёт речь, какую конкретно информацию данные источники содержали. Выводы религиоведческо-лингвистической экспертизы видятся крайне сомнительными, даже абсурдными. Например, в лингвистической части исследования отсутствует какой-либо лингвистический анализ. Его замещает вольная интерпретация лингвистом текста допроса подсудимых. 
4. Обвинение Джабиева в «организации террористического сообщества и в его руководстве» (ч. 1 ст. 205.4 УК РФ) ничем не обосновано, как и обвинение в «организации деятельности террористической организации» (ч. 1 ст. 205.5 УК РФ). О руководящей роли Джабиева в «Нижневартовском джамаате» следствие заявляет фактически исключительно на основании признательных показаний обвиняемых и показаний засекреченных свидетелей. Также это обвинение основано на неподкреплённых доказательствами заявлениях следствия о том, что Джабиев руководил другими членами джамаата, «обладая организаторскими способностями, и такими чертами характера, как решительность, стремление к лидерству, бескомпромиссность». Джабиева обвиняют в том, что он создавал своё сообщество в возрасте 20-22 лет, склоняя при этому к отъезду в Сирию лиц, существенно старше и опытнее его, например, директора коммерческой фирмы Ильдара Сафина, который старше Джабиева на 20 лет. Также не подкрепляются доказательствами утверждения, что Джабиев, как и другие члены так называемого «джамаата», «действовали в интересах МТО “ИГИЛ”». Нет никаких доказательств наличия внешнего куратора, который мог бы руководить или курировать деятельность по созданию ячейки. Джабиев ранее не судим, характеризуется исключительно положительно по месту работы, учёбы, жительства, получал высшее образование в Тюменском государственном университете, имел постоянное место работы, проживал совместно в одной квартире с матерью, открыто исповедующей христианство и занимающейся воспитанием детей Джабиева, на протяжении более 5 лет являлся донором крови и её компонентов без получения ответного материального вознаграждения (т.е. не по финансовым соображениям), донорством занимался открыто.
5. Обвинения в «незаконных приобретении, сбыте, хранении и ношении взрывных устройств и огнестрельного оружия, совершённых организованной группой» (ч. 3 ст. 222.1 УК РФ и ч. 3 ст. 222 УК РФ), всей группе вменены в связи с изъятием этих предметов при личных досмотрах и обысках в домах Джабиева, Амирова и Хамитова, а также на территории гаражного кооператива, никак не связанного ни с кем из обвиняемых. Ильясова обвинили в изготовлении механизма взрывного устройства (не содержащей взрывчатки), который, по его словам, является частью детской игрушки. Обвинения Хабибулину и Меликову предъявлены только как участникам террористического сообщества, никаких взрывных устройств и оружия у них не изымали. Как мы показали выше, все процессуальные действия по поиску и изъятию этих предметов с высокой долей вероятности сфальсифицированы. Следствие не может достоверно установить, где и при каких обстоятельствах были приобретены эти устройства и оружие. На этих же «доказательствах» фактически основано обвинение в «приготовлении к террористическому акту» (ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ). Следствие считает также доказательствами карту с крестиками, якобы изъятую в гараже Амирова и фотографии предполагаемых мест терактов. Как уже было сказано, в деле отсутствуют дактилоскопические экспертизы или экспертизы наличия ДНК на предметах, изъятых у обвиняемых. 
6. Обвинение в «покушении на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере» (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ) предъявлены Джабиеву, Хамитову и Хабибулину на основании самого факта изъятия запрещённых веществ. При этом сама идея использования верующими мусульманами наркотиков для привлечения в «джамаат» других верующих представляется абсурдной и не подкрепляется другими доказательствами, кроме показаний «тайных свидетелей».

Таким образом, мы приходим к выводу, что материалы уголовного дела с большой вероятностью свидетельствуют о том, что обвинение основано на фальсификации доказательств вменяемых преступлений при отсутствии их события и применено к подсудимым из-за их принадлежности к исламу. В материалах дела мы не нашли ни одного конкретного, полного, обоснованного доказательства вины, которое не вызывало бы сомнений. Нет никаких видео-, аудиозаписей, биллингов, оружия с отпечатками пальцев подсудимых, которые бы доказывали вменяемые преступления. При этом есть многочисленные доказательства невиновности обвиняемых и исключительно малой вероятности их приверженности идеологии насилия. 

Следует отметить, что российские спецслужбы несмотря на предоставленные им колоссальные полномочия и многочисленные репрессивные инструменты, в большинстве случаев не могут эффективно противостоять реальным, а не мнимым террористическим угрозам и предотвращать преступления со стороны исламских фундаменталистов — только одним из недавних трагических примеров этому является теракт в «Крокус Сити Холле» 22 марта 2024 года. При этом наш проект с осени 2004 года отмечал усиление масштабов необоснованных преследований в России представителей независимых мусульманских сообществ под предлогом борьбы с экстремизмом и терроризмом и фабрикации уголовных дел об «исламском экстремизме». В качестве примеров такого рода можно выделить дело в отношении троих жителей города Лянтора того же Ханты-Мансийского автономного округа — Югры, дело о якобы подготовке теракта в Одинцово 9 мая 2014 года, дело дагестанского журналиста Абдулмумина Гаджиева, расследования которых сопровождались пытками обвиняемых, фальсификациями доказательств и другими нарушениями. Наш проект также признал политзаключёнными мусульман Георгия Гуева и Гулчехру Решетникову, необоснованно обвинённых в финансировании терроризма за совершение денежных переводов якобы в пользу ИГИЛ.

Вместе с тем, в материалах дела имеется совокупность доказательств, дающих основание предполагать причастность Роберта Хабибуллина к хранению наркотических средств, показания ряда свидетелей о публичном одобрении Натиком Джабиевым деятельности ИГИЛ и призывах уезжать в Сирию для вступления в эту организацию, а также сведения об обнаруженных у Натика Джабиева, Эдуарда Амирова, Ильмира Хамитова в значительном количестве оружия, боеприпасов и взрывчатки. В связи с этим мы не можем с абсолютной уверенностью и за пределами разумных сомнений прийти к выводу о незаконности и необоснованности уголовного преследования Амирова, Джабиева, Ильясова, Хамитова и Хабибуллина по всем статьям предъявленного им обвинения.

При этом мы находим, что уголовное преследование Эдуарда Амирова, Натика Джабиева, Альберта Ильясова, Ильмира Хамитова и Роберта Хабибуллина содержит признаки политической мотивации и нарушения закона. Лишение свободы вероятно применено к ним при наличии признаков фальсификации доказательств и в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Более однозначными выглядят материалы дела Илькина Меликова. В связи с этим независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное преследование Илькина Меликова является политически мотивированным и направленным на устрашение общества, т.е упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к нему исключительно из-за его религиозных убеждений, а также в связи с ненасильственным осуществлением свободы совести и религии, при наличии признаков фальсификации доказательств вменяемых преступлений, а также в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Илькина Меликова политическими заключённым, требует его немедленного освобождения и прекращения его уголовного преследования.

Мы требуем пересмотра дела в отношении Эдуарда Амирова, Натика Джабиева, Альберта Ильясова, Ильмира Хамитова и Роберта Хабибуллина справедливым судом, в том числе с учётом применимых международно-правовых стандартов. Мы также требуем расследования сообщений о пытках и иных недозволенных методах ведения расследования и привлечения виновных к ответственности.

Включение людей в список лиц, подвергающихся уголовному преследованию, в котором с большой вероятностью присутствуют признаки политической мотивации и серьёзного нарушения закона, не означает их признания политзаключёнными.

Признание человека политзаключённым или лицом, подвергающимся уголовному преследованию, в котором с большой вероятностью присутствуют признаки политической мотивации и серьёзного нарушения закона, не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Дополнительная информация

Адвокаты: 

Натика Джабиева — Коробов Павел Анатольевич; 

Эдуарда Амирова — Зоз Наталья Ивановна;

Ильмира Хамитова — Чистяков Олег Вячеславович;

Альберта Ильясова — Володин Андрей Викторович;

Роберта Хабибуллина — Черемисин Юрий Петрович;

Илькина Меликова — Гурьянов Антон Валентинович, Филимонова Оксана Сергеевна, Кузнецова Валентина Анатольевна, Шабалин Сергей Владимирович.

Ссылки на публикации в СМИ: 

19 сентября 2019 года. ТАСС. В отношении трёх жителей Югры возбуждено дело об участии в ИГ

23 сентября 2019 года. Регнум. В Югре арестованы трое участников террористической организации

17 марта 2020 года. URA.RU. ФСБ арестовала профессионального вербовщика ИГИЛ в ХМАО. Он искал спонсоров 

19 января 2021 года. UGRA-NEWS.RU. Теракта не будет

16 марта 2021 года. Комсомольская правда. Готовили серию взрывов, спонсировали ИГИЛ: в Екатеринбурге решат судьбу банды, обвиняемой в терроризме

1 марта 2024 года. Planeta Press. Мифические террористы из Нижневартовска. Как в России фабрикуют уголовные дела против мусульман

Дата обновления справки: 07.02.2025 г.