Емельяненко Владислав Владиславович

Полное описание

Владислав Емельяненко — военнослужащий воинской части 3057 Восточного оперативно-территориального объединения Национальной гвардии Украины. К этой части приписана 12-я бригада оперативного назначения НГУ, в которую на момент боёв за Мариуполь в 2022 году входил в том числе отдельный отряд специального назначения «Азов». В феврале 2023 года «Азов» был расширен и фактически заменил собой эту бригаду.

Емельяненко оказался в плену 18 мая 2022 года в ходе боевых действий на заводе «Азовсталь» в Мариуполе. Он был обвинён в участии в террористическом сообществе — прохождении службы в подразделении «Азов». По версии обвинения, Владислав Емельяненко «заключил контракт с батальоном “Азов” 25 февраля 2022 года», после чего проходил службу до момента сдачи в плен 18 мая 2022 года.

Дело Владислава Емельяненко поступило в Южный окружной военный суд 5 июля 2024 года. В судебном заседании, ход которого освещали источники Международной ассоциации «Мемориал», Емельяненко полностью признал свою вину и сказал, что поддерживает показания, данные на предварительном следствии. В связи с этим были оглашены протоколы его допросов, где он указывал:

«Вину признаю в полном объёме, в содеянном раскаиваюсь. В ”Азов” я вступил в феврале 2022 года по приглашению знакомого, с которым познакомился в Краматорске на националистических акциях, являюсь сторонником украинского национализма, вступил в ”Азов”, понимая, что его участники придерживаются неонацистских взглядов, осуществляют деятельность в целях дестабилизации деятельности органов государственной власти. Я был противником отделения Крыма, придерживался идей суверенитета, был готов выполнять любые боевые задачи. Я понимал, что буду выполнять действия, поставленные командованием, против военнослужащих, населения ЛНР, ДНР, выбравших путь сепаратизма. Я проходил службу с 25 февраля, 14-15 марта после ракетного обстрела мы отошли на позицию в районе “Азовстали”, после начала штурма примерно 17 апреля спустились в подвал и находились там до 18 мая, когда были взяты в плен. Заявлений о переводе в другую воинскую часть я не подавал, иных попыток выйти из состава батальона “Азов” не предпринимал».

На вопросы адвоката Емельяненко пояснил, что не имеет специальной военной и физической подготовки, боевых задач не выполнял, а в его обязанности входила сторожевая и постовая служба, наблюдение за передвижением противника. Под национализмом он понимает патриотизм, любовь к родине, защиту нации, украинцев.

Вина подсудимого, по мнению обвинения, подтверждается как его показаниями, так и показаниями свидетелей. В ходе заседания большое внимание уделялось обоснованию преступного характера «Азова». Об общеуголовных преступлениях, совершённых его участниками, рассказывал эксперт — сотрудник института истории и международных отношений Южного федерального университета, доктор социологических наук Максим Васьков, — также к делу были приобщены приговоры в отношении участников батальона «Азов» и «отчёты международных организаций по правам человека».

Адвокат просил назначить Владиславу Емельяненко мягкое наказание: условный срок либо штраф. Он указывал, что мужчина заключил контракт с воинской частью 3057, которая была создана до вхождения в неё подразделения «Азов», а также что он не применял боевое оружие, «не выдвигался ни на какие позиции, не принимал участия в боевых действиях, он не разделяет националистических взглядов, у него нет ни одной татуировки, как у идейных участников “Азова”». По словам адвоката, приговоры, приложенные к материалам дела, характеризуют именно «Азов», но не имеют отношения к делу, поскольку лично Емельяненко «к этому никак не причастен». 

Государственное обвинение просило назначить Владиславу Емельяненко наказание в виде 6 лет лишения свободы в колонии строгого режима. В качестве смягчающих обстоятельств обвинение просило признать наличие на иждивении Емельяненко ребёнка девяти лет.

2 октября 2024 года судья Южного окружного военного суда Образцов Сергей Вячеславович назначил Емельяненко наказание в виде 5 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Решение не обжаловалось.

4 июня 2024 года Владислав Емельяненко был включён в «Перечень экстремистов и террористов» Росфинмониторинга.

Основания признания политзаключённым

Владислав Емельяненко признан виновным и приговорён к лишению свободы по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе») в связи с фактом принадлежности к 12-й бригаде Национальной гвардии Украины (НГУ), в которую на тот момент входило подразделение «Азов», которое следствие считает террористическим объединением.

Прежде всего, имеющаяся информация о службе Емельяненко в 12-й бригаде не даёт оснований однозначно утверждать, что он состоял именно в «Азове», поскольку на тот момент отдельный отряд специального назначения «Азов» представлял собой лишь часть указанной бригады. Расширение «Азова» до масштаба бригады произошло позднее, когда Емельяненко уже был в плену. Мы не считаем доказательством его участия собственно в «Азове» признательные показания, поскольку предполагаем, что они были даны под давлением с целью улучшить своё положение.

Вместе с тем, даже если он действительно служил непосредственно в составе «Азова», мы считаем обвинение Емельяненко в участии в деятельности террористического сообщества незаконным и необоснованным, поскольку он осуждён не за совершение каких-то конкретных террористических действий или военных преступлений, а за сам факт принадлежности к «Азову», который произвольно, без каких-либо минимальных на то юридических оснований объявлен террористическим сообществом.

Батальон «Азов» был создан весной 2014 года как добровольческое формирование. 5 мая 2014 года на основании решения Министерства внутренних дел Украины он стал батальоном патрульной службы милиции особого назначения. 17 сентября 2014 года приказом главы МВД Украины батальон был реорганизован в полк милиции особого назначения «Азов». 11 ноября 2014 года в соответствии с приказом министра МВД Украины полк был переведён в состав Национальной гвардии Украины, в которой стал отдельным отрядом специального назначения «Азов» войсковой части 3057. На момент боёв за Мариуполь в 2022 году к этой же части была приписана 12-я бригада оперативного назначения НГУ. В феврале 2023 года «Азов» был расширен и фактически заменил собой эту бригаду. Сейчас подразделение носит название 12-я бригада специального назначения «Азов» Национальной гвардии Украины.

Это подразделение является воинским формированием, финансируется из бюджета государства, подчиняется единому командованию, и выполняет общие с Вооружёнными силами Украины боевые цели и задачи.

Следует отметить, что на начальном этапе существования «Азова» (в 2014–2015 годах) часть его личного состава были выходцами из националистических организаций, кроме того, в тот период к «Азову» примкнули и иностранные добровольцы, в т.ч. российские неонацисты. Однако в последние годы и на настоящий момент «Азов» гораздо менее политизирован, он в целом превратился в ординарное подразделение, подчиняющееся воинскому уставу и полностью интегрированное в структуру Национальной Гвардии Украины. Лица, проходившие в нём воинскую службу по контракту либо работавшие в качестве вольнонаёмных служащих, являются, таким образом, комбатантами, пользующимися при попадании в плен всеми соответствующими правами.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 22.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», «террористическое сообщество — это устойчивая группа лиц, заранее объединившихся в целях осуществления террористической деятельности либо для подготовки или совершения одного либо нескольких преступлений, предусмотренных статьями 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ, либо иных преступлений в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма». Если такая группа существовала в отдельном отряде специального назначения «Азов», то обвинение обязано было доказать время, место и способ её создания, круг лиц, в неё входящий, выяснить, как в ней распределялись роли, какую именно террористическую деятельность осуществляли её участники, какие конкретные преступления они готовили или совершали и прочие обстоятельства, входящие в предмет доказывания согласно ст. 73 УПК РФ. Однако вместо этого обвинение просто бездоказательно называет всё воинское подразделение — отряд «Азов» —  террористическим сообществом. 

Согласно п. 22.5 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, «под участием в террористическом сообществе надлежит понимать вхождение лица в состав такого сообщества с намерением участвовать в осуществлении террористической деятельности либо в подготовке или совершении одного либо нескольких преступлений», указанных выше, либо «иных преступлений в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма, участие в подготовке к совершению указанных преступлений или в совершении таких преступлений, а также выполнение лицом функциональных обязанностей по обеспечению деятельности такого сообщества (снабжение информацией, ведение документации и т.п.)». Аналогично с доказыванием факта существования «террористического сообщества — отдельного отряда специального назначения “Азов”» обвинение и суд обязаны доказать, в какой конкретно террористической деятельности, в подготовке или совершении каких именно преступлений намеревался участвовать Емельяненко.

При этом можно уверенно говорить о том, что при рассмотрении в судах других подобных дел намерение обвиняемого участвовать в осуществлении террористической деятельности также никак не доказывается: суд считает сам факт прохождения службы в соответствующем воинском подразделении участием в террористическом сообществе. Например, именно такую позицию занял Южный окружной военный суд в своём решении от 20 декабря 2023 г. по делу Владимира Линника, обвиняемого по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ («Участие в террористическом сообществе»). Намерения обвиняемого никак не доказывались, прохождение Линником службы в батальоне «Айдар» было достаточным для вынесения приговора.

Такая практика представляет собой именно коллективное наказание действующих или бывших военнослужащих ВСУ за выполнение ими своего воинского долга.

Подобные «суды» проводятся российскими властями для создания и распространения ложного впечатления о преступном характере любых осуществляющихся Украиной с 2014 года действий по реализации её неотъемлемого, предусмотренного ст. 51 Устава ООН права на самооборону от российской агрессии и по защите своей территориальной целостности. Помимо того, целями таких судебных процессов, вероятно, является месть борцам за единство Украины и запугивание действующих служащих ВСУ. 

На основании вышеизложенного мы полагаем, что обвинение Емельяненко в участии в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК РФ) является незаконным и необоснованным, поскольку он преследуется не за совершение каких-то конкретных террористических действий или преступлений, а за сам факт предполагаемой принадлежности к отдельному отряду специального назначения «Азов», который произвольно, без каких-либо минимальных юридических оснований рассматривается российским следствием как «террористическое сообщество».

Следует также отметить, что уже после попадания Емельяненко в плен и, вероятно, возбуждения в его отношении уголовного дела, 2 августа 2022 года, Верховный Суд Российской Федерации признал «Азов» террористической организацией. Мы считаем это решение недостаточно обоснованным и законным как по материальным (содержательным), так и по процессуальным основаниям.

Решение было принято за одно заседание, прошедшее в частично закрытом режиме. Судом была оглашена резолютивная часть решения, также для представителей СМИ была организована трансляция части выступлений экспертов с обоснованием необходимости признания «Азова» террористической организацией. Из этих выступлений, а также из заявления ВС РФ можно сделать вывод о том, что в основу решения были положены свидетельства о нарушении прав мирных жителей в 2014–2015 годах со стороны отдельных представителей «Азова» на территории так называемой ДНР. На наш взгляд, даже если подобные нарушения или военные преступления имели место, их совершение отдельными представителями формирования (тем более задолго до рассмотрения дела в Верховном суде РФ) не дают оснований для признания целой структуры террористической, тем более с учётом того, что за прошедшее с тех пор время «Азов» подвергался неоднократной реорганизации и как юридически, так и фактически является уже иным подразделением.

Заседание по делу проходило частично в закрытом режиме, а решение суда не было опубликовано полностью. При этом оно обладает всеми ключевыми характеристиками нормативно-правового акта и, следовательно, должно быть доступно для ознакомления, исходя из п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 года № 50 и ч. 3 ст. 15 Конституции РФ. 

Объявление «Азова» террористической организацией на территории России, направленное, очевидно в первую очередь на показательные процессы над украинскими военными, явилось основанием для обвинения России многими экспертами в нарушении положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными. Объявление одного из воинских подразделений противника террористической организацией или террористическим сообществом может послужить основанием для преследования комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон, а именно — за выполнение своего воинского долга и вооружённое сопротивление агрессору. 

В частности, тревогу по поводу объявления «Азова» террористической организацией выразило Управление Верховного комиссара ООН по правам человека. Как подчеркнула его представительница Равина Шамдасани, лица, имеющие статус военнопленного, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта.

Как указывает ст. 4 названной Женевской Конвенции, в первую очередь «военнопленным, по смыслу настоящей Конвенции, является попавший во власть неприятеля личный состав вооружённых сил стороны, находящейся в конфликте».

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованны. Согласно Конституции Украины, территория «ЛНР» и «ДНР» была и остаётся законной территорией Украины, находящейся под российской оккупацией, а действия Вооружённых сил Украины, Национальной гвардии Украины, в том числе подразделения «Азов» и его бойцов, с точки зрения как украинского, так и международного права, — законными действиями по восстановлению конституционного порядка и отражению военной агрессии.

Тем самым, нет никаких оснований для объявления этого официального воинского подразделения Украины, действующего на её территории, террористической организацией. Также безосновательно и объявление его террористическим сообществом — такая юридическая конструкция используется в деле Емельяненко и других украинских военнопленных, незаконно преследуемых за службу в составе «Азова» до принятия решения Верховного Суда РФ в его отношении.

На невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены, например, в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым эти договоры исключают квалификацию действий личного состава сторон конфликта, осуществляемых в рамках этого конфликта, на основании норм по борьбе с терроризмом. Они должны быть оценены в соответствии с международным гуманитарным правом, которое, в свою очередь, не подразумевает ответственности лишь за обычное участие в боевых действиях.

При этом особенностью применения ст. 205.4 УК РФ является то, что руководители и участники «террористического сообщества» фактически узнают о том, что оно является таковым, только в момент предъявления им обвинения в организации его деятельности или в членстве в нём. Это позволяет оценивать правоприменительную практику по этой статье как потенциально ещё больше нарушающую права привлекаемых по ней граждан даже по сравнению с практикой применения ст. 205.5 УК РФ («Организация деятельности террористическеой организации»), предусматривающей возможность добровольного прекращения деятельности организации после признания её деятельности экстремистской решением суда.

Как уже было сказано выше, Владислав Емельяненко, согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными, является военнопленным. Следовательно, незаконным является не только его привлечение к уголовной ответственности за факт прохождения воинской службы и участие в вооружённом конфликте, но и его допросы и иные процессуальные действия, совершавшиеся с ним в качестве обвиняемого и подсудимого. Конвенция подробно регламентирует обращение с военнопленными — в частности, ст. 17 устанавливает, что недопустимо осуществлять следственные действие с военнослужащим, оказавшимся в плену, в связи с самим фактом их принадлежности к вооружённым силам противоборствующей стороны. Военнопленный обязан сообщить только свою фамилию, имя и звание, дату рождения и личный номер. Ни при каких обстоятельствах его нельзя принуждать давать какие-либо иные сведения. Следовательно, самим фактом осуществления уголовного производства права Владислава Емельяненко были грубо нарушены, о чём свидетельствуют и распространённые пропагандистские видеоролики. Таким же нарушение положений Конвенции является, на наш взгляд, и содержание военнопленного в следственном изоляторе.

Признательные показания Емельяненко, которые он дал на первом допросе и затем поддержал в суде, с нашей точки зрения, не являются доказательствами его вины. Прежде всего, они не содержат сведений о каких-то преступлениях, совершённых Емельяненко, а касаются только квалификации деятельности «Азова» в целом (его мнение по этому поводу не имеет значения с правовой точки зрения) и его субъективной оценки собственных действий, которые состава преступления не образуют.

В целом же в ситуации столь грубых нарушений норм международного права мы полагаем, что никакие показания, данные осуждённым, не могут считаться допустимыми и достоверными, поскольку они получены вне рамок установленной процедуры, а также существует крайне высокий риск того, что они были даны под давлением. Есть большое количество свидетельств нарушения Российской Федерацией Конвенции об обращении с военнопленными в части применения к ним жестокого обращения, мучительных условий содержания (включая отсутствие нормального питания и медицинского обслуживания), оскорблений, издевательств, избиений и пыток. Информация об этом, в частности, содержится в докладе о насилии над пленными миссии ООН, при этом представители миссии, как и Красного Креста, к украинским военнопленным не допускаются. «Новая газета», основываясь на тексте доклада, пишет о крайне предвзятом негативном отношении сотрудников российских мест лишения свободы к бойцам полка «Азов», которых они под влиянием российской пропаганды считают убеждёнными нацистами и относятся к ним с особой жестокостью.

Несмотря на очевидную незаконность своих действий, российские следственные органы продолжают возбуждать и расследовать уголовные дела против военнопленными, не совершившими военных преступлений, а российские суды продолжают рассматривать эти уголовные дела и выносить неправомерные приговоры. Так, ранее суд в Ростове-на-Дону вынес обвинительный приговор, приговорив к длительным срокам лишения свободы большую группу военнослужащих, проходивших службу в «Азове». Часть осуждённых, включая женщин, была впоследствии обменяна на российских военнослужащих, что дополнительно подтверждает их фактический статус военнопленных. Аналогичным образом в настоящее время в том же суде рассматривается дело против 18 военнослужащих подразделения «Айдар».

Показательным является момент судебного заседания, где обвинение практически вынуждает защитника Владислава Емельяненко не апеллировать к его невиновности. Ход прений отражён на сайте Международной ассоциации «Мемориал»:

«В репликах прокурор просил обратить внимание, что подсудимый полностью признал свою вину, и государственное обвинение просит наказание с учётом этой позиции:

— Однако защитник сейчас вину отрицает, говорит, что [Емельяненко] не совершал преступлений — позиции в данном случае расходятся.

Суд объявил перерыв для согласования позиции защиты, после чего возобновил судебное следствие.

— Желаете уточнить свою позицию?

— Да, вину признаёт полностью, я поддерживаю.

Прокурор:

— Оглашённые показания вы подтверждаете в полном объёме?

— Да.

— Вину по ч. 2 ст. 205.4 признаёте в полном объёме?

— Да».

При этом ч. 1 ст. 61 УК РФ не предусматривает такого смягчающего обстоятельства, как «признание вины», в отличие от явки с повинной и активного способствования раскрытию и расследованию преступления. Ч. 2 этой же статьи устанавливает, что при назначении наказания могут учитываться в качестве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные частью первой настоящей статьи, однако это отнесено к компетенции суда. Выдвинутое же по сути обвинением требование признания вины обвиняемым и изменения позиции его защитником — под угрозой запросить более суровое наказание — по сути является шантажом, лишающим не только подсудимого, но и защитника права отстаивать его невиновность. Требование признания вины диктуется репрессивным характером современного российского правосудия, характеризующегося возвратом от хотя бы частично состязательного процесса фактически к розыскному, где признание считается «царицей доказательств», а пытки, по сути, являются легитимным путём к получению такого признания.

Одновременно с рассмотрением дела Емельяненко в том же суде в Ростове-на-Дону проходил массовый процесс сразу над 24-мя военнослужащими «Азова» и отдельные процессы над другими участниками формирования. Все лишённые свободы по этим делам признаны нашим проектом политзаключёнными. Также мы признали политзаключёнными фигурантов группового дела по обвинению, связанному с прохождением службы в батальоне «Айдар». Это только несколько примеров из большого числа подобных дел против украинских военнопленных и гражданских бывших военнослужащих, — дел, грубо нарушающих нормы международного права.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Владислава Емельяненко является политически мотивированным, направленным на упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к нему исключительно из-за его службы в Вооружённых силах Украины при отсутствии состава преступления, в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией России, Женевской конвенцией об обращении с военнопленными и Международным пактом о гражданских и политических правах. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает военнопленного Владислава Емельяненко политическим заключённым, требует прекращения его уголовного преследования и соблюдения в его отношении норм международного права. 

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокаты: Гребенюкова Галина Александровна, Косинков Владимир Валериевич.

Публикации:

7 октября 2024 года. Международная ассоциация «Мемориал». Суды над украинцами: дело Владислава Емельяненко

Если вам известно местонахождение Владислава Емельяненко, пожалуйста, напишите нам в бот или на почту: [email protected] 

Дата обновления справки: 21.03.2025 г.