Семеренко Мария Алексеевна

Полное описание

Судя по личной странице в соцсети VK, Семеренко последовательно осуждала полномасштабную российскую военную агрессию против Украины. Она регулярно делала публикации на эту тему — в основном репосты чужих текстов с информацией о ходе войны и критикой российских властей. Например, закреплённый пост от 9 мая 2022 года содержит ссылку на петицию на Change.org о спасении мирных жителей и защитников Мариуполя, а также на группу «Нюрнберг 2.0» в Telegram.

Уголовное дело по против Семеренко по ч. 2 ст. 207.3 УК РФ («Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании ВС РФ») было, по имеющейся скудной информации, заведено из-за её апрельского поста о военных преступлениях России в Буче, опубликованного в Instagram.

Семеренко была задержана 26 октября 2022 года. 27 октября судья Королёвского городского суда Дмитрий Иванович Ганус удовлетворил ходатайство следствия об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей. 29 ноября 2022 года вышестоящий суд рассмотрел апелляционную жалобу на решение Королёвского суда и оставил его без изменения.

13 апреля 2023 года Королёвский городской суд на основании заключения судебно-психиатрической экспертизы назначил Семеренко принудительное психиатрическое лечение. С 27 апреля она находится в психиатрическом стационаре общего типа в городе Чехове Московской области. Очередное освидетельствование назначено через шесть месяцев.

Основания признания политзаключённым

Через неделю после начала полномасштабного российского вторжения в Украину, 4 марта 2022 года, Государственная Дума РФ в чрезвычайном порядке (не в виде отдельных законопроектов, а путём внесения поправок в другие, уже принятые в первом чтении) приняла законы о внесении изменений в Кодекс об административных правонарушениях и Уголовный кодекс. Эти законы запрещают   призывы к санкциям, распространение фейков о российских вооружённых силах, их дискредитацию, а также призывы к «воспрепятствованию их использования». В тот же день законы одобрил Совет Федерации РФ, и уже вечером их подписал президент. Поправки вступили в силу со дня официального опубликования — 5 марта 2022 года.

Состав преступления, предусмотренного новой ст. 207.3 УК РФ, сформулирован следующим образом: «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности, а равно содержащей данные об исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации в указанных целях».

Мы полагаем, что эта статья противоречит как российской Конституции и международным обязательствам РФ, так и базовым принципам права.

Согласно ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, … имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Ограничения пользования этими правами «должны быть установлены законом и являться необходимыми: для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной.

Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Ограничения свободы выражения, установленные ст. 207.3 УК РФ, со всей очевидностью не служат тем целям, для достижения которых такие ограничения могли бы быть установлены.

Важно отметить, что ограничение свободы выражения не предусмотрено законом даже в условиях военного положения, при котором, согласно пп. 5 и 15 п.2 ст. 7 ФКЗ «О военном положении», допускаетсялишь введение «военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, контроля за телефонными переговорами» и «приостановление деятельности политических партий, других общественных и религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации». Тем более нет оснований для подобных ограничений в ситуации, когда военное положение не введено.

Не менее значимо то, что сами по себе формулировки статьи не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие запрещёнными. Гражданин не может заранее знать, какие его высказывания, какая информация могут быть сочтены в данном контексте ложными, подпадающими под действие этой нормы.

На этот счёт Конституционный Суд РФ высказывал своё мнение в ряде правовых позиций. Согласно им неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Фактически нормы ст. 207.3 УК РФ позволяют преследовать за высказывание любого мнения о использовании Вооружённых Сил РФ и деятельности её государственных органов за границей. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» или нет, по своей природе являются оценочными, то есть выражают мнение.

Но даже и применительно к сведениям, т. е. высказываниям о фактах, в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников исключительно сложно судить об их правдивости или ложности. Тем более невозможно установление заведомости, т. е. умысла на распространение ложных сведений.

Упомянутые органические дефекты ст. 207.3 УК РФ определяют её неправовой характер, вследствие которого даже ее добросовестное применение является недопустимым. Однако и сам факт срочного внесения указанной статьи в Уголовный кодекс немедленно после начала полномасштабной вооружённой агрессии против Украины, и сопровождавшая её рассмотрение и принятие риторика официальных лиц, и, главное, контекст её применения — ведущиеся боевые действия и сопутствующая им государственная военная пропаганда — исключают подобную добросовестность. В ситуации, когда единственными правдивыми сведениями и оценками объявляются сведения и оценки официальных российских источников, не только оправдывающих агрессивную войну и отрицающих многочисленные свидетельства гибели мирных жителей в результате российских ударов и военных преступлений, совершаемых российскими силами, но и запрещающих называть события, с любой точки зрения, являющиеся войной, словом «война», применение этой неправовой по своей природе статьи УК также имеет исключительно недобросовестный и неправовой характер. Основанием для уголовного преследования становятся как правомерные мнения, оценивающие войну и связанные с ней обстоятельства, так и утверждения о задокументированных и подтверждённых фактах.

Квалифицирующие признаки части 2 этой статьи, предусматривающей ужесточение наказания вплоть до 10 лет лишения свободы, зачастую носят субъективный характер, так пункт «д» предусматривает наличие «мотива политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». В современных условиях доказывание присутствия такого мотива сводится к простой декларации следствием его наличия. Вместе с тем, исходя из того, что любое выступление против войны само по себе является общественно полезным и не имеет вовсе никакой общественной опасности, ни один из квалифицирующих признаков, если он не образует самостоятельного состава преступления, не может рассматриваться как усиливающий общественную опасность деяния.

Исходя из изложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что ст. 207.3 УК РФ носит антиправовой характер, создана для осуществления политических репрессий против критиков власти и должна быть отменена. Любые преследования по этой статье являются неправомерными и должны быть прекращены.

Нам неизвестны формальные основания возбуждения уголовного дела и конкретные посты в соцсетях, которые были вменены Семеренко. Её страница в Instagram либо удалена, либо недоступна по какой-то иной причине. Впрочем, информация о вменении именно постов Instagram ненадежна. Судя по многочисленным публикациям на странице Семеренко в VK (которые также могли стать причиной преследования), её высказывания содержат правомерные утверждения и мнения о войне, ненаказуемые в демократическом обществе. Преследование и лишение свободы Семеренко очевидно связаны с её антивоенной позицией.

Особое беспокойство вызывает применение к Марии Семеренко принудительных мер медицинского характера. Мы не можем судить об обоснованности медицинских выводов, но вне зависимости от наличия или отсутствия, характера и тяжести психических расстройств, мнение экспертов о наличии которых суд счёл обоснованным,  судебное решение о применении принудительных мер медицинского характера было вынесено по итогам рассмотрения уголовного дела. Необходимым условием применения таких мер, согласно ст. 97 УК РФ, является совершение общественно опасного деяния, запрещённого Уголовным Кодексом под угрозой наказания. Поскольку деяния, запрещённые под угрозой наказания ст. 207.3 УК РФ заведомо не представляют никакой общественной опасности, а сама эта статья антиконституционна и противоправна, назначение Семеренко принудительного характера столь же противоправно, каким было бы назначение ей наказания. И уголовное преследование, и принудительное лечение, назначенное судом, связаны исключительно с ей постами, реализующими право на свободу выражения, которые не могут и не должны быть основанием для уголовного преследования.

Недобровольное нахождение в психиатрической больнице является по сути формой лишения свободы и ограничением прав, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах (МПП). Таким образом, решение о помещении Семеренко в стационар ограничивает её права без необходимых для этого оснований.

Подобное принудительное содержание в психиатрической больнице за выражение мнения является ничем иным, как применением карательной психиатрии по отношению к оппонентам власти. Такая практика становится все более распространённой, в частности, «Мемориал» рассматривает как политзаключённых принудительно помещённых в лечебные учреждения Александра Габышева и Алексея Оношкина.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» находит, что уголовное дело против Марии Семеренко является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение или изменение характера её публичной деятельности, а также устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, осуществляется исключительно из-за её ненасильственной деятельности, направленной на защиту прав человека и его убеждений, в связи с ненасильственным осуществлением свободы выражения мнения и информации. Уголовное дело против Семеренко нарушает её права на свободу слова, справедливое судебное разбирательство и другие права и свободы, гарантированные Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.

Согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», мы признаём Марию Семеренко политической заключённой и требуем её немедленного освобождения и прекращения уголовного преследования.

Признание лица политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Дата обновления справки: 11.09.2023 г.