Мохненко Тимофей Иванович

Полное описание

Преследование Тимофея Мохненко, сотрудника московского института онкологии имени Н.Н. Блохина, началось в апреле 2024 года. До возбуждения уголовного дела его дважды арестовывали на 15 суток. Как пишет «ОВД-Инфо», перед первым арестом, 18 апреля 2024 года, в квартире Мохненко и его гражданской жены Анны Кравченко силовики провели осмотр помещения, в ходе которого нашли флаги Украины, «предметы с украинской символикой и символикой Степана Бандеры».

Во время «осмотра» Мохненко и Кравченко повалили на пол. Мужчину при этом держали в наручниках и пытали электрошокером. Кроме того, супругов принудили записать видео с признанием своей вины. По версии полицейских, Мохненко отказался предоставить полицейским паспорт, пытался не впустить их в квартиру и всячески препятствовал их работе. На суде по делу об административном правонарушении сторона защиты утверждала, что Мохненко оговорили сотрудники полиции, однако суд назначил ему и его супруге Анне Кравченко по 15 суток ареста по ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ («Неповиновение сотрудникам полиции»). 

3 мая, после отбытия ареста, Анну отпустили из спецприёмника, а Тимофея Мохненко отвезли в суд, где обвинили на этот раз по ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ («Мелкое хулиганство») и арестовали ещё на 15 суток. 

18 мая 2024 года, на выходе из спецприёмника после отбытия административного наказания, Мохненко снова задержали уже по уголовному делу. Адвокат мужчины рассказала «Медиазоне», что, когда её доверитель вышел из спецприёмника после второго административного ареста, к нему тут же подошли три человека. Они спросили, как его зовут, а после этого посадили Мохненко в автомобиль и увезли в отдел полиции.

19 мая 2024 года Мохненко было предъявлено обвинение по двум статьям: о возбуждении ненависти или вражды (ч. 2 ст. 282 УК РФ) и о призывах к терроризму (ч. 2 ст. 205.2 УК РФ) в связи с публикацией двух комментариев в Telegram. Следователь просил отправить Мохненко под стражу, потому что он может «принять меры к уничтожению доказательств преступной деятельности, которые по объективным причинам пока не изъяты», «угрожать ещё не установленным участникам судопроизводства», «давить на свидетелей» и «иным образом препятствовать производству по уголовному делу». Также он сказал, что Мохненко в данный момент «проверяется на причастность к иным эпизодам преступной деятельности».

Адвокат Наталья Тихонова просила отправить её подзащитного под домашний арест. По её словам, он спокойный и уравновешенный человек, зарегистрирован и постоянно проживает в Москве с 2012 года, имеет постоянное место работы, не привлекался по уголовным статьям. На обыске у него изъяли загранпаспорт.

20 мая 2024 года судья Замоскворецкого районного суда Москвы Юрий Рахматов отправил Тимофея Мохненко в СИЗО.

На суде по мере пресечения также были высказана позиция защиты по существу дела. Как утверждает адвокат, не установлено, что ник в Telegram, о котором идёт речь в материалах дела, принадлежит её подзащитному, а сам он «не помнит, чтобы вёл подобную переписку и заходил в подобные чаты».

Мохненко не признал свою вину. «Всё, что мне вменяемся, добыто путём осмотра моей электронной техники — она изъята, противодействовать следствию я не могу. Контактов, кроме коллег и сожительницы, у меня нет. Я очень домашний человек», — сказал он суду.

По утверждению следствия, Тимофей Мохненко «9 ноября 2023 года в мессенджере “Телеграм” на канале “Чат-Deepestate”, используя неустановленное следствием техническое средство, опубликовал текстовые сообщения, в которых имеются высказывания, побуждающие к массовым враждебным (насильственным) действиям, направленным на уничтожение представителей вооружённых сил Российской Федерации».

Как следует из материалов дела, дискуссия, в которой Мохненко были якобы оставил сообщения, велась на украинском языке. Перевод для целей следствия был осуществлён переводчицей с украинского Бортник Марией Владимировной. Для оценки высказываний следствием был привлечён доктор педагогических наук Оганесян Сергей Саядович, главный научный сотрудник отдела психологического обеспечения профессиональной деятельности сотрудников уголовно-исполнительной системы центра исследования проблем исполнения уголовных наказаний и психологического обеспечения профессиональной деятельности сотрудников уголовно-исполнительной системы ФКУ НИИ ФСИН России. Этот специалист проанализировал сообщение пользователя «ТИМ» (по мнению следствия — псевдоним Тимофея Мохненко), оставленное в дискуссии в Telegram: «Не думаю, что удержат Авдеевку, но как житель Будёновского района Донецка, очень прошу ВСУ: ебашьте их в городе. Их тут с казармами и учебными центрами развелось как тараканов», — и пришёл к выводу, что в нём содержатся «признаки возбуждения ненависти и вражды, а равно унижения достоинства группы лиц, выделенной по профессиональному признаку — российских военнослужащих, принимающих участие в специальной военной операции на территории Украины с угрозой применения насилия». 

В комментарии того же пользователя «Да нет. Огромные территории бывших заводов и шахт в нашем районе, Промка (прим. перев.: промышленная зона), где сейчас всё в палатках и охраняется рашистами. Что там точно — неизвестно. Но швырнуть что-то взрывное нужно», — специалист усмотрел «психологические и лингвистические признаки публичных призывов к уничтожению путём взрыва (т.е. с использованием взрывчатых веществ либо взрывных устройств) инфраструктуры (заводов, шахт, промзоны), находящейся на подконтрольной ВС РФ территории в период СВО, а именно к совершению взрыва, поджога, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и (или) обороноспособности Российской Федерации».

Сам Мохненко рассказал, что его телефон никогда не был защищён паролем, потому что «использовался только для звонков и чтения новостей», скрывать Мохненко было нечего. По его словам, в феврале этого года спустя несколько дней после смерти его матери неизвестные мошенники получили доступ к его телефону: они «взломали его аккаунты, установили несколько программ, в том числе приложение для криптовалюты, просканировали содержание его телефона и создали на телефоне виртуальную карту».

Одну из двух карт Мохненко мошенники «опустошили», но подавать заявление в полицию ему «было стыдно». Также Мохненко утверждает, что «бывали случаи, когда на его телефоне появлялись незнакомые программы».

Уголовное дело против Мохненко возбудил старший следователь Замоскворецкого МСО Следственного Управления по ЦАО ГСУ СК РФ по Москве лейтенант юстиции Николашин М.А., ведёт старший следователь Замоскворецкого МСО СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по Москве лейтенант юстиции Виноградова В.С. Дело было возбуждено по рапорту младшего оперуполномоченного 3 отделения 4 отдела СЗКС УФСБ по городу Москве и Московской области лейтенанта Романова А.В.

10 октября 2024 года Росфинмониторинг внёс Тимофея Мохненко в перечень террористов и экстремистов с пометкой о принадлежности к террористам.

Основания признания политзаключённым

Мы не знаем, писал ли Мохненко вменённые ему комментарии, — сам он это отрицает, — однако проанализируем предъявленные ему обвинения, предположив, что комментарии действительно написаны им.

Обвинение по ч. 2 ст. 282 УК РФ

Следствие, вслед за привлечёнными им экспертами, усмотрело признаки «возбуждения ненависти и вражды, а равно унижения достоинства группы лиц, выделенной по профессиональному признаку — российских военнослужащих, принимающих участие в специальной военной операции на территории Украины, с применением насилия или с угрозой его применения» в следующей реплике, приписываемой Мохненко:

«Не думаю, что удержат Авдеевку, но как житель Будёновского района Донецка, очень прошу ВСУ: ебашьте их в городе. Их тут с казармами и учебными центрами развелось как тараканов». 

Согласно п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 г. «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»: «Под угрозой применения насилия при совершении преступления, предусмотренного пунктом “а” части 2 статьи 282 УК РФ, понимаются высказывания или иные действия, выражающие намерение виновного применить к потерпевшему любое физическое насилие, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы». 

Мы полагаем, что признак «угрозы применения насилия» вменяется Мохненко неправомерно и необоснованно, поскольку сам он ничем не угрожает российским военнослужащим, а обращается к военнослужащим ВСУ, которые, на его взгляд, такое насилие осуществить могут. Таким образом, ч. 2 ст. 282 не должна быть инкриминирована Мохненко. А поскольку применение части 1 этой же статьи («Возбуждение ненависти либо вражды без угрозы применения насилия») невозможно, если лицо до этого не привлекалось к административной ответственности по аналогичной статье КоАП, — то Мохненко должен быть освобождён от преследования по этой уголовной статье.

Также стоит отметить, что преступление по ст. 282 УК РФ предполагает наличие прямого умысла — в соответствии с п. 8 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, «преступления, предусмотренные статьями 280, 280.1, 282 УК РФ, совершаются только с прямым умыслом <…> с целью возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе». 

На основание чего следствие может делать вывод о наличие умысла на совершение преступления — неясно, поскольку сам Мохненко уверяет, что не помнит таких сообщений и вину свою отрицает. 

Кроме того, можно обратить внимание на общественную опасность вменяемых действий. В п. 8.1 того же Постановления Пленума Верховного Суда РФ указывается: «при правовой оценке действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по соответствующим признакам, судам следует исходить из характера и степени общественной опасности содеянного и учитывать положения части 2 статьи 14 УК РФ о том, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. При решении вопроса о том, является ли деяние малозначительным, то есть не представляющим общественной опасности, судам необходимо учитывать, в частности, размер и состав аудитории, которой соответствующая информация была доступна, количество просмотров информации, влияние размещённой информации на поведение лиц, составляющих данную аудиторию».

Мы полагаем, что под названием «Чат-Deepestate», которое упоминается в следственных документах, имеется в виду группа Telegram «Чат — DeepState» (именно в таком написании, при этом название дополнено значком украинского флага). Однако заметим, что комментарии в этом чате, приписываемые Мохненко, были обращены не к пользователям чата, а к ВСУ. Мы полагаем, что ВСУ для планирования военных действий вряд ли использует данный общедоступный чат и комментарии в нём случайных граждан, тем более россиян. Поэтому призыв к ВСУ, приписываемые Мохненко, никак не могли повлиять на осуществление действий, к которым призывают.

Кроме этого, стоит обратить внимание, что речь в реплике идёт именно о военных (проживающих в казармах и обучающихся в учебных центрах), находящихся на территории Украины, участвующих в вооружённом конфликте, а следовательно — являющихся легитимной целью ВСУ. А поскольку нанесение ударов по военным объектам и комбатантам в ходе боевых действий является правомерным, соответственно, невозможно рассматривать такие призывы как преступные.

При этом ст. 282 УК РФ вообще не предусматривает групп, «выделенных по профессиональному признаку», как пишет следствие. Следовательно, нужно предположить, что речь идёт о «социальной группе». По этому поводу мы согласны с озвученной ранее позицией Правозащитного центра «Мемориал» и центра «Сова» о том, что неопределённое, оценочное понятие «социальная группа» следует исключить из антиэкстремистского законодательства. Его присутствие в российском уголовном праве вызывает критику не только у правозащитников, но и в научном юридическом сообществе. Понятие социальной группы не раскрывается в уголовном законе, отсутствуют соответствующие разъяснения и в актах Верховного суда РФ. Мы находим, что если и признавать правомерность и необходимость защиты уголовным законодательством социальных групп, то, очевидно, это должны быть уязвимые группы, к которым явно не относятся российские военнослужащие, тем более в момент нападения РФ на соседнее государство.

Анализ современной правоприменительной практики показывает, что в качестве возбуждения ненависти и вражды в отношении произвольно выделяемых социальных групп российские правоохранительные органы и суды рассматривают любые критические или эмоциональные высказывания в отношении власти, чиновников, силовых структур или армии. В то же время очевидно, что основания для критических высказывания в адрес российских военнослужащих, участвующих в агрессии России против Украины, могут иметься не только у Мохненко, но и у любого человека, приверженного миру, правам человека и международному праву.

Обвинение по ст. 205.2 УК РФ

Следствие усмотрело публичные призывы к осуществлению террористической деятельности в следующем высказывании, приписываемом Мохненко: «Да нет. Огромные территории бывших заводов и шахт в нашем районе, Промка (прим. перев.: промышленная зона), где сейчас все в палатках и охраняется рашистами. Что там точно — неизвестно. Но швырнуть что-то взрывное нужно».

При этом из контекста высказывания следует, что автор высказывания продолжает развивать ранее обсуждавшуюся тему, к которой относится и предыдущая реплика, то есть потенциальным субъектом «швыряния чего-то взрывного» и адресатом своих пожеланий он снова полагает ВСУ, военные действия которых против легитимного противника не могут рассматриваться как террористические: речь идёт о потенциальном эпизоде военных действий, поскольку 24 февраля 2022 года Россия развязала против Украины именно войну. Таким образом, любые соответствующие законам и обычаям войны удары ВСУ по военным объектам, живой силе и военной технике противника являются законными и обоснованными и их нельзя квалифицировать по статьям УК. 

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война РФ против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, военные действия РФ против Украины признаются с точки зрения Международного права незаконными и преступными, а действия Украины по защите от агрессии — законными и обоснованными. Совершённые в их рамках атаки на легитимные военные объекты украинских военных не являются актами терроризма, а в реплике Мохненко, следовательно, отсутствует состав призывов к осуществлению террористической деятельности. 

Иные обстоятельства преследования

Выше мы рассмотрели несостоятельность обвинения Тимофея Мохненко по обеим инкриминируемым ему статьям даже в том случае, если бы он являлся автором приписываемых ему реплик. 

Однако у нас вызывает сомнение, что указанные выше комментарии в Telegram оставил Мохненко. В первую очередь потому, что они написаны от лица человека, который в момент их написания живет в Донецке: так, используются обороты «как житель Будёновского района Донецка», «их тут <…> развелось», «Промка, где сейчас всё в палатках и охраняется рашистами». Очевидно, что такие слова, скорее всего, мог написать человек, непосредственно своими глазами наблюдающий 9 ноября 2023 года ситуацию в Донецке. Однако, как мы знаем, Мохненко находился в Москве и не выезжал в Донецк. Сам он вину свою отрицает и заявляет о взломе телефона. 

При этом, как следует из материалов дела, следствием точно не установлены ни время появления в Telegram-канале вменённых ему реплик, ни устройство, с помощью которых сообщения были отправлены в канал. В таких обстоятельствах мы считаем, что к нему должно применяться положение ст. 3 ст. 49 Конституции РФ о том, что  неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. Однако к мужчине по формальным основаниям применено в качестве меры пресечения содержание в СИЗО, являющееся самой строгой из таких мер.

Мы полагаем, что обнаружение в жилище Тимофея Мохненко флагов и иной символики не может являться достаточным доказательством его причастности ко вменяемым публикациям: мужчина является этническим украинцем, он может сочувствовать и сострадать украинскому народу, ощущать свою сопричастность с ним: это отнюдь не свидетельствует о том, что он писал конкретные комментарии в поддержку Украины. 

Обе статьи, вменённые Мохненко, используются властью для репрессий против инакомыслящих, устрашения антивоенно и оппозиционно настроенного сегмента общества, лишения своих оппонентов возможности выражать свою точку зрения, отличную от официальной. Сотрудники ФСБ и других силовых служб целенаправленно ищут в социальных сетях посты для возбуждения новых уголовных дел по статье «о призывах к терроризму» и «разжигании вражды», как и о «фейках» и «дискредитации ВС РФ» с названной целью, а также — с целью имитации работы и улучшения своих служебных показателей. Статьи о разнообразных выдуманных «призывах» часто используются властью не для предотвращения общественно опасных последствий, каковой цели они были призваны служить изначально.

О том, что преследование носит политический характер, говорит и предшествовавшие предъявлению обвинения Мохненко «карусельные аресты». Эта практика используется правоохранительными органами как альтернатива СИЗО в том случае, когда на человека ещё не заведено уголовное дело. Юрист правозащитного проекта «Первый отдел» Евгений Смирнов считает, что у «карусели» арестов могут быть разные цели. Одна из них — склонить к признательным показаниям. Вторая — «зафиксировать человека» и потянуть время до того момента, когда будет собрано достаточно фактуры для возбуждения уголовного дела. Административный арест в этом случае очень удобен: силовики имеют право изымать у «подозреваемого» телефон, проводить осмотр жилья (по факту — обыск) и «опрашивать» самого человека и его близких. «То есть они готовятся к уголовному делу и одновременно давят на человека, стараются сломить волю», — говорит Смирнов. Известны случаи применения «карусельных арестов» в отношении Александра Крайчика, Ление Умеровой, Николая Онука и многих других. Вероятно, рекордным по продолжительности «карусели» стало дело Дмитрия Полунина, который до предъявления уголовного обвинения провёл под арестом по административным статьям 140 суток подряд. Это только единичные примеры из практики, которая получает всё более широкое распространение. 

Мы полагаем, что едва ли не главной причиной пристального внимания силовиков к сотруднику онкологического института стало его украинское происхождение, как это часто происходит в реалиях сегодняшней России. Так, к примеру, стала жертвой преследования Надежда Буянова, немолодая уроженка Львова, также имевшая родственников в Украине, но долгое время работавшая детским врачом в Москве, — и приговорённая к 5,5 годам лишения свободы по статье о «фейках об армии» на почве своих проукраинских взглядов. Не менее яркий пример — житель амурской области Остап Демчук, отправлявший деньги для своей пожилой матери в Львовскую область и приговорённый за это к 13 годам колонии строгого режима по обвинению в госизмене. В то же время не следует забывать, что именно война разделила общество, состоящее из людей разных национальностей на своих и чужих, и абсурдно и бесчеловечно требовать от людей, чтоб они возненавидели своих близких и родственников в Украине, желали ей поражения и радовались победам России. 

Тем не менее, при проведении допросов следователь Николашин задавал Тимофею Мохненко политически ангажированные вопросы, явно пытаясь спровоцировать его на ответы, которые можно было бы впоследствии истолковать как проявление «политической вражды и ненависти», чтобы усилить доказательственную базу обвинения. В частности, в материалах уголовного дела отражён следующий диалог:

Вопрос следователя: «Сообщите о своём отношении к “Специальной военной операции”»?

Ответ: «Мне жалко, что убивают людей. Самая главная проблема».

Вопрос следователя: «Сообщите о своём отношении к Вооружённым Силам Российской Федерации?»

Ответ: «Я никак не отношусь к ним. Они просто есть».

Вопрос следователя: «Сообщите о своём отношении к террористическим украинским радикальным структурам?»

Ответ. «Я не знаю, что это такое. Я за ними не слежу. Я знаю, что есть Вооружённые силы Украины».

Вопрос следователя: «К Вооружённым силам Украины как относитесь?»

Ответ: «Также, как и к Вооружённым силам Российской Федерации. Они просто есть, какие-либо субъективные оценки у меня отсутствуют».

Давление на Мохненко продолжается и в СИЗО. В феврале 2025 года его адвокат сообщила ОВД-Инфо, что оперативники пытались завербовать Мохненко для участия в войне. Она рассказала, что 31 января его вывели из камеры СИЗО-2 в Москве и завели в кабинет к двум силовикам, одетым в гражданскую форму. Они не представились и в агрессивной форме принуждали его подписать контракт, угрожая сроком по его уголовному делу. Мохненко отказался. На следующий день оперуполномоченный СИЗО спросил, почему он не подписал контракт, опросил сокамерников и записал ответы в журнал.

Проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что данное уголовное дело является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение критики государственной власти и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к Тимофею Мохненко в отсутствие состава преступлений, в нарушение права на выражение мнения, на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Тимофея Мохненко политическим заключённым и требует его немедленного освобождения и прекращения его уголовноего преследования, а также расследования сообщения о применении к нему пыток. 

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Тихонова Наталия Александровна.

Публикации СМИ:

20 мая 2024 года, Медиазона. Москвича Тимофея Мохненко отправили в СИЗО по делу о возбуждении ненависти и призывах к терроризму из-за постов в телеграме

Дата обновления справки: 26.03.2025 г.