Вороновский Максим Геннадьевич

Полное описание

27 сентября 2021 года 26-летний магнитогорец Максим Вороновский, участник движения сторонников Алексея Навального, был задержан и «опрошен» силовиками. В частности, он сообщил им свой номер телефона и аккаунт в Telegram. После опроса молодого человека отпустили домой.

На следующий день, 28 сентября 2021 года в Telegram-канале «Силовики», связанном с правоохранительными органами, появилась видеозапись, где Вороновский признаётся, что в январе 2021 года в чате сторонников Алексея Навального он опубликовал персональные данные сотрудника местного Центра (управления) по противодействию экстремизму Министерства внутренних дел РФ (Центр «Э»). Он объясняет, что в тот момент не думал о том, к кому эти данные могут попасть, и не знал, к каким последствиям это может привести. Вороновский говорит на видео, что впоследствии он это осознал и извиняется за этот поступок перед сотрудником полиции. Скорее всего, видеозапись была сделана днём ранее, когда Максим находился на опросе.

Спустя полгода, 31 марта 2022 года, сотрудники ФСБ пришли с обысками в квартиру Максима Вороновского и его матери. Его задержали, допросили в качестве подозреваемого и отправили в СИЗО. 

Вороновского обвинили в том, что 20 сентября 2021 года он прокомментировал в Telegram-чате платного торрент-трекера (сервиса) peers.fm массовый расстрел людей в пермском университете, в ходе которого 17-летний студент убил 6 человек: «<Нецензурное выражение>, ну, мог бы мусарню, фсбятину или штаб партии жуликов и воров расстрелять, но вуз то зачем? Когда я учился в вузе, мы с преподавателями открыто осуждали <Нецензурное выражение> и партию жуликов и воров, у нас бы никто не подумал свой вуз стрелять или подрывать». Через несколько минут, по версии следствия, там же он разместил фото Михаила Жлобицкого, совершившего в 2018 году самоподрыв в здании архангельского УФСБ, с подписью: «Герой нашего времени».

20 мая 2022 года эксперт, проведя лингвистическую экспертизу вменяемых комментариев по постановлению следователя челябинского УФСБ, заключил, что в первом сообщении содержатся лингвистические признаки призыва к террористической деятельности, а во втором — публичного оправдания терроризма, «а именно акта индивидуального террора — взрыва, совершённого Михаилом Жлобицким 31 октября 2018 года в здании РУФСБ России по Архангельской области».

Уже находясь в СИЗО, Вороновский передал своей бабушке письмо, в котором утверждал, что не оставлял вменяемый ему комментарий: «Меня хотят объявить террористом из-за чужого комментария», — написал он.

20 октября 2022 года комиссия экспертов признала Вороновского невменяемым, страдающим психическим расстройством.

30 ноября 2022 года следователь УФСБ России по Челябинской области старший лейтенант юстиции Мельников И.А. издал постановление о направлении уголовного дела в Центральный окружной военный суд «для применения принудительной меры медицинского характера». Со стандартной формулировкой «согласен» его подписал и его руководитель — замначальника следственного отдела УФСБ подполковник Сасин О.В. 2 декабря документ утвердил прокурор области, госсоветник юстиции 2 класса Габриелян Карен Карленович.

В постановлении, в частности, указывается, что в ходе обыска сотрудниками УФСБ РФ 31 марта 2022 года Максим Вороновский признал, что инкриминируемые сообщения про Жлобицкого разместил он. Также указывается, что, по данным Центра «Э» челябинского ГУ МВД РФ, он активно участвовал в оппозиционных акциях, являлся сторонником Алексея Навального.

16 декабря 2022 года дело поступило в Центральный окружной военный суд в Екатеринбурге. 22 февраля 2023 года постановлением судьи Крамского Сергея Анатольевича Максим Вороновский помещён на принудительное психиатрическое лечение в порядке гл. 51 УПК РФ. 18 октября 2023 года Апелляционный военный суд оставил решение первой инстанции без изменения.

7 апреля 2022 года Вороновский был добавлен в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга, а 4 декабря 2023 года исключён из него.

Основания признания политзаключённым

Признаки фабрикации уголовного дела

Мы полагаем, что с большой степенью вероятности настоящей причиной преследования Максима Вороновского являются не вменяемые ему комментарии, а публикация им за более чем год до этого персональных данных некоего сотрудника Центра «Э». В опубликованном 28 сентября 2021 года силовиками видео-извинении Вороновского ни слова не говорится об инкриминированных ему впоследствии высказываниях: молодой человек просит прощения только за опубличивание информации о сотруднике политической полиции. Очевидно, что на момент записи видео-покаяния полиция и ФСБ ничего не знали о рассматриваемых высказываниях. Мы полагаем, что уголовное дело против молодого человека могло стать местью силовиков за разглашение данных членов их «корпорации», а Вороновский, как он и утверждает, действительно не публиковал вменённых ему комментариев. 

Однако, допуская, что Максим Вороновский действительно мог разместить инкриминированные фразы, рассмотрим обвинение по существу.

Обвинение по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ 

Известно, что ст. 205.2 УК РФ зачастую используется властью не для предотвращения общественно опасных последствий, а для наказания инакомыслящих и лишения их возможности выражать свою точку зрения.

Как указано в Примечании 1 к ст. 205.2 УК РФ, «публичное оправдание терроризма выражается в публичном заявлении о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». На наш взгляд, запись со словами «Герой нашего времени» по отношению к Михаилу Жлобицкому не содержит подобных заявлений. 

Так, «Новый словарь русского языка» под редакцией Ефремовой приводит следующее наиболее подходящее к настоящему контексту значение слова «герой»: «тот, кто совершил подвиг, проявив личное мужество, стойкость, готовность к самопожертвованию». Выражение «герой нашего времени» может, на наш взгляд, быть оценкой личности Жлобицкого, а не утверждением о правильности его деяния или о необходимости подражания ему. Автор комментария, вполне вероятно, просто выразил свои эмоции, не предполагая, что кто-то неизвестный, прочтя его слова, станет готовить такой же самоподрыв, как Жлобицкий.

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» и Примечанию 2 к ст. 205.2 УК РФ, «под публичными призывами к осуществлению террористической деятельности в статье 205.2 УК РФ следует понимать обращения к другим лицам с целью побудить их к осуществлению террористической деятельности, то есть к совершению преступлений, предусмотренных статьями 205 — 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360, 361 УК РФ». Таким образом, для признания человека виновным в осуществлении таких призывов должно быть доказано наличие у него цели побуждения других людей к совершению преступлений из указанного перечня. Мы не видим такой очевидной цели автора рассматриваемых высказываний о «штабе партии жуликов и воров». В высказывании в принципе отсутствует призыв или побуждение к каким-либо действиям, а также утверждения об их правильности. В нём только высказывается непонимание действий стрелка и указывается, что они были бы понятны, если бы избран другой объект нападения.

Мы выступаем против расширительного толкования понятия «оправдание терроризма» и искусственной криминализации безобидных высказываний. Учитывая положения о презумпции невиновности, зафиксированные в ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, неустранимые сомнения в виновности обвиняемого должны толковаться в его пользу. 

Преступление по ст. 205.2 УК РФ считается совершённым с момента высказывания. При этом как правило (в том числе в данном случае) обвинение и суд не рассматривают, побудило ли это высказывание кого-то к реальным действиям, были ли последствия, хотя это должно учитываться при рассмотрении уголовных дел по такого рода статьям.

Критерии определения опасности высказываний были сформулированы Пленумами Верховного суда России (в частности, Постановление № 41 от 3 ноября 2016 г.) для дел, касающихся экстремизма: «При решении вопроса о направленности действий лица, разместившего какую-либо информацию либо выразившего своё отношение к ней в сети Интернет <…> на возбуждение ненависти <…> следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, контекст, форму и содержание размещённой информации, наличие и содержание комментариев или иного выражения отношения к ней». 

Подобным же образом предлагает оценивать высказывания, которые могут потенциально иметь негативные и опасные для общества последствия, Рабатский план действий по запрету пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющей собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, выработанный экспертами Управления Верховного комиссара ООН по правам человека. Критерии, сформулированные Пленумами Верховного суда России, как и предлагаемый Рабатским планом тест, мы считаем возможным использовать по аналогии для дел, касающихся призывов к террористической деятельности. 

Рабатский план призывает установить высокий порог для введения ограничений на свободу выражения мнения, а все ограничения рассматривать только в пропорциональном сочетании со ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) 1966 года, говорящей о праве каждого человека на выражение мнения: «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений», а также «имеет право на свободное выражение своего мнения; которое включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору». 

Свобода придерживаться своего мнения и высказывать его входит в число основополагающих прав и свобод, гарантируемых также и ст. 29 Конституции РФ. Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Исходя из этого, исключительно важно определить упомянутую выше «меру» и критерии, необходимые для оценки угроз, создаваемых теми или иными высказываниями для нравственности, здоровья, прав других лиц, безопасности государства и пр. Такая оценка необходима для выявления действительно опасных для общества публикаций, с одной стороны, и гарантий соблюдения прав человека в области свободы слова — с другой. 

С точки зрения оценки реальной опасности слов — «призывов к терроризму или его оправдания» — по критериям Рабатского плана необходимо оценивать их контекст: «контекстуальный анализ должен поместить высказывание в социальный и политический контекст, преобладавший в тот момент, когда это высказывание было сделано или распространялось», реальное влияние автора на свою аудиторию, наличие умысла, степень публичности, а также его содержание. Наконец, крайне важно оценить вероятность реализации призыва, включая неотвратимость: «суды должны установить, что существовала реальная вероятность того, что высказывание могло спровоцировать фактическое действие…».

Контекстом высказываний, вменяемых Максиму Вороновскому, помимо массового расстрела в ВУЗе, которому непосредственно был посвящён первый комментарий, являются итоги выборов в Государственную Думу РФ, которые прошли за день до его публикации, 19 сентября 2021 года. В тот момент Россия находилась в ситуации ужесточения авторитарного режима и фактической отмены таких демократических институтов, как выборы, парламентаризм, суд, свободная пресса и др. Значительную роль в этих процессах играла партия «Единая Россия». В то же время, деятельность реальной оппозиции государственной власти, называемой в России «внесистемной», к осени 2021 года была фактически под запретом. С помощью масштабной государственной пропаганды и репрессий возможности оппозиции были сведены к минимуму, изменение власти путём выборов была уже невозможна. 

Кроме того, контекстом также являются незаконные репрессии против несогласных, разгоны акций протеста, пытки, которые осуществлялись ФСБ и полицией. К моменту публикации комментария один из лидеров российской оппозиции, Борис Немцов, был уже убит, Алексей Навальный уже находился в тюрьме, возбуждались уголовные дела против других оппозиционных политиков, многие были вынуждены эмигрировать. Именно поэтому, как мы понимаем, автор комментариев агрессивно высказался в отношении руководства правящей партии и силовиков. Отсутствуют данные, что Вороновский являлся авторитетом для значимой группы людей, лидером мнений и мог оказать на аудиторию реальное влияние. Его личность и статус (рядовой общественный активист, а не лидер партии, артист или популярный блогер) как субъекта высказывания не предполагают высокую степень влияния на аудиторию. Мы не обнаружили, чтобы анализируемые комментарии републиковались, что говорит о том, что они не вызвали значительной реакции и одобрения.

Мы не знаем точно, сколько человек прочло высказывания на момент публикации и возбуждения уголовного дела, но всего подписчиков в Telegram-чате Peers.fm в сентябре 2021 года было, как сообщил нашему Проекту его администратор, от 280 до 290 человек. По состоянию на начало декабря 2024 года — 292 участника. Из этого следует, что аудитория вменённых публикаций несопоставима с количеством пользователей популярных каналов, а тем более крупных пропагандистских российских СМИ. Таким образом, мы приходим к выводу о невысокой степени публичности комментариев, вменяемых Максиму Вороновскому.

Мы полагаем, что автор не имел умысла на наступление общественно опасных последствий от своих слов, а спонтанно отреагировал на новость о расстреле в пермском университете. Если бы если бы его задачей было сподвигнуть читателей описываемые действия, логичным была бы публикация призыва для широкой аудитории, повторение этого призыва, попытки его максимального распространения. В действительности, как было указано выше, в комментариях Вороновского в принципе отсутствует призыв к каким-либо действиям, как и утверждение о правильности действий стрелка.

«Суды должны будут установить, что существовала реальная вероятность того, что высказывание могло спровоцировать фактическое действие против целевой группы, отдавая себе отчёт в том, что в данном случае должна быть указана достаточно прямая причинно-следственная связь», — говорится в Рабатском тесте. 

Пятым условием определения высказывания как опасного является условие достаточной вероятности совершения дискриминационных или насильственных действий, вплоть до их неотвратимости. Чат, в котором он написал инкриминируемые комментарии, является аполитичным, развлекательным и посвящён, как мы понимаем, поиску людьми компьютерных программ, баз данных, фильмов, музыки и т. п. Представляется небольшой вероятность, что там были читатели, желающие примерить на себя роль самоубийцы Жлобицкого или пойти «расстрелять мусарню, фсбятину или штаб партии жуликов и воров». Считаем, что и у автора не было оснований полагать, что у читателей была реальная возможность совершить открытые нападения на здания партии власти и силовых структур. 

Таким образом, мы полагаем, что вероятность того, что высказывания Вороновского могли подвигнуть кого-то к совершению самоподрыва в знак протеста против ФСБ или к вооруженному нападению на здания силовых структур или партии ЕР, была крайне низкой, соответственно, низкой является и их общественная опасность.

ОВД-Инфо сообщает о не менее чем 55 уголовных делах об оправдании терроризма, возбуждённых в связи с публикациями о самоподрыве Жлобицкого в архангельском УФСБ. Эта репрессивная кампания была использована ФСБ для подавления важной общественной дискуссии об опасной и вредной роли этой спецслужбы в современной России и уже даже за её пределами, о политических убийствах, пытках и фабрикациях уголовных дел, применяемых ФСБ и о преступных методах государства, зачастую повторяющих практики государственного террора 70-90-летней давности. В частности, известно о не менее чем 15 приговорах по этому обвинению, связанных с лишением свободы.

Обращает на себя и избирательность применения указанной и близких к ней по смыслу статей УК РФ. Например, нет уголовных дел против пропагандиста Владимира Соловьёва, широко известного своими публичными высказываниями с прямыми призывами к уничтожению людей по расовому и иным признакам, которые он делает не для небольшого интернет-сообщества, а для многомиллионной аудитории. Кроме того, его призывы направлены не на ФСБ, а на гораздо более уязвимые цели. Тем не менее, это не стало поводом для уголовного дела, в отличие от нескольких слов простого жителя Урала. 

Принудительное помещение в психиатрическую больницу

Особое беспокойство вызывает применение к Максиму Вороновскому принудительных мер медицинского характера. Мы не можем судить об обоснованности медицинских выводов, но вне зависимости от наличия или отсутствия, характера и тяжести психических расстройств, мнение экспертов о наличии которых суд счёл обоснованным, судебное решение о применении принудительных мер медицинского характера было вынесено по итогам рассмотрения уголовного дела. Необходимым условием применения таких мер, согласно ст. 97 УК РФ, является совершение общественно опасного деяния, запрещённого Уголовным Кодексом под угрозой наказания. Поскольку, как мы обосновываем выше, лишение свободы в рамках уголовного преследования явно несоразмерно общественной опасности высказываний, вменяемых Вороновскому, принудительное лечение в психиатрической тюрьме столь же необоснованно, каким было бы назначение ему наказания, связанное с лишением свободы. Суд не обосновал, чем так опасен Вороновский, что его невозможно лечить амбулаторно, а необходимо изолировать от общества.

Недобровольное нахождение в психиатрической больнице является по сути формой лишения свободы и ограничением прав, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах (МПП). Таким образом, решение о помещении Максима Вороновского в стационар ограничивает его права без необходимых для этого оснований.

Подобное принудительное содержание в психиатрической больнице за выражение мнения является ничем иным, как применением карательной психиатрии по отношению к оппонентам власти. Такая практика становится всё более распространённой — в частности, «Мемориал» рассматривает как политзаключённых принудительно помещённых в лечебные учреждения Александра Габышева, Алексея Оношкина, Марию Семеренко, Тимофея Руденко.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Максима Вороновского является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение оппозиционной деятельности, на устрашение противников власти, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к нему непропорционально инкриминированному деянию и избирательно, в нарушение права на свободу выражения мнения, на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Максима Вороновского политическим заключённым, требует прекращения его уголовного дела, назначения ему повторной экспертизы и повторного рассмотрения вопроса о принудительных мерах медицинского характера справедливым судом.

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокат: Качанов Роман Евгеньевич.

Публикации в СМИ

1 сентября 2022 г. ОВД-Инфо. Против жителя Магнитогорска возбудили дело об оправдании терроризма из-за комментария о Жлобицком

29 ноября 2022 года. Гроза. «Мемориал» собирает деньги на адвоката для магнитогорского студента

24 февраля 2023 года. DOXA. Суд поместил фигуранта дела об «оправдании терроризма» Максима Вороновского на бессрочное принудительное психиатрическое лечение

Дата обновления справки: 22.01.2024 г.