Полное описание

Ахтемов Асан Исламович, родился 5 декабря 1989 года, жил в Симферополе. Гражданин Российской Федерации и Украины. Женат, воспитывает двоих детей. Образование высшее, работал журналистом, политический активист. Приговорён по п. «а» и «б» ч. 2 ст. 281 УК РФ («Диверсия, совершённая организованной группой и повлёкшая значительный ущерб»), ч. 4 ст. 222.1 УК РФ («Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение взрывчатых веществ или взрывных устройств, совершённые организованной группой»), ч. 3 ст. 226.1 УК РФ («Контрабанда взрывного устройства, совершённая организованной группой») к 15 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Лишён свободы с 3 сентября 2021 года.

Ахтемов Азиз Эскендерович, родился 14 мая 1996 года, жил в селе Первомайское. Гражданин Российской Федерации и Украины. Женат, воспитывает дочь. Электротехник, работал в автосервисе. Приговорён по п. «а» и «б» ч. 2 ст. 281 УК РФ, ч. 4 ст. 222.1 УК РФ, ч. 3 ст. 226.1 УК РФ к 13 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Лишён свободы с 3 сентября 2021 года.

Джелялов (Джелял) Нариман Энверович, родился 27 апреля 1980 года, жил в селе Первомайское. Гражданин Российской Федерации и Украины. Женат, воспитывает четверых детей. Образование высшее, журналист, преподаватель, политик, заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа. Приговорён по п. «а» и «б» ч. 2 ст. 281 УК РФ, ч. 4 ст. 222.1 УК РФ, ч. 3 ст. 226.1 УК РФ  к 17 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Лишён свободы с 4 сентября 2021 года.

Описание дела

Утром 23 августа 2021 года в результате взрыва был повреждён газопровод «Крымгазсети», обеспечивающий снабжение села Перевальное и подразделения Береговой охраны российского Черноморского флота (воинской части 12676). Сумма ущерба «Крымгазсети» составила чуть больше 105 тысяч рублей. Кроме того, согласно показаниям командира взвода, воинская часть примерно на сутки была отключена от газоснабжения и использовала газ из резервных источников.

3 и 4 сентября прошли обыски у двоюродных братьев Асана и Азиза Ахтемовых, Наримана Джелялова, а также у Эльдара Одаманова и Шевкета Усеинова. В дальнейшем Одаманова и Усеинова отправили под административный арест на 15 и 14 суток соответственно по обвинению в неповиновении законному требованию полиции. Оба стали в дальнейшем свидетелями обвинения по делу. Ахтемовых и Джелялова отправили в СИЗО.

Асана и Азиза Ахтемовых обвинили в том, что они подорвали газопровод по заданию сотрудничающих с Главным управлением разведки Украины Ахмедова О. А. и Ягьева-Велиулаева Р. Д. (последний также некогда работал охранником Мустафы Джемилёва,  председателя Меджлиса крымскотатарского народа в 1991 – 2013 годах). Согласно обвинению, именно они переправили взрывное устройство из Херсонской области в Крым, а Асан Ахтемов с 30 июля 2021 года хранил это устройство в гараже в хлебнице. 8 августа, утверждает обвинение, Ахмедов поставил Ахтемовым задачу изучить местность вокруг газопровода. Они несколько раз выезжали на местность и делали фотографии. Вечером 22 августа братья Ахтемовы привезли устройство к газопроводу: Азиз его закопал, а Асан в это время следил, чтобы их никто не увидел. Устройство взорвалось утром, примерно через шесть часов.

Наримана Джелялова обвиняют в том, что он познакомил Ахтемовых с Ягьяевым-Велиуллаевым. На очной ставке он говорил, что Ягъяев-Велиуллаев просил его найти людей, которые готовы участвовать в проукраинских акциях — например, раздавать листовки, поднимать флаг. Он передал телефон Асана Ахтемова и дальнейшим их общением не интересовался. Изначально Джелялову вменяли пособничество в совершении диверсии, затем, наряду с Ахтемовыми, стали обвинять в совершении диверсии и хранении взрывного устройства организованной группой.

Позже фигурантам дела добавили обвинение в контрабанде взрывного устройства: имеется в виду перевозка его через фактически существующую «госграницу» между Крымом и материковой Украиной.

Братья Ахтемовы и Нариман Джелялов, как и задержанные после обысков и ставшие впоследствии свидетелями обвинения Эльдар Одаманов и Шевкет Усеинов, удерживались около суток в здании УФСБ в Симферололе без оформления протоколов задержания и без доступа к ним адвокатов по соглашению. Впоследствии все они рассказали о применявшихся к ним незаконных методах дознания, их связывали, надевали на голову мешок, лишали еды и питья, также некоторые из них заявили о пытках электрическим током.

От показаний, данных на стадии предварительного следствия без участия адвокатов по соглашению, обвиняемые впоследствии отказались. Однако именно эти показания составляют основу обвинения.

В марте 2022 года Верховный суд Крыма начал слушать дело. Председательствующий – Зиньков В.И., судьи – Погребняк С Н., Козырев А.В. Приговор провозглашён 21 сентября 2022 года.

Участники следственной группы, в том числе проводившие следственные действия в первые сутки после задержания, которых осуждённые обвиняют в применении незаконных методов дознания: Власов В. О. (руководитель группы), Шерстюков В. Р., Китаев Д. А., Панин А. А., Бушуев А. В.

Основания признания политзаключёнными

Обстоятельства задержания и сообщения о пытках

Обыски и задержания в Крыму в связи с делом о подрыве газопровода начались рано утром 3 сентября 2021 года. Первыми были подвергнуты обыску и задержанию крымские татары Одаманов Эльдар Усеинович и Усеинов Шевкет Айдерович. Вот как в ходе судебного допроса описывает обстоятельства своего задержания свидетель обвинения Эльдар Одаманов: «…3 сентября в 6 утра целая группа людей в камуфляжной одежде ворвалась ко мне в квартиру, где мы спали, пока я пытался одеться они ломились, как только я открыл дверь, они все залетели и дали мне прочитать какую-то бумажку, в конце этой бумажки было написано, что я имею право получить копию, однако копию мне не дали, хотя я её просил… Когда меня вывели с квартиры с подъезда мне на голову одели мешок и посадили в белую Газель или Соболь. И куда-то повезли, несколько часов мы где-то ездили. Я не знаю куда меня привезли, устроили допрос три человека после того как меня привели. Вот есть такой стул, изон называется, поставили стул спинкой вперед, в районе живота получается, а ноги к ножкам скотчем примотали, руки перед спинкой примотали и в районе глаз на мешок примотали скотчем, вот примерно в таком положении я был и меня спрашивали разные вещи…».

На уточняющий вопрос адвоката Шабановой С. Э. в ходе допроса в суде на стадии судебного следствия – сколько времени свидетель находился там, с мешком на голове, Одаманов пояснил, «что счёт времени потерял, но скорее всего до следующего утра, когда его привезли в ФСБ».

Также на уточняющий вопрос адвоката С. Шабановой: «с какой целью так долго держали свидетеля, что-то ещё хотели от вас?». Свидетель Одаманов пояснил, что «там был один человек, который настаивал на том, что я вру, принёс какие-то агрегаты, нацепил их мне на уши и бил током».

О допросе с мешком на голове и связанными руками, об угрозах и лишении доступа к помощи адвоката также сообщил и другой свидетель обвинения – Шевкет Усеинов.

Оба эти человека незаконно удерживались сотрудниками ФСБ в непонятном процессуальном статусе до позднего вечера 3 сентября, когда началась вторая волна задержаний. 

В дом Асана Ахтемова силовики ворвались 3 сентября ориентировочно в 23:30. По свидетельству Асана и его родственников, Ахтемова забрала из дома группа вооружённых людей, приехавшая на нескольких автомобилях. Никаких документов Ахтемову предъявлено не было, на глаза ему надели пластиковую маску, а на руки наручники. Ахтемов заявляет, что его с самого начала запугивали и обвиняли в изнасиловании какой-то девушки. Из дома Асана Ахтемова увезли в неизвестном направлении, сам он предполагает, что везли его куда-то в сторону Симферополя, а затем поместили в подвал. Асан Ахтемов описывает способ его фиксации к стулу и допрос аналогично показаниям Одаманова и Усеинова. Вот цитата из его показаний: «После того, как меня посадили на стул и связали, на мои уши повесили оголенные провода, после чего я почувствовал сильный удар током. По времени это продолжалось секунд десять. И так около шести-семи раз. После чего разряды тока пускали понемногу и одновременно со мной разговаривали. Когда пускали ток, меня постоянно дергало. После этого я согласился со всем, что мне эти люди говорили. А говорили мне они о том, что я подорвал газовую трубу в Перевальном, что мой брат Азиз Ахтемов всё уже рассказал, что им всё известно, как мы это сделали, на какой машине и другие детали. Угрожали мне тем, что я больше не выйду из этого места.

После этих угроз и пыток током, я им сказал, что соглашусь со всем, что они мне скажут. После этого меня подняли наверх, посадили на лавочку, опять угрожали, после чего я почувствовал сильный удар в область шеи — в затылок — и меня куда-то потащили. Потом сняли маску, пришёл человек, который назвал себя доктором, но был в военной форме. Этот человек сказал мне, чтобы я говорил всё, как было. Видимо, я сказал не то, что им нужно, после чего мне опять опустили на глаза маску и один раз ударили в область шеи. Потом меня подняли, взяли под руки и повели опять вниз, наверное, в подвал. Опять посадили на стул, повесили на уши провода. Я думал, что опять будут бить током, испугался за свою жизнь и сказал, что сделаю всё, что им нужно.

Они сняли с меня маску и я увидел видеокамеру. Человек, который называл себя доктором, сказал мне, что сейчас включат камеру и я должен буду сказать всё, как нужно, или со мной больше никто не будет говорить — у меня есть последний шанс. Кроме этого человека там присутствовало человека три в военной форме и в масках, сидела девушка в военной форме, я увидел только её глаза, так как она была в маске. Они куда-то торопились и говорили, что у меня есть два часа. Я сказал на камеру все, что они хотели, мне опять надели маску и начали выводить из подвала. В тот момент я думал, что меня ведут расстреливать, так как эти люди постоянно говорили, что хорошо стреляют, что я сейчас побегу, они меня застрелят и скажут, что это сделано при попытке к бегству.

Меня посадили в машину и куда-то повезли. Я думал, меня привезли в лес, так как эти люди постоянно говорили, что вывезут меня в лес и убьют там.

Меня вытащили из машины и сказали: «Давай беги и помни, что я хорошо стреляю». Я сказал, что «я бежать не буду, убивайте меня здесь».

После этого посадили в машину и куда-то повезли. Меня привезли в здание ФСБ на бульваре Франко, 13 в Симферополе, где меня допрашивали следователи, и я подписывал много документов. При этом я себя очень плохо чувствовал, так как всё тело болело, я задыхался. В здании ФСБ мне включали камеру, и я говорил всё, что им нужно. Даже сейчас у меня появляются приступы, когда засыпаю. Мне кажется, что я забываю, как дышать. Я уже неделю не хожу в туалет по большому».

Эти показания Асан Ахтемов смог дать лишь 13 сентября, через 10 дней после задержания, когда, несмотря на противодействие следствия, в СИЗО с ним смог встретиться адвокат по соглашению Айдер Азаматов. После этого Ахтемовым было подано заявление в Главное следственное управление Следственного комитета РФ по Республике Крым и г. Севастополю о проведении процессуальной проверки в отношении сотрудников УФСБ России по Крыму, которые его пытали и незаконно удерживали.

Одновременно с допросами Асана силовики проводили с применением аналогичных методов допросы его брата Азиза Ахтемова.

Согласно материалам уголовного дела, Азиз Ахтемов был фактически задержан в ночь с 3 на 4 сентября после проведения по месту его жительства обыска. Затем Азиз, как и его брат, был увезён в неизвестном направлении. Протокол задержания Азиза Ахтемова в порядке ст. 91 УПК РФ был составлен лишь 4 сентября в 23 часа 35 минут. До этого момента в нарушение требований УПК РФ, Азиз удерживался, по всей видимости, в здании УФСБ по Крыму и Севастополю около суток в неизвестном статусе. При этом именно 4 сентября в 6 утра в отсутствие адвоката по соглашению Азиз Ахтемов написал явку с повинной.

Рано утром 4 сентября к зданию УФСБ по Крыму прибыли родственники задержанных крымских татар и приглашённые ими адвокаты. Как свидетельствует адвокат Азиза Ахтемова Сафия Шабанова, она немедленно сообщила дежурному УФСБ, что является защитником Ахтемова и просит её допустить к своему подзащитному. На это дежурный ответил, что Ахтемов Азиз Эскендерович в здание ФСБ не доставлялся. После чего дежурный УФСБ записал номер ордера адвоката и его данные, которые он сообщил в следственный отдел. Незамедлительно адвокат Шабанова уведомила Адвокатскую палату Крыма о том, что у Азиза Ахтемова есть защитник по соглашению. После этого адвокат вместе с родственниками обратились в МВД Крыма, где написали заявление с требованием сообщить местонахождение Ахтемова. Кроме того, родственники написали заявление о похищении Азиза Ахтемова в Симферопольском районном отделе полиции. Также днём 4 сентября в Прокуратуру Крыма была направлена жалоба о том, что А. Э. Ахтемов находится скорее всего в здании УФСБ и к нему не пускают адвоката. Целый день 4 сентября 2021 года, а затем и до 3 часов утра 5 сентября адвокаты С. Шабанова и И. Велиляев находились у здания УФСБ, о чём был поставлен в известность следователь Власов.

Результатом такой активности стало задержание и последующий арест родственников фигурантов дела – отцу Азиза Ахтемова Эскендеру дали 10 суток, ещё один сын Эскендера, Арсен Ахтемов, получил 15 суток ареста по ст. 19.3 КоАП РФ («Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции»). Ещё 58 протоколов на людей, собравшихся у здания УФСБ для выяснения судьбы своих родных и друзей, составили по ст. 20.6.1 КоАП («Невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе её возникновения»).

Всё это время следственные действия с братьями Ахтемовыми совершались в присутствии адвокатов по назначению О. С. Глушко и А. О. Полянского, которых впоследствии их «подзащитные» обвинили в сговоре со следствием.

Только 14 сентября адвокат Ислам Велияев смог встретиться с Азизом Ахтемовым, который заявил, что его также пытали током и били.

Оба брата отказались от признательных показаний.

Обыск в доме Наримана Джелялова начался в 7 утра 4 сентября, уже после получения от братьев Ахтемовых «явок с повинной». При проведении следственных действий в отношении Джелялова также было совершено множество процессуальных нарушений.

Как и братья Ахтемовы, Нариман Джелялов около суток удерживался силовыми структурами без законных оснований, оформления его статуса по делу и допуска адвоката. Как следует из материалов уголовного дела, задержание Джелялова в качестве подозреваемого было произведено 5 сентября в 4 часа утра. Однако фактически он был задержан, без составления соответствующего протокола и сообщения прокурору, гораздо раньше, сразу после обыска в его домовладении.

При этом Нариман Джелялов был принудительно, в наручниках, в сопровождении сотрудников спецназа ФСБ вывезен в неизвестное для него место, где был лишён возможности пригласить адвоката, находился, по его словам, длительное время в наручниках и с мешком на голове. После проведения незаконных, по оценке защиты, действий в отношении него, в том числе и проверки на полиграфе, Джелялов был доставлен в здание УФСБ в Симферополе, где с ним также был проведён ряд следственных действий. При этом его родные не были уведомлены о месте его нахождения, ему не предоставлялась помощь адвоката, Джелялов находился в полной изоляции.

Впоследствии с заявлениями о пытках в органы военной прокуратуры обратились Асан Ахтемов и Азиз Ахтемов. С заявлением о психологическом давлении и бесчеловечном отношении – Нариман Джелялов.

По всем обращениям обвиняемых и их защитников поступили отказные постановления.

Как было описано выше, о психологическом давлении и бесчеловечном обращении заявлял также свидетель Шевкет Усеинов и непосредственно о пытках – свидетель Эльдар Одаманов. Заявления были сделаны в ходе их допроса в суде на стадии судебного следствия.

В соответствии с ч. 4 ст. 141 УПК РФ, данные сведения были занесены в протокол судебного заседания, однако никаких частных определений в адрес следственных органов суд не направлял. Сейчас, по некоторым сведениям, оба свидетеля покинули территорию, контролируемую Россией.

Кроме заявленных обвиняемыми фактов недопуска адвокатов и применения недопустимых методов допросов, в материалах дела очевидны и иные процессуальные нарушения, такие как зафиксированное протоколами проведение следственных действий одним и тем же следователем в одно и то же время в отношении разных фигурантов, отсутствие в материалах дела файлов видеофиксации допросов, в том время как факты проведения съёмки были подтверждены свидетелями, присутствие заинтересованных понятых, нарушения при проведении опознания и прочее. Некоторые из этих нарушений подробнее описаны ниже.

Грубые нарушения российского законодательства при проведении следственных действий в первые часы и дни после задержания обвиняемых, а также свидетелей обвинения, не позволяют рассматривать доказательства, полученные следствием в период с момента задержания и до момента допуска к обвиняемым адвокатов по соглашению, как допустимые и достоверные.

А именно эти «доказательства», прежде всего, показания братьев Ахтемовых, проверка их показаний на месте, очные ставки, проведённые при описанных выше обстоятельствах, составляют основу обвинения по делу.

Рассмотрим подробнее.

Доказательства вины Наримана Джелялова

Доказывая вину Наримана Джелялова во всех инкриминируемых ему преступлениях, следствие опирается на одни и те же доказательства, прежде всего – это показания самого Джелялова, показания братьев Ахтемовых (от которых они впоследствии отказались), показания троих тайных свидетелей, результаты обыска.

До получения доступа к помощи адвоката Нариман Джелялов показал, что знаком с Ягьяевым-Велиуллаевым, который действительно звонил ему и просил найти людей, готовых участвовать в мирных проукраинских акциях – например, раздавать листовки или поднимать украинский флаг. Джелялов якобы сообщил ему телефон Асана Ахтемова, но дальнейшим их общением не интересовался. Впоследствии Джелялов от этих показаний отказался.

Асан Ахтемов в своих первоначальных показаниях, от которых впоследствии отказался, заявив, что оговорил себя и других под пытками, показал, что Нариман Джелялов говорил с ним не о мирных, а о силовых акциях, таких как диверсии, а также обещал, что им с братом за это заплатят. Также якобы именно Нариман предлагал Асану съездить на Арабатскую стрелку по просьбе всё того же Ягьяева-Велиуллаева, который уже самостоятельно просил их делать там фотографии и что-то неизвестное искать в воде. Даже согласно первоначальным показаниям Асана Ахтемова, собственно этим роль Джелялова в организации якобы устроенной братьями диверсии и ограничивается.

Азиз Ахтемов говорил о том же самом, но уже со слов своего брата, так как лично с Джеляловым не разговаривал. Он также от этих первоначальных показаний отказался.

Согласно показаниям тайного свидетеля «Данилова С. Ю.», который называл себя знакомым и единомышленником Наримана Джелялова, тот несколько раз при нём разговаривал с неким «Резой», упоминал братьев Ахтемовых и какое-то «дело».

Согласно показаниям тайного свидетеля «Бышовца С. П.», Нариман Джелялов якобы предлагал ему совершить «подрыв объекта инфраструктуры без человеческих жертв», от чего шокированный «Бышовец» отказался.

Согласно показаниям тайного свидетеля «Байдачного А. Н.», Нариман Джелялов якобы неоднократно обращался к нему с просьбой передать какие-то посылки из Крыма в Украину и обратно, так как «Байдачный» подрабатывал такими трансферами. Как-то раз Джелялов попросил его забрать посылку в Херсоне, привезти в Крым и передать знакомому Джелялова. Почему-то такая просьба показалась «Байдачному» странной, но он встретился с человеком, которого впоследствии опознал как Ягьяева-Велиулаева, взял у него посылку, а Ягьяев-Велиулаев показал ему фотографии молодых людей, которым он должен её передать (впоследствии «Байдачный» опознал их как братьев Ахтемовых). После этого «Байдачный» решил проверить посылку, якобы там была бутылка с гелем для стирки, который он поболтал, а там что-то стукнуло. «Байдачный» отказался брать посылку и уехал.

Далее следствие указывает в качестве показаний, изобличающих вину Наримана Джелялова, показания различных свидетелей, в том числе вышеупомянутых Эльдара Одаманова и Шавкета Усеинова (подробнее об их показаниях речь пойдёт ниже), однако, в них имя Джелялова даже не упоминается, а его роль в организации преступлений никак не раскрывается.

Также следствие говорит о том, что якобы в телефоне Наримана Джелялова были найдены файлы, изобличающие его антироссийские и проукраинские взгляды и экстремистские наклонности. Но в деле отсутствуют как сами эти файлы, так и их экспертизы.

Таким образом, вина Наримана Джелялова в инкриминируемых ему преступлениях не доказывается никакими свидетельствами, экспертизами или вещественными доказательствами, кроме показаний, полученных с грубейшими нарушениями законодательства или от тайных свидетелей.

Строить доказательства обвинения со слов тайных свидетелей — устоявшаяся практика в уголовных делах, ведущихся ФСБ. Свидетели дают показания, не присутствуя в зале суда, с изменёнными компьютером голосами, их лица не демонстрируются на экране в суде, а личность может быть известна только следователю и суду. Мы считаем эту практику упрощающей фабрикацию доказательств и ограничивающей право обвиняемых на защиту.

Советом Европы на основе прецедентного права ЕСПЧ в Рекомендациях № (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием», пункте № 21 Приложения к ним, говорится: приговор не должен основываться исключительно или в значительной степени на показаниях, данных «анонимными» свидетелями. Согласно п. 19 и 20 того же Приложения, – «…дача показаний под псевдонимом должна являться исключительной мерой безопасности и применяться в случае «серьёзной» угрозы жизни или свободе лица, обладающего «значимой» доказательственной информацией и заслуживающего «доверия»; стороны должны иметь право оспорить правомерность использования данной меры безопасности».

Следствие по делу не представило абсолютно никаких доказательств наличия реальной опасности жизни и здоровью этих свидетелей, которые могли стать причиной для их засекречивания.

Мы полагаем, что суд должен особенно критически относиться к показаниям секретных свидетелей и принимать их как достоверные, только при наличии других неоспоримых доказательств, их подтверждающих.

Это тем более актуально в данном деле, поскольку сторона защиты в ходе судебных слушаний доказала, что, показаниям этих свидетелей доверять нельзя. Например, свидетель «А. Байдачный», который уверял, что занимался перевозками, в том числе из Крыма в Украину, с 2014 года, не смог назвать ни одной улицы в городе Херсоне, куда он якобы доставлял пассажиров и грузы; ошибочно утверждал, что ресторан «Макдональдс», где он многократно осуществлял посадку и высадку пассажиров, находится на выезде из Херсона в сторону Крыма; не смог назвать наименование торгового центра, возле которого находится ресторан «Макдональдс»; продемонстрировал в ходе его допроса в суде полную неосведомленность о процедуре прохождения досмотра на границе, несмотря на то, что, по его словам, занимался пассажирскими перевозками почти 8 лет.

У следствия нет никаких доказательств реальных фактов общения Наримана Джелялова ни с этими, так называемыми, «свидетелями», ни с Ягьяевым-Велиулаевым, хотя в распоряжении следствия находился изъятый в ходе обыска мобильный телефон Наримана.

Таким образом, мы приходим к выводу, что в деле отсутствуют реальные доказательства вины Наримана Джелялова в диверсии, приобретении, хранении и контрабанде взрывного устройства.

Доказательства вины Асана и Азиза Ахтемовых

Если, даже согласно материалам обвинения, роль Джелялова в совершении подрыва сводилась к чисто организационным действиям, и следствие собирало доказательства его знакомства с Асаном Ахтемовым и человеком по имени Реза, то братьям Ахтемовым была отведена роль исполнителей диверсии.

В соответствии с этим, следствием были собраны и представлены в суд доказательства следующих фактов: во-первых, наличия самого взрывного устройства и транспортировки его из Украины, во-вторых, получения этого устройства братьями Ахтемовыми, его хранения и перевозки к месту диверсии и, наконец, установки его на трубу и подрыва. Также можно выделить группу доказательств, якобы изобличающих Ахтемовых в знакомстве с сотрудниками украинской разведки Ахмедовым и Ягьевым-Велиулаевым и в выполнении их поручений.

На наш взгляд, представленные следствием доказательства наличия у Ахтемовых взрывного устройства не соответствуют критериям допустимости и достоверности, а доказательства деятельности на территории Крыма сотрудников украинской разведки – критерию относимости, таким образом, все вместе они не могут быть основой для обвинительного приговора.

Как и в случае с Нариманом Джеляловым, обвинения по всем статьям базируются на одних и тех же доказательствах. А фраза «Признание – царица доказательств» как нельзя лучше описывает позицию следствия в этом деле.

Факты перевозки взрывного устройства через границу между Крымом и материковой частью Украины, получения его Асаном Ахтемовым, дальнейшей транспортировки взрывного устройства к месту взрыва и установки на трубу следствие подтверждает следующими доказательствами: показаниями Асана и Азиза Ахтемовых, от которых они впоследствии отказались, результатами взрывотехнической экспертизы смывов с предметов, принадлежащих Асану Ахтемову, показаниями свидетелей Кураленкова и Небиева. Ниже подробнее рассмотрим представленные доказательства и обстоятельства их получения. 

Свидетели Кураленков М. В. и Небиев Э. Ф., как считает следствие, не будучи осведомлёнными о преступных намерениях братьев Ахтемовых, осуществили перевозку взрывного устройства из Украины и передачу его Асану Ахтемову. При этом, Кураленков показал,  что по просьбе своего знакомого Асана Ахтемова дважды встречался с человеком, занимавшимся перевозкой посылок из Украины в Крым и обратно (Эрфаном Небиевым), в Симферополе и забирал у него посылки с продуктами.  А вот Эрфан Небиев якобы и был тем человеком, кто осуществил перевозку взрывного устройства, т.е. его контрабанду, через границу.

Согласно показаниям Эрфана Небиева, он жил в Симферополе и зарабатывал на жизнь перевозкой через границу Крыма и Украины людей и посылок. По его показаниям, он один раз возил братьев Ахтемовых в Херсон для получения ими украинских документов, когда совершенно случайно стал свидетелем встречи Ахтемовых с сотрудниками украинской разведки Ахмедовым и Ягьевым-Велиулаевым (об этом речь пойдёт ниже), а также два раза передавал посылки с продуктами из Украины некоему «парню» на оранжевых жигулях, которого он впоследствии опознал как свидетеля Кураленкова. Отправителем посылок, согласно одним показаниям Небиева, был некий немолодой седоватый мужчина, неизвестный Небиеву. В других показаниях Небиев уже называет отправителя «Резой». При проведении опознания Ягьева-Велиулаева по фотографии Эрфан Небиев опознаёт его как человека, которого он видел в компании братьев Ахтемовых в Херсоне, но вовсе не упоминает того, что именно этот человек передавал ему посылки для Асана Ахтемова. Подобные противоречия в показаниях свидетеля могли бы быть разрешены в ходе судебного следствия, но в середине сентября 2021 года, как только представилась возможность, Эрфан Небиев покинул пределы Крыма и РФ несмотря на то, что имел хорошую работу и место жительства в Крыму.

В ходе судебного следствия была просмотрена видеозапись перемещения через границу перевозчика Небиева, когда он, согласно версии следствия, вёз бомбу. На вопрос таможенников, что находится в имевшемся в машине пакете, Небиев сказал, что это продукты и сыр в магазинной упаковке, который он приобрел в магазине «Сильпо», и что вес всего пакета около 4 кг.

Ни таможенная, ни пограничная служба не обнаружили взрывное устройство у Небиева при пересечении им границы. При этом сотрудниками погранслужбы для проверки пассажиров и их личных вещей применялся ручной металлодетектор, но, по версии следствия, сыр, в котором находилось взрывное устройство, проверки этим прибором избежал. Также, согласно показаниям сотрудника таможенной службы, таможенный пост был оборудован специальным стационарным устройством, которое было предназначено для проверки транспортных средств как раз на случай перемещения запрещённых предметов. Но в момент проезда Небиева эта система якобы не функционировала. Следствие почему-то совершенно не интересовалось тем обстоятельством, что перемещаемые через границу вещи не прошли проверку с использованием специальных технических средств, как это должно было быть. В уголовном деле нет никаких материалов о проверке участия пограничников и сотрудников таможни в контрабанде взрывчатых веществ.

Свидетель Кураленков, который забрал посылку у Небиева и передал Ахтемову, также осмотрел этот пакет. Он заранее спросил у Асана Ахтемова, что должно быть в посылке, которую тот попросил его забрать. Ахтемов сказал, что там будут продукты, в частности, сыр. Кураленков проверил содержимое и подтверждает – в посылке был сыр.

Следствие утверждает, что Асан Ахтемов перевозил в своей машине «Шкода» целлофановый пакет, в котором внутри находилась головка сыра в заводской упаковке, а внутри головки сыра было сокрыто взрывное устройство. Это устройство внутри сыра не обнаружили ни перевозчик Небиев, ни таможенные и пограничные службы, осматривавшие груз, ни свидетель Кураленков, который также проверял содержимое сумки, забрав её у Небиева. Однако на коврике машины Асана Ахтемова экспертиза якобы обнаружила следы взрывчатого вещества. Каким образом взрывчатое вещество оказалось на коврике, если было изолировано от него собственно сыром, его заводской упаковкой и целлофановым пакетом, не совсем понятно. Это выглядит тем более странно, что в распоряжении следствия находились и два других транспортных средства, в которых якобы перевозилось взрывное устройство внутри сыра – это машина Небиева и машина Кураленкова. Однако в деле отсутствуют какие-либо материалы, связанные с экспертизой этих транспортных средств.

Таким образом, видеозаписи показания работников пункта пропуска Джанкой, а также показания свидетелей Кураленкова и Небиева доказывают только факт перемещения через границу посылки с продуктами, среди которых была головка сыра в заводской упаковке.

Каким же образом стало известно, что внутри сыра находилось взрывное устройство? Как уже говорилось выше – это показания Асана Ахтемова, следственные действия с его участием в его домовладении и экспертизы изъятых при этом образцов.

Кроме уже описанных выше обстоятельств допросов Асана Ахтемова в первые дни после задержания, необходимо обратить внимание на обстоятельства проведения таких следственных действий, как проверка показаний на месте, обследование дома и машины Асана Ахтемова.

О качестве проведения этих следственных действий говорит не только ситуация с недопуском адвокатов по соглашению и заявления обвиняемых о пытках, но и зафиксированные в материалах дела нарушения с привлечением понятых .

Одни и те же понятные, такие как Ёжиков, Дорошкевич, Мирошников, Бобров были  неоднократно привлечены по одному и тому же уголовному делу в качестве понятых на разные следственные действия (например, обыск  у Джелялова 4 сентября 2021 года, осмотр места происшествия 8 сентября 2021 года в домовладении Ахтемова, опознание свидетелями по фотографии), а ранее они также участвовали в качестве понятых в действиях по иным уголовным делам – обысках в домовладениях жителей Симферопольского района и Симферополя в период с конца августа до середины сентября 2021 года.

При этом, есть все основания полагать, что понятые не являются незаинтересованными в исходе уголовного дела лицами, как того требует закон. По сведениям защиты, одни из них учатся на юридическом факультете, другие лично знакомы с людьми, проводившими дознание и предварительное следствие, а свидетель-понятой Михаил Юрьевич Ёжиков и вовсе является сотрудником крымского УФСБ. Так, этот понятой в ходе его допроса в качестве свидетеля в суде пояснил, что 3 сентября 2021 года, находился возле здания МВД РФ по Крыму, расположенного на ул. Богдана Хмельницкого в Симферополе с целью получения информации о необходимом пакете документов для трудоустройства в полицию. К нему якобы подошли мужчины, представились сотрудниками правоохранительных органов и попросили помочь – принять участие в качестве понятого в следственном действии.

Затем, 8 сентября 2021 года, Михаил Ёжиков находился у здания УФСБ для получения информации о трудоустройстве в эту службу, когда к нему подошли сотрудники ФСБ и опять предложили принять участие в следственных действиях. При этом, в ходе допроса 27 июля 2022 года Ёжиков показал, что в начале 2021 года (январь-февраль) подал документы для поступления на службу в крымское УФСБ, однако буквально на следующий день в судебном заседании внёс существенные изменения в свои показания – якобы документы он подал в конце 2021 года, примерно в октябре-ноябре.

Также Ёжиков рассказал, что до трудоустройства в ФСБ служил в Росгвардии и сразу после увольнения стал искать работу в правоохранительных органах. Таким образом свидетель-понятой Ёжиков, а также некоторые другие понятые, не могут быть признаны незаинтересованными лицами, а следственные действия, проведённые при их участии, законными.

Понятые Бобров и Ёжиков были свидетелями при обследовании дома и машины Асана Ахтемова, когда якобы были обнаружены следы взрывчатых веществ на коврике автомобиля, деревянном столе и старой хлебнице. При этом, показания этих понятых, допрошенных защитой в суде, существенно расходятся, противоречат друг другу в части указания на то, где и как служебная собака сделала сигнальную стойку.

Сам Асан Ахтемов описывает процедуру со служебной собакой как заведомую инсценировку. По его свидетельствам, перед проведением следственного действия в ФСБ ему сказали, что он должен будет сказать, что перевозил взрывное устройство в багажнике. Когда группа приехала к его домовладению, они открыли багажник, и Ахтемов сначала указал, как было ему сказано, что перевозил взрывное устройство в багажнике. После чего пришёл кинолог с собакой, несколько раз служебную собаку забрасывали в багажник, однако она оттуда выскакивала. После этого, посовещавшись, открыли салон машины (на дверях были бумажные пломбы, их вскрыли), Ахтемов увидел, что в машине не было ни одного коврика. Спустя некоторое время пришел какой-то сотрудник, который принес чёрный пакет с ковриками, достал оттуда один, положил его на своё место, около пассажирского сиденья и указал Ахтемову, что тот должен просто подойти к машине и указать пальцем на этот коврик, что Ахтемов и сделал. При этом служебная собака так же облазила всю машину, весь салон, однако к этому коврику она интереса не проявляла, в связи с чем собаку подвели на поводке и также сделали фотографию.

Аналогично описывает Ахтемов процедуру обнаружения следов взрывчатки в старой хлебнице, где, по версии следствия, он хранил бомбу. Видеосъёмку процедуры обнаружения проводили, по его свидетельству, не менее 10 раз, поскольку собака не обозначала сигнальными позами обнаружение необходимого им предмета. Собаку, по словам Ахтемова, подводили к этой хлебнице, однако она отказывалась делать стойку, проявляя больший интерес к мусорному ведру. В итоге только раза с десятого получилось снять необходимое видео.

Таким образом, противоречия в показаниях свидетелей-понятых, а также неустранимые сомнения в их незаинтересованности и объективности не позволяют рассматривать результаты следственных действий, проводимых с их участием, как допустимые доказательства. Кроме этого, даже согласно материалам дела, один и тот же эксперт-взрывотехник якобы принимал участие в одно и то же время в различных следственных действиях, связанных с обнаружением следов взрывчатого вещества. А фактически, по показаниям свидетелей, отсутствовал на одном из действий и только расписался впоследствии в протоколе, что также является грубым нарушением процедуры проведения этих мероприятий. Однако указания защиты на все эти нарушения были проигнорированы судом.

Также следствие утверждает, что к месту подрыва взрывное устройство уже без оболочки в виде сыра было перевезено на другой автомашине — ВАЗ-21043, принадлежавшей Азизу Ахтемову. Этот автомобиль он сдал на утилизацию в конце августа в связи с её плохим техническим состоянием, получив за сданную машину чуть менее 20 тысяч рублей. Как показывают свидетели, она действительно была уничтожена. Но на месте работы Азиза Ахтемова, где машина эксплуатировалась, у него дома, а также на территории металлобазы, где она была утилизирована, могли бы остаться следы взрывчатки. Но следствие по непонятной причине не выдавало поручений на обследование этих мест, поиск ковриков или других предметов из салона или багажника автомобиля. 

Нет данных о нахождении следов взрывчатого вещества на одежде братьев Ахтемовых и каких-то других, принадлежащих им предметах. Хотя, по версии следствия, после извлечения взрывного устройства из сыра они перевозили, переносили его, устанавливали на место подрыва.

Таким образом, факт перемещения через границу не головки сыра, а именно взрывного устройства подтверждается только первоначальными показаниями Асана Ахтемова, полученными при грубейших нарушениях законодательства, а факт хранения взрывчатки, её транспортировки и установки – показаниями братьев Ахтемовых и образцами, собранными также с грубыми нарушениями. Мы считаем, что все эти доказательства недопустимы и недостоверны.

Факт нахождения братьев Ахтемовых на месте подрыва следствие доказывает всё теми же признательными показаниями братьев, а также фотографиями автомобиля «Жигули», принадлежавшего Азизу Ахтемову, сделанными камерами ГИБДД в различных районах Симферополя 22 августа 2021 года. Среди этих фотографий есть зафиксировавшая «Жигули» Азиза на автодороге Симферополь-Алушта недалеко от Перевального вечером этого дня. На имеющихся кадрах не видно, кто находится в салоне автомобиля. Также в деле присутствует предписание на опрос жителей села Перевальное для выяснения обстоятельств подрыва газовой трубы. Показания некоторых из них присутствуют в деле как доказательства самого факта подрыва. Все они рассказывают, что слышали утром 23 августа шипение, хлопок, громкий звук. Никто из жителей села не видел накануне вечером автомобиль братьев Ахтемовых или их самих поблизости от места подрыва. На месте подрыва не найдены предметы или биологические следы братьев, отсутствуют вещественные доказательства их присутствия на месте взрыва и причастности к нему.Очевидно, понимая сомнительность представленных в суд доказательств, следствие подкрепляет их доказательствами знакомства братьев Ахтемовых с Ахмедовым и Ягьяевым, а также показаниями о том, что Р. Д. Ягьев-Велиулаев осуществлял некую, видимо, разведывательную деятельность в Крыму.

Вернёмся к показаниям перевозчика Эрфана Небиева. Как уже было сказано выше, он рассказал не только о том, что перевёз посылку для Ахтемова из Украины, но и ранее возил братьев Ахтемовых в Херсон. Во время этой поездки он якобы совершенно случайно, проезжая мимо, уже после высадки Ахтемовых у паспортного стола, увидел, как братья Ахтемовы беседовали на террасе ресторана Макдональдс с людьми, которых Небиев опознал как Ахмедова и Ягьяева. Кроме первоначальных показаний братьев Ахтемовых, это – единственное свидетельство их знакомства. Однако слова свидетеля Небиева не только противоречивы, как уже было сказано выше. Они вызывают сомнения также в связи с тем, что Эрфан Небиев, так же, как и другие свидетели обвинения, Усманов и Одаманов, так же как и обвиняемые по делу, около суток находился в здании ФСБ в полной изоляции. Поскольку все задержанные 3 и 4 сентября по делу о подрыве газопровода дали независимо друг от друга сходные показания о недопустимых методах ведения следствия, угрозах, издевательствах, пытках, есть все основания предполагать, что «нужные» показания от Эрфана Небиева были получены теми же методами. То, что свидетель Небиев срочно покинул территорию РФ, подкрепляет сомнения в достоверности полученных от него показаний.

Стоит также вернуться к показаниям первых задержанных по делу – Эльдара Одаманова и Шевкета Усеинова. Что же такое показали эти свидетели, что заставило следствие через несколько часов прийти с обысками в дома Асана и Азиза Ахтемовых и Джелялова?

Самое удивительное заключается в том, что в своих показаниях они даже не упомянули фамилии Ахтемовых и Джелялова. Если кратко, их показания сводятся к тому, что Эльдар Одаманов действительно был знаком с Ризой – Р. Д. Ягьевым-Велиулаевым, для которого за денежное вознаграждение выполнял некоторые поручения, в том числе – ездил на Арабатскую стрелку, по дороге делал фотографии, отсылал их Ризе, отмечал своё геопозиционирование. Поскольку у самого Одаманова машины нет, его возил знакомый – Усеинов, которому он платил за это. Также Одаманов и Усеинов показали, что по заданию Ризы что-то искали в воде, некий предмет, похожий по описанию на трубу, но не нашли.

Каким образом показания Одаманова и Усеинова изобличают в совершении подрыва газопровода именно Ахтемовых и Джелялова, из материалов дела не ясно. В первоначальных показаниях братья Ахтемовы практически слово в слово повторяют описание поездки на Арабатскую стрелку Одаманова и Усаинова, якобы Риза их тоже туда посылал. Однако в дальнейшем от этих показаний они отказались, а никаких других доказательств их поездки у следствия нет. Тем более, что Одаманов признаёт получение от Ягьева-Велиулаева денег за свою деятельность. В то время как никаких данных о получении денег братьями Ахтемовыми ни за поездку, ни за подрыв газопровода, нет.

Таким образом, мы считаем показания Одаманова и Усеинова неотносимыми доказательствами, никак не изобличающими в совершении диверсии на трубопроводе 23 августа 2021 года именно братьев Ахтемовых и Наримана Джелялова.

Отдельно хотелось бы отметить, как следствие обосновывает обвинение Ахтемовых, и Джелялова именно по п. «а», «б» ч. 2 ст. 281 УК РФ – якобы, они совершили диверсию, то есть совершение взрыва, направленного на разрушение и повреждение объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ, совершённого организованной группой, повлекшего причинение значительного имущественного ущерба.

Показаниями свидетелей доказывается, что нанесённый ущерб составил 105 237 рублей 25 копеек. Ремонт трубы был выполнен сотрудниками ГУП РК «Крымгазсети» в течение нескольких часов, отключение газа жителям Перевального не производилось. Подача газа в в/ч 12676 в течение этого времени осуществлялось из резервных источников. Свидетели Пилюгин и Тряпицын – офицеры этой воинской части, заявили в своих показаниях, что результатом подрыва газопровода стал подрыв физического и морально-психологического состояния личного состава, моральное истощение личного состава, что в свою очередь повлекло подрыв обороноспособности России.

Такая характеристика «подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ» в рамках уголовного дела выглядит совершенно несерьёзно, даже издевательски, что, однако, не помешало суду признать обвиняемых виновными по всем вменяемым статьям и приговорить их к длительным срокам заключения.

Для понимания причин применения следствием методов дознания, описанных выше, и обвинительного уклона судебного следствия необходимо рассмотреть политический контекст рассматриваемых событий.

Политический мотив в деле против крымских татар

Коренной народ Крымского полуострова – крымские татары – подвергается всё возрастающим репрессиям с момента оккупации в 2014 году. Тогда крымские татары наиболее активно и организовано выступили против незаконной аннексии, за последующие восемь лет давление на различные объединения и организации крымских татар и отдельных активистов только усугубляется.

«Мемориал» систематически отслеживает факты преследований крымских татар, как и других жертв политических репрессий в России. Ознакомиться со статистикой и политически мотивированными делами против крымских татар можно на сайте проекта«Поддержка политзаключённых. Мемориал».

После аннексии преследования крымских татар осуществлялись в большинстве случаев на религиозной почве – возбуждались многочисленные дела за причастность к религиозно-политической организации «Хизб ут-Тахрир», безосновательно признанной в России террористической и запрещённой.

Деятельность Меджлиса крымскотатарского народа, представительного органа крымских татар, была ещё в 2016 году приостановлена указом так называемого «прокурора Крыма» Натальи Поклонской, а после этого, постановлением Верховного суда Крыма, созданного оккупационными властями, Меджлис был признан экстремистской организацией и запрещён на территории России.

После того как Мустафе Джемилёву и Рефату Чубарову, возглавлявшими Меджлис в различные годы, был запрещён въезд в Крым, а зампреды Меджлиса Ахтем Чийгоз и Ильми Умеров осуждены по сфабрикованным обвинениям и вывезены из Крыма в результате обмена, именно Нариман Джелялов фактически стал лидером крымскотатарского народа на аннексированной территории.

Нариман Джелялов – первый заместитель председателя Меджлиса, политолог, когда-то ведущий на крымскотатарском телеканале АTR, преподаватель, имеет высокий авторитет среди крымских татар. Очевидно, такой человек, открыто проявлявший свою политическую позицию и ведущий активную общественную деятельность, представлял опасность для оккупационных властей.

Есть веские основания полагать, что Нариман Джелялов был выбран в качестве обвиняемого по уголовному делу о теракте именно из этих соображений, а братья Ахтемовы – как знакомые Джелялова.

Таким образом, приняв во внимание описанный выше политический контекст, мы пришли к выводу о политической мотивированности преследования крымских татар – Асана и Азиза Ахтемовых и Наримана Джелялова.

Есть основания считать, что это преследование связано с их политической позицией, взглядами и общественной деятельностью, национальностью и вероисповеданием. Силовые структуры ставили своей целью, помимо скорейшего раскрытия резонансного преступления, осуществление репрессий против нелояльного, по их мнению, к российской власти сообщества крымскотатарских активистов, запугивание и недобровольное прекращение деятельности сторонников Меджлиса крымскотатарского народа.Также, изучив материалы дела и судебного разбирательства, позиции обвинения и защиты, мы пришли к выводу, что лишение свободы в отношении Азиза Ахтемова, Асана Ахтемова, Наримана Джелялова было применено в нарушение их права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах или европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Лишение свободы основано на фальсификации доказательств, есть веские основания предполагать применение пыток и других незаконных методов создания доказательств. Также, по нашему мнению, сама квалификация дела не соответствует фактам и законодательству, а суровость наказания явно неадекватна наступившим последствиям правонарушения, независимо от того, кто мог его совершить.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», признаёт Асана Ахтемова, Азиза Ахтемова и Наримана Джелялова (Джеляла) политическими заключёнными и требует их немедленного освобождения.

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия Независимого правозащитного проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокаты осуждённых:

Р.М. Юнус, С.Э. Шабанова, Э.Р. Авамилева, А.Б. Азаматов, И.Ш. Велиляев.

Как помочь

Написать письмо осуждённым можно через сайт «Крымской Солидарности»: https://crimean-solidarity.org/jaz-ummetim

На нашем сайте вы можете сделать пожертвование для помощи всем политзаключённым.

Публикации в СМИ:

Крымская солидарность. Дело Наримана Джелялова и братьев Ахтемовых //

http://crimean-solidarity.org/cases/delo-narimana-dzhelyalova-i-bratev-axtemovyx-49

9 марта 2022. Крым.Реалии. Крымское дело Наримана Джелялова и братьев Ахтемовых: версия обвинения. Часть 1 // http://ru.krymr.com/a/krymskoye-delo-narimana-dzhelyalova-i-brat-yev-akhtemovykh-versiya-obvineniya/31745096.html

10 марта 2022. Крым.Реалии. «Взрывчатка в сыре, сыр – собаке». Крымское дело Наримана Джелялова и братьев Ахтемовых: версия обвинения. Часть 2// http://ru.krymr.com/a/krymskoye-delo-narimana-dzhelyalova-bratyev-ahtemovyh-obvineniye-chast-2/31746680.html

21 сентября 2022. Крым.Реалии. «Мы все вместе пройдем». Крымское дело Наримана Джеляла и братьев Ахтемовых глазами их жен // https://ru.krymr.com/a/krym-sud-nariman-dzhelyal-brat-ya-akhtemovy-suprugi-zashchita/32043993.html

Дата обновления справки: 12.01.2023 г.