«Крепитесь там, а я пока креплюсь тут». Кто и зачем переписывается с российскими политзаключёнными

Ереванская инициатива Letters of Freedom 1 июня проведет вечер писем политзаключённым, приуроченный ко Дню защиты детей. Участники напишут несовершеннолетним узникам, осужденным по политическим мотивам. Корреспондент Сибирь.Реалии побывал на предыдущем ереванском вечере писем, посвящённом Всемирному дню свободы печати. Его участники рассказали о том, как, о чём и кому они пишут. На эти же вопросы Сибирь.Реалии ответили активисты, участвующие в таких же инициативах в Германии, США и России.

Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм.

«Умудряются поддерживать тех, кто пишет с воли»

Предыдущий вечер писем политзаключенным, организованный Letters of Freedom в Ереване, состоялся 3 мая, когда отмечался Всемирный день свободы печати. В нём участвовали и журналисты, релоцировавшиеся в Армению.

Алипат Султанбегова, сотрудничавшая с SOTAvision, написала, среди прочих, Наталье Филоновой – активистке из Улан-Удэ, выпускавшей газету «Всему наперекор».

– У неё очень сложная судьба, ещё и ситуация с её приёмным сыном, которого мало того что разлучили с Натальей, так ещё и обратно в детдом вернули. Написала Наталье, что есть люди, которые помнят о её деле, переживают и готовы помочь. Попросила её написать, если вдруг нужна какая-то помощь – посылка или что-то ещё. Придумаю, как доставить. И попросила по мере возможности беречь себя, хотя это достаточно сложно. Слова поддержки и восхищения ей написала. Она, в отличие от многих людей старшего поколения, сохранила ясный ум и понимает, что всё не так прекрасно, как рисует пропаганда, – рассказывает Алипат Султанбегова Сибирь.Реалии.

Алипат, приехавшая в Ереван из Краснодара год назад, едва не оказалась среди тех, кому в тот вечер писали письма.

– Семь административных дел у меня. Все они по публикациям в соцсетях – призывы выходить на митинги, антивоенные высказывания. До последнего момента не хотела покидать Россию, но пришло письмо с постановлением о возбуждении против меня уголовного дела «за повторную дискредитацию» российской армии. Уже через неделю после вылета было постановление о подписке о невыезде. Когда узнала о возбуждении уголовного дела, была в шоке, но рядом оказались люди, которые привели в чувство и настояли, чтобы я уехала. Плакала в аэропорту, потому что было стыдно, что остаюсь на свободе, а другие сидят. И я дала себе обещание: использовать свою свободу, чтобы делать сборы для политзаключённых, писать им и призывать других им писать, – рассказывает Алипат.

Она ведёт в телеграме группы поддержки Антонины Фаворской, Надежды Буяновой и Алексея Москалёва. Переписывается и с другими заключёнными. Илье Яшину и Юрию Дмитриеву начала писать ещё в России.

– С Ильей Яшиным мы заочно познакомились до его ареста. В 2021 году, когда была волонтёром штаба Навального, в Краснодаре показывали документальный фильм «Зима, уходи» о протестах 2011–2012 годов. По моей просьбе Илья участвовал по видеосвязи в обсуждении, вспоминал о тех временах. Я стала писать ему ещё в России – сразу же, как его посадили. Сначала ответы приходили быстро, но потом начались какие-то сбои. Больше месяца назад отправила ему большое письмо через «РосУзник». Пока ответа нет. В письмах старалась его поддерживать, и он меня очень сильно поддержал, когда мне пришлось покинуть Россию. Делится впечатлениями от книг. Например, рекомендовал прочитать роман Бернхарда Шлинка «Чтец». Я видела только экранизацию.

Юрий Дмитриев – это вообще моя отдельная боль. Он столько сделал для сохранения памяти о политзаключённых и репрессированных. Я пересматривала фильмы о нём. Написала ему письмо, в котором благодарила за всё, что он сделал, и рассказала, как мне сложно уезжать. Он ответил. С отеческой заботой настаивал, чтобы я обязательно уезжала. Очень сильный человек. Это вообще отличительная черта многих политзаключённых: находясь в тяжёлых условиях, они умудряются поддерживать тех, кто пишет им с воли, – говорит Алипат.

Она пишет и в частном порядке, и на таких вечерах. 3 мая написала ещё одному узнику – Эвану Гершковичу, с которым познакомилась несколько лет назад в Краснодаре. В 2021 году, когда бывший глава «Открытой России» Андрей Пивоваров, находившийся в краснодарском СИЗО, выдвигался кандидатом на выборах в Госдуму, Эван приезжал в Краснодар снимать работу команды Пивоварова и интервьюировать руководителя избирательного штаба Пивоварова Татьяну Усманову. Позже Татьяна вышла замуж за Андрея – их свадьба прошла в колонии.

– Немного с знакома с Эваном, он обаял меня своей добротой, искренностью, улыбчивостью и смешным акцентом. Я ему об этом написала. Мне грустно, что моя страна держит в заложниках гражданина другой страны, который ничего криминального не делал, просто выполнял работу журналиста. Впрочем, никаких преступлений не совершали и другие российские политзаключённые, – убеждена Алипат Султанбегова.

«33 килограмма писем для 750 политзаключённых»

Вечер писем проходил в коворкинг-кофейне Letters and Numbers недалеко от станции метро «Маршал Баграмян».

На столах ручки, цветные карандаши, забавные открытки, разлинованные листы с логотипом организации Letters of Freedom, проводившей акцию, краткая информация о журналистах и блогерах, которые оказались за решёткой по политическим статьям, памятки о том, какую информацию не пропустит цензура, и советы, с чего начать письмо.

В углу бокс для пожертвований, рядом на стуле отдыхает кошка Марфа – атмосфера почти домашняя, почти все здесь знакомы друг с другом. Для многих участников эта акция – ещё и повод встретиться с друзьями, которые тоже переехали в Ереван.

«Распорядитель вечера» – сооснователь проекта Letters of Freedom Иван Любимов из Екатеринбурга.

Его история похожа на историю Алипат. Участвовал в антивоенных акциях, привлекался к административной ответственности, летом 2022 года улетел в Ереван, через две недели в его российскую квартиру пришли с обыском. Ивану грозило уголовное дело «за повторную дискредитацию».

В России его четыре раза штрафовали, на пятый отправили на месяц в спецприёмник. Почтовых писем там не получал, но в продуктовые передачи вкладывали записки.

– Записки мне писали и незнакомые люди – волонтёры, которые приходят на суды, собирают передачи. В спецприёмнике не было телевизора. Радио играло семь песен по кругу. Записки – это повод поговорить, обсудить, посмеяться, как-то развлечь себя, – говорит Иван. – Лично я стал писать письма, когда в Ереван переехал, потому что появилось свободное время. До этого активизмом занимался в России. Выходишь на пикет. Потом тебя забирают в полицию. Возвращаешься из полиции – готовишься к суду. Надо ещё и на работу иногда ходить, пока не выгонят. А когда уже релоцировался, мы создали организацию Letters of Freedom. Я и сам начал регулярно переписываться с политзаключёнными, – говорит Иван Любимов.

Единомышленники называют Ивана рекордсменом. Он состоит в переписке с десятками узников, в том числе с сибиряками.

– Девятнадцатилетний Илья Подкаменный из Иркутска. Дали 12 лет за то, что прикрутил листовки к железнодорожному полотну проволокой. Это квалифицировали как подготовку к теракту. Примерно такая же ситуация у Владлена Меньшикова из Екатеринбурга, – перечисляет Иван. – Антон Жучков и Сергей Владимиров. Оба жители Омска. Они поехали в Москву. При подходе к антивоенной акции их задержали полицейские, нашли в рюкзаке коктейль Молотова. Они вроде бы приняли летальные дозы метадона. Планировали совершить самоубийство. В итоге им присудили огромные сроки.

Ярославу Вильчевскому – анархисту и экоактивисту из Владивостока – дали два года за «оправдание» действий Михаила Жлобицкого (17-летний анархист, совершивший самоподрыв в архангельском управлении ФСБ в 2018 году – прим. СР).

Вадим Останин, возглавлявший Штаб Навального в Бийске. 9 лет колонии за «создание экстремистского сообщества».

Пятидесятивосьмилетний Дмитрий Куликов из Владивостока. Госизмена. Он якобы фотографировал мосты и городскую архитектуру. Присудили, по-моему, 12 лет.

Александр Снежков и Любовь Лизунова из Читы. Полицейские заметили, как Любовь и Александр рисовали граффити. Начали проверять их телефоны и якобы нашли какие-то каналы с призывами поджигать военкоматы и нарушать железнодорожное сообщение. Девятнадцатилетний Снежков год находился в СИЗО, а семнадцатилетняя Лизунова была под домашним арестом, но потом ей поменяли меру пресечения и тоже отправили в СИЗО. Им в апреле дали 6 и 3,5 года колонии соответственно, – рассказывает Иван Любимов.

Письмо от политзаключённого Александра Снежкова, опубликованное в тг-канале Letters of Freedom:

«Доброго времени суток! Благодарю за оказанную поддержку!

Сам, когда на воле был, помогал политзаключенным, но только оглаской и деньгами на адвокатов, а письма не писал, теперь понимаю, как это важно. Когда выйду, внесу это занятие в обязательный распорядок. А пока живу в соответствии со строкой из моей песни «Брань – один в поле воин», которая гласит: «Эту дорогу осилит идущий», а значит я в порядке и всё ещё впереди. Жизнь продолжается, хоть пока я и в тюрьме. По ту сторону колючки сейчас многим нелегко, поэтому крепитесь там! А я в свою очередь пока креплюсь тут.

Берегите себя!

01.06.23 Снежок! «

В этом тг-канале публикуются ответы и других политзаключённых – в частности, Юрия Дмитриева, Михаила Афанасьева, Марии Пономаренко. Канал освещает ход судебных процессов, ведёт статистику своей работы. 3 мая в вечере писем поучаствовали 16 человек, которые написали 24 письма и подписали 79 открыток для 24 адресатов.

Ереванские активисты собираются на такие вечера не реже раза в месяц.

Иногда акции приурочены к праздникам, иногда посвящены конкретным политическим делам – Тюменскому, Маяковскому. Или участники просто пишут тем политзаключённым, у кого скоро день рождения.

7 апреля 2024 года Letters of Freedom подвели итоги первого года своей деятельности, наглядно представив результаты с помощью инфографики. «За год мы отправили 33 килограмма писем для 750 политзаключённых. Это 4174 писем и открыток!»

Иван Любимов вспоминает, что, переехав в Ереван, он, как и другие активисты, участвовал в таких вечерах писем, которые устраивали другие организации. Ему показалось, что там хромает логистика, письма ждали отправки слишком долго. Тогда-то Иван, который первое время жил в шелтере «Ковчега», вместе с единомышленниками и придумал создать Letters of Freedom. С тех пор они устраивают акции в публичных пространствах: уже упомянутой коворкинг-кофейне, ресурсном центре «Ковчега» в Ереване, в кафе «Мама-джан», где часто встречаются переехавшие в Ереван россияне.

На вечерах, проводимых Letters of Freedom, пишут только бумажные письма.

– У многих релокантов нет ни российской сим-карты, ни карточки российского банка, чтобы пользоваться электронными сервисами для отправки писем в российские СИЗО и колонии. Мы предлагаем людям бесплатно написать письмо любому заключенному, – объясняет Иван, и добавляет, что некоторые российские колонии не подключены к «Зоне-телеком», а некоторые – к «ФСИН-письму». Поэтому «аналоговые» письма в каком-то смысле надежнее, хотя и значительно проигрывают электронным сервисам в оперативности.

Открытки и бумажные письма переправляются российским волонтёрам, которые рассылают их адресатам в СИЗО и колониях.

Letters of Freedom не только проводит вечера писем, но и помогает узникам связаться с правозащитниками, в частности с Ольгой Романовой из «Руси Сидящей». Сообщать подробности Иван Любимов отказался, чтобы не навредить тем, от кого поступают жалобы.

– Если заключённый в письме будет последними словами костерить Путина – это цензор может и пропустить, но всё, что связано с условиями содержания: не хватает матрасов, плесень в камере, протекает потолок, разбито окно, – это наверняка вычеркнут, – делится Иван наблюдениями за особенностями тюремной цензуры.

«Графический роман, где всё предельно контрастно»

Открытки со смешными рисунками, которые лежат на столах – дизайнерские разработки Letters of Freedom.

– Открытки мы делаем сами, как и остальной дизайн. Я закончил Уральский государственный архитектурно-художественный университет по специальности графический дизайн, так что это не проблема. Рисунки на открытках как правило не несут какого-то скрытого смысла, они должны быть яркие и забавные – этого в тюрьме точно не хватает, – объясняет Иван Любимов. – Иногда я делаю тематические открытки к определенным датам или мероприятиям.

Как раз такую придумали к Международному дню свободы печати. «По мотивам» недавно изданной в России биографии режиссёра Пазолини, где целые страницы о его личной жизни закрашены чёрным.

– Открытка с цензурой – это муляж. Фраза сама по себе закончена, но кажется, что она является частью большего текста, – комментирует Иван Любимов.

Дизайнерский контент Letters of Freedom он загрузил в «гугл-облако«. Будет рад, если кому-нибудь пригодится. Открытки в папке Postcards.

Люся – постоянная участница вечеров писем в Ереване – тоже художница. Родилась и выросла в Восточной Сибири, потом переехала в Москву, где не смогла оставаться после начала полномасштабного вторжения, и в марте позапрошлого года релоцировалась в Ереван.

– Сегодня я написала Антонине Фаворской, Эвану Гершковичу и ещё одной девочке, про которую, кажется, совсем никто ничего не знает, но которой дали чудовищный срок за госизмену. Я стараюсь писать и тем, кому, вероятно, мало кто пишет, – объясняет Люся.

Люся участвовала в вечерах писем политзаключённым ещё в Москве, а один из первых её адресатов – Константин Котов. Люся вспоминает, что откликнулась на призыв Алексея Навального писать письма политзэкам, которых в середине десятых было гораздо меньше, чем сегодня. Потом писала и Навальному. Даже отправляла ему «графическую историю» – иллюстрированный рассказ о том, как приезжала встречать его в аэропорт в 2021 году.

Из подписей к «графической истории» Люси:

«Реальность сейчас похожа на графический роман, где всё предельно контрастно… И читать его тревожно».

Несколько писем, которые она отправляла Навальному, не пропустила цензура. Так что, получил ли он эти рисунки, Люся не знает.

Долгосрочная переписка у неё сложилась с отцом директора ФБК Юрием Ждановым. Переписываться начали ещё до того, как она покинула Россию.

– Мы писали ему вместе с моим отцом на протяжении всего срока его заключения. Постепенно появились темы, которые оказались интересны и Юрию Павловичу, и нам и которые не должны насторожить цензоров. Он тоже интересуется искусством. Писали ему о выставках и концертах, обсуждали выходившие фильмы и книги. Сейчас Юрий Павлович уже освободился из колонии, но находится под подпиской о невыезде. Мы продолжаем поддерживать связь, но обычно уже созваниваемся, – рассказывает Люся.

Она убеждена, что письма могут изменить отношение сотрудников СИЗО и колоний к заключённым.

– Это влияет, грубо говоря, на статус. Сотрудники понимают, что, раз заключённому много пишут, значит, и о нарушении его прав могут узнать многие…

Я исхожу из того, что если бы оказалась в тюрьме, то очень бы хотела получать письма. Пусть это будет даже какая-то несерьёзная история про то, как ты кормишь кошек в Ереване. Письма с воли помогают заключенным не выпадать из реальности, – считает Люся.

В этом с ней солидарна Дарья Горчакова – волонтер Letters of Freedom, которая пишет заключённым из Тбилиси и организует там вечера писем.

– Можно и финансово поддержать заключённых, можно отправлять им посылки. Но переписка – это не вместо посылок, это параллельный процесс. Конечно, у тех, кто приходит на вечер писем в первый раз, есть сомнения: «Я тут под солнышком хожу. Как моё письмо воспримет политзаключенный, которому очень плохо?» Это ложное убеждение. Потому что люди находятся в изоляции. Многим из них не с кем общаться. И почти в каждом ответе мы читаем: «Спасибо. Такие письма очень поддерживают». Иногда им интересно рассказать, как прошёл день. У многих есть хобби, например, моделирование или аниме. Иногда просят переписать и прислать стихи. Недавно получила письмо, в котором просили прислать мангу (разновидность комиксов, зародившихся в Японии. – СР), – говорит Дарья.

В России она включилась в гражданский и политический активизм десять лет назад. Была наблюдателем на выборах, слушательницей на политических процессах в судах. И тогда же начала писать письма политзаключённым. Переехав в Тбилиси, осенью 2023 года она познакомилась с активистами Letters of Freedom, которые приезжали в Грузию, чтобы поучаствовать в семинаре, посвящённом защите прав человека, и решила присоединиться к ним.

– В Letters of Freedom я вместе с Иваном веду социальные сети, пишу тексты для наших акций, поддерживаю наше международное комьюнити, в котором более 20 городов из 17 стран. Это такие же инициативы поддержки политзаключенных, – уточняет Дарья.

«В России за безобидный рисунок могут репрессировать»

– Я начала писать ещё в России и первое письмо написала на вечере писем, проходившем в Москве в публичном пространстве. Я как раз тот человек, которому надо прийти на такой вечер, чтобы начать писать политзаключённым. Сама бы никогда не решилась, – вспоминает сотрудница «Мемориала» и один из организаторов вечеров писем политзаключённым в германском Бремене Эвелина Руденко.

Она выросла в городе Радужный Ханты-Мансийского автономного округа, училась в Москве, после начала войны эмигрировала в Германию. Рассказывает, что «Мемориал» помогает с переправкой корреспонденции в Россию, но при этом бременская инициатива абсолютна автономна.

– Мы абсолютно независимые, и для нас это очень важно. Антивоенное русскоговорящее комьюнити Бремена, за которым не стоит никто, даже «Мемориал». Исключительно горизонтальная, низовая инициатива, – подчёркивает Эвелина.

Участники бременских вечеров писем познакомились на антивоенном митинге, прошедшем в этом городе в первую годовщину войны. С тех пор состоялось шесть вечеров.

– В основном это люди, которые либо учатся, либо преподают в Бременском университете. Среди тех, кто приходит на вечера, есть небольшая прослойка недавно эмигрировавших, но в основном приходят те, кто в Германии уже давно. Есть такой стереотип: в Германии жутко пропутинские русские. На самом деле нет. Среди тех, кто эмигрировал в Германию лет тридцать назад, очень много желающих поддержать российских политзаключённых. Насколько я знаю, очень многие участники наших вечеров пишут Жене Беркович и Светлане Петрийчук, Лилии Чанышевой. Я пишу осужденным крымским татарам и обвиняемым по Тюменскому делу. Много раз была в Тюмени, поэтому по-другому его воспринимаю. И ещё выбираю адресатов рандомно, чтобы письма получали не только знаменитые полтизаключённые, но и те, кто, может быть, обделён вниманием, – говорит Эвелина.

В отличие от ереванских вечеров Letters of Freedom, на вечерах в Бремене всегда стоит ноутбук с открытой программой «ФСИН-письмо».

– Мы говорим, что столько усилий стоит переправить из Германии в российскую колонию бумажное письмо или открытку, что проще написать онлайн через ФСИН-письмо, но участники всё равно предпочитают писать на бумаге. Я не всегда это понимаю, – признаётся Эвелина.

Будучи сотрудницей «Мемориала», Эвелина Руденко считает, что традиция писать политзаключённым – совершенно незнакомым людям – появилась, вероятно, в позднесоветское время и связана с диссидентским движением. В новейшей истории России одним из первых политзаключённых, которому активно писали, чтобы поддержать, стал Михаил Ходорковский. Позже Болотное дело многих заставило вспомнить диссидентскую традицию писать слова поддержки незнакомым, но близким по духу людям, осужденных за гражданскую позицию.

Анастасия Корниенко тоже пишет письма политзаключённым и проводит вечера для желающих им написать. Она жила в Омске, но в 2023 году перебралась вместе с мужем, детьми и котами в американский городок, где население в семь раз меньше, – Глендейл, штат Калифорния.

6 марта 2022 года Анастасия вышла в Омске на антивоенную акцию и была задержана. Отделалась предупреждением, но решила, что не хочет жить в государстве, где преследуют даже за пацифизм, и чтобы её дети росли в атмосфере ненависти, тотальных запретов и страха.

– В апреле этого года взрослые участники акции в Глендейле рисовали открытки для политзаключённых. Моя пятилетняя дочь увидела, что на одной открытке радуга. «Мама, мы же проблем доставим политзаключенным, если эту открытку отправим». Автор рисунка просто изобразил радугу, а ребёнок, знающий российские реалии, понимает, что в России даже за безобидный рисунок могут репрессировать, – рассказывает Анастасия.

Она много путешествовала по России и в письмах политзаключённым может обсудить с ними города, в которых они жили до ареста. Старается писать тем, кому мало пишут. Кроме того, постоянная переписка сложилась с омичами, которые в Москве планировали совершить самоубийство на антивоенной акции, – Антоном Жучковым и Сергеем Владимировым: они были задержаны в тот же день, что и Анастасия в Омске, – 6 марта 2022 года. Дольше всех переписывается с Антоном.

Встречи, организованные Анастасией, проходят в парках – погода позволяет это даже зимой. Последняя на сегодняшний день состоялась 19 мая и была посвящена политзэкам-подросткам. 16 участников подписали 95 открыток.

Анастасия пользуется и электронными сервисами, но больше любит бумажные письма.

– Конверт – это такой сундучок с сокровищами. Туда можно положить рисунок, фотографию, бумагу для ответа, – объясняет активистка.

В Россию корреспонденцию переправляют разными способами, в том числе через инициативу Letters of Freedom.

Пятилетняя Алиса ещё только учиться писать, но уже рисует открытки для политзаключенных. Анастасия говорит, что дочь никто не заставляет, она сама так решила.

– Сейчас она уже знает слово «политзаключенные», раньше говорила «невиновные люди, которых посадили в тюрьму». Спрашивала: «Они будут на Новый год дома?» – «Нет. Они останутся в тюрьме ещё на много дней, их даже на праздники не выпускают». Алису это очень сильно печалило, и она стала рисовать открытки, которые, как она верит, оживут, когда их возьмут в руки политзаключённые. На некоторых она изображала интерьеры дома – ёлку, Деда Мороза, подарки. Говорила, что заключенные окажутся в этом домике и встретят Новый год с семьей. Пришло несколько ответов, Алису благодарили за рисунки, – рассказывает Анастасия и сетует, что в городе, где она сейчас живёт, на антивоенные и антипутинские митинги выходят по 200 человек, а на вечера писем политзаключённым приходит только 10–15.

– Мы на митингах предлагали подписать открытки политзаключённым. Нашлись единомышленники, которые подключились к нашей инициативе, но немало и тех, кто перебрался в США, выдавая себя за оппозиционеров, но за закрытыми дверями хвалят Путина и говорят: «Крым наш!» На митинги такие ходят, чтобы был кейс, позволяющий остаться в США, а переписка с заключенными требует неподдельного сочувствия, которого у них нет, – считает Анастасия Корниенко.

Москвичка Татьяна (имя по её просьбе изменено) заканчивает институт и волонтёрит в «Мемориале». Заключенным пишет три года. Сначала устраивала вечера писем в формате квартирников для друзей, потом стала проводить такие акции и в публичных пространствах. Она пишет Саше Скочиленко, Артёму Камардину, Михаилу Кригеру, коллеге по «Мемориалу» Бахрому Хамроеву. Постоянная переписка завязалась у неё с Олегом Орловым, который много лет был председателем правозащитного «Мемориала».

– С Олегом Петровичем я общалась вживую в «Мемориале». Помню, не знала, о чём написать в первом письме, чтобы цензура пропустила. И начала писать о погоде. О том, что в Москве то тает снег, то снова выпадает. Потом стала писать про институтские дела, про лекции и концерты, на которые ходила. Какие-то ежедневные вещи, чтобы человек не чувствовал себя оторванным от мира.

В одном из первых писем Олег Петрович спрашивал, смотрела ли я новую экранизацию «Мастера и Маргариты». Поделился своими впечатлениями. Ему понравилась режиссёрская интерпретация, но не понравилось, как решена свита Волонда и что «всю фантастическую линию Воланда режиссер вынес в какой-то несбывшийся футуристический город победившего сталинского социализма».

Он очень любит живопись Филонова. В Москве как раз была выставка, и он в письме посоветовал мне сходить. Я поделилась впечатлениями от выставки. Последний на сегодняшний день ответ от него был 24 апреля, в нем Олег Петрович говорит об этапе, о том, что прошел он сложно, но интересно. Видимо, это он о людях, вместе с которыми его этапировали. Я попросила в следующий раз написать подробнее.

Спрашивала про общее самочувствие, но в последнем ответе он ничего особо об этом не писал. Насколько знаю, другим корреспондентам он писал, что ему сейчас лучше, – рассказывает Татьяна.

По её словам, переписка с заключёнными – это тоже форма активизма, на сегодняшний день относительно безопасная даже для остающихся в России. Крупные правозащитные организации, как и до войны, проводят вечера писем в открытых пространствах. Татьяна даже назвала площадку, на которой такие вечера проходят в Москве, но тут же попросила не упоминать название.

– К ним и так полиция почти каждую неделю приходит.

Татьяна считает, что сегодня в России для переписки с политзаключёнными безопаснее создать собственную небольшую инициативную группу.